скачать книгу бесплатно
дом стал похож на терем но только изо льда
не хочется входить спать в ледяной постели
не хочется мыть окна из ледяной шуги
когда смотрела вдаль разглядывая ели-
дышала на ладони с посланьем дорогим
мороз ужасной силой пронзил и вплыл по венам
к трепещущему сердцу: еще чуть-чуть и все!
– Твоя мечта из детства стать снежной королевой
так скоро может сбыться и горе принесет
А помнишь – он продолжил
а помнишь вкус пломбира из тающего снега
– Да помню – он знаком
снежинки умирали в ладонях —
с детским миром душа не распростилась и верилось легко
– А что тоске ребячьей отогревало душу?
– Лес с множеством оврагов где у тепла костра
я согревалась лучше с горы до самых сумерек
в сосульку превратившись слетала правя страх
с горы крутой и лысой – название смешное
не обещало встречи ни с волком ни с лисой
и даже заяц шустрый не пробегал под вечер
ни днем не ближе к ночи в чудесном том лесу
и было жалко – жарко пылали щеки ало
как будто я не в свитере – слой одеяла толст
с горы съезжать непросто но я с нее слетала
уверенно и дерзко в десятилетний рост
на лыжах ноги прели в промокших сквозь ботинках
кто не катался с горки и кто с нее не пал?
упал и снова к выси смешно и буратинно
протоптана и мною в неровный снег тропа
о! мне везло врезаться в сугроб в паденьи ложном
последним сантиметром у тормозящих ям
оставшись на ногах уже гудящих дрожью
ведь на горе так много смеющихся ребят
и так хотелось приза: признания: ты лучше
от них: кто соглядатай любым слезам твоим
и значит вновь на гору пока твой счастлив случай
пока ждет несчастливый – ждет: он нетороплив
вот так мой добрый Ангел становятся взрослее
не замечая слезы утрачивая страх
когда ничто не держит ни дом не даже терем
что в ледяных узорах и в самом деле странн
– Тогда иди на гору там снова лысый глянец
и снег и лед все кстати катайся как тогда
тебе пора согреться тебе идет румянец
и каждый соглядатай пусть рот откроет:
Даааааааааа
– А можно без экстрима без горок и оврагов
есть способы другие я знаю о любви?
– Любовь моя родная не терпит слезы градом
она не выживает при минус О-н внутри
– Тогда и мне не выжить при минус О-н и ниже
найду другую гору допустим из песка
в другой стране и климате желательней не ближе
экваториальной зоны где все танцуют ska
– Блажь… он обнял за плечи мой ангел сердобольный
мое рожденье знавший в тригоне трех планет
и улетел конечно и сделалось так больно
как будто я просила а он ответил: Нет…
голью
знаешь все тайны время раскроет за царственной смертью
завтра за ней у легенды два имени в слитном курсиве
время ускорит события время откроет конвертик
и расскажет о нас молодых и красивых
дерзновенным поэтом во все антологии войду инфо
фон приставка к фамилии формат реформ
предпочла быть затворницей всем тяжким выбравшей иерихон
грот на каменном острове песчаный форт
где для музыки камерной высокий свод
ледяной или карстовый: из капель слез
сталактиты мне ангелы под Рождество
если в чувстве подаренном волшебней грез: музыка
слышишь? любовь и смерть: не в фате невестиной и не в тоге лжи
голью под небом разорванным вставала петь
так любя твою музыку любя как жизнь…
rouge
только оттенки красного по ширине холста
алая вакханалия требует больше крови
rouge на арене вытертой в диагональ креста
зона богатых зрителей главной арене вровень
среднего класса возгласы страстны и горячи
зрелище держит нервное под выносным брезентом
в самодовольной мальчике доблестный муж молчит
воины и защитники из одного резерва
бог будет мной доволен – каждый как раскален —
я не курил не бражничал – вторит сейчас уверен
выстроенный по правилам мир бычьей кровью льет
низших сословий ропот жаждет и в бога верит
кровь: лишь оттенки красного – выбрав величину
не называй красивою сорванный мак вращая
там на костях волнуется бычья душа чему?
ведь вековым традициям даже убийц прощают…
из потомушта муштра моя
след тигриный на поводке прилива иду по побережью веду нежно
он найден в Париже не мной конешно – Лимоновым
и я так искала оного: логика – ее включала не всякий раз
не многим даст тигриный глаз найти его зелень суженую
не поиски суженного просто охота чего-то иного
многое в логовах повидав: всё беда ей богу ей бога не знать никогда
годам к двадцати остов: мозг костный: на нем держусь бикозом
из потомушта муштра моя: кто я? дня не прожив
из себя изгоняла к бесу поэтеску и поэтессу оставляя поэту место
ареста вперед в тюрьме не сгниёт своеволие моё: ему мать цыганка
отец еврей – из помеси сей кровей во мне
эх-ма!
о каждой – роман в томах…
и я поздравлю будущую явь с моим рожденьем
сменяет небо множественный цвет и оживает
ликуя: заповедная ночи печаль беззвездна
и реставратор таинства ее луна кривая
ознобом успокаивает голь признаний поздних
роди меня! мой судорожный вдох кричащий: Боже
к рукам его под ласковым теплом колени ранить
я так стояла в детстве по углам сдирая кожу
о Господе не зная ничего язычна ранее
изогнута не фресковым плющом простой травиной
так тянется за солнечным лучом любой ребенок
роди меня – мой судорожный вдох душой невинной
мы пуповиной связаны одной определенно!
и я поздравлю будущую явь с моим рожденьем
перенимая множественный цвет – потерян опыт
но знай что счастлив даже ангел мой собой владея
приветствовать так скоро не придет
наверное хлопотно…
из золотых сечений давинчи не вынимая
смотрела на крылья Ангела сброшенные небрежно
освобожден от ноши – расстрига ловил такси
не в облачении белом не в облачении бежевом
черная униформа глаз оттеняла синь
из хлябей ни грома ни молний: упавший с немого неба
косые дожди не яростны безволие облаков
гадала какими грехами полет одинокий прерван
и что бы могло заставить меня их сорвать так легко
творенье небесной воли: он был из когорты падших
на крыльях его упавших уже отпечатан след
никто не поднял и урбан – адептом феншуя и лакшери
переносил вес тела с асфальта на пух как в снег
из золотых сечений давинчи не вынимая
бегущие человеки отлаживали механизм
смотрела на крыл свеченье и пух белоснежней мая
налипший к подошвам выстелил асфальтовый вандализм
и было светло и больно в безволии личной драмы
казалось что мы столкнулись еще в глубине небес
и рухнули оба оземь камлая друг друга раны
найдя очевидно равных несущих изгнанья крест…
не этим снам терновые венцы
дот пулеметный и окоп на метр
немыслимое время тишины
тревожный час алеющий рассветом
бойцы еще не слышат старшины
им ласточкины сны разрешены
не этим снам терновые венцы
на эти сны не действуют запреты
им снятся белы снеги из ромашек и лето:
девичий плат цветеньем трав украшен
солдат свою любимую обнял
его любовь на линии огня
но снятся только снеги из ромашек
любовь на линии огня нежней
из ласточкиных гнезд птенцовый щебет
сирени пестротканая кипень
как цвет ее во сне духмян и щедр
и пятилист цветок любой меж ней!
и легче ткань косынки на плече
прикосновенья трепетней и ближе
девичий смех – ручей в сюжете книжном
не этим снам ничей край поля выжжен
и трубы черные печей
бойцы еще не слышат старшины
из забытья рубахи белотканны
и платье шелковое прилегает к стану
простор полей что голос не возьмет
смыкается за краем неба где-то
где сосны непременно великаны
а в медоносных травах зреет мед
не торопись будить его война
успеешь и убить и искалечить
снега ромашек из венка на плечи
и ласкового взгляда пелена…
я – после
чего бы хотелось почти мягкотело почти расслаблено
в целом и частном причастной к тебе как к судьбе
дав выбор и шанс чего бы хотелось
спеша торопясь догоняя опережая делая выбор
не в пользу себя семян посадив больше обода
желтых подсолнухов в поле простертом
