Отсроченный шанс, или Подарок из прошлой жизни

Только на этот раз Алиса сопротивляться не стала, наоборот, подалась всем телом назад за его рывком, усиливая инерцию обратного движения, отчего не ожидавший такого предательского маневра и столь откровенной подставы Гонор, не удержав равновесия, рухнул на асфальт, увлекая за собой Алису, свалившуюся на него сверху.

– Серый!! – проорал поднявшийся с колена вожак этой стаи получившему по уху товарищу: – Забери у нее рюкзак, обшмонай карманы!! Ключи, ключи забери!!

Поганец ни на секунду не озаботился состоянием друга Гонора, приложившегося спиной о проезжую часть с такой дурью, что обездвижел на какое-то время и, еще и придавленный сверху Алисой, как-то нехорошо сипел, пытаясь не то вдохнуть, не то выдохнуть.

– Вы что-о!.. – присоединился чей-то голос к какофонии звуков, криков и команд этого Вика… О! У Алисы, от стресса, наверное, внезапно выскочило воспоминание, как к главному гаденышу обращался еще там, во дворе, кто-то из его кунаков.

Так вот, перекрывая все эти крики-звуки и ор, прозвучал вдруг мужской возмущенный голос.

– Помогите!!! – сообразив сразу, что это ее шанс, закричала во все горло Алиса, даже не пытаясь подняться. – Они на меня напали!!!

– Серый!!! – сорвавшись на пискливый фальцет, проорал отчаянно главарь. – Сдерни с нее рюкзак!!! Проверь карманы и забери ключи от хаты! Ключи забери!

– Я тебя щас сдерну! – пообещал сбоку еще один, не участвовавший ранее в дебатах мужской голос. – Я тебе сейчас так, на… сдерну, сучонок!

По всей видимости, их возня на дороге, перекрывшая движение, привлекла внимание и возмутила не одного водителя, похоже, у Алисы образовался целый клуб защитников, а потому пора бы уже ей и встать.

Перекатившись сначала на бок и сев на бессильно засипевшем от боли Гоноре, Алиса осмотрела место батальной сцены. Два мужика пытались выковырять из спорткара успевших шмыгнуть в машину и заблокировать дверцы мажорных гопников, обещавших дядькам страшные административные и физические воздаяния от своих папаш за обиду, нанесенную сыночкам.

Третий, более сообразительный мужчина, верно оценив обстановку, пытался урезонить тех, кто рвался разобраться с пацанвой.

– Да ладно, мужики, – уговаривал он, хватая то одного, то другого за руки, – пусть себе уже едут, они ж обдолбанные в драбадан.

Мгновенно смекнув, к чему движется дело, ждать развязки Алиса не пожелала, поднялась с постанывающего Горна, которого героически бросили товарищи на дороге, и тишком, пока на нее не переключили свое внимание господа спасатели, эдак бочком-бочком вернулась сначала с проезжей части на тротуар, а оттуда шмыгнула в тень деревьев скверика. И, только убедившись, что никто не заметил ее стратегического отступления, рванула к дому, пока там разборки чинятся.

Нет уж, спасибо, она уже вполне наигралась со страху в рембятину, больше участвовать не намерена. Этим ушлепкам, которым родители денег дали, а воспитать забыли, ничего не будет. Мужики же, пытающиеся с ними разобраться, явно не финансового уровня и возможностей отцов этой пацанвы. Сейчас немного остынут, сообразят, что и на самом деле лучше с мажорами этими не связываться, мало ли кто у нас папа, «прилетит» – не увернешься. А сообразив, шустренько рассядутся по своим машинкам и свалят. Ну а разобиженная ею укуренная гопота богатенькая ринется искать Алису, чтобы поквитаться за унижение и нанесенные им вавки.

Квитаться она не хочет. Поэтому – ходу-ходу, пока никто не очухался и не увидел, в какой именно подъезд заскочила пострадавшая.

Не увидели.

И только запершись на оба замка и привалившись спиной к двери, Алиса смогла немного унять дыхание. А вот успокоиться не получалось – зашкаливавший адреналин постепенно отпускал, и до сознания начало доходить в полной мере все, что с ней сейчас приключилось, и степень миновавшей чудом опасности. Только представить, что могли с ней сделать эти детки! Она ведь отбилась не потому, что какая-то там… Прости господи, как их? Единоборка? Да хрен бы с ним, как там, – не спортсменка она ни разу, одним словом! Просто ей невероятно повезло, ну и разозлилась не по-детски и не успела совсем уж сильно испугаться. Испугалась она только сейчас.

Сведущие люди говорят, что самое главное в экстремальной ситуации не паниковать, мол, паника – это самое страшное.

Серьезно?

А вы знаете таких крутышей, которые в гибельной ситуации сохраняют полное спокойствие, четко осознавая происходящее?

Это, наверное, какие-то железные мужики, которые жуют гвозди и верят в мгновенную реинкарнацию типа: прямо вот отсюда – и в лучшую жизнь, а потому и хрен, терять особенно и нечего. Но Алиса что-то таких не встречала.

Все пугаются и всем страшно, когда случается какая-то беда-напасть неожиданная. Другое дело, кто и как справляется со своим страхом и что делает – действует, спасая себя и других людей, или поддается той самой панике и погибает.

Это ее на размышления-философствования от мандража растащило. Колотить начало – адреналиновый «отходняк» называется такое состояние.

Экспериментальным путем, не единожды попадая в разные непростые ситуации, за время, проведенное в экспедициях, Алиса выяснила, что ей проще справляться с таким состоянием, если начать делать что-то конкретное. Занять себя действием. Скинув рюкзак на пол, она разделась догола, побросав всю одежду тут же, сверху рюкзака, – потом разберется, что там пострадало, сначала надо определить, насколько пострадала она сама.

И отправилась в душ.

Не самое верное решение – если у нее окажутся какие-нибудь серьезные раны, то горячая вода скорее навредит, чем поможет, но Алисе непреодолимо хотелось отмыться от какого-то липкого ощущения психологической грязи, в которой ее изваляли эти элитные подонки.

– Нет, ну какие уроды! – возмущалась она, выйдя из душа и осматривая перед большим встроенным в стену зеркалом свои «боевые» раны.

Вот вашу же мать, родившую таких уродов!!

Ну как она так вляпалась-то, а?! На голом, как говорится, месте!

Слава богу и ангелу-хранителю, зубы не вылетели и даже не шатаются. Ударь ее со всей силы в челюсть взрослый мужик, наверняка бы стала любимой пациенткой стоматолога на ближайшие полгода. Но левая скула распухала и синела на глазах, растекаясь наливающейся гематомой, – красота, блин! Ушибленное правое колено тоже не радовало: распухло и кровит, по коже словно наждаком прошлись, на левом бедре здоровенный синяк, оставленный тяжелым ботинком малолетнего кретина, а кисть левой руки похоже, что выбита, и кожа содрана на ладони. По отдельности каждая из травм была не очень-то страшной и опасной, но все вместе ужасно саднило, ломило, болело и ныло, к тому же еще и голова разболелась нестерпимо.

По-хорошему, надо бы в травмпункт, чтоб раны обработали и подлечили, да и снять, запротоколировать побои. Номер машины напавших Алиса не запомнила, находясь в возбужденном и стрессовом состоянии, но марку и расцветку отчетливо, да и урода того, Вика, запомнила отлично. Так что вполне можно подавать заявление в полицию.

Но от одной мысли, что придется связываться с родителями этих моральных уродов, у нее начинало ломить зубы в пострадавшей челюсти. Подруга Алисы три года назад попала в дорожно-транспортное происшествие: в ее автомобиль врезался летевший на бешеной скорости вот такой же спорткар с сынком очень крутого нефтяного магната. Девушка долго лежала в больнице, еще дольше восстанавливалась – и подала в суд на парня.

Так тот магнат «проехался» по подруге и всей ее семье таким моральным и материальным катком, закатав чуть не до смерти – там и на мужа состряпали уголовное дело, и сына едва не забрали органы опеки. В общем, неизвестно, чем бы дело закончилось… хотя почему неизвестно? Очень даже известно – «размазала» бы та сволочь нефтяная и угробила бы всю семью подруги Алисы, если бы не подключилась к делу общественность, не началась целая кампания в соцсетях и если бы, по просьбе Алисы, не обратился за помощью в администрацию президента Григорий Саввович Шведов.

Магнату по сусалам-то прилетело, и одернули его сверху резко, сынка таки осудили и срок дали, да толку с той посадки и окрика административного? Жизнь женщине сломали, семья до сих пор в себя никак не придет.

И призадумаешься, стоит ли связываться, вляпаешься в это дерьмо по самую маковку, отмываться устанешь, да еще и виноватой сделают. Но с другой стороны – если мы этим козлам все будем спускать, брать отступные-откупные, позволяя тем самым лишь сильнее убеждаться в своей безнаказанности…

На этой мысли Алиса зависла. Не до морально-нравственного выбора как-то вдруг резко стало – болело все так, что хотелось лечь на пол и завыть в голос. Выть она воздержалась, судя по динамике нарастающих ощущений, еще успеет. Ограничившись пока только громкими стонами и охами, кое-как натянула на себя нижнее белье и спортивный костюм, сунула ноги в кроссовки и вытащила из еще не разобранной коробки старую куртку.

Выудив из груды вещей, сброшенных у порога, рюкзак, достала из кармана пострадавшей куртки телефон, умудрившийся в «бою» не потеряться и даже не разбиться, и вызвала такси. Надо все-таки в травмпункт.

Совсем ей было худо, чуть сознание не потеряла, пока ехала.

Проснулась Алиса поздненько, после одиннадцати утра. Что-то ей вчера такое знатное-занятное накололи в том травмпункте: как ни удивительно при таких травмах, проспала она всю ночь и чувствовала себя более-менее сносно, по крайней мере не отбивной котлетой, и вполне могла двигаться, правда, не без стонов старушечьих.

Понятное дело, что метро ей сегодня не по нервам и не по синякам с ушибами, пришлось вызывать такси, благо добираться до работы теперь недалеко.

Профессора Шведова, увидевшего Алису, ковылявшую по коридору института, скособочившись, чуть удар не хватил.

– Боже мой, Алиса! – вскинул профессор руки вверх негодующим жестом. – Что случилось?! Ты попала в аварию?

– Почти, – усмехнулась и тут же скривилась от боли в щеке Алиса.

– Что с ногой? – потребовал ответа любимый руководитель.

– Ушиб с синяком и колено травмировано, – отрапортовала она.

– А с рукой?

– Да пошкрябало об асфальт и ушиб сильный. Ничего страшного. Хорошо, что левая.

– Ты зачем пришла в таком состоянии? – попенял, разнервничавшись, Григорий Саввович.

– У нас интересные анализы по новым образцам, – принялась лепетать нечто оправдательное Алиса, – там такие показатели, Григорий Саввович, как раз по моей модели. Очень интересно, надо еще…

– Так, – перебил ее начальственным тоном Шведов, – немедленно домой! И не спорить! – остановил он уже набравшую было воздуха в грудь для возражения Алису. Но, понимая все ее резоны, пообещал: – Я распоряжусь, Миша перешлет тебе все анализы и акты на электронную почту, вполне можешь и дома несколько деньков поработать. А по-хорошему, надо взять больничный и отлежаться хотя бы недельку. По себе знаю.

– Да мне выписали в травмпункте, – неохотно призналась Алиса.

– Вот и замечательно! – порадовался Шведов. – Посидишь дома. Считай это приказом.

В общем, не дошла Алиса даже до лаборатории. Григорий Саввович самолично, подхватив под ручку, вывел радивую подчиненную из здания института и усадил в свою служебную машину, дав указания водителю Володе не только довезти до подъезда, но и сопроводить до квартиры доцента Ельскую.

Вот так она и оказалась снова дома, спустя сорок минут после его покидания – под присмотром и в сопровождении Володи. Если честно, то через пару часов Алиса по достоинству оценила проявленную Григорием Саввовичем заботу и была этому факту весьма и весьма рада.

Скорее всего, закончилось действие того неизвестного чудесного препарата, который ей засандалили ночью в поликлинике, и травмы принялись ломить, стонать, жечь и щипать с такой интенсивностью, что пришлось принимать сильнодействующее обезболивающее и срочно занимать голову работой, дабы игнорировать эту непрекращающуюся боль.

Работать-то Алиса работала, но и про лечение не забывала, добросовестно выполняя все рекомендации врачевавшего ее раны доктора: принимала микстуру какую-то новую-крутую для более быстрого заживления и обрабатывала мазью раны. Как-то мы перестали доверять врачам, а зря – ей вот помогли, и к вечеру вроде бы даже полегчало, особенно когда Алиса, устроившись на диване, нашла удобную позу, больше похожую на новую разновидность асаны из йоги.

Спать не получалось, только замереть в этой «асане», в которой правое ушибленное колено было пристроено таким образом, чтобы не опираться, а висеть над подложенной под ногу подушкой, левое бедро не соприкасалось синяком ни с какой поверхностью, даже с пледом, а левая, замотанная, кисть вообще не шевелилась. Так еще более-менее приемлемо и терпимо, если осторожненько дышать, а спать – нет, без вариантов.

Ну нет так нет, просмотрит она в таком случае, что там на их ученом форуме в Сети происходит, пообщается с коллегами, а там, глядишь, и заснет, если не станет двигаться, оставаясь в одной позе.

С братьями и сестрами учеными Алиса пообщалась, обсудив некоторые интересные моменты, потом посмотрела в «Ютьюбе» интервью датского коллеги, с которым они были практически друзьями и как-то однажды вместе работали в одной непростой экспедиции.

Но заснуть так и не вышло – стоило чуть задремать и хоть немного двинуться в наваливающемся сне, как тут же выстреливало болью в какой-нибудь из травм, а то и во всех разом, и Алиса вскидывалась, шипя сквозь зубы и постанывая.

Ладно, пойдем другим путем. У любого нормального ученого всегда имеется достаточно обширный список литературы, которую требуется проштудировать, освоить и изучить. И раз уж не удается уснуть, поработает она с книгами.

Блимкнул телефон, сообщив о пришедшем на почту послании. Алиса открыла электронку, прочитала научную рассылку из американского климатического агентства, с которым они обменивались данными. И, прежде чем выключить телефон, решила пролистать выскочившую, как говорится, прямо под палец новостную ленту.

Так: на-на-на, новости о ковиде, ну это понятно – все фигово. Так, погода, ну а то, все, как и положено, – шалит матушка. Противостояние геополитических интересов, бла-бла-бла, политика – дальше, дальше. Происшествия, что там у нас: накрыли группу мошенников, что еще? Авария с каким-то известным, только не ей, господином, дальше…

Сначала Алиса увидела фото, словно споткнулась взглядом о знакомое лицо. Выложенная фотография, видимо, была с какого-то документа, сделанная крупным планом и в хорошем качестве. Сердце заколотилось, в затылке стало холодно, словно его сжало чьей-то ледяной лапой…

Она быстро пробежала текст, тряхнула головой, не сразу сообразив, о ком и что читает, прочитала еще раз, более вдумчиво. А осмыслив информацию, почувствовала, как от замораживающего хвата на затылке вниз по спине пробежали ледяные мурашки.

В голове с невероятной скоростью проносились мысли, сопоставлялись факты, выстреливали вопросы, на большую часть из которых она не находила ответов, поскольку никак не складывалась нормальная логическая цепочка.

Кроме одного конкретного звена.

– Твою мать! – ругнулась в сердцах Алиса. – Это просто… – покрутила возмущенно-недоуменно головой она, – просто зашквар какой-то, как говорит Никитос! Сероводород ядреный!

Она думала-думала, соображала и вдруг замерла, захваченная пришедшей в голову неожиданной и очень простой мыслью. Отбросив плед в сторону, подскочила с дивана, напрочь позабыв про все свои травмы, боль, безопасную «асану», и ринулась одеваться-собираться.

– Кедров, открывай!! – утопив пальцем и не отпуская кнопку звонка, стучала Алиса в дверь. – Я знаю, что ты дома! Я видела твою машину у подъезда!!

Остановилась на пару секунд и снова начала звонить и стучать, призывая друга давнего открыть немедленно. За переливающимися трелями звонка, своими выкриками и громким стуком, который производила, к удивлению, не перебудив до кучи заодно и всех соседей Кедрова, Алиса не услышала звука отпирающегося замка, лишь в последний момент успев отскочить в сторону от распахнувшейся неожиданно и резко двери.

– Ёлкина, ты охренела?! – взревел стоявший на пороге в одних боксерских трусах взбешенный до невозможности Кедров. – Три часа ночи!!! Какого хрена ты тут устроила?! – бушевал он негодованием, отводя душу праведным гневом. – Я тебя в околоток сдам за хулиганство! Ты совсе…

И осекся на полуслове, не высказавшись до конца, только сейчас заметив внушительный синячище на левой скуле ее лица, поменявший за сутки окрас из сдержанно-синего в насыщенно-сиреневый.

– У тебя синяк на пол-лица, – сообщил ей Кедров самым недовольным тоном.

– Я знаю, – кивнула Алиса и поморщилась от предупредительно стрельнувшей боли.

– Что случилось? – видимо, еще до конца не проснувшись, решил выяснить все и сразу Денис у распахнутой двери.

– Я бы тоже хотела знать, что именно со мной случилось, – проворчала в ответ Алиса и поинтересовалась не самым добрым тоном, с легким оттенком наезда: – Здесь побеседуем или все-таки пустишь?

– Проходи, – пробурчал Кедров, отступая в сторону и пропуская ее в квартиру.

Проигнорировав всякий политес из разряда «здравствуй-можно-нельзя» и ожидание более конкретного приглашения, Алиса проковыляла прямиком в гостиную и, постанывая и поохивая, осторожно-медленно опустилась на диван в ожидании негостеприимного хозяина, не последовавшего сразу же за ней.

Очередной выброс адреналина, позволивший Алисе на чистом нерве и стрессе одеться-собраться и примчаться сюда, да еще и активно тарабанить в дверь, схлынул, оставив после себя, видимо, для полноты ощущений, жесткий «отходнячок», с удвоенной силой выстреливший болью во всех травмированных местах.

– Тебя сбила машина? – войдя в комнату, строгим тоном поинтересовался Кедров.

За пару минут, что гостья усаживалась-устраивалась и приходила в себя, он успел одеться в спортивные штаны и футболку и успокоиться.

– Нет, – угрюмо проворчала Алиса, – но при столь стремительной динамике развития событий, думаю, до этого этапа дойдет весьма скоро.

– Тебя что – кто-то ударил? – приподнял он удивленно свою выразительную бровь.

– Нет, Кедров, ударили – это «тюк», и всех делов, – ворчливым тоном, словно отчитывая его, объяснила Алиса, кулачком изобразив то самое «тюк». – А на меня напали и избили.

– Кто? – резко спросил он.

Тяжко вздохнув и медленно, продолжительно выдохнув, посмотрев задумчиво на мужчину, Алиса рассказала о вчерашнем нападении.

– Надо снять побои и идти в полицию, – произнес назидательным, холодным тоном Кедров.

– Ты и есть полиция, – напомнила ему Алиса, – вот я к тебе и пришла.

– Я не та полиция, – скривился недовольно Кедров и растолковал: – Я обыкновенный клерк, сижу в «аквариуме» за своим компом вместе с такими же клерками и занимаюсь простой, рутинной работой. И к оперативной службе имею лишь умозрительное и информационное отношение.

И, чуть повысив голос, предупредил рвущиеся из нее возражения строгим тоном:

– И не надо сверлить меня взглядом насквозь, Ёлкина, это элементарные правила безопасности жизни. Если с человеком случается какое-то происшествие криминальной направленности, он обязан обратиться в разыскное отделения полиции. Я тебе уже объяснял, что следствие ведут следователи из Следственного комитета с помощью оперативников из уголовного отдела. Ты запомнила марку и цвет машины, а также клички, по которым эти «сынишки» обращались друг к другу, наверняка вашу возню на дороге зафиксировали дорожные видеокамеры, и этих отморозков найдут. Ты обязательно должна пойти в полицию и написать заявление. Я думаю, они достаточно быстро вычислят, кто на тебя напал.

– А я знаю, кто на меня напал, – посмотрела на него с непроницаемым холодным выражением лица Алиса.

– Кто? – спросил Кедров, споткнувшись в своем назидательном наставлении об этот ее взгляд.

– Ну это же ты у нас «клерк» информационного отдела, – усмехнулась иронично Алиса, – разве не твоя служебная обязанность узнавать одним из первых все важные новости?

– Какие новости? – раздражился пуще прежнего задетый ее тоном Кедров.

– Посмотри на ленте в интернете, – предложила Алиса, попытавшись сопроводить свои слова пожатием плеч, но остановилась, не закончив жест, снова скривившись от напомнившей о себе боли.

Денис не поспешил отвечать, изучающе всматривался в ее лицо, о чем-то размышляя несколько затянувшихся мгновений, пока не надумал что-то.

– Работы с новостями мне вполне хватает на службе, чтобы еще дома засорять свой мозг, – холодно пояснил он. – Я, конечно, посмотрю, но будет проще и быстрей, если ты изволишь сказать, о какой новости ты говоришь. И еще, Алис, – отчитал ее совсем уж ледяным тоном, – это не я пришел к тебе пообщаться, а ты вломилась ко мне среди ночи явно не для простой дружеской беседы. Так что можешь свой сарказм и обвинительный тон оставить где-то за пределами моей квартиры…

– …или убираться вместе с ними, – закончила за него предложение Алиса и без перехода, сразу, выдала информацию: – Тем парнем, Виком, как его называли друганы, был Виктор Золотарёв, младший сын Владимира Золотарёва. А в новостях сообщили, что несколько часов назад его нашли убитым в каком-то закрытом элитном клубе, где проходила какая-то наикрутейшая молодежная тусня богатых деток. Зарезали ножом. И почему-то мне мало верится, что это простое совпадение или мгновенная карма в действии, наказавшая недоумка за нападение на доцента Ельскую, прекрасного мирного человека и симпатичную девушку.

– …! – приподняв бровь, выказывающую сильную степень удивления, произнес неопределяемый звук Кедров.

– И да, ты прав, Денис, извини, – искренне повинилась Алиса. – Просто мне везде больно и тошно. И очень напряжно от непонимания ситуации. Обещать не могу, но постараюсь больше не язвить и не наезжать на тебя с претензиями. Как-то для меня всей этой истории уж слишком too mach. Перебор. Вот и тянет хоть кого-то обвинить. Должен же кто-то быть во всей этой фигне виноват.

– Да, ты тоже извини, я как-то не подумал об этом, – кивнул Кедров, принимая ее извинения, и спросил: – Но от меня-то ты чего ждешь?

– Помощи, – коротко ответила она.

– Алис, – попенял ей дружеским, сочувствующим тоном Денис, – я ж объяснил, что ни разу не по подвигам, у меня совершенно иной функционал. А это все к следователям. Уверен, что Гринец, например, с удовольствием тебя примет, снимет все показания, заведет уголовное дело о нападении и постарается честно разобраться во всей этой истории. Он мужик толковый.

– А я вот решила делегировать эти полномочия тебе. Как-то мне мало верится, что наша доблестная полиция хоть что-то раскроет в этом деле. Я прекрасно понимаю, что тебе совершенно не хочется влезать во всю эту историю и вообще общаться со мной…

– Ты опасно проницательна, – усмехнулся иронично Кедров.

– Просто ты слишком громко думаешь, – ответила ему без намека на иронию Алиса, попытавшись холодно улыбнуться. И тут же, расплатившись за свою активную мимику болью в скуле, непроизвольно скривилась. – К тому же, – продолжила она приводить аргументы, осторожно, кончиками пальцев потрогав синяк на щеке, – известно же, что лучше тот черт, которого знаешь. Тебя я, по крайней мере, знаю. Ну или знала когда-то, но я тебе доверяю, а это важнее. И еще.

– Да ладно, будет что-то еще? – хмыкнул Кедров.

– Ну а как же, – не поддержала его иронии Алиса. – Конечно, от стресса, испуга и кучи лекарств я не так чтобы хорошо соображаю, но, проанализировав все имеющиеся факты, пришла к одному, с моей точки зрения, логичному выводу.

Она замолчала, посмотрев на него сосредоточенно, и огласила этот самый свой вывод:

– Думаю, почти уверена, что из моей квартиры извлекли не все закладки и что-то ценное там еще осталось.

– Опа… – прищурившись, оценил Кедров ее слова.

– Смотри, – взялась пояснять ход своих рассуждений Алиса, – в эту версию достаточно логично встраиваются факты. Например, мы не могли понять, зачем Леонид пришел второй раз. А вот за этим и пришел, только обнаружил, что ключ к двери уже не подходит. И теперь мне совершенно ясно, что эти ребятишки ждали во дворе именно меня: передо мной мимо них прошли две женщины, они их позадирали, наговорили похабщины, но не тронули, а за мной вот побежали. И там, на дороге, когда я вмазала этому Вику по коленке, он прокричал товарищу несколько раз: «Забери у нее рюкзак и ключи». Несколько раз повторил про ключи. Откуда-то ему стало известно, что в квартире теперь новая хозяйка и что эта хозяйка я, он даже в лицо меня знал. И, устроив тупой и надежный, как молоток, гоп-стоп, просто хотел забрать у меня ключи.

– Согласен, в этой версии есть определенная логика, – кивнул Кедров.

– Но самое фиговое, что есть человек, который тоже хочет добраться до этой ценной закладки. – Алиса посмотрела прямо в глаза Денису и закончила свою мысль: – И он уже убил двоих сыновей Золотарёва.