Сердце из света и тьмы. Огненное дитя

– Хорошо, мы прибудем в замок. А что станет с тобой? Разве мы не вернемся к маме, когда все наладится?

– Не думаю, – отмахнулся парень. – Ты будешь королевной, и у тебя появятся новые обязательства, а я… мне уже пора жениться и заводить детей.

– Ты выберешь в жены Милу?

– Такие девушки как Мила выходят замуж только за достойную партию, а я пока никем не стал. Но ничего, все исправимо. Ну а пока… пока тебе нужно освободить голову от всяких бредней вроде пророчества.

– Наверное, мне стоит послушаться тебя, – кивнула она, и ее плечи приподнялись от тяжелого вздоха.

– Впереди соколиные скалы, – прочел Джозеф по карте. – Стоит быть осторожными, ведь там могут быть обрывы.

Элис замедлила лошадь вслед за братом и оглянулась по сторонам.

***

День коронации ознаменовался настоящим праздником. Пока в замке собиралась вся знать, простолюдины гуляли на богатой ярмарке в честь семейства Мехран, которая раскинулась по всем улочкам столицы. Казалось, запах мятных пряников и жженной карамели стоял во всем Орландском королевстве, а не только в главном городе.

Дениз нервничал и оттого теребил верхнюю пуговицу на расшитом камзоле. Ненадолго задержав внимание на людской суете во дворе замка, видневшейся из окна, он обратил взгляд зеленых глаз на короля, который сегодня передаст управление страной в руки своего сына.

– Отец, позволь брату присутствовать, – осмелился попросить Дениз в надежде убедить Денаша. – Это самый важный день для меня, и я хотел бы видеть Маркуса.

– Мое наивное дитя… – вздохнул Денаш и снисходительно посмотрел на сына, и в его голосе послышалось сожаление. – Неужели ты еще не понял, что этим гаденышом правят зависть и тщеславие? Он не пожелает тебе добра, только порадуется, если допустишь ошибку. Я хочу уберечь тебя от него, чтобы в один прекрасный день ты не получил нож в спину.

Эти слова причиняли боль. Дениз не считал Маркуса злодеем. Да, у него непростой характер, но разве Денаш справедлив к нему?

– Не зови его больше братом, – сухо ответил отец. – Он никогда не был Мехраном и уж тем более – не станет.

– Отец, что ты такое говоришь? Мы всегда будем братьями, я не намерен потерять его. Я люблю Маркуса, ведь ты это знаешь. Ты наказал его, а вместе с ним и меня.

– Я сделал это тебе во благо. Сейчас ты слеп, но, поверь, когда прозреешь, то истинное лицо этого проходимца тебе не понравится, – покачал головой Денаш. – Сын мой, оставим разговоры об этом до лучших времен. Пора отправляться в зал, где нас уже заждались.

Денизу лишь оставалось послушаться отца.

Елена встречала всех присутствующих и задавала тон празднику добрыми пожеланиями и своим приятным видом. Когда рядом с ней появился муж и старший сын, она лучезарно улыбнулась им, и все гости и хозяева этого вечера стали занимать свои места.

– Приветствую вас, мой народ, – приветственно помахав рукой, начал Денаш и обвел взглядом толпу. – Благодарен за то, что вы нашли время для того, чтобы присутствовать на празднике коронации. Давным-давно отец передал мне корону перед вами и вашими предками, и вот теперь я сам удостоен чести короновать будущего правителя.

От его громкого голоса люстра покачнулась, позвенькивая хрустальными лепестками.

– Орландское королевство – маленькая, но очень сильная страна, и сильна она теми, кто живет здесь, трудится на благо государства. И поэтому я обязан назначить королем человека, который бы приумножил честь и славу нашего королевства и решил те проблемы, что я не сумел.

Гости начали удивленно переглядываться и искать глазами Маркуса, но его нигде не было. По крайней мере, создавалось такое впечатление.

– Я не хотел бы затягивать и томить вас в напрасном ожидании, поэтому объявлю наследника сразу – это мой сын, Дениз Мехран.

На большинстве лиц собравшихся отобразилось изумление, но в большинстве случаев оно выражало радость, а не сожаление. А в это время Денаш продолжал:

– Вы все знаете Дениза как моего стратегического советника, который помог нам наладить торговлю со многими странами. Он много лет провел среди членов совета, вдаваясь во все подробности королевских дел. За последние годы люди стали жить лучше, самым бедным гражданам мы дали работу, и те смогли обеспечить себе существование. Это и заслуга моего сына, в том числе. Нет человека благороднее и умнее, на кого я мог бы положиться хотя бы отчасти как на Дениза. – Денаш мягко опустил руку на плечо своего старшего сына и по-отечески улыбнулся. – С этого дня можете быть уверены, что король будет защищать вас от бед, а я буду рядом, чтобы помочь ему сделать нашу и вашу жизнь лучше. Я уступаю место достойнейшему.

Раздались радостные возгласы и аплодисменты, хотя многие и не рассчитывали на подобный исход событий. Весь дворец, все королевство ждало совершеннолетия Маркуса, потому что с самого рождения ему нарекалось стать королем. Но и Дениз был народным любимцем, поэтому жители встречали его, как и полагается.

Слуга поставила перед королем большую шкатулку из красного дуба, в которой лежала королевская тиара, и Денаш надел ее на голову сына.

– Надеюсь, ты подготовил слово, – шепотом сказал он Денизу, трепля его за темные волосы.

Дениз подъехал на своем деревянном кресле на колесиках ближе к людям, и уже в новой роли собирался произнести торжественную речь:

– Жители Орландского королевства! Сегодня я предстал перед вами как король, и передо мной открылись новые возможности, но также и на мои плечи возложена величайшая ответственность. Все, что будет в моих силах, я обязуюсь сделать, но мне потребуется ваша помощь.

В зале зазвучал одобрительные выкрики, и дружно поднялись пурпурные флажки вверх в знак поддержки нового короля. Только одна темная фигура не разделяла всеобщей радости, а медленно огибала всех гостей, подбиралась все ближе к Денизу. Некто держал что-то опасное в своих руках, то, что приводило его самого в дрожь, но он все же шел. И вот, оказавшись перед королевской семьей, человек снял накидку с головы, и все узнали Маркуса. Он приставил палец к губам, разжал кулак и сдул с ладони в сторону толпы голубой порошок, отчего гости стали чихать и позже замерли на месте как статуи. Никто из них не шевелился, будто время в зале остановилось.

– Маркус! – процедил сквозь зубы Денаш. – Объяснись, что за пакость ты принес в замок?

– Один из твоих заложников торговал некогда волшебными диковинками, и у него была пыльца с древесных цветов Медиены. По его рассказам, она может заставить замереть людей. Не думал, что подействует, но это удивительно… Посмотри на эти рожи! Непонятно, чему же они радуются?

Дениз подъехал к брату и грозно взглянул на него.

– Одумайся, брат. Это не детские игры. И если раньше я мог тебе это простить, то как правитель я не допущу подобного.

– О, как ты заговорил! Еще вчера ты был настроен иначе, но, видно, корона меняет ход мыслей. И как же власть быстро вскружила голову моему брату.

– Тебе она вскружила голову намного раньше, – строго сказал Денаш. – В том моя вина, но я исправлю свои ошибки. Ты уже не ребенок, но еще есть время.

– Что ты намерен сделать? – встревожилась Елена, обхватив руку мужа.

На лице Денаша показалась самодовольная улыбка, он явно не скрывал радости от задуманного плана.

– На севере нужны солдаты, отправлю Маркуса туда, служба вправит мозги на место подейственнее, чем все мы тут.

Денаш отвел взгляд в сторону и опустился на трон.

– Когда мужчину поздно воспитывать, его необходимо сломать.

«Сломать»…

В голове Маркуса голос отца прозвучал словно оглушающий гром.

– Нет, Денаш, он слишком изнежен для оружия и военной службы. – Мать трясла головой, и по ее щекам катились крупные слезы. – Ты ведь погубишь его! Мы потеряем нашего мальчика! Не допускай этой ошибки, Денаш, разреши монахиням заняться нашим сыном, они будут достаточно строги!

– Все уже решено. И впредь не называй его нашим сыном. Пусть убирается вон! – Денаш подозвал стражника позади себя и указал на Маркуса.

– Отец! – крикнул Маркус. – Как ты так можешь поступать со мной? Дениз, скажи ему что-нибудь!

Дениз смотрел на брата с немым сожалением, словно пытался на прощание запомнить черты лица того, кого больше не узнает. Маркус рвался прочь, но никто не хотел его по-настоящему удержать не от злых поступков, а от сжирающей Тьмы, и это резануло сильнее любого приговора.

Мгновение спустя оцепенение спало с гостей, и они увидели, как брыкающегося Маркуса уводит королевская охрана.

Младший Мехран сжал руку в кулак, где еще оставались следы от волшебного порошка. Юноша сам не понимал, чего добивается. Его подталкивала к пропасти Тьма, шептала на ухо проклятья, и он поддавался ей, никак не противостоял. И это было ошибкой.

Глава 8

Избавление

– Джо, я замерзла. – Голос Элис дрожал, будто она теряла не только тепло, но и веру, что оно когда-нибудь вернется.

Она до последнего не хотела жаловаться, но боялась в один момент окоченеть и упасть с лошади. В бесполезной попытке спрятаться от ветра, который нахально пробирался через одежду, она укрылась шалью.

– Знаю, сестренка. Потерпи еще немного. Через пару часов выйдем ближе к ущелью, сделаем привал, разожжем костер, и ты сможешь согреться. Мне тоже не терпится выпить горячего травяного чая.

– Скорее бы…

Дыхание зимы все больше чувствовалось. И пусть снег еще не укрыл всю землю полностью, но, чем дальше Элис и Джозеф шли в сторону северной части Лирийских земель, тем становилось холоднее. Пейзажи будто обиделись на солнце – все вокруг стало стальным, жестким. Дорога затаилась, как зверь, готовый вцепиться в пятки, и ни одной деревни или села поблизости. Здешние места были суровы к тем, кто решил путешествовать в это время года, но у Джозефа не было выбора. Можно было пойти в обход скалам, но это лишние дни пути, лишние глаза, которые увидят Элис, лишняя опасность.

Стук копыт эхом разносился вокруг, и казалось, путников обступили со всех сторон. Но Джо насторожился не на шутку, и Элис это заметила.

– Кажется, привал лучше отложить. За нами может следовать сквад. – Джозеф позволил сестре пройти вперед по узкой тропе, а сам остался позади. – Если мне не показалось.

– Этого еще не хватало, – ответила она и покачала головой.

Элис тоже почувствовала, что они здесь не одни, но все человеческие силуэты по приближению оказывались лишь торчащими из земли скалами.

«Может, на этот раз также», надеялась она.

– Вдалеке я заметил людей в темных одеждах, они уже некоторое время следуют за нами, но пока держатся на расстоянии. Я насчитал троих.

– А вдруг они такие же путники как и мы? – спросила Элис.

– Ты хочешь проверить их на дружелюбность?

– Нет, совсем нет.

– В любом случае, лучше оторваться от них. Будем скакать спокойно, чтобы не утруждать лошадей, но после каждого поворота ускоримся. Так у нас будет шанс избежать встречи.

– Джозеф, но разве это не опасно? Здесь повсюду обрывы! – Она испуганно взглянула на пропасть справа от нее.

– Мы будем осторожны.

Элис старалась не показать беспокойства, но ей становилось страшно от одной мысли, что на них могут снова напасть. Встреча со сквадом могла оказаться смертельной для нее и брата, и надеяться на то, что им посчастливится выйти победителями из боя, который развяжется, было чересчур наивно. Бойцы из них неважные, а хитростью сквад не возьмешь.

Поначалу им удавалось передвигаться, как они и задумали. Но из-за подтаявшего снега в некоторых местах тропы стало скользко, и им стоило бы идти пешком. Если бы не их таинственные преследователи, они бы так и поступили, но любая заминка грозила им лишением жизни.

– Скалы скоро кончатся, – поддержал Джозеф впереди идущую сестру. – Нужно еще немного продержаться.

Элис обернулась и улыбнулась ему. Она покрепче сжала поводья и припустила лошадь, чтобы быстрее преодолеть сложный участок пути. Джо последовал за ней, но его лошадь неудачно споткнулась и начала заваливаться на бок туда, где их ждала зияющая бездна. Камни стали обваливаться один за другим, а ноги Джозефа застряли в стремени, и ему не хватало маневренности выбраться из смертельной ловушки.

Услышав страшный грохот, Элис обернулась, повернула свою кобылу назад и поскакала во всю прыть с одной только мыслью, лишь бы успеть. Лошадь под Джозефом проседала от тяжести наездника все больше, пока земля уходила из-под ее копыт, и бедное животное в панике предпринимало попытки не соскользнуть в пропасть. Парень постарался в очередной раз вытащить ноги из стремян, и ему это удалось. Он ухватился за обломок скалы. Его пальцы безнадежно вжались в гранит, и с каждым мгновением бездна под ним становилась все больше.

– Держись! – приказала Элис.

Она наклонилась и протянула брату руку, а другой продолжала удерживать поводья. Ей не хватило бы сил самой вытащить его, а вот с лошадью шансы возрастали. Правда, и сорваться вниз всем вместе было бы запросто. Джо понимал это и не хватался за руку. Он слышал, как его лошадь испуганно ржет и валится по камням вниз.

– Нет, Элис, – сказал он.

Она умоляюще смотрела на него, а в его взгляде была обреченность. Он понимал, что его руки с каждым мгновением слабеют.

– Нет, черт возьми, нет! – Он закашлялся, пальцы скользили. – Ты уйдешь. Ты должна! Если останешься – умрешь вместе со мной.

– Не смей! Не бросай меня одну! – Элис протянула свою руку еще ближе к нему.

– Уйди, пока я не передумал! – зарычал он.

Он держался за камень изо всех сил, все еще отказываясь от руки помощи, которую протягивала ему Элис.

Он сделал выбор.

Она в растерянности оглянулась и заметила вдали несколько темных точек, которые с каждой секундой становились все больше, и в этот миг Джозеф стал падать вниз.

– Нет-нет-нет!

Элис зажала рот рукой, видя, как брат при падении ударяется несколько раз об острые скалы. И вдруг лошадь Элис словно заколдованная развернулась и помчалась вперед, не обращая внимания на то, как слабая всадница тянет за поводья, желая вернуться.

– Остановись, проклятая! Ну же! – ругалась она, но животное было непокорным. – Мы не бросим Джо!

В ушах стоял звон, а по ее щекам текли слезы, смешиваясь с холодным ветром, который словно хлыстом ударял по мокрым линиям на лице. Девушку одолевали злость и обида, что она не может справиться со своей кобылой и все больше отдаляется от брата. И вот, проскакав галопом приличное расстояние, лошадь внезапно остановилась перед поваленным деревом, встала на дыбы, и Элис свалилась вниз, смотря вслед удаляющемуся животному. Грэмс неуверенно приподнялась с земли, оглянулась, и в этот момент в ее ушах зазвенело еще сильнее. Сквозь этот неприятный звук она снова услышала требовательный голос брата. «Беги!» И она послушалась, все еще не придя в себя.

Весь страх куда-то подевался, она лишь бежала, не зная куда и сколько еще нужно бежать. Дыхание сбивалось, но Элис не могла остановиться. Она удалялась все дальше от тропы и опасных обрывов, и в глазах начало темнеть, а тело ослабевало. Последнее, что она ощутила, это удар об холодную землю.

В забытье она не чувствовала дрожи и не слышала звуков. Лишь бесконечная тьма, в которой ничего не было, даже воспоминаний о прежней жизни.

Она пришла в себя спустя время.

В следующее мгновение, когда Элис открыла глаза, она увидела вокруг себя незнакомых женщин в темных одеяниях. Она хотела спросить их о чем-то, но легкие горели и не выпускали воздух, будто его было мало и внутри, и она сдалась боли. Зато ей подчинялись глаза, и она осмотрела небольшую комнатку без окон в окружении каменных стен, одетых во все черное женщин. Элис поняла, что это, скорее всего, монахини, и выпустила из себя вздох облегчения, что она вдалеке от преследователей.

– Жар спал, и, кажется, она приходит в себя, – тихо произнесла старшая из них и придвинулась ближе к Элис, заботливо протирая полотенцем ее лоб от капелек пота. – Тебя нашла среди скал одна из послушниц, когда отправилась за боярышником. Неизвестно сколько времени ты пролежала, но, благословит Высший твою душу, не успела до смерти замерзнуть.

– Джо… – сумела проговорить Элис и тут же выдохнула, будто силы совсем оставили ее. Горло неприятно саднило из-за сдавленного кашля.

– Ты была не одна? – На этот вопрос женщины она смогла лишь утвердительно кивнуть. – Прости, дитя, никого рядом не было. Тебя нашли одну.

Слезы пришли не сразу. Сначала дрожь в подбородке. Потом – пустой вдох. И лишь затем – боль, вылившаяся наружу. Все ее хрупкое тело охватила дрожь, и монахиня укрыла ее шерстяным одеялом. Элис не смела и близко подпускать к себе мысль, что ее брата больше нет. Это ведь Джозеф, он не мог так просто взять и умереть. Он всю жизнь был рядом, заботился, ворчал на нее… И как теперь поверить в то, что его не стало?

«Ты в окружении мертвецов»… Она пыталась избавиться от навязчивых слов торговки диковинками на рынке в Мене, которые звучали у нее в голове. Старуха предупреждала, что смерть заберет Джозефа, и Инвиера сказала почти то же самое.

Элис в окружении мертвецов… Но она изо всех сил старалась не падать духом. Если бы она позволила себе признаться в том, что ее брат вряд ли уцелел после падения со скал, то она не смогла бы больше ни во что верить. Он жив, и Элис не желала думать о другом исходе.

Всего пару дней ей потребовалось, чтобы почувствовать себя сносно. Монахини знали свое дело и не давали девушке покоя, приходя каждые два часа с бесконечными припарками и снадобьями. Целыми сутками лежать на койке в темной комнате казалось Элис пыткой и потерей времени, и поэтому, как только ей удалось окрепнуть, она уговорила монахинь отпустить ее на поиски брата. Главная наставница Бьянка долго не соглашалась. Ее худощавое строгое лицо всегда было натянутым, а туго собранный хвост черных волос еще больше сужал глаза, придавая взрослой, еще не пожилой женщине, кошачьи черты. Ворчливо перебирая бумаги, она каждый раз, когда слышала просьбу Элис, переводила на нее хмурый взгляд и говорила, чтобы та не забивала себе голову походами, а лучше бы отправлялась обратно в комнату и продолжала лечение. Но когда к уговорам присоединились послушницы, она согласилась, но лишь для того, чтобы от нее отстали.

Элис отправилась искать брата с юной послушницей Мари, которая была всего на год младше нее. Ее приставили к Грэмс, чтобы оберегать еще слабую гостью, но глядя на нее, еще неизвестно, кто о ком должен был заботиться.

Воздух был непривычно чист. Снег словно белое полотно уже укрыл всю землю, не было видно и края.

– Ты знаешь, где меня нашли? – спросила Элис у Мари.

– Знаю только то, что нужно двигаться к югу от монастыря.

Элис пыталась зацепиться глазами за знакомые пейзажи. Но снег все портил и делал неузнаваемым.

Они почти до самой ночи шли вдоль троп и обрывов, но ни останков лошади, ни вещей, ни Джозефа нигде не было видно. И уже когда в монастыре отужинали, Элис с Мари вернулись обратно.

– Фух, мы столько мест обошли впустую, едва не нарвались на волков… – негодовала послушница. – Мне было страшно вообще-то. А тебе нет?

– Я тоже боюсь, Мари. С тех пор, как покинула свой родной дом, я только что и делаю – боюсь. Но мне нужно найти брата. Я не смогу без него продолжить свой путь.

– Перед сном я буду молиться Высшему о благе для Джозефа.

Элис вежливо улыбнулась. Ей с трудом верилось, что какие-то молитвы могут помочь, но промолчала в знак уважения к послушнице. Для Мари служение Высшему было делом жизни.

– Если мы его не нашли, значит, мое чутье меня не подводит, и ему удалось выбраться. – Элис выглядела воодушевленной, и вот эта искра веры давала ей сил бороться дальше. – Он будет меня искать, он не сдастся.

– Тогда останься на это время у нас, – предложила послушница. – В монастыре для тебя найдется место, отец Филипп позволит тебе пробыть здесь столько, сколько потребуется. Наш настоятель всегда рад заблудшим душам и не бросит в беде.

– Если это так, то я буду благодарна всем вам за временный приют, – кивнула Элис. – Рано или поздно брат найдет меня, он всегда будто знает, где я.

***

Шла одна неделя за другой. Все это время Элис привыкала к строгому распорядку жизни в монастыре: ранний подъем по колокольчику, работа по хозяйству, приемы пищи под чтение о святых, а к еде тоже можно приступить только после звона колокольчика. Девочки и мальчики встречались лишь на мессах, на службе и в столовой, но всегда были по разные стороны. Наставницы строго следили за тем, чтобы послушницы и послушники общались только по поручениям и по особой надобности. Те, кто были замечены за непринужденным общением, подвергались наказаниям. Мари не уточняла, как именно их наказывали, но сказала это с такой интонацией, что Элис все поняла. Еще в монастыре помногу молились, послушников даже будили два раза посреди ночи, чтобы совершить обряд. Так как Элис не была послушницей, ей разрешалось не молиться, но она также помогала всем жившим в монастыре трудиться, а в свободные часы отдыха она вместе с Мари выходила в походы на поиски Джозефа. Но чем больше снега выпадало, тем сложнее было исследовать тропы и скалы. Когда земля совсем замерзла и покрылась сугробами, старшие наставницы во главе с Бьянкой настояли на том, чтобы Элис перестала ходить к опасным обрывам. Она послушалась, но каждый день, чтобы утешиться, она доставала из своего мешка деревянную птичку и поглаживала ее резные перышки. Так Элис чувствовала, что брат бережет ее, где бы он ни был.

Проведенный месяц в монастыре и разговоры послушниц о Высшем поселили в Грэмс мысль, что Светлые силы, если они все-таки существуют, могут ей помочь. В Ундервуде и в других деревнях Владании все еще верили в знающих – так раньше называли предков, которым поклонялись люди. А в крупных городах уже строились храмы, где молились Высшему.

«Знающие давно покинули меня, но, может, Высший поможет», рассуждала Элис. В ней затаилась надежда, что в вере она обретет покой и понимание. С этой мыслью она сообщила одной из наставниц, что желает присутствовать на службе.

– Сегодня твой первый день, – благоговеющим голосом сказала Мари, помогая Элис облачиться в темный наряд, такой же, какой был на ней самой. – Помню, когда меня привела бабушка в первый раз на воскресную службу, я долго плакала, когда нужно было уходить… Ох, Элис, ты даже не представляешь, как тебе понравится! После службы ты можешь захотеть стать одной из нас! Это несложно – молись вместе со всеми, соблюдай каноны, внимательно слушай наставниц и выполняй простую работу.

– Я не загадывала настолько наперед, Мари, – сказала Элис и надеялась, что не обидит подругу, которой казалось, что нет участи лучше, чем служить Высшему. – Скажи, а мы сможем сегодня увидеть отца Филиппа?

– Конечно, настоятель всегда присутствует на службах. Он может не посещать наши мессы, у него свое место для молитв, но на службах мы всегда встречаемся с ним.

– Это хорошо. Мне уже давно стоит поблагодарить его за все, что он сделал для меня.

Отец Филипп мало того, что обеспечил ее приютом, так еще и приказал послушникам и послушницам на постах сообщать о каждом мужчине, приближающимся к стенам монастыря, и это обязывало Элис, пусть она пока и не понимала, к чему. Да, может, она и не готова служить монастырю и Высшему, но быть полезной все равно хотелось.

– Поспешите! – послышался голос одной из наставниц и пронзительный звон колокольчика, который собирал всех на службу.

Монастырь посреди Соколиных скал выглядел внушительно – несколько острых каменных башенок пронзали серый небосвод, на стрельчатых окнах красовались витражи с удивительными сюжетами. Внутри царила тишина, наполненная звуком.

Воздух был густ от ладана и воска, а высокие своды ловили каждый шепот, превращая его в таинственный гул. Главный зал освещался неярким, но теплым светом – будто само солнце, уставшее от мира, решило укрыться здесь, за толстыми стенами.

И тогда запел хор.

Голоса детей, чистые как горные ручьи, поднялись к потолку, отражались от каменных стен и возвращались уже неземным эхом. Они пели не слова, а само светлое чудо, и Элис почувствовала, как грудь наполняется теплом, будто мать снова прижимает ее к себе, пальцы сами сжимаются, будто в них снова рука Джозефа – крепкая, надежная, а глаза закрываются, и перед ней – отец, каким он был до того, как исчез.

Певцы стояли в бело-золотых одеяниях, их силуэты казались невесомыми в полумраке зала. Они не просто пели – они молились звуком, и каждый их вздох был чище, чем снег на вершинах. А вокруг – монахи в темных рясах, склонившие головы. Они не пели, но их молчание было частью песни.

Может, и правда Высший присматривал за этим местом.

– Это так прекрасно, – произнесла Элис, понимая, что затаила дыхание.

– Сам отец Филипп занимается с одаренными.

– А где же он сам?