Портрет убийцы

– Это уже в новостях?

Девушка утвердительно кивнула.

– Что мы знаем о месте преступления? – поинтересовался Кристофер Джонс.

– Визуальный осмотр окон и дверей на наличие видимых повреждений и следов взлома ничего не дал. Замок на двери электронный, чтобы войти нужен лишь карточный ключ. Наши ребята уже занимаются этим. Отпечатки есть, но это жилое помещение, так что шансов мало. Обнаружившая тело мисс Браун сообщила, что последний раз горничная проводила уборку вчера днем. Личные вещи покойного, все предметы и ценности на месте. Я так же попросила мисс Браун внимательно осмотреть помещение на наличие посторонних предметов. Единственное, что девушка назвала, помимо эффектной композиции вокруг покойного, это специфичный запах. Она сказала, что они никогда прежде не использовали благовония.

– А где я могу найти саму мисс Браун? – осведомился детектив.

– Кажется, она была на кухне. Направо, последняя дверь в конце коридора.

– Спасибо, Джули.

Кристофер Джонс вошел в просторную кухню в классическом стиле. За круглым обеденным столом сидела платиновая блондинка в брючном костюме цвета слоновой кости. Ее внешность была слишком хрупкой и невинной, наполненной каким-то несвойственным для взрослых очарованием. Длинную шею девушки украшал натуральный жемчуг, а на столе рядом с ней лежала фетровая шляпка. Детектив разместился на стуле напротив.

– Доброе утро, мисс Браун. Мое имя Кристофер Джонс, я ведущий детектив по делу о смерти Крейга Питерсона.

Сьюзан Браун оглядела мужчину испуганным, слегка растерянным взглядом. За последние полтора часа ее допрашивали уже трижды. Девушка была эмоционально измотана, подавлена. Однако внешне она по прежнему источала свежесть и очарование, лишь раскрасневшиеся от слез глазные яблоки и слегка опущенные уголки губ выдавали ее внутреннюю опустошенность.

– Мисс Браун, я буду вынужден задать вам несколько вопросов. Полагаю на большую часть из них вы уже отвечали сегодня, однако для меня очень важно услышать всю информацию из первых уст. Позвольте мне в последний раз вас допросить, после чего мы наконец сможем вас отпустить.

– В любом случае, полагаю, у меня нет выбора, – девушка смахнула одинокую слезинку со щеки бумажной салфеткой и кокетливо улыбнулась, – Я готова ответить на ваши вопросы, детектив, – уже более серьезным сдержанным тоном добавила девушка.

– Как вы обнаружили тело?

– Мой… Мой рейс задержали, поэтому самолет приземлился лишь в третьем часу ночи. Я возвращалась из Милана. Рей организовал поездку в Италию для меня и моей близкой подруги. Он всегда был таким заботливым, внимательным и щедрым.

На лице девушки загорелась теплая мечтательная улыбка, словно бы она вновь перенеслась за тысячи миль отсюда, в другую страну, а не была на месте убийства.

– Мы забрали свой багаж, водитель встретил нас у выхода из аэропорта. Сначала мы завезли подругу, а уже после направились домой. Алексей, наш водитель, помог мне поднять чемоданы в квартиру и ушел. Я знала, что Рей сегодня должен был быть дома, но совершенно ничего не почувствовала, когда вошла.

– Что вы имеете в виду, говоря, что ничего не почувствовали?

– Ну понимаете, между нами была какая-то необыкновенна химическая связь, потоки энергии, любовь, называйте как хотите. Я чувствовала своего мужчину, даже если он не находился рядом со мной. А тут ничего, пусто. Меня это конечно же насторожило, – подчеркивая собственную проницательность и внимательность, произнесла Сьюзан Браун, – Но я подумала, что две недели разлуки могли немного притупить мои внутренние сенсоры. Однако когда я вошла в спальню, я поняла, что со мной как раз таки все было в порядке, а вот с Реем…, – ее губы предательски задрожали и девушка замолчала.

В такие моменты главное было дать человеку выговориться. В свободном мысленном потоке вероятность вспомнить какую-то действительно важную деталь была намного выше. Однако в тот момент детектив уже четко осознавал, что никакой полезной информации в этом разговоре ему не получить. Девушка совершено не знала мужчину, в которого была влюблена.

– Что именно вы увидели, Сьюзан? – поддержал совершенно не интересную ему отныне беседу Кристофер Джонс.

– Сначала я подумала, что это такой сюрприз. Рей решил таким необычным способом встретить меня. Голый, с цветком на…, – ее щеки порозовели, – Ну в общем вы поняли. Но когда я подошла ближе и рассмотрела его. Он не двигался. Он был совершенно не похож на себя, такой бледный, выдохшийся, беззащитный, и еще эта странная поза. Когда я наконец осознала, что произошло, я закричала, выбежала в коридор и сразу же позвонила в полицию.

– Мисс Браун, у вас есть предположения, кто мог бы желать смерти мистеру Питерсону?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Я совершенно не понимаю, как такое возможно. Я не была знакома ни с кем из его друзей и уже тем более недругов, но то, каким образом Рей относился ко мне, к моим друзьям, родственникам, говорит о мужчине многое. Он был прекрасным человеком и не заслуживал такой смерти.

– Вы нам очень помогли, мисс Браун.

Детектив встал и, вынув из внутреннего кармана пиджака визитку, протянул ее девушке.

– Если вдруг еще что-то вспомните, звоните в любое время. Отныне вы можете быть свободны.

Сьюзан Браун мучительно вздохнула, словно после слов детектива груз ответственности за собственную жизнь и принятые решения неожиданно придавил ее своей тяжестью.

Глава 2

Толпа людей в тусклом свете прожекторов плавно перетекала между выставочными залами, оставляя за собой приглушенный гул восторженного шепота и потрескивающих пузырьков в бокале. Сегодня на вернисаже собрались не меньше двух сотен человек, каждый из которых жаждал рецензировать новую коллекцию работ художницы Э.Рейн.

Выставка целиком занимала первый этаж некогда жилого особняка конца восемнадцатого века, трансформировавшегося в художественную галерею. Еще совсем недавно ее стены напоминали пустые страницы книги, история которой существовала лишь в воображении автора. Теперь же эти несущие конструкции цвета слоновой кости и пустое пространство между ними стали неотъемлемыми элементами грандиозного перформанса.

Поток людей незаметно унес Эмилию в дальнюю часть галереи. Устав от бесконечной смены лиц и голосов, девушка незаметно нырнула в узкий слабоосвещенный проход, ведущий в один из тринадцати залов выставки.

Девушка неторопливо продвигалась вперед до тех пор, пока не наткнулась на темную, непроницаемую ткань. Она осторожно отодвинула плотный материал пальцами и слегка пригнувшись прошла вперед к инсталляции. Масштабная картина во весь человеческий рост в ширину, ласково укутанная в драпированную ткань, возникла перед ее глазами.

Молочного цвета вуаль струилась от потолка до пола, выходила мягкими волнами из-за основания картины, сливаясь с изображенными силуэтами, и просто хаотично ниспадала по всему периметру пространства. Свет деликатно ложился на ее поверхность, расставляя необходимые акценты, но при этом не убивая чрезмерной яркостью чувственный полумрак вокруг.

Облаченная в длинное шелковое платье цвета слоновой кости с открытой спиной, девушка как нельзя лучше вписывалась атмосферу этой комнаты. Эмилия сделала шаг вперед и вгляделась в уже знакомые силуэты.

Мужчина и женщина. Два мира, столкнувшиеся в неумолимом потоке случайностей и предопределенностей. Они стояли среди живописной вселенной, прижавшись друг к другу так тесно, что воздуху, прежде разделявшему их нетерпеливые до ласки тела, не оставалось места. Одна его рука покоилась на ее талии, вторая – трепетно поддевала ее подбородок, словно бы направляя лицо для поцелуя.

Мужчина был облачен в свободного кроя шелковые брюки с замысловатым орнаментом на ткани. На стройную женскую фигуру была нанизана длинная юбка-солнце. Начинаясь от талии, она распускалась сверху вниз, подобно лепесткам лилии.

Достигая пальцев ног, их одежды растворялись в пространстве, расползаясь витиеватыми волнами в разные стороны. Ткань превращалась в разноцветные волнообразные уступы – террасы, нисходящие каскадом к центру полотна. Каждая терраса была расписана десятком миниатюрных сюжетов, в которых радость, надежда, любовь, безмятежность неразрывно граничили с горем, отчаянием, ненавистью и страхом. Хорошие и плохое, добро и зло, красота и уродство, все смешивалось в один сумасшедший коктейль.

Фиолетовый, пурпурный, аметистовый и ультрамариновый оттенки насыщали полотно и придавали картине неповторимую атмосферу загадки и благоговения. Голубой, бирюзовый, лаймовый и оранжевый разбавляли гамму цвета индиго, впрыскивая в монохромную композицию яркие, живые акценты.

Эмилия дрейфовала по волнам этой вымышленной вселенной, спешно пролистывая взором сюжеты. Ее взгляд утопал в глубине полотна, словно в тягучем меде, растворяясь среди многообразия красок и форм. Мягкий рассеянный свет от прожекторов струился по ее фигуре, отбрасывая тень на полотно, словно бы делая саму девушку частью сюжета на картине.

– Завораживает, не правда ли? – внезапно услышала Эмилия бархатистый низкий голос где-то позади.

Ее вернуло в реальность так же резко и неожиданно, как если бы она вынырнула из под толщи воды, желая ухватить вожделенный глоток воздуха. Девушка испуганно отшатнулась в сторону и развернулась в направлении говорящего.

Свежие цитрусовые нотки с пряным, древесным акцентом заполнили ее ноздри. Взгляд устремился на короткие темные волоски на загорелой коже, виднеющейся из под расстегнутой серо-голубой рубашки. Ей пришлось слегка приподнять голову, чтобы увидеть лицо говорящего.

Мускулистые контуры шеи, выделялись под кожей, демонстрируя физическую мощь тела, стоящего напротив мужчины. Угольного цвета щетина брала начало у острого кадыка и обильно распространялась по массивной квадратной челюсти, обрамляя пухлые пыльно-розовые губы. Выразительные хмурые черты лица придавали мужчине легкий оттенок наглости и бесцеремонности.

Девушка плавно продвигалась выше, намеренно упуская из виду заинтересованные, смотрящие на нее в упор, глаза. Она прошла мимо его густых ресниц и черных как смоль бровей, рассмотрела длинные плотные волосы, ниспадающие водопадом по бокам, острые скулы, и наконец уперлась в глаза цвета штормового неба.

Интенсивный графитовый оттенок, на грани между холодным синим и темным серым, обволакивал ее, нагнетая ощущение непредсказуемой энергии, готовой в любой момент превратиться в мощнейший шторм.

Слегка ошеломленная увиденным, Эмилия не смогла выдавить из себя ни слова в ответ и лишь податливо кивнула. Она подумала, что никогда прежде не встречала столь красивого мужчины. Ей захотелось его нарисовать.

– Что по вашему скрывается за тонкой красотой форм? – он несколько секунд выжидающе смотрел на нее, прежде чем перевести свой взгляд на картину.

Не способная оторваться от пленительных мужских черт, девушка повернула голову вслед за ним. Ей стоило титанических усилий вновь сосредоточить все свое внимание на искусстве.

– Любовь, – она пожала плечами, – разве не за этим все мы здесь собрались?

– Ну же, Эмилия, я уверен, вы способны на большее, – мужчина продолжал внимательно рассматривать картину, а не ее.

– Мы знакомы? – девушка вопросительно вздернула брови, переведя на него свой полный недоумения взгляд.

– Прошу прощения, я не представился, – мужчина развернулся и протянул ей свою раскрытую ладонь, – Майкл Мор.

– Эмилия Рейн.

Она вложила свою руку в его. Мужчина несколько секунд удерживал ее в объятиях, а после выпустил, нежно проведя подушечками пальцев по внутренней стороне ладони. Это был слишком интимный жест для двух незнакомцев, но она позволила ему это.

– Я увидел вашу фотографию в буклете, что подают при входе вместе с бокалом шампанского.

– Приятно осознавать, что ты идешь в качестве закуски для аперитива.

Эмилия игриво улыбнулась, а мужчина усмехнулся в ответ. Они смотрели друг на друга с нескрываемым интересом.

– Ну же, Эмилия, вы автор, просветите меня, каков замысел? О чем вы размышляли, пока писали эту картину?

– Вас интересует правда или фантазия, мистер Мор? – загадочно спросила она, кокетливо улыбнувшись.

Его взгляд, спокойный и проникновенный, обратился к ее глазам, словно в них был заключен весь смысл ее вопроса. Между ними повисла наполненная электричеством, невысказанными желаниями и рискованными обещаниями пауза. Он не отвечал, она его не торопила. Эмилия умела наслаждаться молчанием – особенно в присутствии мужчины, чья тишина говорила выразительнее слов.

– Я предпочел бы услышать обе версии, – наконец озвучил свое решение мужчина.

– Пока я пишу картину, я не вкладывают в нее совершенно никакого смысла. Я лишь доверчиво следую за потоком фантазии и чувств. Идеи рождаются, когда произведение уже завершено. Иногда слова находятся сами собой, иногда требуется придумать оправдание тому, что ты совершил, а временами смысл и вовсе безнадежно утрачивается.

– Что же случается с теми работами, замысел которых так и остается неизвестен?

– Они пылятся на полке до тех пор, пока кто-либо не отыщет для них подходящего содержания. Но этого может так никогда и не произойти.

– Звучит очень жестоко по отношению к искусству.

– Такова жизнь…

Девушка сочувственно пожала плечами и развернулась обратно к картине. Сначала она почувствовала на себе его цепкий взгляд, а затем услышала как он подошел.

– В таком случае я еще сильнее желаю знать, какое содержание вы избрали для данного произведения? – раздался бархатистый, низкий голос где-то совсем близко, так близко, что она смогла ощутила его дыхание на своих волосах.

Легкая дрожь пробежала по ее телу. Мужчина вышел вперед и встал рядом с ней, плечом к плечу. Эмилия продолжила настойчиво смотреть прямо перед собой, не позволяя себе повернуться.

– Я размышляла над тем, способен ли человек заглянуть в прошлое и увидеть миллиарды чужих жизней и выборов, которые позволили ему оказаться в конкретной точке пространства и времени, где он смог повстречать свою любовь, – пока она говорила, она мысленно дорисовывала черты его лица на уже завершенной картине, – Ведь невероятное множество событий должно произойти определенным образом для того, чтобы два человека просто смогли встретиться. Что будет, если изменить хотя бы одно из них? – она все же не выдержала и взглянула на него, – Полагаю, любовь способна позволить человеку видеть это сосредоточение миллиардов случайностей или предопределенностей в одной крохотной физической оболочке, стоящей напротив.

Эмилия подумала о том, что уже давно не ощущала такой легкости и свободы рядом с кем-то. Мужчина вписался в ее мир слишком органично, это пугало ее. Она совершенно ничего о нем не знала, но чувствовала «он свой».

– Человек способен постичь необъятную вселенную взглянув в отражение любимых глаз…

– Нужно лишь отыскать те самые, – дополнила она его мысль.

– Вы весьма незаурядно мыслите, мисс Рейн. Это вызывает восхищение.

– Полагаю, еще довольно многое во мне способно восхитить вас, мистер Мор, – она загадочно улыбнулась, вновь развернувшись к нему.

Мужчина повернулся вслед за ней. Теперь они стояли лицом к лицу, почти в точности повторяя сюжет картины. И несмотря на то, что они были едва знакомы, их взгляды в этот момент говорили откровенней и интимней любых слов или прикосновений. Казалось, это была встреча двух душ, что еще не успели толком узнать друг друга, но уже почувствовали связь, крепче которой было не найти.

– Что для вас любовь, мистер Мор?

– Уникальная связь.

Эмилия поддела подбородок кончиками пальцев и нахмурила брови.

– Ну же, Майкл, я уверена вы способны на большее.

Мужчина усмехнулся, оценив этот изящный, остроумный жест, и решил подыграть.

– Вас интересует правда или фантазия, мисс Рейн? – повторил он ее собственные слова.

– Я предпочла бы послушать обе версии.

Ее забавлял их словесный пинг-понг.

– Любовь – это безумие на двоих. Поэтому она возможна лишь там, где встречаются два одинаково сумасшедших человека. Если один из них будет чуть более здоров, он рано или поздно решит, что находится в сумасшедшем доме. Все остальное лишь игра в имитацию.

Мужчина подступил ближе, скрывая ее миниатюрную фигуру под своей крупной тенью. Его глаза полные темных тайн душили ее своей необъятностью, но ей это даже нравилось.

– Вы когда-нибудь по-настоящему любили, мистер Мор?

Она задала вопрос в надежде услышать на него отрицательный ответ, хотя и понимала, что подобный исход маловероятен.

– Я думал, что любил, – мужчина намеренно подчеркнул первую часть предложения, – но каждый раз чувства оказывались подделкой.

Девушка попыталась изобразить сочувствие, но ее глаза слишком ярко блестели для того, чтобы он мог в это поверить.

– Безусловная любовь в ее чистом виде невозможна без глубинного доверия и полного принятия партнера. Однако ты никогда не сможешь по-настоящему довериться и принять человека, границы которого значительно уже нежели твои собственный, если вы понимаете о чем я, мисс Рейн.

Эмилия утвердительно кивнула. Она прекрасно понимала, о чем он говорил. Ее даже слегка пугало то, с какой точностью он озвучивал ее собственные мысли.

– Ни одна из моих женщин не была готова узнать о худшем во мне, – добавил он после короткой паузы.

В этот момент каждый из них подумал о своих темных тайных, о которых никто и никогда вероятно так и не узнает. Однако в эту самую минуту они оба ощутили острое желание поделиться ими будучи незнакомцами.

– А вы, мисс Рейн, когда-нибудь по-настоящему любили?

– Лишь имитировала, – она закусила нижнюю губу и наигранно виновато улыбнулась, – В любви я такой же максималист как и вы, мистер Мор. Все или ничего, верно?

– Так и знал, что найду тебя именно здесь, – прорвался откуда-то издалека голос, прервав их наэктрелизованный контакт.

Невысокий мужчина за пятьдесят в брючном костюме и черной грубой оправе подошел к молодым людям.

– Мистер Мор, рад снова видеть вас, – поприветствовал мужчину арт-агент Эмилии и пожал ему руку.

– К сожалению, не могу сказать того же, мистер Стаффорд. Каждая новая встреча с вами уменьшает мой банковский счет на семизначную сумму, – шутливо бросил в ответ Майкл Мор.

На лице Томаса Стаффорда мелькнула понимающая улыбка.

– Эмилия…

Томас мягко приобнял девушку за талию и нежно, по-отечески, поцеловал в щечку, затем наклонился и прошептал на ухо:

– Несколько покупателей хотят встретиться с тобой, а журналисты начинают бесноваться, разыскивая тебя по всей галерее, – в его голосе звучала мягкая строгость, – Я сдерживал их весь вечер, Эмилия, но тебе пора наконец выйти из своего укрытия и поговорить с гостями.

– А я по-твоему чем сейчас занимаюсь, – с хитрой полуулыбкой и притворной невинностью сказала девушка.

Томас Стаффорд недоверчиво вздернул брови, давая понять, что он успел достаточно хорошо оценить обстановку, прежде чем прервать их беседу, а затем отстранился и вновь обратился к мужчине:

– Сожалею, но я буду вынужден похитить вашу спутницу. Выставка произвела настоящий фурор. Гости желают заполучить хотя бы минуту наедине с художницей, чтобы выразить ей свое восхищение.

– Что ж, в таком случае, не смею вас задерживать, – не спрашивая, Майкл Мор осторожно обхватил ладонь девушки и поднес ее к своим губам, – Эмилия… Было очень приятно познакомиться с вами лично. Надеюсь, что это не последняя наша с вами встреча.

Эмилия кивнула в знак признательности и уже было собиралась уйти, но в последний момент остановилась.

– Возможно, вы и не смогли отыскать подходящего сумасшедшего, чтобы полюбить, но вы, также как и я, все еще достаточно безумны, чтобы не прекращать свои поиски. Разыщите меня позже этим вечером, мистер Мор.

Она хищно улыбнулась ему, разворачиваясь на каблуках, и удалилась прочь вслед за Томасом. Ей не нужно было никакое подтверждение, она точно знала – он вернется к ней этим вечером.

Г