ГРИД. Чужие

– Оксана, как у тебя дела с братом?

– Нормально, давно его не видела.

– Скучаешь?

– Немного, а что?

– Так, ничего…

А эмотиконы – любят безусловно: всех и никого. Они могут обижаться, но когда обид накопится слишком много – «обнуляются»: забывают всё, приходят к началу и продолжают свою миссию. Я вздохнул. Жаль её… Она, наверное, счастливее многих из нас, но – всё равно, жаль. Отчего-то, я воспринимал свою догадку как истину. Видимо, сказывается легкое получение информации в Храме: заставляет думать, что всё, приходящее в голову – правда. Опасная иллюзия – к ней легко привыкнуть. Всё может оказаться куда сложнее.

—///—

Чем дальше мы уходили, тем больше я узнавал местность вокруг – именно этой дорогой мы шли, когда я только угодил в этот мир. Похоже, туда же и направляемся. И, может быть – меня ведёт тот же самый Грид.

– Эльдар! Я ещё одного привел.

– Зачем сюда? Вёл бы его прямиком в отстойник.

– Говорит, что у него есть важная информация для Верховного совета.

– Что? Ты с ума сошёл? Откуда он, вообще, знает про Совет? Сюда его, быстро!

По спине пробежал холодок: а вдруг, не получится? Внутренне подобравшись, я шагнул в комнату.

– Я здесь.

Эльдар меня узнал – это было ясно по его ошарашенной физиономии. Очевидно, что встретить меня здесь, снова – он не ожидал. Всё же, это не биороботы, как показалось вначале – подумал я – эмоции у них, явно, в наличии. Разговаривая громко и живо минуту назад – теперь, резко изменив тон и делая большие паузы между словами, Эльдар выдавил из себя:

– Как ты здесь оказался?

Такая реакция, поначалу, сбила с толку меня самого – складывалось впечатление, что он испугался. Но я, едва ли, мог так его напугать.

– Пришёл.

Эльдар вскочил и крикнул:

– Вяжи его! Ты что, ориентировок не помнишь?!

Я вздрогнул, но, тотчас опомнившись – резко сказал:

– Всем оставаться на месте!

Эльдар замер, едва шевеля губами. Он ещё не был под моим контролем – я только начал отчётливо чувствовать его состояние, мысли – он был в ступоре, не понимая, что происходит. Виктор стоял рядом и не двигался: к своему удивлению – я без слов мог отдавать ему приказы. Осознав эту возможность, я, уже спокойнее, произнёс:

– Он под моим контролем, Эльдар – ты ведь об этом, сейчас, думаешь? Ты знаешь, что бежать некуда: поднять тревогу невозможно, связь ещё не успели восстановить.

По крупицам я вырывал мысли из его мозга, очищая память и внушая необходимое. К сожалению – понять, о чем именно он думает, я не мог. Но хорошо чувствовал состояние и эмоции, «ауру». Я продавливал ментальный барьер постепенно: вспоминая, как делал это с Виктором, находя отличия и не переставая удивляться тому, что мне открывалось. Я начинал видеть чужими глазами, чувствовать других людей в здании. Все Гриды связаны: неясной, пока, связью – но уже отчётливо ощущаемой мною. Я будто попал в большой организм, став его частью. Это было удивительно, непонятно, интересно и страшно: мне не верилось, что подобная способность может появиться просто так, ниоткуда. Силы проявлялись настолько стремительно, что я начал сомневаться в реальности происходящего. Может, я снова в одной из тех комнат, где Гриды держат заключённых? Лежу и брежу. Я снова вздрогнул: кто-то похлопал меня по плечу.

– Привет, Виктор. Что стоишь? У тебя уже пять минут как увольнение началось.

– Да, просто задержался, с Эльдаром поболтать.

– Не нужно дежурного отвлекать, иди.

– Всё, ухожу.

Я, а вернее, Виктор – вышел и встал за дверью. От себя же я «отводил глаза», оставаясь незаметным. Подсознание подкидывало сюрпризы: я вроде бы контролировал ситуацию, но мало на что влиял осознанно – действовал по наитию.

– Эльдар, привет. Ты чего сидишь, как статуя?

Рон (я уже знал имя вошедшего) шагнул вперёд, чуть не столкнувшись со мной.

– Эльдар, с тобой что? Слышишь меня?

Увы, я не мог заставить Эльдара вымолвить хотя бы слово: видимо, чтобы установить полный контроль – требовалось ещё время. Поминая черта, я проявил себя.

– Он спит.

Рон повернулся на мой голос. Вид у него был, мягко говоря, устрашающий: почти в два раза выше и шире меня; красные прожилки в глазах; лицо, испещрённое множеством мелких, и парой крупных, шрамов. Кроме того – я прекрасно чувствовал его настрой: лёгкое замешательство и готовность «раздавить любого». К счастью, у меня получалось «отводить глаза», даже когда это чудище смотрело в мою сторону.

– Кто это сказал?

– Я, – Отозвался Виктор.

Рон повернулся в его сторону. Я, буквально, кожей ощущал безумие, которое охватывает этого громилу, чувствовал его внутреннюю дрожь и страх, мгновенно преобразующийся в ярость. Страх? У него?! Внешне – Рон был совершенно спокоен. Может быть, это и есть то самое «психопрограммирование»? Один из сильнейших инстинктов преобразуют, пуская в нужное русло. Незаметно, даже для самого «носителя». Умно, что сказать…

– Ты! Почему ещё не ушел?

– Не хочу.

– То есть – как? Что с Эльдаром?

– Спит.

– С открытыми глазами?

– Закрытыми.

– Я только что видел!

– Посмотри ещё раз.

Рон оглянулся, я сразу же попытался «уложить» его, с помощью Виктора. Удар, который, наверное, размозжил бы голову обычного человека – не очень-то повредил громилу: тот развернулся и вцепился Виктору в горло. А я судорожно пытался проломить его защиту, чтобы ослабить хватку. И, снова неожиданно – поднялся Эльдар, выстрелив Рону в голову. Верзила обмяк и осел на пол. Чёрт побери, да кто же ими управляет? Я, моё подсознание, или что-то ещё? Пока всё складывается в мою пользу, но как долго это будет продолжаться? Я не могу понять, как получаю контроль! Если и удается – то всегда по-разному. С Виктором получилось легко, с Эльдаром – чуть сложнее, защиту Рона я не смог пробить. Или, попросту, не могу контролировать слишком много? Логично ведь… Нужно уходить, но куда? На кой чёрт я, вообще, сюда потащился… Казалось, неплохая идея: «забраться в «логово врага» и найти его слабое место». Нашёл… Даже, слишком много. Только смысла – никакого. Что с того, что со мной два полузомби, которых уничтожат, едва всё вскроется. Я могу отвести глаза одного–двух. А десятка? Или больше? Почему мне так не хочется возвращаться на базу? Интуиция? Или меня самого «ведут», куда надо – непрерывно наблюдая? Слабо осознавая, что делаю – я сорвался с места и побежал. Ноги несли сами – я сворачивал туда, куда казалось нужным, не задумываясь. Виктор и Эльдар остались на месте, я «вышел на свет», через несколько минут.

—///—

Уже неделю я не видел снов. Целых семь дней – не проваливался, неведомо куда, почти не вспоминал о Храме, других мирах, Дроне и Валерке. После того, как Оксана всё забыла, я сам будто вернулся в прошлое и просто жил, не задумываясь о том, что будет дальше. Всё заканчивается. Я подскочил с постели, тяжело дыша. Нащупал рукой телефон, посмотрел на часы. Половина второго ночи. Оксана спала рядом. Хоть она – не приснилась… Если только, именно это – не сон. Скоро я окончательно потеряю способность различать сон, явь, и свои перелёты между мирами. Холодно… Я достал второе одеяло и, накинув его на плечи, пошёл на кухню. Налив в кружку горячего чая, я сел и укутался. Началось… Или нет? Ничего конкретного из сна я не помню.

– Ты почему не спишь?

Я вздрогнул, повернув голову: в дверях стояла Оксана и смотрела на меня тревожным взглядом. Я громко втянул в себя чай, собираясь с мыслями, думая, что ответить. Казалось, стало ещё холоднее.

– Не спится.

Наверное, голос у меня дрожал – Оксана подошла и положила ладонь ко мне на лоб.

– У тебя жар.

– Серьёзно? А я думал, наоборот.

– И предбредовое состояние – шутки глупые.

– Какие есть. Оксана, а ты – почему не спишь? Это я тебя разбудил?

– Да. И ещё – какая-то чушь снилась.

– Это ведь только сон, ты сама так говорила. Сниться может что угодно… Кстати, не помнишь – что? Не было там такого: Храма, или большого зала?

– Не помню. Может, были. А тебе зачем?

– Просто интересно. Мне тоже иногда снятся странные сны.

– С большими залами?

– И с залами, и без. Давно хотел тебе рассказать. Всё, как-то, «к слову не приходилось».

– Что рассказать?

– Что всё всегда не совсем так, как мы видим.

– А, ты об этом… Ладно – расскажешь потом. Я спать.

– Нет, Оксана, подожди. Пожалуйста… – Я снова с шумом отпил из кружки, – Это касается тебя. Твоей памяти.

– А что – моя память?

– Ты хорошо помнишь последнюю неделю? И то, что было до неё?

– Отлично.

– Что происходило в эти дни?

– Ничего интересного: дом-работа-дом. Рутина.

– А говоришь – хорошо. Попробуй вспомнить в деталях. Хотя бы один день.

– Хватит нести бред – иди, лучше, спать! И, на, – Оксана пошарила рукой на полке, где мы обычно оставляли болеутоляющее с жаропонижающим, достала коробку и поставила её на стол. – Выпей таблетку. Утром поговорим.

Я молчал, осторожно отпивая чай – так, чтобы больше не шуметь. Утром так утром… Оно, и вправду, лучше – с утра. Оксана ушла, я остался сидеть – думая о том, что происходит, как правильнее об этом рассказать. Очень хотелось не говорить ничего, снова пустив всё на самотёк. Но эта политика, с недавних пор – начала вызывать у меня отвращение, я старательно отгонял такие мысли. Может, снова показать ей храм? Он, явно – как-то влияет, на всех. В прошлый раз – она уснула. Случайно? Думаю, нет. Парк? Именно там она начала странно себя вести, оттуда она вернулась, потеряв часть памяти. Зато, в самом парке, кажется – вспомнила что-то важное. Да, сначала туда. Чай уже остыл: я оставил недопитую кружку на столе и пошел в спальню. Дрожь утихла – сам не заметил, как. Будто и не бывало. К таблеткам, оставленным Оксаной – я не притронулся, хоть и помнил о них. Хорошо знакомое чувство незавершенности – снова начало зудеть в мозгу. Я осторожно улегся на постель. Что я опять забыл? Что…?

—///—

Тонкий луч пробивался сквозь завалы камней и земли. Так вот ты какой – свет, в конце тоннеля. С досады – захотелось удариться лбом об эту, внезапно выросшую стену. Даже мысль появилась: «а, вдруг – пробью?». Может, я теперь и сквозь предметы проходить могу? Я прикоснулся ладонью к завалам. Нет, не получится… Похоже, раньше здесь была лестница. Вход подорвали. Или – случилось землетрясение… Я начинал думать о чём угодно, только не о выходе. Казалось, мозг сводило судорогой. Тихий шорох заставил вздрогнуть не хуже взрыва, я мгновенно повернулся на звук, но, конечно – ничего не увидел. Судорожно выдохнув, я опустился на землю. Спокойно, соберись. Тебя уже ищут. И обязательно найдут – если оставаться на месте. Спокойно… Я закрыл глаза, представив себя в пустоте. Вокруг темнота, но вот появляется свет. Его всё больше, он проникает всюду, уничтожая тень… Что-то быстро промелькнуло мимо меня, я подскочил на месте и начал оглядываться. Всё нормально… Мысли, более-менее, успокоились. Я пристально посмотрел туда, откуда шёл свет – и «повис на луче», выйдя из тела. Было забавно: луч казался вполне вещественным. Снаружи ничего необычного, примерно то, что и ожидал: старый вход, полуразрушенное здание; немного подальше – дом, из которого, вероятно, я только что сбежал; несколько корпусов неизвестного назначения… Вот дорога, по которой мы шли. А вот город, которого я не видел, по пути сюда. Почти мгновенно преодолев расстояние, разделявшее базу Гридов и город, я опустился на крышу одного из домов. Почему всё так похоже… Почти как у нас. Только улицы пустые. И дома повыше. Но в остальном – тот же бетон, те же коробки. Конечно, если придираться к деталям – можно найти различия: всё слишком серое, дороги идеальные – ни ям, ни трещин. Есть странность: я не замечал колодцев. Не могут же они обходиться без канализации? О! Первый человек. Обычная одежда – снова, совсем как у нас: джинсы, или нечто, очень похожее на них; что-то вроде кед; футболка. Встретишь такого на улице – и тут же забудешь. Человек вышел из одного здания – и почти сразу скрылся в другом. Интересно, «Республика ГРИД» – это один город, или есть еще? Я поднялся повыше – чтобы охватить взглядом как можно больше территории. Вот город, а вот здесь должна быть наша база. Я хорошо помню аномалию, неподалёку от неё – именно там завязалась бойня, в которой у меня проявились способности. Сверху – аномалия напоминала воронку или размытый глаз. Немного жутковато – особенно, если вспомнить, что там, недавно, происходило. Километров двадцать… Или около того. Как же близко мы расположены! Можно добраться пешком, если возникнет необходимость. Кажется, раньше город был намного больше: иногда, посреди пустого поля, взгляд выхватывал остатки руин. Только сейчас всерьёз задумался: неужели, они одни? И этот город, с кучкой повстанцев рядом – единственная жизнь на планете? Неужели… Мысли оборвались – я начал падать. До земли не долетел: в какой-то момент я «нырнул» в другое измерение, и, очутившись в молочно-белой пустоте, завис в воздухе. Смешно раскинув руки, я болтался в невесомости, не в силах пошевелиться. Переведя дух, я закрыл глаза – и, тут же, падение возобновилось. Ни шевелиться, ни, даже, кричать – я больше не мог. Тяжелый удар в спину – и темнота…

—///—

Сон не приходил, я перевернулся на спину и уставился в потолок. Иногда, я мог так пролежать до утра, но чаще, всё же – засыпал, незаметно для себя. Я закрыл глаза, снова попытавшись выкинуть все мысли из головы. Проснулся оттого, что Оксана хлопала меня по щекам.

– Да проснись ты!

Я открыл глаза и поднял голову, перехватив Оксанину руку.

– Всё, всё, не сплю. Что случилось?

– Дверь не открывается.

– Какая дверь?

– Какая-какая – входная, в квартиру!

Я поднялся и сел, тряхнул головой, взъерошив волосы свободной рукой, только сейчас отпустив Оксану.

– То есть, как?

– Не знаю! Иди, посмотри.

Я снова помотал головой, и, теперь уже сам, дал себе пощёчину: после ночного бдения – просыпалось тяжелее обычного. Ещё полминуты я сидел с закрытыми глазами, пытаясь прийти в себя. Голова немного кружилась, резко поднявшись – я, пошатываясь, пошел к двери. Черт знает что, как она может не открываться? Руки трясутся так, будто пил вчера; по коже побежали мурашки. Внезапно, меня начало знобить: словно вокруг резко похолодало – градусов, этак, на двадцать. Ключ – действительно, не поворачивался. Я присел и бессмысленно уставился на замочную скважину. Голова гудела, я с трудом проталкивал мысли в нужную сторону, и, не придумав ничего лучше – пошел за зубилом с кувалдой, собираясь выдолбить стену около язычка замка. Минут десять ушло на то, чтобы вспомнить: зубила у меня нет – потерял, в прошлом году; осталась только кувалдочка, на пару килограмм. Ящик с инструментами стоял около кровати; чертыхнувшись, я грохнулся на спину, закрыв лицо ладонями. Думай, вспоминай! Давай! Я вспомнил. Но, вскочив от внезапной мысли – тут же сел обратно, морщась и растирая ногу. Как всегда, запнулся о ножку кровати. В голове слегка прояснилось – я вспомнил, что уже сталкивался с этой неисправностью. И, странное дело – озноб прошёл. Подобная ситуация уже случалась: ключ-дубликат не поворачивался, а оригинальный – нормально открывал. Стянув со стула штаны и достав свой ключ, я встал, и, прихрамывая, пошёл проверять догадку. Ключ послушно повернулся, я облегченно вздохнул, закрывая дверь. Оксана сидела на кухне, я подошёл и положил ключ на стол.

– Всё нормально. Просто нужно смазать замок.

– Сделаешь?

– Да. Сейчас, только, смазку найду. Ты торопишься?

– Уже нет.

– Хорошо, тогда я в магазин.

Смазка… Старый баллончик давно закончился, а купить новый – всё никак «не доходили руки». Порывшись в ящике стола, я нашёл мягкий карандаш – которым, последнее время, только так и пользовался: чтобы «чинить» замок. «Зачертив» ключ со всех сторон, я засыпал графитовую крошку в замочную скважину. С небольшим усилием, дубликат повернулся. Поработает ещё. Я быстро оделся и пошёл в магазин. На выходе из подъезда, меня чуть не сбил соседский мальчишка, – Егор, кажется. – Я отскочил в сторону.

– Аккуратнее будь! – крикнул я вдогонку.

Ну, носятся… Стоп! Егор уже оканчивает школу, а этот – максимум, во втором классе. Снова кто-то подселился? Несколько квартир в нашем подъезде сдавалось – соседи, периодически, менялись. Хорошо хоть, нечасто. Я помню Егора, примерно, с этого же возраста… Но, странно: как я мог так обознаться? Мне вспомнился курьёзный случай – когда я проснулся с совершенно чётким ощущением: «не хочу идти в школу!», а через несколько секунд понял, что школа давно закончена… Невольно начав улыбаться, я стал вспоминать другие смешные моменты – чуть не угодив под машину, из-за этого. Визг тормозов – и, слышный даже через закрытые окна, крик: «Олень!». Я вернулся к реальности, осмотревшись вокруг. Быстро перейдя дорогу – я остановился на другом краю, машина сорвалась с места. Нет, ну не урод ли!? Это же пешеходный переход! Или, если светофора, камер нет – всё равно? Интересно, кто это? Я посмотрел вслед – номер резко приблизился. От неожиданности, я часто заморгал. Чертовщина… Что со мной происходит, с утра? «Пешеход! Погибая на зебре, знай – ты был прав!» – вспомнилась «бородатая» уже фраза. Шутки шутками, а ведь сейчас – именно такая ситуация. И номер ведь, не запомнил…

– Парень, подожди!

Я повернулся на голос. Пашка Черенькин – не сразу, но я его узнал – спешно подходил ко мне. Следом шли ещё двое.

– Оксану знаешь?

– Допустим, какую Оксану?

– Да не допустим, а знаешь, или нет. Оксана Завьялова – знаешь такую?

– Допустим, а что такое?

Я даже не заметил, как пропустил удар в челюсть… И вот уже – двое держат меня сзади, за руки, а я стою и отплевываюсь.

– Ты дурак, что ли? Тебя спрашивают – да или нет? А ты – «допустим», «допустим».

– А ты кто такой?

– Тебе мало что ли? В общем – Оксане скажешь, чтобы домой возвращалась. А дружку своему, Бесу, передай: найду – кишки выпущу. Понял?

Перед глазами всё «плыло», я снова начинал видеть как во сне. Мир стремительно терял чёткость; звуки, казалось – доносились откуда-то издалека; тело сделалось – будто не моё. Подняв голову, я посмотрел в глаза Пашке Черному, попытавшись изобразить на деревянном лице ухмылку. Ответить я так и не успел: невесть откуда взявшийся свист – заполнил собой все сознание, вытеснив последние мысли.

—///—

Я открыл глаза. Знакомая картина… Молочно-белая, пустая палата. Значит, меня нашли – как раз тогда, когда я не контролировал, что происходило в этом, чёртовом подземелье. Как выбираться будем? Подождём – пока, кто-нибудь, придёт? Я закинул руки наверх, и потянулся, зевая. А может – просто отдохнуть? Мне вдруг стало безразлично происходящее. С чего бы? Усталость, или внешнее воздействие? Я ведь знаю теперь: всё вокруг – только иллюзия. Койки, на самом деле, не пустые – но каждый, скорее всего, видит примерно одну и ту же, картину. Неважно – догадывается он об иллюзорности, которая его окружает, или нет. Всё равно – он не в состоянии договориться ни с кем. Бунт, восстание, да и почти любое сопротивление – исключены. Всё очень верно и чётко устроено. Быть может, даже – каждому здесь, могут устроить свой, «персональный ад»… Кто знает этих псиоников? Опять же: в прошлый раз – нас куда-то перевозили. Значит – здесь они могут не всё. Если я именно там, где предполагаю… Как я понял, люди здесь – всё равно, что расходный материал. Что, конкретно, они с ними делают – непонятно. Догадываюсь только, что, скорее всего – личность уничтожается. Может, солдат штампуют. А может… Нда. Нет, это слишком. Но ведь, и правда – я не заметил в округе ферм. И вообще – ничего подобного. Что если… Я зажмурился – начав старательно, в деталях, вспоминать момент, когда меня уводили отсюда. Любую систему можно взломать, было бы время и умение. И, если уж они навели этот морок, значит и я – смогу. Взломаю этот, сделаю свой. Посмотрим, тогда – кто кого. Мурашки пробежали по спине, застучало и заломило в висках, я открыл глаза. Воздух будто бы дрожал, кажется, стало темнее. Перед носом повисла едва заметная рябь, похожая на «белый шум» с экрана старого телевизора. Либо – получается; либо – я схожу с ума… Свет погас и загорелся снова, а, затем – начал мерцать, всё чаще и чаще. В висках снова заломило, по телу прошёлся спазм. Меня выгнуло дугой – казалось, чуть не переломив пополам. Свет становился всё ярче, но я не мог закрыть глаза, кожа горела, воздух стал густым и тягучим. У меня больше не было тела: только всепоглощающая боль и воспаленное сознание, которое не желало отключаться. Всё закончилось так же внезапно, как и началось: неясно, в какой момент – я понял, что лежу на кровати, ровно так же, как и в первый раз. Я посмотрел на руки, потрогал лицо. Никаких ожогов. Что это было? Защитная система? Испытание, эксперимент? Я поднялся и свободно дошёл до угла комнаты, походил кругами. Действительно, пустая. Но это ведь – нелогично… У меня только одно объяснение: всё вокруг – мираж. И то, что происходило недавно – существовало только у меня в сознании. Или, что там от меня осталось? Кто-то позади – коснулся моего плеча: я вздрогнул и отпрянул, повернувшись.

– Зак?! Как ты здесь… Почему ты?

– А кого бы ты хотел видеть? Сина? Скорее всего, он даже не узнает о тебе. Ты понимаешь, куда вляпался? Где находишься?

– Нет, только догадываюсь. Что-то вроде перевалочного пункта, перед лабораторией.

– Лабораторией? – Зак сдержанно засмеялся. – А, впрочем – почти угадал. Когда-то – пункты очистки были лабораториями.

– А сейчас?

– Сейчас они больше напоминают газовые камеры. Но, вместо физической смерти – уничтожение личности.

– Таким способом они производят своих солдат?

– Солдат, рабочих. Всех. Разница только в глубине очистки. Гражданское население проходит некоторое подобие инициации: минимальное вмешательство в психику, браслет идентификации; никакого зондирования. Солдат готовят намного тщательнее: отбирают по физическим и психическим способностям, распределяют по специализациям. После чего «программируют», создавая новую личность.

– Как отсюда выбраться?

– Как ты и предполагал – взломав защиту. Думаешь, как я тебя нашёл? Именно по твоей попытке сбежать. Обычному человеку это сделать невозможно, но у тебя – может получиться.

– Я даже сделать ничего не успел, меня всего скрутило.

– И что? Подождешь, пока тебя сотрут? Тебе повезло, что Син купировал у всех психовосприимчивость, твоя попытка прошла для них незаметно – слившись с чужими потугами. Он настолько верит в свою систему, что тебя сейчас даже не охраняют.

– То есть, ты предлагаешь пробовать ещё? Пока не получится?

– Именно так. Я тебе помогу, насколько возможно. Запомни: всё вокруг – обман; только четко осознавая цель, двигаясь к ней, несмотря ни на что – ты добьешься своего.

– Легко сказать.

– Конечно. Но сейчас – только ты сам сможешь вытащить себя. Так что не ной.

Я глубоко вдохнул и закрыл глаза. Всё нереально; все – только кажется; я смогу… Огонь мгновенно охватил меня: полыхнул в спину и начал растекаться по всему телу; суставы заломило – выкручивая, с новой силой. Зак не обманул – в этот раз, действительно, было немного легче. Может быть – он как-то подпитывал меня, может внушение. В бреду, я, как мантру, повторял: «всё нереально». Боль представлялась как нечто вещественное: я отодвигал её, разрывал – пытаясь заглянуть «за»… Не помню деталей произошедшего. Но я снова обнаружил себя, лежащим на кровати. В комнате висели густые сумерки, свет проникал откуда-то издалека. Я поднялся и огляделся. В темноте сложнее разобрать окружение, но, можно увидеть, что ближние койки пустые. Всё получилось? Или снова иллюзия? Что, если за мной наблюдают? Как за крысой в лабиринте. Изучают и развлекаются – подкидывая все новые испытания. Как разобрать – где реальность, а где обман? Так можно окончательно свихнуться… Я пошёл на свет – отгоняя мысли о мотыльке, свече, и крысе в лабиринте.

—///—

Немыслимая круговерть неслась перед глазами, свист «накрыл с головой». И куда теперь? Я почти привык к тому, что меня неожиданно бросает из одного измерения, в другое, но чтобы так… Кажется, что кто-то хочет добавить спецэффектов и зрелищности. Интересно, как всё это выглядит со стороны? Я исчез, упал в обморок? Самое интересное, что в итоге – всё заканчивается, более-менее, хорошо. Волей-неволей – начинаешь задумываться, что за тобой наблюдают. И руководят происходящим. Мог я полгода назад представить, что всё будет так? Да никогда! Почему же, так долго… Если бы я чувствовал движение воздуха – всё было бы логичнее. Чёрное пятно вдалеке, быстро приближается… Меня подбросило. Я сидел в темноте, тяжело дыша. Встав с кресла, я, не задумываясь, нашел выключатель. Свет резанул по глазам, я тут же отключил его, «переваривая» увиденное. Это моя комната, а на постели – лежу я сам. Что бы это могло значить? Либо мне всё снится, либо – я попал в альтернативное измерение. Или… Черт, да… Тут ещё много вариантов возможно. Я достал телефон, чтобы узнать время. Одиннадцать утра. Нда, явное расхождение. Я аккуратно, стараясь не шуметь, поискал телефон на тумбочке. Половина третьего ночи. Это больше похоже на правду. А что, если… Я открыл календарь – и закусил губу, чтоб не выругаться. Третье марта. Выходит, я в прошлом. Как раз полгода – ведь сейчас должен быть сентябрь. Спасибо, незримый вседержитель – ты исполняешь все мои желания. Смешно. Особенно, в этой ситуации. Что ж ты, только – так поздно? Я помню: примерно в это же время – я хотел очутиться в прошлом. Вернуться назад, исправить ошибки… Начать по-новому. Кто из нас, хоть раз в жизни, не думал об этом? Но почему сейчас? Когда я не хочу ничего менять? Кому это нужно? Мне? Ему? Я, наискось, поднял глаза вверх. Оксана… Интересно, где ты. До твоего приезда – ещё три месяца. А мне что делать? Нужно пробовать возвращаться, да. Я поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Назад, обратно… Туда, где я должен быть. Дыхание перехватило на несколько секунд, свиста в этот раз не было. Наоборот – наступила, прямо-таки, «гробовая», пугающая тишина. Я открыл глаза. Комната, кажется, не изменилась – за исключением того, что ночь сменилась днём, и вокруг стало светло, а кровать уже пустовала. Я подошёл к окну, выглянув на улицу. Ярко светило солнце, полуголые деревья выпускали листья, местами лежал снег. Не то время – ещё весна… Надеясь найти телефон, я подошёл ближе к кровати. Ничего… Взгляд уцепился за фотографии, лежавшие на тумбе. Взяв фото в руки, чтобы рассмотреть поближе – я сел на смятое одеяло (похоже, привычки у «другого меня» такие же – кровать он не заправляет). Валерка, Дрон… В дверь позвонили – я подошёл и посмотрел в глазок. Дрон?! Я открыл дверь.