Посёлок

––

Кто-то похлопал меня по щекам, я открыл глаза. Пустота… Не темнота и не свет – размытое серое пятно, то и дело пропадавшее из виду, не дающее сконцентрироваться ни на чём. Бред… всё бред. Я сплю. Или умер… Да, это бы всё объяснило. Я умер, а сейчас… в аду? Непохоже, если верить общепринятым представлениям. Я попытался встать. Ничего… В смысле – я ничего не чувствовал. Хотя заметил (или мне показалось?), что тело выпрямилось. Что теперь? Идти? Но куда? Нужно искать… Проснуться… Искать… Руки! Я вытянул руку вперёд. Серость ожила, пошла слабой волной, постепенно прорисовывая очертания, остановившись, когда они начали напоминать ладонь. И всё? А есть ли я сейчас, вообще? Как человек. Как… Тело? Нет. Я – есть. И только. Больше ничего. Бессмысленно… Никто не увидит, не узнает… И никто… не нужен? Бред. Серость снова ожила и начала темнеть, появлялись цвета, звуки. Через несколько мгновений я стоял у себя дома. Но ведь этого не может быть… я провёл рукой по пыльной полке. Вроде – настоящая. Что же… Резко кольнуло плечо, ноги подкосились, я пошатнулся и упал на кресло, вцепившись в подлокотники.

Старые деревянные стены, печь по правую руку, и древние ходики на стене… я вернулся. Так… Плечо снова напомнило о себе резкой болью, я поморщился и попытался его размять. Руки затекли – казалось, сделавшись неродными. Почудилось? Приснилось? Возможно… Но вряд ли. Нужно походить здесь, осмотреться. Всему есть своё объяснение. Должно быть. Я вышел из дома и пошел по округе. Большая часть домов оказалась заколоченной, один обветшал настолько, что непонятно – как вообще держался. Но вот ещё один, на другом конце улицы – очень напоминал мой. Пустой, будто бы не жилой – но подозрительно чистый. «Хозяева! Есть кто дома»? – Крикнул я в пустоту. Только ветер протяжно завыл в ответ, хлопнув ставнями. Глупо… Здесь негде спрятаться. Кажется, день-два назад кто-то ещё жил в посёлке. Но вдруг ушел… Ушли. Помнится, здесь стояла школа. Но где? Не заметил её, когда обходил всё. Я вышел, остановившись на крыльце. Чёрт, куда я дел сигареты? Вот же засада. Голова закружилась, зрение расфокусировалось – я отступил, припав к стене, на мгновение будто услышав шум голосов. Снова галлюцинации? Вспоминание пришло неожиданно резко: перемена, топот и гвалт. Школа! Именно эти голоса мне почудились. И я вспомнил, где она. Но откуда взялись воспоминания, если внутрь я никогда не заходил? Учился-то я в городе, а не здесь. Мистика… Н-да. Будем искать, будем проверять. Я отправился вслед за странными видениями, на поиски неизвестно чего.

-–///–

Тяжёлый, зловонный воздух ударил в ноздри, я рефлекторно задержал дыхание. Стоп, где я? Тонкие полоски света пробивались откуда-то издалека. Это же… Нет. Как? Я помню этот подвал – меня вытащили через два или три дня, начавшего умирать от обезвоживания. «Хотели только припугнуть» – но чуть не убили… Мне всё снится! Это только воспоминание! Я схватился за голову и сильно зажмурившись стал трясти ей из стороны в сторону. Мираж не проходил. Темнота, казалось, стала ощущаться кожей – я начал судорожно перебирать руками по стенам. Должен быть выход! Должен быть! Всегда… Есть… Выход! Спокойно… Без паники. Спокойно! Я часто задышал, хватая ртом воздух, отчего в горле пересохло. Наконец, рука нащупала что-то похожее на дерево. Так и есть – я посадил пару заноз, ощупывая преграду. Внутренняя перегородка? Я навалился на доски – те скрипнули, но поддаваться не собирались. Немного отступив, я бросился вперед с новой силой. Главное – не промахнуться в этой темени… Я попал. И кажется – успешно. Перегородка затрещала, прогнувшись. Ещё раз… Каждую попытку я отступал чуть дальше, пока не споткнулся и не полетел спиной в пустоту. Что-то мягкое ударило мне в ноги, оказавшись под коленями. Я сглотнул и начал ощупывать «что-то», предчувствуя недоброе – постепенно убеждаясь, что догадка верна. Ещё теплый… Но ни на крики, ни на удары не реагирует, дыхания я почувствовать не смог. Либо свежий труп, либо в такой глубокой отключке, что скоро станет им. С ужасом я бросился вперёд, пробив перегородку. Кровь залила левый глаз – я рассёк бровь, когда падал. Ну и видок должно быть у меня теперь… До ушей донёсся слабый звук дороги. Я дернулся, но больше не услышал похожего – только вода зашумела в трубах, отдаваясь эхом от стен. Только бы не показалось. Через несколько минут я увидел свет и пошел быстрее, уткнувшись носом в закрытую дверь. Тонкий луч узкой полосой насмешливо проникал через щель сверху. Я забарабанил по холодному металлу, закричал:

– Люди! Кто-нибудь! Выпустите меня! Лю-ю-ди! Меня кто-нибудь слышит?

Только дверь в ответ продолжала звенеть, безразлично поглощая слабеющие удары. Я развернулся спиной, начав стучать ногой, но быстро сполз вниз, обессилев. Глаза закрылись сами.

––

– Эй! Ты живой?

Меня похлопали по щекам, темнота медленно отступала. Я попытался ответить, но из гола вышел сдавленный стон-хрип:

– А-а-эм…

Склонившийся надо мной отпрянул: «Живой» – повторил он, уже утвердительно. «Ты как»? «Как сюда попал»?

– Н-не знаю, – язык всё ещё плохо слушался. – Где я?

– Игнашкино.

– А точнее? – постепенно я приходил в себя. – Что это за место?

– Посёлок Игнашкино.

– А это? – Я развел руками. – Где я сидел.

– Подвал, старый завод. Не знаю даже, как называется. Ты в порядке? Помощь нужна?

Я поднялся, опёрся рукой о стену. Кровь забурлила, усталость улетучивалась. То есть как – заброшен? Я ведь слышал шум воды в трубах. Подвал, всё повторяется… Но – в прошлый раз другой… обычный дом, меньше. Тогда… чёрт, да ведь не было ничего! – Я помотал головой, растерев лоб. – Мне все приснилось. Посёлок… Я помню. Дом, какая-то чертовщина… Говорящее зеркало, часы… Электричка.

– Эй! – незнакомец коснулся плеча. – Помощь нужна?

Я вздрогнул и повернулся, посмотрев на него. Потёр глаза.

– Фонарик есть?

– В машине. А тебе зачем?

– Надо.

– Сейчас принесу.

Незнакомец скрылся, вернувшись через пару минут.

– Держи.

– Спасибо. Кода ближайшая электричка?

– Здесь нет электричек.

– Автобус?

– И автобусов.

– А ты как сюда попал?

– На машине, дом приехал проверить. Проезжаю мимо, слышу – что-то стучит. Остановился, вышел – тут и крик разобрал.

– Как дверь открыл?

– Так она не заперта была.

– То есть? Как тогда…

Незнакомец улыбнулся… и пропал. Просто исчез, растворился в воздухе. Челюсть поползла вниз – я клацнул зубами, опустив голову. Рука сжимала фонарик. Н-да… Шагнув в проём, я щёлкнул клавишей. Несколько минут назад я поклялся бы, что никакая сила меня сюда больше не затащит – теперь почти так же уверился, что обязан выяснить, на кого наткнулся внутри. Фонарик светил откровенно слабо: я вздрагивал от каждого шороха – только после понимая, что слышал эхо собственных шагов. В паре метров левее от проломленной перегородки, обнаружился нормальный проход – проклиная сложившуюся ситуацию и себя самого, я прошёл дальше, осветив «место происшествия». Похоже, в темноте я споткнулся о какие-то мешки. Но почему чувствовал иначе? Просто страх? Больная фантазия? Я присел и снова ощупал «тело». Ничего похожего… Значит – почудилось. Что-то зашуршало и пролетело прямо перед носом, гулко грохнувшись под ногами. Я отскочил назад, выронив фонарь – он не погас, осветив чьи-то ноги. Я замер, прекратив дышать. Хотелось развернуться и убежать, но что-то держало на месте. Нужно… Выяснить. Всё. Идти… до конца. Казалось, что иначе я так и останусь здесь, парализованный. Сглотнув, я медленно потянулся к фонарю. Превозмогая страх и отвращение перевернул «это» (упорно не хотелось верить, что передо мной труп), осветив лицо – и закричал, сорвав голос. Фонарь снова упал, погаснув на этот раз – но перед глазами остался образ, который ещё долго будет сниться мне в кошмарах: Ева, сестра… она спрыгнула с балкона высотки, когда мне только исполнилось семнадцать. Я снова увидел её – «целую», неповрежденную падением, но полуразложивщуюся. Оседая на ватные ноги – я чувствовал, как теряю сознание.

––

Хлопнула дверь, холодный ветер заставил поёжиться и проснуться. Грязный потолок напомнил… дом. Я вскочил, осмотрелся – безошибочно узнав подъезд. В груди кольнуло от странного предчувствия. В два прыжка я подскочил к двери, вышел на балкон – и схватил знакомую фигуру, оттащив от перил.

– Отпусти.

– Ева, не надо.

– Так и будешь меня держать? Ну давай, я слушаю.

– Зачем?

– А что ещё остаётся? Послушаю очередную лекцию и продолжу… стоять.

Я убрал руки, чуть отступив – девушка обернулась. Ева… Пусть это сон, но ты живая… Пусть только здесь. К горлу подкатил ком, я снова бросился вперёд и обнял сестру, зажмурившись – по щекам поползли солёные капли.

– Ты живая…

– Конечно живая. А с тобой что? Совсем крыша съехала? С чего ты решил, что я сброшусь?

– Я не…

– Не надо отговорок – не решил, не так поняли… Что ты хочешь?

– Чтобы ты была жива.

– Я жива – доволен? Хоть это не тебе решать.

– Ева, зачем? Лавр, конечно, ещё тот подонок, но не убиваться же из-за него.

– А он и не при чём. Свалил – и скатертью дорога.

– Ты уже год как сама не своя.

– А ты? Знаешь, в той аварии вообще никто не должен был выжить. Хорошо хоть мать с отцом не мучились… ушли мгновенно. Ты в машине не сидел, ничего не видел. А я всё пережила. Но крыша поехала у тебя – начал носиться за мной как придурок.

– Хочешь сказать – всё нормально? Я зря волновался?

– Ничего не нормально! И не будет. Мама с папой не воскреснут, я никогда уже не смогу родить, а ты… Да, ты только психованней стал. И не надо рассказывать, что у нас полно детских домов – меня такой вариант не интересует. Можешь считать истеричной тварью – но чужие мне не нужны. Как и я – такая никому не нужна.

– Это неправда. Жизнь…

– Продолжается? – перебила Ева. – Какая ЖИЗНЬ?! Нет её!

– Жизнь не понять, но… может ты и права. А я ошибаюсь. Пойдем?

– Я ещё постою.

– Точно? Ну… как знаешь.

Я отвернулся, краем глаза заметив тут же начавшееся движение. В один миг Ева забралась на ограждение и прыгнула – я успел схватить её за руку, но ладони скользили, а сама она будто потяжелела… настолько, что я не мог её вытащить, а только приподнял на пару сантиметров.

– Ева, хватайся за перила. Никогда не поздно, мы всегда способны на большее.

Ева безжизненно повисла у меня в руках, начав тяжелеть ещё. И, когда сил у меня не осталось – подняла голову, сказав чужим голосом:

– Ты сам-то в это веришь?

На меня смотрело то самое лицо из подвала – обезображенное смертью…

– Не-е-т! Я проснулся в кресле, крича. Последний образ – Ева, летящая вниз – растворялся в небытии. Ярко светило солнце, за окном чирикали воробьи, на стене тикали старинные часы. Комната старого дома, печь, лаз на чердак… теперь всё уже не казалось таким зловещим, чужим. Даже наоборот – почти родным. Я с облегчением поднялся.

-–///–

Школа, вот и она – я сразу узнал здание, показавшееся из-за пригорка. Почти все окна разбиты – очевидно, давно заброшена. Что мне здесь искать? Почему я помню то, чего не должен? Дверь на удивление мягко открылась, но оглушительно громко хлопнула за спиной – я вздрогнул и быстро пошел в учительскую. Странное, непонятое пока чутьё – вело меня, подсказывая дорогу. Вспышка света промелькнула рядом, я повернулся, но увидел только длинный неосвещённый коридор: постоял пару секунд, вглядываясь в темноту, но ничего не найдя, хмыкнул и пошёл дальше. В комнате учителей окна остались целы – потемневшие за много лет они плохо пропускали свет. Может выбить, для полноты картины? – подумал я, но отвлёкся: пыль, густо висящая в воздухе, зашевелилась, будто рядом кто-то находился. Я мотнул головой, шагнул к полкам – рука сама потянулась к одному из классных журналов: открыв его примерно на середине, я пробежался глазами по пожелтевшим листам, пока не нашёл знакомую фамилию. Ветерок зашелестел страницами, буквы начали расплываться, послышался знакомый шум – через несколько секунд я стоял посреди школьного коридора, пропуская сквозь себя призраки учеников. Как всё знакомо… Но будто не со мной. Снова чужие воспоминания? Дверь напротив запоздало открылась, выпустив орду кричащих ребятишек поменьше. Или не совсем ребятишек… Один из бегущих упал и не поднялся – большинство перепрыгнули его, или обогнули, о вот один пробежал прямо по лежащему парню. Кто-то запнулся, но, удержав равновесие, развернулся и начал остервенело пинать скрючившееся тело. Вот присоединился второй, третий… а четвёртому не хватило места. Да что ж за твари такие?! Остановить происходящее не получалось – я проходил насквозь, незамеченный никем. Перемена закончилась, «ребятишки» быстро разошлись – только лежащий вздрагивал и тихо шептал что-то. Я подошёл ближе – наклонился, прислушиваясь. Вдруг он посмотрел на меня, громко зашептав: «Не дай им… не дай… сделать таким… стать… не дай». Несколько секунд он неслышно шевелил губами, а затем – растворился в воздухе. Я почти не удивился, будто ожидал чего-то такого. Занимало другое: почему он кажется мне таким знакомым? Но вспомнить не удавалось. Я посмотрел в окно: совершенно безликий пейзаж… пустое поле и лес вдалеке, сквозь мутные окна казавшийся размытым пятном. А ведь он ближе… должен быть. «Ложь! Неправда! Всё не так»! Я начал бить по стеклу – с каждым выкриком всё сильнее, но оно только звенело, даже не прогибаясь. Внезапно рука ушла в пустоту, а я «вылетел» во двор – совсем не тот, который видел за окном. Компания из трёх человек (один мне уже знаком) что-то втолковывает четвёртому – подойдя ближе становится ясно: обычное вымогательство, старательно называемое «помощью». Четвёртый держится уверенно, отвечая отказом – и компания меняет тактику: самый крупный заходит за спину, крепко хватая парня за руки; один достаёт из-за пазухи котёнка-подростка, из кармана – бутылку с неизвестной жидкостью, которую выливает ему на спину. Четвертый меняется в лице, пытается вырваться – что ему не удаётся – второй присоединяется к здоровяку. До меня снова доносятся голоса:

– Отпусти его, урод!

– Отпущу, не нервничай – сердобольный ты наш.

– Ты серьёзно думаешь, что я после такого вообще тебе что-то отдам?

– Зига, дай я его просто отмудохаю хорошенько, сдалась тебе эта кошка! – Подал голос здоровяк.

– А ты что, испугался? Или котёнка пожалел?

– Да нет, просто… зачем?

– Успеешь ещё. А этот должен знать, – «главарь» чиркнул спичкой – что бывает, если неправильно себя вести.

Нет, ну это слишком! Неужели нельзя… я рванул вперёд, оборвав мысль. Время замедлило ход, движения смазались, звуки пропали. Спичку я сбил на лету, ещё в воздухе – не сразу поверив, что удалось; течение времени восстановилось. Первый с легкой растерянностью посмотрел по сторонам и снова полез в коробок. Я подскочил, схватив «главаря» за горло – снова с небольшим удивлением почувствовав кожу под руками – и начал давить.

Когда он засипел и обмочился – «в голове что-то щёлкнуло»: я лишь усилил хватку, выдавливая последнее… сопротивление. Остались только двое: «тот, кто не должен жить» и «тот, кто этому поспособствует». Знакомая судорога свела грудь – я упал на колени, ожидая удара… но боль не пришла. Мир стирался, уступая место серым хлопьям пустоты: неизвестно где, неизвестно когда, неизвестно как… ни границ, ни определений; я есть… но меня нет. Мгновение (а может вечность) спустя – серость зашевелилась, пошла волнами, становясь осязаемой. Себя я тоже начал ощущать – ещё через минуту осознав, что стою в серой комнате без окон и входа.

– Ну, здравствуй – донеслось из-за спины. Я вздрогнул, резко развернувшись.

– Ты кто такой? – Почему-то с шипением ответил я, пытаясь разглядеть стоящего напротив: темные волосы, примерно мои комплекция и рост… даже одежда похожа. Но лица невозможно разобрать – взгляд не фиксируется, виден только размытый силуэт.

– Ангел-хранитель. – голос снова звучал прямо у меня в голове, но теперь настолько громко, что я рефлекторно зажал уши. Казалось всё внутри задрожало, резонируя.

– Чей?! – вырвалось на выдохе, само собой. – Не похоже, что мой.

– Считай – я твоя лучшая часть, наставник. И только что не позволил сделать глупость.

– Что? А… да. Так я тебя поблагодарить должен? Что тебе до этого отброса?

– Он мне безразличен.

– Правда? Тогда зачем?

– Я уже сказал. Его мне жаль не больше, чем котёнка. Некоторые вообще сочтут такую жизнь менее ценной – поскольку она приносит «намного больше зла», – «наставник» сделал паузу. – Пойми, твоё поведение влияет на тебя не меньше, а то и больше, чем на окружение. Неважно, действие или покой – всё оставляет след.

– Вот спасибо… – не знал! – я усмехнулся внутри себя. – Только ты так и не ответил: зачем? Чем я так интересен? Разве что поверить в «ангела» и «лучшую половину».

– А ёрничать и перевирать ни к чему – я не половина. Или тебе нужен дополнительный стимул, чтобы начать соображать? – на секунду он ещё больше «размылся»; грудь сдавило, по спине поползли мурашки. – Наш общий знакомый уверяет, что ты не безнадёжен, хоть вряд ли скоро это поймёшь.

– Ты что, назвал меня идиотом?

– Хм, действительно работает, – казалось, «наставник» засмеялся. – Так, о чём это я? Любое поведение изменяет твою реальность: думай, что делаешь – полностью ничего нельзя вернуть; учись видеть и разгребать последствия – «держаться на обратной волне», так сказать. Не научишься – потонешь, сам не заметишь, как. И ещё: научись отвечать на вопросы «зачем» и «почему» сам. Хотя бы один раз, на пару звеньев цепочки – в конечном итоге всё действительно бессмысленно – но сам, для себя! А не только задавать их другим. Пока, так и быть – отвечу. Зачем это мне? Затем, что твоё поведение влияет на меня. Почему? Очевидно – потому что мы связаны. И, бонусом – третий ответ: мне не понравилось то, что могло произойти.

– А что? Мир только чище стал бы.

– Нет. Банально, но: «убивший дракона встанет на его место». Не так буквально, конечно – однако его быстро заменил бы кто-то другой. Не обязательно ты…

– Но ничего уже будет не исправить – и я погублю себя, и бла-бла-бла. Весь мир так устроен – кто-то должен умереть, чтобы другие жили. Освободить место, стать пищей… и так далее. Но мир труслив и лицемерен: захлёбываясь в собственном дерьме он будет продолжать уверять себя и других в том, что это нормально – а гадить начнёт ещё сильнее.

Туман около лица «наставника» чуть рассеялся – на долю секунды показалось, что я снова увидел себя. Он едва улыбался, прищурившись глядя на меня. Я замер, но как только попытался сосредоточиться, разглядеть подробнее – очертания снова смазались.

– Глядите-ка – ещё один «прозревший циник». Хочешь поработать чистильщиком? Пожалуйста, – он взмахнул рукой: серость вокруг исчезла, а перед глазами начала прорисовываться другая картина, – проверим твои убеждения.

Последние слова звучали уже «из ниоткуда». Я осмотрелся: бревенчатые стены, низкий потолок, керосиновая лампа на столе… и знакомые ходики на стене – которые просто не мог не заметить; мать укладывает ребёнка. Подойдя ближе, я сразу узнал «главаря», хоть это и казалось странным: на вид парню не больше пяти-шести лет – но я прекрасно понимал, кто передо мной.

– Ну и гад же ты… – беззвучно шевеля губами прошептал я. – Он же ещё ребёнок. Может быть – у него есть шанс.

– У него-то? Никаких. – Мираж пропал. Я снова стоял напротив «наставника». – И ты сам прекрасно это знаешь. Кстати: через полгода после вашей встречи он совершит несколько изнасилований, а через два – его прирежут свои же, по пьяни.

– И зачем ему жить ещё пару лет?

– Чтобы вместо него не пришёл тот, кто иначе, возможно, выберет менее разрушительный путь.

– Неубедительно.

– Да? Может быть. Но у тебя был шанс.

– Ты ещё хуже того, первого… маньяка. Только издеваешься по-другому.

– Нелепое и глупое сравнение. Я показываю твой изъян – неспособность беспристрастно оценивать. Но ты упорно не желаешь замечать. Эмоции помогают понять других, взглянуть на ситуацию с разных сторон. Они отличный помощник, но плохой управленец – если получают полную власть. И с этим у тебя проблемы. Ты…

– Слишком эмоционален? Не больше, чем другие. Слабо контролирую себя? По сравнению с кем? Я не святой. И даже не монах. И вряд ли стану. Чего ты хочешь? «Спасти» меня? Так – поздно. Я…

Силуэт «наставника» превратился в полупрозрачную тень и начал приближаться – когда он подошел вплотную, то снова материализовался, взяв меня за голову. Холод прошёл по всему телу, парализовав; я видел только смутный образ, но чувствовал взгляд, пробивающий насквозь. «Все хотят одного», – прошептали мысли. «Жить»! – взрывом прогремело внутри, отдаваясь в каждой клетке. Свет начал слабеть – и я отключился.

-–///–

Итак, я не могу отсюда уехать… Или мне всё приснилось? Остаётся попробовать найти местных. Странно, есть совсем не хочется… Я вышел из дома, по наитию выбирая направление. Все дома, что попадались на пути, оказывались заколоченными – надежда найти кого-нибудь таяла, уступая место тревоге, которую я старательно подавлял. Страх застрять здесь то и дело норовил превратиться в панику – я всё чаще останавливался, чтобы перевести дыхание. Это помогало… ненадолго. В конце концов я сорвался и начал бегать вдоль улиц, высматривая признаки жизни – сначала стараясь не повторяться, соблюдать хоть какой-то порядок, но затем хаотично. Через несколько минут я стоял, упираясь руками в колени – и тяжело дышал. Перед глазами вспыхивали красные пятна, в горле пересохло. Немного придя в себя, я поднял голову – и понял, что не знаю куда забежал, как найти дорогу обратно. Слева от меня стоял дом с незаколоченной дверью – полустёртая вывеска гласила: «Администрация». Повернувшись, я чуть не упал – стены качнулись, приблизившись. Снизу здание виделось каким-то зловещим – и казалось больше, чем на самом деле. Табличка на двери указывала время работы: «12.00 – 2». Странный режим… похоже, остальные цифры просто затёрлись со временем.

Обстановка внутри напоминала уже виденное: всё те же деревянные стены; пустые столы, полки, шкафы; кирпичная печь в одной из комнат… и часы – которые идут, показывая без четверти два часа дня! Несколько минут я изучал содержимое столов и полок, но нашёл только пару газетных вырезок и старый журнал. Н-да, негусто… чего здесь хватает – так это пыли. Я оглядывался, еще надеясь что-нибудь найти. Взгляд уцепился за стопку газет, почти незаметно лежащей на одной из верхних полок. Единственный стул жалобно скрипнул и опасно зашатался, когда я встал на него; аккуратно достав газеты, я спрыгнул – опасаясь, что он вот-вот развалится. Поверх стопки лежала тонкая папка с бумагами: какие-то схемы, рисунки, записи от руки, которые оказалось сложно понять, но отчего-то интересно рассматривать. Задумавшись «ни о чём» – я листал страницу за страницей… как вдруг пол чуть не выпрыгнул из-под ног, а стены затряслись, и казалось – даже начали просвечивать. Землетрясение? Я бросился на улицу, захватив с собой только папку и газетные вырезки, которые спрятал в карман в ещё когда нашёл. Чуть подрагивая и рябя, «Администрация» истаяла за минуту, не оставив следа – и теперь на её месте росла ничуть не примятая трава. Вот же… Ситуация. Неожиданности кончились – пора привыкнуть, что здесь возможно всё. Как бы только найти дорогу до дома? Придётся довериться чутью – и надеяться, что «подсознание всё помнит».

-–///–

Я очнулся, лёжа у крыльца: тут и там виднелись разбросанные поленья, несколько валялось под ногами; лоб саднил. Тряхнув головой, я тут же пожалел – затёкшая шея хрустнула, с глухим звоном и тупой болью отдавая в голову. Чёрт, неужели… этот тип просто вырубил меня? А всё остальное – бред?! Самый логичный вариант. Я поднялся и, пошатываясь, зашёл в дом. «Нет»… – пронеслось в голове. Обстановка оказалась знакомой. Слишком уж точный, правдоподобный бред. Да и сны я почти не запоминаю. А тут… я завалился в кресло. Тут что-то другое. Что-то, намного большее – чего в одной голове не уместить. В моей, во всяком случае. Нужно найти того странного типа… с чего бы начать? Школа… её я так и не осмотрел полностью. Но возвращаться не хочется. Единственный дом, который показался заброшенным совсем недавно? Очень может быть. Но кажется, что никого там не найду. Просто ещё раз пройтись? Похоже, пока это лучшее решение. Но как же хочется спать… Голова скатилась на бок, я закрыл глаза.

Снова перемена. Галдящие дети проносятся сквозь меня – стоящего в самом центре потока. Опять не могу пошевелиться… хоть и не чувствую тела. Только когда поток стих и коридор опустел подвижность возвращается. Я иду… нет – «плыву» вперёд, скользя над полом. Направо, теперь вниз по лестнице, налево, ещё раз налево… Вот он – тот самый «коридор, который невозможно пройти без света». Но я-то знаю, что всё это сказки! Я докажу всем! Пол больно бьёт по ногам – я снова чувствую, ощущаю себя. От стен будто повеяло холодом… но это ведь кажется, правда? Успокаиваю себя и готовлюсь бежать из «младшего» в «старший блок» школы. Из окна двери на другом конце пробивается слабый свет – вдруг кто-то выходит навстречу… отхожу в сторону, перевожу дыхание и начинаю медленно, «по стеночке» продвигаться вперёд. Шаги всё громче… я замираю, переставая дышать.