Феникс

Поскольку отец разделял интересы Олдена, он без какого-либо сожаления отдал ему свой гараж со словами: «Пользуйся, сынок. Гараж ты спалить можешь, но не спали самого себя, иначе мама убьет нас обоих».

Вот так и проходило детство этого вечно полного энергией мальчугана, который и по сей день увлекался изобретательством, а уж насладиться сборкой старинной техники для парня было любимым занятием. Неизвестные винтики, антикварные части, устаревшие механизмы – ну разве не сказка, особенно когда ты до смерти обожаешь конструирование?

Поэтому завидев магнитную ленту для проигрывания видеосъемки, Олден жаждал встречи с видеомагнитофоном. А представив, что ему может быть дано право разобрать его, так у парня в ту же секунду от подобной мысли в прямом смысле слова зачесались руки.

– Я не думаю, что в подобной гнили мы долго протянем. Тут все потрепано и испорчено. А от запаха меня уже, если честно, начинает тошнить, – прокомментировала Эмма.

– Тогда стоит отправиться за Дрейком и Иви, – Олден направился к выходу, когда заприметил у стены фомку. Он быстро взял ее в свою руку, осмотрев железное орудие под разным углом. – Думаю, для самозащиты подойдет.

– Я тогда возьму с собой скальпель, – Тейлор передала магнитную ленту Эмме и нагнулась за лежащим на полу за пределами тошнотворной комнаты хирургическим приспособлением.

– Я буду рядом, Эмма, – отозвался Олден, приглашая девушку проследовать за собой. – Пойдем. Я смогу тебя защитить.

Глава 16.

Дрейк провел рукой по изумительно прекрасной мозаике, которая украшал одну из стен величавой комнаты с высоким потолком. Это помещение заметно отличалось от других. Оно походило на место сборища огромного количества людей. Мебель выстраивалась в некой форме круга, оставляя свободной центральную область. Много места могло быть отведено для танцев, являющихся главным атрибутом многих вечеринок.

Дрейк представил себе картину, как мужчины и женщины кружатся в такт мелодии, проигрываемой музыкальным аппаратом с рупором, который воспроизводил звуки, записанные на пластинку, и который сохранил свое место на кофейном столике у кожаного дивана.

Брюнет ощутил мурашки по всему телу, когда он перенес себя в атмосферу второй половины 20 века. Эмма была права, сказав, что любые игры приносят больше удовольствия, когда человек по-настоящему ощущает их обстановку и пропитывает себя той средой, что они раскрывают. Но главным сейчас для молодого человека было не это.

Иви бродила по тому же помещению, не осмеливаясь отходить от брюнета на большое расстояние. Ей все время мерещился звук посторонних шагов и звук некоторых постукиваний в стенах и в потолке. Девушка взяла себя в руки, как только осознала, насколько глупо было себя накручивать. С ней рядом был молодой человек, который смог бы ей помочь при первой же возможности. Потому и волноваться, по сути, было не о чем.

Дрейк уже стоял у так заинтересовавшего его граммофона, на большой золотистой трубе которого расположился толстый слой пыли.

– Странно, что такие сокровища еще не вынесли из этого поместья, – еле слышно произнес брюнет, который тут же сел на корточки и принялся изучать музыкальное великолепие.

Принцип работы такого творения был основан на механических колебаниях граммофонной иглы (цилиндра с коническим кончиком), которая двигалась по спиральной канавке при вращении граммофонной пластинки, так и не тронутую никем долгими годами. Пластинки изготавливали из синтетических материалов – каучука, эбонита, целлулоида, шеллачных смол.

При работе граммофона механические колебания предавались мембране, воспроизводящей звуковые колебания. Звучание усиливал рупор – та самая граммофонная труба.

– Он может заработать? – Иви подкралась к сидящему на корточках парню, когда тот, заслышав ее вопрос, резко повернулся.

– Сомневаюсь, конечно. Он, наверное, не работает аж с 50-х годов прошлого века.

– Он очень долго тут стоит.

– Верно.

Дрейк выдал тяжелый вздох, после чего разогнулся в ногах, тем самым выпрямившись на месте.

Осмотревшись, молодой человек понял, что спрятать в данной комнате было нечего. Большое открытое пространство, пара кожаных диванов, столик с граммофоном и несколько шкафов, которые по неизвестной причине были абсолютно пустыми.

Во главе такого пространство, что молодая пара не сразу заметила, была повешенная посередине противоположной входной двери стены картина.

– Эта та самая девушка! – Дрейк ринулся к изображению знакомого ему лица. – Давай, Иви, скорей сюда!

Девушка незамедлительно повиновалась зову молодого человека, который уже не спускал глаз с портрета.

– Ты уже видел ее? В смысле, ее изображения?

– Да. Одну ее картину Эмма, Аббигейл и я нашли в одной из комнат на первом этаже. Вторую уже я один нашел там же, только в другом помещении, отведенном для своего рода мастерской. И вот опять она.

Картина представляла собой изображение той загадочной шатенки, о которой Дрейк рассказывал своей знакомой, так внимательно слушавшей его.

Молодая женщина изображалась в прекрасном настроении, с лучезарной улыбкой, которую раскрывали ее накрашенные ярко-красные губы. Ее волосы были небрежно собраны в пучок, который не смог скрыть всю густоту локон и их притягательный блеск.

Рядом с этой красавицей, обвив свои крепкие руки вокруг нее, находился некий мужчина. Но рассмотреть его лицо было невозможно, так как кто-то, вооружившись некогда ножом, изуродовал лицо изображенного на картине человека.

– Это выглядит слишком странно… и страшно, – отозвалась Иви дрожащим голоском.

Дрейк откликнулся на зов помощи его новой спутницы, подарив ей милую, успокаивающую улыбку. Иви перестала дрожать. Она распрощалась на неопределенное время с и так истязавшим ее страхом. Поэтому расслабившись, девушка оперлась одной рукой на позолоченную раму не маленького размера изображения, которое в туже секунду напугало ее поддавшимся на толчок движением. Картина съехала чуток в сторонку, что помогло молодой паре лицезреть запрятанную за полотном железную дверцу. Дрейк, отложив фонарь в сторону, после крепко схватившись за раму по обе стороны, приподнял изображение вверх, тем самым сняв его с держащего приспособления, вколоченного в стену, и после опустил полотно на пол, облокотив его на ту самую стену, с которой оно было снято пару мгновений назад.

А вот и железная дверца. Точнее целый сейф. Притом с необычным шифром. Маленькие квадратные поля насчитывались в количестве шести штук.

– А ответа у нас нет, – подметила Иви, которая сама поняла, насколько глупым было ее заявление, и, зажав фонарик под правой мышкой, стала нервно потирать немного вспотевшие ладони. – Что будем делать?

Дрейк пустил свет фонаря на механизм, прильнув к нему поближе. Он так и не ответил девушке, которая на время приняла обет молчания, чтобы не нагружать молодого человека лишней информацией.

Брюнет изучал поля, но так и не понял, как они работали. В отличие от обычных сейфов, у этого не имелось специальной цифровой пластины, с помощью которой можно было набрать ту или иную комбинацию, чтобы открыть дверь.

– Я не понимаю, – прошептал Дрейк себе под нос. – Как же тебя открывать-то?

У входной двери в комнату, где молодая пара разгорелась идеей решения новой головоломки, послышался прервавший их и заостривший их на себе вниманий скрежет. Этот звук схож с тем, что издают кошачьи коготки, когда скользят по деревянной поверхности. Раз треск, два… и тишина.

– Что это, Дрейк? – Иви опешила назад, а когда ее спина ощутила на себе холод железной дверцы в стене, то девушка замерла на месте. Она даже старалась тише дышать.

– Может, крысы? Эти твари любят бегать в стенах и царапать их, чтобы выбраться наружу.

Иви, не произнося ни слова, просто кивнула на реплику парня. Она молила, чтобы причиной раздавшегося скрежета действительно были крысы.

Дрейк вновь повернулся к сейфу.

Иви была поражена такому быстрому успокоению ее спутника, словно ничего странного вообще не происходило. Но по непонятной девушке причине, она ему верила, потому и вернулась к разгадке, перед этим бросив взгляд на расположенную за их спинами дверь.

В тот самый миг, когда Дрейк соприкоснулся ладонью с дверцей, между его указательным и средним пальцем вонзился нож, который пронесся в воздухе с невообразимой скоростью и ужасающим свистом, прежде чем достиг своей цели.

Иви неожиданно для себя взвизгнула, когда, повернувшись, увидела человека на другом конце комнаты, скрывающего лицо под маской. В его руке от света фонарей молодой пары блестели еще два ножа; третий секунды назад чуть не раскроил руку Дрейку.

Брюнет понял, что стоявшим перед ним был тот самый убийца, на чьих руках была кровь его подруги – Аббигейл; он запустил холодное оружие в парня как некого рода предупреждение, притом специально промахнувшись.

Иви подкралась к парню как можно тише и, привстав на носочки, спросила:

– Что теперь будем делать?

Пока неизвестный истошно испепелял пару взглядом, не решаясь метнуть в них следующим ножом, Дрейк знал, что следовало что-то предпринять и как можно скорее. Медлить в данной ситуации было не резонно, но и спешить – тоже. Дрейк словно мог предвидеть, что следовало ожидать при резком его с Иви движении. Хотя о таком не трудно было догадаться. Только шагни в сторону, и нож полетит в область твоих органов зрения, после глубоко пронзив тебе глазное яблоко.

Пока молодая пара освещала мужской силуэт, тот решил первым сделать шаг им навстречу. Незнакомец медленно ступал в сторону уже разнервничавшейся молодой пары, которая сильнее прислонилась к железной двери тайника в стене, словно вливаясь в нее.

Было бы прекрасно сейчас исчезнуть – пронеслось в голове Дрейка – да только это невозможно.

В секунду разъяренного незнакомца и поджавшую хвосты от страха молодую пару стало разделять расстояние не более двух метров.

Парень в маске ловко перепрыгнул через диван, который стоял прямо параллельно стенке с тайником.

– Только посмей нас тронуть, больной ты… – начал было строить из себя героя Дрейк, как его прервал механический голос:

– Тронуть вас? Я бы тогда не промахнулся, метнув в тебя ножом, и отрубил бы либо указательный, либо средний палец. Но я на время решил сохранить твои руки в целости. Поверь мне, без конечностей очень туго придется.

Механическая речь была завершена зловещим смешком, словно говоривший давно забронировал за собой место главного и пытался это показать. Он готов был в сию же секунду растоптать трясущихся перед ним ребят, как жалких тараканов.

Дрейк смекнул, что под маской у гордо поднявшего голову убийцы был некого рода аппарат, имитирующий голос, который позволял ему еще больше быть неузнаваемым. Брюнет представил, как он мог бы наброситься на выпендривающегося урода с кулаками, после чего принялся бы сдавливать ему руками горло и притом с такой силой, что у мерзавца произойдет разрыв трахеи, и его кровь начнет течь в легкие. Дрейк с удовольствием бы наблюдал, как уродец начнет захлебываться своей же кровью. К сожалению брюнета, это все было в его воображении. На самом деле он получил бы ножом в брюхо еще до того, как успел бы врезать мерзавцу по челюсти.

– Какого черта тебе от нас надо?! – вырвалось у Дрейка, который моментально прикрыл собой надрывавшуюся от слез Иви. – Отвали!

Человек в маске пожал плечами, и вяло развел руками в стороны.

– Прости, но по моему плану вы все должны умереть. И это произойдет. Вы сляжете здесь и будете мертвы к тому моменту, когда стрелки часов покажут 6. Я буду убивать по два человека каждый час. Рыжеволосая пышка уже мертва, значит, скоро настанет черед кого-то следующего, – человек в маске перебирал ножи, перекидывая их из одной руки в другую, и принялся медленно расхаживать из стороны в сторону, тем самым напрягая молодую пару еще больше. – Может, мне стоит убить тебя, красавица, а твой дружок посмотрит, как я буду вытаскивать твои внутренности, распоров тебе живот от грудной клетки.

Иви уже толком не могла соображать и четко видеть из-за сильного потока слез.

– Только попробуй ее тронуть! – Дрейк встал на защиту перепугавшейся девушки. Ее дрожь он ощущал своей рукой, которой он держала ее за предплечье.

– Тогда я могу прикончить тебя первым, всадив нож тебе в сердце, – человек в маске встал напротив брюнета и, закончив свою речь, принялся резво хлопать в ладоши, чем стал казаться молодым людям полным психом.

Дрейк решил выиграть время. Он не посмел бросать девушку в лапы зверю, потому повиновался своему внутреннему голосу рискнуть собой. Брюнет сделал успокаивающие несколько глубоких вдохов и выдохов, которые были решающим рывком к его последующим действиям. Яро замахнувшись фонарем, Дрейк пришелся источником света прямо в висок насмехающемуся над ним человеку в маске. Жаль, его голову прикрывал плотный материал, иначе бы удар пришелся с летальным исходом. Мерзавец пошатнулся назад и чуть было не упал, вскрикнув от боли, если бы не успел опереться рукой о сзади стоявший диван.

– Беги, Иви!

Дрейк подтолкнул девушку в сторону двери, чтобы та, что было мочи, покинула поле боя. Она последовала указаниям парня, но не решилась бросить его одного в тот самый момент, когда человек в маске с криком: «я убью тебя, засранец!» кинулся на него с ножом, острие которого в туже секунду оказалось в паре миллиметрах от горла брюнета. Молодой парень всеми силами пытался увернуться, но как он не старался, незнакомцу все же удалось повалить его на пол и сесть ему на ноги, чтобы тот не смел ими размахивать. Мужчина в маске склонился над извивавшимся под ним брюнетом, пытаясь пронзить ножом его грудь.

Пока мужчины покрывались потом – один из-за стремления отразить атаку, а второй под средством желания покончить с жертвой – и боролись за право остаться в живых, Иви приложила немалые усилия, чтобы побороть свою трусость. Она кинулась на поиски вспомогательного предмета, которым ей удалось бы размозжить череп вызывающему у нее отвращение убийце.

Убийца… он действительно им был. Стоило рискнуть, поскольку желание жить отдавало пульсирующими толчками по всему телу девушки.

Иви долго металась с места на место, высматривая какую-либо пригодную вещь.

По комнате продолжали раздаваться пыхтение и ругательства двух особей мужского пола. Оба чувствовали жар по всему телу от одной мысли, что могут побороть своего противника.

– У тебя ничего не выйдет! – огрызнулся Дрейк, который не мог уже выносить чужого дыхания на своем лице.

– Хватит щебетать, птенчик! Я в любую секунду могу вонзить в тебя нож.

– Я так просто не сдамся.

– Надо же… – протянул человек в маске. – Ты все не можешь забыть о той рыжеволосой красотке?

Дрейк мгновенно ощутил холод. Он свихнулся, когда подумал, что окна данного помещения неожиданно распахнулись, и проникший ветер окутал находившихся в одном месте людей. Это был бред. Потому брюнет отрезал пессимистичность потока мыслей и понял, что холод окутал его при одном лишь упоминании об Аббигейл.

– Ты не смеешь говорить о ней, – процедил сквозь зубы Дрейк.

Человек сильно обрадовался, учуяв слабое место своего соперника, потому знал, на что следовало давить:

– Ты не представляешь, какое у нее было лицо, как только она увидела меня. Она осталась совсем одна в той комнате, и я слышал, как она радовалась вашему союзу. «Ох, они приняли меня», «да я им нравлюсь», «как здорово с ними общаться», – попытался изобразить женский голосок скрывающей под маской лицо мужчина. – Мерзость! Я ждал ее там. Я знал, что она придет. Я сразу заприметил ее. Милая на личико и, несмотря на лишний вес, хороша формами.

– Заткнись сейчас же! – Дрейк пытался бороться не только с нависшим над ним мужланом, но и с собственным гневом, который только слабил его упорство и отдачу. Он не выносил подобного разговора о его подруге Аббигейл.

– Ты еще не узнал, что было дальше. Я окликнул ее, когда она рылась в шкафчике в поисках чего-то. Она не смогла и звука произнести. Ей удалось лишь раскрыть рот и выпучить глаза. Это пошло мне на пользу. Никто ничего не услышал. Но когда я хотел немного припугнуть ее, она вдруг решила, что стоит позвать на помощь. Но я превосходил ее в несколько раз. В тот момент я был смышленее, сильнее и быстрее. Я схватил ее за волосы, а как только она была готова кричать, я поставил ее на колени и ударил головой о стоявший рядом тот самый шкафчик. Я ударил еще раз, еще и еще, пока кровь не стала струиться из ее башки! Я размозжил ей лобную часть… Я бил ее даже после того, как она уже испустила дух. Мерзкая баба… Но как я был возбужден, когда ее кровь оказалась на моей одежде. О, и кстати! Она еще должна быть на ней, – вслед прозвучал истерический смех.

– Закрой пасть! – раздался женский крик.

Дрейк не успел как-либо среагировать, поскольку его собеседник ослабил хватку и повалился на пол, лишенный сознания. Над ним стояла Иви, которая сама не верила своей победе и теперь переводила дыхание. В руке у нее был позолоченный подсвечник, на котором под светом фонаря поблескивали капельки крови. Крови этого мерзавца.

Дрейк встал на четвереньки и, прислонив ладонь к своей грудной клетке, в которой мог оказаться клинок, пытался остановить бешеную ритмику своего сердца. Казалось, что стук его жизнеобеспечивающего двигателя разносился по всему помещению. Наверное, Иви тоже его слышала.

– Дрейк, ты как? – девушка отбросила в сторону использованный ею в качестве отпора предмет и поспешила на помощь своему товарищу. Она взяла брюнета за руку и помогла ему подняться. – Он ничего тебе не успел сделать?

Молодой человек взглянул еще раз на, как казалось, бездыханное тело его соперника, после чего даровал девушке свой самый, что ни есть полный признательности взгляд. Он бы, на самом деле, никогда не подумал, что эта скромная и трусливая от рождения девчушка сможет преодолеть свой наиглавнейший порок – страх.

– Спасибо тебе большое, Иви. Ты меня спасла.

Молодая пара обменялась дружескими объятиями и поспешила к выходу, уже и позабыв об оставшемся все также лежать под неким тайником человеке в маске.

Глава 17.

Кристофер пытался унять напавшую на него зевоту, но этого так и не удалось достичь. Он стерпел очередной зевок, когда проходил по пустому широкому коридору.

Худощавый шатен питал огромным разочарованием к данному квесту. Причиной такому горю была очередная неудача в попытке наткнуться на стоящую информацию. Парень уже подумывал смыться из наскучившего ему поместья, однако он сразу вспомнил, что проделать такое было невозможно, от чего ему стало еще паршивее. На самом деле Кристоферу надоело притворяться. Он пытался показаться умным парнем и поиграть на чувствах других участников, когда кто-либо из них мог стать свидетелем его величайшего ума и завидной сообразительности. Тогда бы он посмотрел на этого человека свысока, давая ему тем самым понять, насколько он превосходил его.

Таковым был Кристофер все свои 22 года – высокомерным, самолюбивым, надменным. С виду о нем такого нельзя было сказать. Скромный парень в очках, которого из-за сильной худобы можно было только пожалеть.

У Кристофера в возрасте 14 лет развился тиреотоксикоз – патология щитовидной железы. Снижение веса у парня при таком заболевании было связано с увеличением интенсивности обмена веществ. Он всегда был не крупным, а тут еще и болезнь. Вес резко снизился, и тогда про Криса все начали говорить – бедный ребенок, кожа да кости.

Парень по причине болезни просто не мог переносить духоту, его часто мучила жажда. Спустя 20 минут после того, как он мог освежиться стаканчиком воды, у него так пересыхало во рту, будто бы на самом деле он никакой воды и не пробовал. И так случалось часто.

Сам Кристофер был из богатой семьи, поэтому, когда врачи обнаружили у него гипертиреоз, его мать наняла сиделку, которая окружала ребенка вниманием все 24 часа в сутки. По причине этого он привык к вниманию. Он любил, когда его окружали заботой, когда говорили только с ним или же когда подражали ему, стараясь при этом всем ему угодить. До 12 лет парень учился на дому. Один педагог сменял другого и так каждые будни. А когда Кристофера отправили в государственную школу, и он впервые встретился с цивилизацией, выйдя за рамки привычного для него распорядка жизни, ему захотелось изничтожить весь мир. Его не считали пупом земли и ему это не нравилось. Все общались с ним наравне. Но Кристофер всегда считал, что он был куда умнее, сообразительнее и порядочней, чем его так называемые сверстники. Потому-то ему нравилось проводить время наедине с собой. Он один сидел за партой, один обедал в столовой, один читал книги в школьной библиотеке и в одиночестве занимался подготовкой к занятиям. Во время уроков он не видел никого – только себя и учителя, который знакомил его с чем-то новым и еще не раскрытым самим парнишкой. Кристофера не интересовала эта, как он любил говорить, «кучка отбросов» или «сборище недоразвитых слюнтяев».

Подобное он пережил и в институте, когда мать отправила его учиться на юриспруденцию. Разумеется, как принято у богачей, будущее ребенка было уже давно предопределено его родителями. Противиться воле отца и матери Кристофер не стал. Он поймал себя на той мысли, что пока родители платили за учебу и радовались, что их сыночек шел у них на поводу, ему не составляло труда притворяться, поскольку после совершенно не интересовавшего его направления он мог поступить куда угодно, и родители уже не смели ему возразить.

Таковы были тяготы жизни этого парня.

Благодаря данному родителями воспитанию, Кристофер только и умел, что забирал что-то у других и ничего не отдавал взамен. Этакий закаленный духом и характером эгоистичный паренек.

В институте он выбрал для себя круг общения, где он чувствовал себя в своей тарелке, но не смел этим пренебрегать и давать свободу эмоциям. Поскольку в располагающем большой популярностью высшем учебном заведении уже не могло оказаться, как в школе, подростков, преобладающих столь малым объемом знаний, Кристофер начинал ощущать целостный комфорт. Однако его безразличие к личным проблемам людей никуда не делось. Другие ребята терпели это только потому, что он, как и все в институте, обладал притягивающим других свойством – родительскими богатствами и их высоким положением.

В скором времени Кристоферу такая жизнь наскучила. Все видели в нем только лишь здоровенный кошелек его родных, который казался бесконечным в использовании находящихся в нем средств.

Самой причиной принятия парнем участия в данном экшн-квесте являлись, разумеется, не деньги, в наличие которых он не так нуждался, как другие участники. Кристофер просто возжелал чего-то нового, он тяготел к переменам. Дабы показать маменьке с папенькой свое право к принятию любых решений, парень смирился с тем, что ему предстояло провести 5 часов с никчемными людишками, которые только и брали от этой жизни одно лишь развлечение, никак не пытаясь при этом брать от этой самой жизни нечто большее и значимое. Попросту тратившие свое время люди его всячески выводили из себя. Такому раскладу приучила его мать.

«Если ты посмеешь отказаться от того, что тебе приносят наши с папой старания, при этом приникнешь к стаду людей, которые навяжут тебе свое мнение, я вышвырну тебя из дома, и ты в скором времени сгниешь на какой-нибудь помойке, где будешь рыться в поисках еды!». Это были те самые решившие судьбу парня слова его матери, которые впились ему в голову на столько, что он проговаривал их про себя каждый раз, когда его настигали самые незначительные и пустяковые неудачи – сломалась зубная щетка, закончилась паста в ручке, порвался карман в пуховике – за всем этим следовали те самые слова, которые парень знал на зубок, как некую молитву. Он даже какое-то время видел сны, в которых он абсолютно нагой стоял на коленях, сложив ладони вместе, и проговаривал материнские слова вслух, притом настолько громко, чтобы сидящая неподалеку в кресле та самая мамаша слышала отчетливо каждую буковку, а попробуй Кристофер запнуться, он получал от нее удар плетью и начинал все заново.

Это было самое страшное, что, по мнению парня, когда-либо происходило с ним.

Он почувствовал себя не очень хорошо от нахлынувших на него воспоминаний.

– К чему я вообще это, – вслух проговорил шатен, на какую-то долю секунды даже потерявшись в пространстве, и набрал воздуха в грудь, чтобы собраться всеми силами и побороть вялость.

Кристофер облокотился на стену в коридоре поместья, которая сразу же обдала его холодным ветерком. Стены уже отслужили свое – какие-то из них были продырявлены, и это являлось резонным объяснениям дуновениям ветра.

Все, о чем сейчас думал Кристофер, так это поскорее выбраться из давившего на него закрытого помещения. Он был бы очень рад, чтобы кто-нибудь из участников уже, наконец, добрался до выигрыша, и игра была бы закончена. Но усомнившись в умственных способностях всех собравшихся в поместье людей, шатен скривился в лице, посчитав, что они все застряли здесь навсегда. А решать проблему самому, и уж тем более помогать кому-то Кристоферу было не интересно.