Портрет убийцы

– Боюсь, никто, абсолютно никто, даже мы сами, не способны дать нам то, что нам нужно, – усмехнувшись ответил мужчина, – В этом то и заключается весь парадокс.

– Но к чему тогда стремиться? – присоединился к обсуждению Джим Харрис, – Зачем вообще нужны дружба, семья, любовь, если это все равно не сможет разрушить стену между всеми нами и в конце нас будет ждать лишь разочарование?

– Полагаю, чтобы сделать нашу жизнь… чуточку терпимее, – с усмешкой произнес Майкл.

С Джимом Харрисом Эмилия познакомилась семь лет назад, когда парнишке только стукнуло девятнадцать. В то время Джим только начинал заниматься фотографией, но уже был сенсацией в мире искусства. Яркий, харизматичный брюнет с карими глазами был в меру дерзким и безбашенным, поэтому публика его обожала. Они встретились на одной из тех диких вечеринок, где воздух был пропитан запахом секса и запрещенных веществ. Лежа в постели, закурив и болтая о жизни и творчестве, они оба вдруг осознали, что сексуальное влечение между ними безвозвратно утеряно, а их истинный интерес в отношении друг друга – дружба. Джим стал для Эмилии младшим братом, которого у нее никогда не было.

– Лично я считаю, что нашел лучшую партию из возможных для того, чтобы скрасить свое одиночество, – улыбнувшись, воскликнул Томас Стаффорд и с обожанием посмотрел на свою супругу.

– Томас не упускает ни единой возможности выразить свое восхищение вами, Кристин. Я даже начинаю ему немного завидовать, – шутливо заметил Майкл.

– О, дорогой, прошу, зови меня просто «Лав». Полагаю, если Эмилия решила познакомить нас, тебя можно считать полноценным членом семьи, – обворожительно улыбнувшись произнесла Кристин Лавлейс, – Ну а что до моего мужа и его лестных отзывов обо мне, он лишь глупец, ослепленный любовью. Что с него взять…

Женщина задорно рассмеялась и поцеловала рядом сидящего мужа в щечку.

Смотря на супружескую пару сейчас, Эмилии не сложно было поверить в то, что Томас сделал предложение Кристин уже на второй день знакомства, а свадьбу влюбленные сыграли спустя месяц. Внешняя согласованность партнеров поражала своей целостностью, напоминая игру света и тени.

C сорока пяти летней Кристин Лавлейс Эмилия и Томас познакомились четыре года назад. Лав владела небольшой закрытой галереей, располагавшейся в старой части города и закрепившей за собой статус элитарного места. Подстать своей владелице галерея была воплощением простоты, изысканности и элегантности. По счастливому стечению обстоятельств Томас захотел утроить эксклюзивный показ работ Эмилии именно там.

Арт-агент Эмилии был единственным, кто когда-либо занимался ее карьерой. Для Эмилии Томас был больше, чем просто деловым партнером, он буквально заменил ей отца. С ним девушка чувствовала себя в безопасности, зная, что рядом есть человек, который всегда встанет на ее сторону, поддержит и поможет. Эмилия всецело доверяла ему и была уверена, что за каждым его советом и решением стоит искреннее желание увидеть ее на вершине успеха.

– Эмилия, а каково твое мнение на этот счет? – поинтересовался Джим.

– Я думаю, что наше представление об одиночестве это не столько личное переживание, сколько культурная иллюзия. Мы чувствуем себя одинокими, потому что общество с рождения внушает нам, что без второго человека мы неполноценны, что кто-то непременно должен появиться и не просто дополнить нас, но завершить. Поэтому большинство из нас занимается поиском своей «потерянной половины». Но любовь – не лекарство от всех болезней. Любовь – это связь между двумя целостными, зрелыми личностями, которые когда-то выбрали быть рядом и помогать друг другу облегчить каждый свое уникальное одиночество.

– То есть ты предполагаешь, что одиночество – это результат внушения нам неверного образа любви? – уточнила Мия Портер.

– Да. В современном мире любовные отношения стали объектом массового потребления. Реклама, литература, кино, социальные сети – наш мир сверху до низу пропитан сладкими обещаниями о красивой и вечной любви, что всех спасет и непременно решит все наши проблемы. В итоге мы страдаем не потому, что люди не могут нас понять, а потому что мы ждем от них того, чего они в принципе сделать не в силах.

Эмилия перевела взгляд на Майкла. К своему удивлению, девушка обнаружила, что мужчина внимательно наблюдал за ней уже какое-то время. В его взгляде было столько трепетного восхищения и тепла, обращенного к ней, что Эмилия не смогла сдержать улыбку. На мгновение все вокруг будто бы исчезло, оставив их наедине друг с другом.

– Красивая мысль… Но она не меняет сути, – заключил Джим Харрис, – Мы все без исключения обречены на одиночество, – он обвел взглядом всех пятерых и добавил, – И смотря на ваши лица, я понимаю, что более оптимистичных теорий сегодня не предвидится… Поэтому, пожалуй, нам всем стоит выпить.

Джим потянулся за бутылкой вина и, обхватив ее за горлышко, осторожно наклонил над своим бокалом. Тонкая струйка рубиново-красного напитка полилась, но увы, обрывалась быстрее, чем мужчина рассчитывал. Он нахмурился и поставил бутылку обратно на стол.

– Не переживай, Джим. Жажда – это проблема, которую я могу решить, в отличие от экзистенциального одиночества, – шутливо произнес Майкл и, встав из-за стола, направился на кухню.

Когда мужчина удалился, четыре пары глаз по негласной договоренности все обратились к Эмилии.

– Он действительно производит впечатление, – заговорщическим тоном прошептала Кристин, – В нем есть что-то такое… редкое… мужественность, внутренняя целостность, зрелость.

– Спасибо, Лав. Ты знаешь, как это важно для меня.

Эмилия была благодарна за возможность оказаться сегодня здесь, в кругу людей, что когда-то стали для нее семьей, не по крови, но по собственному выбору. Казалось, каждое принятое решение вело ее к именно этому моменту, в эту комнату, к этим людям, чтобы соединить воедино две самые значимы части ее жизни.

Майкл вернулся с бутылкой вина и шестью бокалами.

– Урожай восемьдесят второго года. Думаю, вы те из не многих, кто сможет по достоинству оценить это вино.

В глазах мужчины виднелось мягкое, но уверенное сияние. В нем не было хвастовства, но читалась гордость, выраженная с элегантной сдержанностью и чувством собственного превосходства.

Глава 9

Детектив Кристофер Джонс вошел в приемную клиники «Прайс Ментал». Белокурая девица, не старше двадцати пяти лет на вид, ответственная за встречу и регистрацию пациентов, не удостоила его даже своим вниманием. Листая модный журнал с демонстративным равнодушием, она пребывала в полной уверенности, что ее присутствия достаточно для того, чтобы все вокруг чувствовали себя удовлетворенными.

Ее пухлые, неестественно вздутые филлерами губы были смазаны ярко-красной помадой, а силиконовая грудь, щедро сдобренная автозагаром, едва прикрывалась глубоким декольте. Вульгарный образ довершали высокие шпильки и громоздкие украшения, которые выглядели довольно дешево, несмотря на явное стремление девушки к роскоши.

Этот контраст как нельзя лучше отражал атмосферу самой клиники, где все кричало о деньгах, но было напрочь лишено вкуса. Небольшой психологический центр представлял собой закрытый элитный клуб, где каждая услуга стоила вдвое дороже ее реальной стоимости, а указанные в прейскуранте позиции являлись далеко не основным источником дохода для ее владельца.

Здесь работало пять узконаправленных специалистов, вход осуществлялся по предварительной записи, а пустые коридоры создавали иллюзию уединенности. Ни один из администраторов не задерживался тут дольше пары недель, потому что единственной целью пребывания на данном посту было знакомство с состоятельным клиентом. Поэтому каждая следующая сотрудница стремилась завернуть себя все в более безвкусную обертку и продать как можно дороже.

– Добрый день. Где я могу найти Кевина Прайса? – произнес Кристофер Джонс, подойдя к стойке регистрации.

Услышав приятный голос, администратор встрепенулась, распрямила спину и воодушевленно поприветствовала гостя.

– Добро пожаловать в «Прайс Ментал».

Однако хорошенько рассмотрев мужчину, стоящего перед ней, девушка убрала обратно в арсенал свою кокетливую полуулыбку и спросила уже более сдержано:

– Чем я могу вам помочь?

Детектив с привычной экономией движений протянул девушке удостоверение и повторил:

– Где я могу найти Кевина Прайса?

– Последняя дверь налево, – разочарованно бросила блондинка, окончательно убедившись, что он нисколько в ней не заинтересован, так же как и она в нем, и вернулась к изучению глянца.

Пройдя по коридору, Кристофер Джонс вошел в кабинет с позолоченной табличкой на двери: «Директор Кевин Прайс».

Внутри офиса, как и снаружи, вычурная роскошь вытесняла любое чувство меры, а мебель подбиралась по принципу: стиль измеряется количеством нолей в ценнике. Потолок был украшен роскошной лепниной и отполированной до зеркального блеска массивной люстрой, на стенах висели картины в тяжеловесных позолоченных рамах, а пол был устлан толстым персидским ковром.

Кевин Прайс, сидевший за письменным столом из красного дерева, с резными ножками и золотыми инкрустациями, оторвался от разглядывания бумаг и посмотрел на детектива.

– У вас назначено? – растерянно спросил мужчина, сверившись со своими наручными часами, он явно не привык к столь внезапным визитам.

– Не думаю, – детектив прикрыл за собой дверь и прошел вглубь кабинета, – Мое имя Кристофер Джонс, – он протянул мужчине свое удостоверение, чтобы тот мог с ним ознакомиться, – Прошу прощения за столь внезапный визит, однако дело не терпит отлагательств. Я здесь, чтобы задать вам несколько вопросов относительно вашего… уже бывшего пациента… Крейга Питерсона.

– Обычно подобные визиты согласовываются заранее, – лениво отозвался психиатр, откинувшись на спинку кресла.

– Пациент умер, а обстоятельства требуют оперативности, – сухо обозначил детектив.

– Вы прекрасно знаете, что без судебного постановления, я не имею права разглашать никакую информацию. Врачебная тайна сохраняется даже после смерти пациента.

Не дождавшись приглашения, Кристофер Джонс опустился в кресло напротив и пристально посмотрел на доктора.

– Привлекать лишнее внимание не в ваших интересах, мистер Прайс. С учетом того какую деятельность вы тут ведете… полагаю, вы предпочли бы избежать участия в официальном расследовании.

– Не понимаю, о чем вы, детектив, – с оскорбленным видом произнес доктор.

– Речь идет о вашей побочной деятельности, – прямо обозначил свои намерения детектив.

– В моей клинике ничего подобного нет. У нас все официально и законно.

– Законно? – детектив насмешливо приподнял бровь, – Я бы скорее назвал это «гибкими понятиями о легальности». Мы с вами оба знаем, что в вашей клинике не только разговоры исцеляют людей.

– На что вы намекаете, детектив? – теперь уже откровенно возмутился психиатр.

– Вы действительно хотите, чтобы я это озвучил? – он вопросительно посмотрел на мужчину, но тот продолжал стоять на своем, изображать невинность, – Что ж, хорошо…

Детектив закинул ногу на ногу и откинулся на спинку сидения, приняв расслабленную позу.

– Официально вы не продаете ничего, кроме пустых обещаний и надежд на исцеление. Однако у избранных клиентов есть доступ к… более эффективным методам лечения. Например, рецептурным препаратам, в том числе наркотическим и психотропным веществам, которыми вы торгуете без соответствующей на то лицензии и сертификации.

– Это наглая ложь! Вы ничего не докажете! – вскрикнул доктор, подскочив на месте, – Ни один уважающий себя специалист…

– Мистер Прайс, не стоит так драматизировать, – перебил его детектив, – Я здесь, не для того, чтобы изобличить вас. Ваши сомнительные махинации – последнее, что меня интересует, по крайней мере пока…

Он выжидающе посмотрел на детектива, оценивая степень искренности сказанного, а затем опустился обратно в кресло, словно бы опомнившись. Его плечи заметно расслабились.

– Вы переоцениваете свои возможности, детектив, – окончательно набравшись смелости, уверенно заявил доктор и даже попытался улыбнуться, однако улыбка вышла кривой, – Поверьте, люди, которых вы грозитесь затронуть, гораздо сильнее вас. Один звонок и…

– Мне плевать, скольких влиятельных покровителей вы скопили за эти годы, мистер Прайс. Власть давно перестала быть привилегией лишь избранных. В современном мире каждый, кто держит в руках смартфон, обладает достаточной властью для того, чтобы разрушить чужую жизнь. Один невинный слух и неофициальное расследование превратится в настоящий рейд против теневой фармакологии. Никто из тех, кто стоит за вами, не захочет подобной огласки. Даже если вы и выйдете сухим из воды, ваша репутация и бизнес серьезно пострадают. Это то чего вы желаете, мистер Прайс?

Психиатр едва заметно напрягся, его пальцы впились в подлокотники с такой силой, что костяшки побелели. Слова детектива звучали слишком убедительно, он буквально ощущал их ледяной хваткой на своем горле.

– Чего вы хотите?

Мужчина выглядел словно загнанный в клетку зверь, желающий броситься на своего врага, но сдерживаемый оковами собственного разума. Было видно, как гнев и страх спорили внутри него, однако последний все же победил.

– Мне нужна информация.

– Спрашивайте, – окончательно капитулировал Кевин Прайс.

Детектив достал из кармана пиджака блокнот и ручку.

– Как давно Крейг Питерсон обратился к вам за так называемой… помощью?

– Примерно с полгода назад.

– Что привело его в ваш кабинет?

– Его состояние характеризовалось нарастающей тревожностью, которая впоследствии переросла в манию преследования, – с неохотой ответил психиатр, – Он был убежден, что за ним следили, готовили что-то против него. Это сопровождалось компульсивным поведением и резкими эмоциональными всплесками… вспышки раздражительности и неконтролируемая агрессия. Добавьте сюда хроническую бессонницу – и вы получите человека, живущего на грани нервного срыва.

– Как думаете, что могло послужить причиной для подобного состояния?

– Довольно сложно выделить какой-то один конкретный фактор, – доктор слегка поджал губы, делая вид, что обдумывает вопрос, – Как по мне, это была лавина из накопленных противоречий, которая в итоге обрушилась на его психику. Общественное давление, проблемы на работе, трудности в семейной жизни и в конце концов неразрешенные внутренние конфликты. Все спуталось, и когда напряжение стало невыносимым, оно вырвалось наружу в виде мании и паранойи.