скачать книгу бесплатно
делать для пчелок свечи их недовольной Матке
буйное лип цветенье за частоколом улья
господи дай мне силы – ноющей каждый вечер
перхает медом сладким матки повадка дурья…
неизменны ответы всеведущих звезд
масть Таро из колоды и карты одни и те же
неизменны вопросы неизменны ответы всеведущих звезд
я философ и мне относиться всерьез
ведь сковало цепями и трут как веревки от лодок
пирсом набережной мостком их держу усмиряя море
рядом рыщет голодный пес ожиданья потерь и горя
в Торе всем утешенье не находить
вынимаю Таро из колоды опять и опять
плакать ли счастливо хохотать:
златовласая голая нимфа грустит обнажая titь
под разрушенной башней кирпичного остова кладь
ты летишь с ее зубьев падаешь вниз крича: прости
я растила ее венцами:
каждый день по кирпичику к небу: высокой стать
стай была маяком древней готики вечный стиль
падаешь будто лица нет прошу перестань!
перестань мой любимый замучила звезды
вопрос один – мне година сплела на груди
для смирения руки давным-давно
неизменны ответы всеведущих звезд:
полнит кровью моих родин
в пуповине твоей – и угодного не дано…
и божьеволие
прикосновение к себе прикосновение к тебе прикосновение к судьбе
исход из гибельных пустынь и случай и божьеволие
иных вершин – Тибет где ниц согбен монаший орден тучен
их было много знавших больше нас
наследий жмых мы! – обрели в папирус:
обретший свет надменный прячет глас святому внемлет и пророчит миру
я шла в стадах его ручных овец вперед идя землей иной скиталась
но солидарен поощрял Отец свободу дав в которой истин мало
ведя под власть любви разбойный гнет не понарошку отбиравший сердце
ее лишал совсем лишал ее! как неугодную как иноверца…
такой как есть
ты был единственным кто знал меня рекой
рекой без дна ни брода ни порогов
вода не холодна и не пресна
нетороплива в пойме лебедей
песок не кварц глазурная деколь
без пенных волн у каменных отрогов
не раздирающая лед когда весна
не жертвоприносящая людей
такой как есть какой себя люблю
еще не знающей ни горя ни печали
рожденной улыбаться молоку
и беззащитно засыпать в руках
ты знал меня не падкой до валют
печаленной что альтруизм редчает
готовой копией ребра в твоем боку
и не готовой исчезать в веках
играя в прятки с именем любви
заставив плакать восковые свечи
ловить нечаянное эхо хохоча
в средневековых замках тишины
одаривать не то же что дарить
и я себя дарила каждый вечер
последней ночи таинство начав
строкой признаний словно лишены
рассвета что узнал меня другой
не сам узнал я рассказала складно
поверил интригуя мотыльков
летящих посмотреть на лунный свет
когда сонеты дивной красоты
написанные тюбиком помадным
высь обретя высоко-высоко
окрашивали клавиши в рассвет…
удерживая нить воспоминаний
я буду разговаривать во сне удерживая нить воспоминаний
до той поры пока двухслойный плед не снизит начинающийся жар
болезному положено лежать но что-то не устойчивое ставит
чего предвидеть не смогла как снег и названное именем проблем
Париж ты как я о тебе грущу реконструируя джаз-ночь в питейном доме
отвязность фортепианного нутра и будущее начатое в прошлом
твоих аллей задумчивый Легран остепененным шагом коридорен
и чем-то неосмысленным еще в предчувствии любви неосторожным…
если б стрелял как в куклу…
Латунскому
весь мой нехитрый скарб: птичьей зимы перо
кукла тетрадный лист в вазе цветок бумажный
не понимаю как но и костюм Пьеро
внутрь оказался втиснут стилю предлогом важным
пылью дыша тетрадной на антресолях лет
перебираю всё каждый сердечный приступ
и наряжаюсь летом к осени и весне
в белый костюм эстрадный не собираясь выступить
что я могу рассказать тысячу с лишним стихов
тысяча это понятно – лишний какой же лишний?
лишний найдут обязательно лишний найдут легко
поиски так занятны косточки зреют в вишнях
бах! воронье сорвалось веток осыпав цвет
самую сердцевину дерева обнажая
промах такая малость лишь надломилась ветвь
в непринужденной позе руки стрелка дрожали
бах! уязвимо облако но и оно высоко
сгорбленному под ношей стала мишень великой
вниз опустивший голову не попадет легко
только упавший грошик обогатит калеку
лестница у ствола: можно на ветку сесть
каждую косточку сплюнув под ноги с кислой миной:
если бы слаще была съел урожай бы весь
птичка захочет клюнуть – кыш и рогаткой кинуть
всё не в мишень? жива? целы и кружева
тысячей с лишним стихов пение продолжаю
даже вишневый сад слюнно пережевав
косточкой зарядив не прострелить скрижалей
весь мой нехитрый скарб: кукла тетрадный лист
птичьей зимы перо в вазе цветок бумажный
не повредив его слово сорвалось вниз
думаешь о втором? брось и оно промажет
бах! не попал – мешали или так плох стрелок?
или удачи нет или темнеет рано
если б стрелял как в куклу или в костюм Пьеро
или в букет бумажный то умерла бы в ранах
а так…
не молчи
не молчи объяви мне себя
для причин колокольного гомона лишь две
если в небо пожар или воинство вражьих семян
головами стальными взойдет
а в траве – войско братнее в час измен
не молчи даже малою думой не смей
сердцем чувствую оробевшей пичуги: мне песнь
есть кому заглушить есть кому разложить сеть
но лечу я когда на виду весь и когда из благих весть
не молчи ожидание помнит рассвет
им бываю обманута из закатного зарева луч тку
если после кровавого облаков временных след
значит кончилось ниточка значит ты оборвал тут…
нет ничего сильнее
небо звездно луной восходящих солнц
будут стерты принесшей дождины тучей
но пока небо звездно в открытом моем оконце
я их вижу несчастных японцев лучше
с той стороны планеты бесится океан
гибельны ураганы не временят тайфуны
в лодке фунэ не выплыть страстно крича: кия
храбрость не обесценит рыбного стейка фунта
дрогнет в щепу разбитый город под мощью волн
камень и воду сравнит не воплотившись в камне
с той стороны планеты не избежать тревог
нет ничего сильнее страстности моногамной…
легко воображение мое
из ниоткуда только крик совы все джины появляются из джага
желанья исполняют и спешат обратно в сырость винного нутра
которая была настойкой трав в Хорезме росших: до ворот полшага
но ни арыка ни мужчин в халатах ни женщин в шароварах от бедра
тот город погибал премного лет и даже больше под палящим зноем
хотя шумел базар и отрывал от стен песчаника огромные куски
монгольский ветер перейдя Хребет вошел в Хорезм волненье успокоить
в его бурлящей сердцевине влиться в потоки неприкаянной реки
подсчитывал отстеганных рабов и подпоясанных грошовою бечевкой
швырял на землю воровские яства из ям в местах отхожих чуял вонь
напаивал менялу до торгов зеленым пойлом маковой соломки
и вышибал алтын из рук в кораллах мальчишкой век не видевшим сапонь
бываю там и у меня есть Джин не добр не зол не отягчен неволей
ладонью тру по узенькому горлу: эй джииыын! мне стало скучно вылезай
он покидает с радостью кувшин и обнимая будто в вену колет
какой-то гадости для радости житейской
простой бесхитростный привычным делом занят
исполнит всё любые три желанья в его руках могли бы сняться горы
орлиных мест давно не покидая росли вершины вверх подножья вниз
но лег у гор раб с мыслью о тиране его не сдвинет даже голод чрева
и не заставит оспенное солнце других таких же сирых разойтись
и у меня есть Джин доподлинно он есть вторая жизнь кувшину лампе шинам
палаточному старому шмелю и брошке Boho: неяркий свет огнем свечи дрожит
из пламени ему шальвар нашило легко воображение мое собрав по крохам
когда на окрик масло разольет поймет что стар начнет медянку драить
когда назад сквозь горло просочась исчезнет на неисчислимый срок
я буду мучиться придуманной виной дружить в тоске с песчаными ветрами
и объяснять опять самой себе: он всё бы отдал за любви глоток
а я с ним так беспечно обошлась в который раз не дорожа порывом
любые три желания сведя в одно: на полминуты появись
Джин только шлейф и сладкий дым чудес дары без свадьбы щедрого калыма
вам кажется кувшином дорожу? о нет – цедентом сказочной любви…
голоград
гололед голоснег голодождь
