Феникс

Встряхнув своими слегка пожирневшими волосами, которые, если бы умели говорить, уже давно молили бы парня о принятии душа и использовании шампуня, Кристофер отправился вглубь окутанного тьмой коридора.

Заслышав позади себя шум, парень даже не нашел сил повернуться, поскольку потеря интереса привела к депрессии, которая лишила его всяких сил. «Может, это всего лишь омерзительные грызуны… В таком беспорядке, который окутал поместье, здесь им только и место» – подумал Кристофер, продолжая шнырять ногами по полу.

Шум, который не имел успеха в привлечении внимания шатена, оказался повернутым в замочной скважине ключом. Одна из имеющихся в данном окружении лакированных дверей тихонько распахнулась, и из нее, наматывая на свою руку альпинистскую веревку, вышел человек в маске. Провожая взглядом сгорбившегося молодого паренька, он почувствовал в груди приятную горечь. Если бы не его умение совладать с собой, он бы прямо сейчас набросился на уходящее от него прочь худощавое тельце.

– Сейчас мы поиграем.

Еле слышно отозвался механический голос, и человек в маске медленно, получая неимоверное наслаждение от каждого сделанного шага, последовал за шатеном.

Глава 18.

Отчетливое топотание разносилось в центральном коридоре, куда и поспешил Олден со своими двумя очаровательными спутницами. Вооруженные, изнеможенные и ощущавшие неприязнь от выступившего пота молодые люди столкнулись с двумя членами своей команды.

– Дрейк, Иви! – воскликнула троица, когда она застали опиравшегося на стены выдыхающегося брюнета, спутница которого поддерживала его своими худощавыми ручонками.

Эмму от одного вида ее лучшего друга скрутило до такой степени, что ее начали окутывать самые, что ни есть тревожащие душу мысли, однако завидеть своего любимого брюнета живым и, вроде как, невредимым, для нее было чудом. Она поспешила одарить его теплыми, согревающими сердце объятиями.

– Что с тобой случилось? Почему ты так выглядишь?

Дрейк спиной навалился на стену в преддверии того, что мог лишиться всяких сил в любую минуту и рухнуть на пол. Он перед встречей с друзьями дал Иви наводку не разбалтывать раньше времени о том, что им вместе пришлось пережить, потому он заметил, как девушка чувствовала себя неловко в окружении их команды. Все еще ощущая у своей груди острие ножа, словно человек в маске не отходил от него ни на минуту, брюнет опрокинул голову назад, закрыл глаза и не позволял своему сознанию проигрывать в голове сюжет недавно исполненного действия. Он молчал в течение пары минут, в то время как его друзья не смели вторгаться в его личное пространство, пока он сам не предоставит им возможность сближения и права идти на контакт.

Дрейк вернулся к окружавшим его реалиям, осмотрев каждую пару этих полных тревоги глаз, что безотрывно смотрели на него и желали получить ответы. Еле избавившись от комка в горле, парень, наконец, заговорил слегка осевшим голосом:

– Нам нужно действовать. Искать выход отсюда. Мы зря теряем время.

Не желая пугать еще больше и так обеспокоенную Эмму, которая теперь одна из всех продолжала пилить брюнета взглядом, Дрейк не смел произносить больше ни слова. Ему не хотелось раскрывать ей правду о том, что, если бы не Иви, он был бы уже мертв.

– Я поверить не могу… И это говоришь ты, Дрейк? Да что с тобой происходит? – Эмма казалась еще более растерянной. Ее волнение заключалось не в словах, произнесенных ее другом, а в его опустошенных глазах. Ни одного проблеска, ни одного мерцания, ни одного блика нельзя было уловить в них. В тех условиях, что они все оказались, быть радостным не особо получалось, но Эмма не смогла скрыть страха перед своим другом.

Дрейк словно и не заметил угнетающего всех расстройства и потери. Он напрягся всем телом.

– Ладно. Куда нам идти теперь? – Олдена не на шутку разволновала сложившаяся ситуация. Не только Эмма заметила значительные изменения в их общем друге.

– Вы что-нибудь отыскали? – Тейлор встала между Дрейком и Эммой, возжелав перебить возникшее между ними напряжение.

– Там какой-то тайник, – начал Дрейк. – Но я так и не понял, как его открыть. Система как у обычного сейфа, только в этом нет возможности вводить код. Одно лишь поле. Если это тот самый тайник с деньгами, то необходимо как можно скорее найти к нему ключ.

– А у нас всего лишь видеокассета, – Тейлор подтолкнула Эмму, и та неохотно вытащила из кармана устройство для воспроизведения видео.

– Остается найти видеомагнитофон, и мы сможем узнать, что на этой ленте, – добавил Олден. – Однако мы больше времени потратим на поиски комнаты с этим самым видеомагнитофоном.

– На этом этаже есть еще места, куда мы не заходили? – поинтересовалась Иви, украдкой всматриваясь в окутанные чернотой коридоры, которые от этого казались бесконечными.

– Что-то было в этой части, – Тейлор указала в пустоту прямо перед собой. – Я как-то ходила здесь, но так и не успела добраться до конца центральной части.

– Тогда пошли, – Олден уже сделал первые шаги в указанном направлении. За ним неприхотливо двинулась Иви, которую сопроводила Тейлор.

Эмма бросила взгляд на все также облокачивающегося на стену опустошенного брюнета.

– Ты так и не скажешь мне, что с тобой произошло? – еле слышно спросила блондинка. Она будто хотела, чтобы ее друг не расслышал заданного ею вопроса. Видеть в потерянном состоянии своего лучшего друга, на лице которого всегда играла лучезарная улыбка, было для нее новым.

Дрейк резко выпрямился и взял Эмму за ее столь теплую руку, которая лишила напряжения его трясущуюся от страха и холода пятерню.

– Я расскажу тебе об этом, но только не сейчас. Дай мне время, – отозвался брюнет. – Нам надо поспешить за ребятами.

Эмма не стала ничего отвечать. Она повиновалась парню и последовала за ним в темноту.

***

Лучи пяти фонарей падали на дверное полотно, лишенное даже минимального остекления. Олден вызвался первым войти внутрь открывшейся перед ним комнаты, притом, что в его руках имелось превосходное орудие для самообороны. Как только парень проходил дверной проем, его обдал приятный холодок, и его легкие наполнил свежий воздух. Вошедшие следом за Олденом молодые люди также ощутили этот приятный прилив прохлады и чистоты. Им всем показалось, что в данном помещении разваленность стен привела к образованию дыры, которая и открывала ветру проход в комнату. Само помещение представляло собой неимоверной величины кладезь многовековой литературы. Возвышавшиеся до самих потолков шкафы, на каждой полке которого стояли плотно друг к другу книги в различных переплетах, радовали глаз почти каждого из собравшихся в комнате.

– Да тут целая библиотека, – наконец выдавила из себя Эмма. – Какая красотища.

– Столько книг я даже в нашей городской библиотеке не видела, – подметила Иви.

– Жаль, что некоторые из печатных изданий уже не спасти, – Дрейк подобрал с дубовой поверхности несколько книг, которые попортились из-за холодного воздуха и покрылись плесенью из-за накопившейся за столько лет пыли.

– Вы только гляньте, – Тейлор расположилась за письменным столом – единственной мебелью в комнате помимо шкафов – и стала разглядывать на нем вырванные страницы. – Кто-то был явно не в духе, когда таким способом терроризировал книги.

Вся команда окружила укрепленную на ножках деревянную плиту с зеленым бархатным покрытием. Каждый из молодых людей взял себе по пожелтевшему листу бумаги.

– Какая-то загадка? – поинтересовался Олден, прочитывая напечатанные на попавшемся ему листе строки, и отложил в сторону мешавшую ему фомку.

– Сейчас посмотрим, – ответил Дрейк. – Не зря же эти листы просто так здесь лежат.

– Может нам надо отыскать книги, из которых вырвали эти страницы? – Эмма бросила резкий взгляд на каждый расположенный в комнате шкаф и ужаснулась от собственной мысли. – Правда, это будет долго. Тут столько книг.

– Мы состаримся, прежде чем изучим каждую из них, – отрезала Тейлор.

– Данные нам отрывки принадлежат тому или иному автору, мы можем ориентироваться по ним, – Иви стала чувствовать себя более уверенной в изложении собственных мыслей.

– А это верно, – не желая больше тратить время, Дрейк принялся читать вслух свой отрывок:

«Любовь – мой грех, и

гнев твой справедлив.

Ты не прощаешь моего порока.

Но, наши преступления сравнив,

Моей любви не бросишь ты упрека.

Или поймешь, что не твои уста

Изобличать меня имеют право.

Осквернена давно их красота

Изменой, ложью, клятвою лукавой.

Грешнее ли моя любовь твоей?

Пусть я люблю тебя, а ты – другого,

Но ты меня в несчастье пожалей,

Чтоб свет тебя не осудил сурово.

А если жалость спит в твоей груди,

То и сама ты жалости не жди!»

– Насколько мы все хороши в познаниях литературного плана? – Олдена окутала неловкость, поскольку изобретателю-любителю была не доступна поэзия. Он в школе-то еле-еле выучил два четверостишия работы Эмили Дикинсон «Я дважды скончаюсь, и перед концом». А тут целая головоломка – угадай какого автора данное стихотворение.

– В самый ответственный момент я разом забыла все прошедшие курсы литературы, – Эмма присела на край письменного стола, потирая виски кончиками пальцев, словно призывая свою память открыть доступ к сокровищнице ее знаний.

– Не волнуйся так. Я мало того не помню, я вообще ничего не знаю, – Олден успокаивающе похлопал опечаленную белокурую девицу по плечу.

Эмма на минуту прекратила восстанавливать в памяти пройденных ею писателей и поэтов и бросила на шатена сардонический взгляд:

– Спасибо. Умеешь успокоить.

– Не мешай, Олден, – Иви оттянула своего друга от блондинки за ухо и приказала не встревать.

Остальные молодые люди одарили их улыбками и смешками.

– Жаль, у меня телефона с собой нет, а то бы я засняла этот момент на память, – Тейлор ехидно расхохоталась.

Невзирая на ироничный комментарий расположившейся за письменным столом девушки, Олден продолжил огрызаться со своей подругой:

– Ты мне чуть ухо не оторвала.

– А ты только мешаешь. Эмма сосредоточилась на работе, а тебе все хихоньки, да хахоньки. Нельзя же так.

– Уж простите, пожалуйста, что я не такой знаток в литературе, как вы все, – шатен отдельно на каждого ткнул пальцем.

– Мы нисколько не смеемся над тобой. Каждый из нас хорош в чем-то своем. Просто дай нам подумать, – Иви, как и в любые другие тяжелые для нее с другом моменты, одарила его раскаивающимся взглядом и подарила ему поцелуй в щеку. Обычно парень прекращал свою бурную деятельность и успокаивался. Тоже произошло и в этот раз.

– Я вообще ничего не могу сообразить, – отрезал Дрейк, последний раз пробежав по строчкам глазами.

– Я могу ошибаться, – принялась сразу же оправдывать себя от последующей ошибки Иви, – но я, кажется, видела когда-то это стихотворение в сборнике поэзии 16-17 веков.

– Тогда круг значительно сузился, – добавила Эмма. – Кто у нас самый выдающийся поэт того времени?

– Томас Мор? – предположила Иви.

– Лопе де Вега? – подхватила Тейлор.

– Николо Макиавелли? – добавил Дрейк.

– Да кто все эти люди?! – Олден прокричал это как можно громче, хотя это вырвалось у него совершенно случайно. Находясь на гране срыва от заслушивания неизвестной ему информации, парень не стерпел.

Нависло молчание. Вся команда устремила на шатена свой взор.

– А если взять во внимание тот факт, что обитавшие в данном поместье жильцы были уроженцами из Англии? – нарушил тишину Дрейк.

Парень осмотрел давящие на него поразительной величины шкафы. И только в этот миг его осенило. Замерев на мгновение, и даже уняв свое неровное дыхание, брюнет повернулся к пронзающей его взглядом троице девушек.

– Уильям Шекспир! – хором отозвались они, после чего начали озарять комнату ликующими возгласами.

Олден стоял поодаль от трепещущей в порывах победы четверки и не имел ни малейшего представления о том, что происходило на тот момент. Он осмотрел каждую из радовавшихся голов и лишь неловко развел руками в стороны.

– Остается добраться до нужных нам книг, – подметила Эмма, которая уже успела обнаружить, что ярлык с отделяющей от всех других поэтов и писателей буквой «Ш» располагался на достаточно высоком от ребят расстоянии.

– Нам нужно что-то, с помощью чего я смог бы добраться до нужной нам секции, – бросил Дрейк.

– Возьми лестницу, – буркнул Олден, который сидел на письменном столе и игрался с находившемся на нем пером для письма.

Ощутив на себе очередную порцию недоумевающих взглядов, парень пояснил:

– Да вон она, в углу стоит, – шатен резко указал молодым людям направление. – Что? Вы думали, я вообще уже ни на что не гожусь?

– О, Олден, – Иви подошла к обиженному на всех другу и прижала его к себе.

Дрейк похлопал шатена по спине, чтобы тот взбодрился духом и отправился за лестницей. Парень предрекал некие поломки и гниения в данной деревянной конструкции, поэтому решился обращаться с ней с предельной осторожностью. Он установил ее под необходимой ему секцией и принялся подниматься наверх. Невзирая на скрипы и некого рода потрескивания в ступеньках, Дрейк достиг нужного отдела.

– Ради Бога, будь там осторожен, – заверила друга белокурая девица. – Лестница пугающе скрипит.

– Нам не хватало, чтобы ты шею сломал, – пояснила Тейлор.

Дрейк уже не слушал выкрикивающих ему наставления девушек, и это не из-за высоты, которая разделяла их, а из-за интереса к представшим перед ним книгам. Сборников с желанным для группы молодых людей Уильямом Шекспиром было 4 штуки. Три из них были покрыты красным бархатом, а один – синим. Начав с отличавшегося от других по цвету сборника, Дрейк принялся искать в нем следы вырывания. Ни одного сходства. А заметив на страницах книги знакомые имена – Кассио, Эмилия и Дездемона – брюнет понял, что за произведение предстало перед ним.

Исследования коснулись второго сборника. Ничего похожего на обрывки не нашлось.

Удача настигла Дрейка при осмотре третьей книги. Вместо положенной страницы находился листок бумаги с несколькими записями.

Убедившись, что в четвертой книге Уильяма Шекспира не было ничего запрятано, Дрейк спустился вниз.

Вместе с ожидавшими его внизу ребятами он прочел найденное сообщение:

«Картина. Адам и Ева. Библейское предание».

– Нам следует отыскать картину? – встрял Олден, перечитывая содержание держащего Дрейком листка бумаги.

– Наверное, да, – вздохнула Эмма. – Но их много. Уж сколько изображений Адама и Евы, сколько трактовок. Выделить ту самую будет сложно.

– Значит, ищем дальше, – спохватился Дрейк.

– Вот мой отрывок, – Иви решила идти следующей. Она почти прошептала:

«В тени долин, на оснеженных кручах

Меня твой образ звал:

Вокруг меня он веял в светлых тучах,

В моей душе вставал.

Пойми и ты, как сердце к сердцу властно

Влечет огонь в крови

И что любовь напрасно

Бежит любви.»

– Ох, это Гёте, – твердо отрезала Иви.

– Ты уверена? – подметил Олден с некой долей сарказма. Его подруга никогда не делилась с ним своим пристрастием к чтению.

– Знаешь, я люблю проводить вечера наедине с Иоганном Гёте. У него много стихотворений на любовную тематику, и они мне нравятся, – Иви проговорила все на одном дыхании, поскольку делиться подобным с молодыми людьми для нее было несколько трудно. Она давно отстроила барьер и не собиралась его рушить, потому и раскрывать свои личные интересы для девушки было чем-то невозможным.

– Я даже и не знал об этом. После стольких лет дружбы ты говоришь об этом только сейчас, и то, потому что вынуждена, иначе мы все тут умрем? – уточнил шатен, повиснув над девушкой всем своим крепким телом.

– Не надо так драматизировать, Олден, – Эмма встала на сторону запуганной девчушки. – Она делиться с нами самым сокровенным. Ты лучше нас знаешь, как ей это тяжело. Поэтому перестань быть букой.

– Я наоборот рад этому. Просто ее вынудила обстановка, а не личная заинтересованность в реакции других. Разве нет?

– Прояви терпение.

Дрейк успел проверить теорию Иви и достать с полки находившийся в единственном экземпляре сборник стихотворений Иоганна Гёте.

– Смотрите, – брюнет окликнул свою команду, которая вскоре выстроилась перед ним в шеренгу.

«Книга Бытия. Грехопадение».

– Мой дорогой любитель искусства, есть идеи? – Дрейк после прочитанного вслух найденного отрывка обратился к своей подруге, которая все 4 студенческих года занималась доскональным изучением артистизма в изобразительном искусстве.

Эмма лишь вяло покачала головой. На нее несколько давила царившая в поместье обстановка, и она не могла вычислить, почему так.

– Давайте продолжим, – Тейлор вооружилась своим листком и поделилась со всеми его содержанием:

«Я ухожу. Ищу забвенья

И мир большой пройду до края.

Что слезы все, что оскорбленья?

Тебе с другим я счастья пожелаю.

Но знай: когда под звездами в ночи

Вдруг встрепенешься ты – подушка вся в слезах —

И не поймешь – что сердце так стучит,

Все странно и загадочно впотьмах,

И если в темень ты все смотришь, как в стекло,

И не уснешь, и не зажжешь огня,

И ждешь чего-то, что давным-давно прошло, —

То ты моя!»

– Вам это ничего не напоминает? – спросила Эмма, к которой, наконец, пришло озарение.

– О, да, я сразу понял, кто это! – съязвил Олден, закативший на вопрос блондинки глаза и скрестивший руки на груди.

– Не злись, – Дрейк бросил на плечи друга свою крепкую руку.

– Тебе легко говорить. Я на вашем фоне кажусь полным придурком. Да, я не читаю перед сном книги, вместо этого я слушаю музыку, и мне не интересна поэзия.

– И что с того? – опешил Дрейк. – Мы не перестаем как-то по-другому к тебе относиться.

Олден бросил на оживленного брюнета добрый и лучистый взгляд. Парень поднял ему настроение, а вместе с тем и вытащил его из высасывающей душу ямы низкой самооценки.

– Давай, друг, – Дрейк потряс шатена за плечи, пока тот постепенно возвращал себе привычно бодрое и воинственное настроение. – Ты нам нужен. Выше нос!

– Ладно, прости. Так кто же этот ваш гений в области литературы? – Олден пробежал глазами по надвигающимся к нему девушкам. Тейлор хитро улыбалась, придерживая необходимую книгу под мышкой. Она протянула ее шатену, и тот, смахнув пыль с обложки ладонью, прочитал напечатанное на ней большими буквами имя: Эрих Мария Ремарк.

Олден издал легкий смешок. Немецкого писателя ХХ века и представителя «потерянного поколения» он знал, но успеха в изучении его творчества так и не добился.

Перелистывая страницу за страницей и питая при этом наслаждение от издававшегося ими шелеста, шатен нашел искомый им пропуск, где вместо вырванной страницы находился клочок бумаги.

«Изгнание из идеального места за совершенный проступок».

Эмма заерзала на месте, когда на нее огромным комом обрушились все накопившиеся ею знания. Адам и Ева. Эпизод библейского предания из книги Бытия, следующий за грехопадением.

– Я знаю, куда нам нужно идти!

Блондинка уже скрылась за дверью, когда молодые люди только начали улавливать суть происходящего. Не желая затеряться в пучине кромешной тьмы и сбиться с прокладываемого Эммой пути, вся команда двинулась за ней следом. Они все ускорили шаг, чтобы нагнать блондинку, которая уже свернула на первом повороте запутанных коридоров. Спустя минуту вся молодежь оказалась в левом крыле поместья, где недалеко от первых попыток участников выбраться из закрытых комнат раскрывалась небольшая галерея. Ее Эмма, в виду своей неимоверной любви к искусству, изучила досконально, перед тем как когда-то оказала помощь Дрейку с поиском ключа.

– Вот оно, – Эмма указывала светом фонаря на одно из висевших на стенах полотно. – Это то, что нам нужно. Мазаччо. И его фреска «Изгнание из Рая».

– Я даже не знала, что тут целое собрание художеств, – проговорила Тейлор.

– Удивительная работа, – продолжила Эмма, не обращая внимания на комментарии. – Экспрессивная манера письма, яркие цветовые пятна и выразительные фигуры с правильными очертаниями и строением тел. Фреска написана во времена тотального царствования «бесплотной» готики, когда нагота считалась постыдной и стыдливо прикрывалась драпировками или традиционными «фиговыми листьями», – Эмма приложила руку к представшему перед ней изображению, словно пытаясь пропустить через все свое тело моменты его создания. – Отражение библейского предания изображает именно тот момент, когда Адам и Ева изгнаны из Эдема. Райская жизнь для них закончилась, они прокляты и отвергнуты богом, а впереди их ждет только полная трудов и лишений жизнь.

– Только и слушай твои речи, – Дрейк прильнул к подруге вплотную. – Прекрасно сказано.

– Я все же знаток в этом деле, – ответила Эмма с яркой улыбкой на лице. Искусство вдохновляло ее и привносило ей некую энергию, подпитывая ее насыщенными сюжетами картин.

– Извините, молодые люди, – Олден протиснулся между загипнотизированной иллюстрацией парой, позволив себе осквернить висевшее в покое столько лет полотно своими следующими действиями. Парень снял его и бережно облокотил на стену, тем самым зафиксировав полотно от падения. За неимоверной красоты фреской висел хорошо вбитый гвоздем прозрачный мешочек. Олден поместил его в свою руку и сильным рывком оторвал от толевого крепления с увеличенной шляпкой. Дрейк подставил парню свою свободную руку, чтобы тот для всеобщего обозрения высыпал содержимое мешочка. Шесть квадратных фишек. На каждой была изображена та или иная буква.

– Я так чувствую, нам предстоит угадать слово, – засвидетельствовала Тейлор. – Только что с ним делать дальше?

– Лучше для начала понять, что это вообще за слово, а потом уже будем додумывать, для чего оно и где мы его можем использовать, – отрезала Эмма.

Дрейк поместил таблички в задний карман своих джинсов:

– Давайте вернемся к идее с поиском оставшихся участников…

Хлопок! В одной из комнат, где первоначально участники искали пути выхода, раздался смачный грохот, который прервал речь брюнета. Молодые люди устремили свет фонарей в привлекающую их звуком сторону. Еще один хлопок! Крайняя дверь слева.

– Я не хочу туда идти! – выкрикнула Иви.

Олден принялся успокаивать девушку и попросил ее сдерживать тон. Дрейк без какого-либо сомнения определил причину паники. Иви была участницей жесткого отпора в борьбе брюнета с человеком в маске. Ей стало страшно. Но страх переполнял абсолютно всех. Ей просто было тяжелее воспринимать очередную возможность столкновения с играющим на их чувствах убийцей.

– Вообще в любой другой нормальной ситуации мы должны были связаться с организаторами данного мероприятия и рассказать им, что у них промашка. Какой-то маньяк пытается перерезать всех людей. Этот…как его… смотритель! Он должен нам помочь! – Тейлора окутало такое раздражение, что она больше не могла совладать с собой.

– Как он нам поможет? Он не сидит под дверью и не ждет, пока мы тут соизволим игру закончить, – отрезал Дрейк.

– Эй, брюнетик, да хоть какая-то помощь в данном случае должна быть! – огрызнулась Тейлор. – Мы уже давно могли бы быть на свободе, но нет… Мы Бог пойми куда тащимся. Хотя нет, я знаю, куда… на встречу с самой смертью.

– У нас нет каких-либо средств связи, чтобы мы смогли хоть кого-то позвать на помощь.

– А может, попробуем выломать дверь? Ты об этом не подумал?

– Если ты через чур умная, то иди и выламывай!

– Я-то выломаю. От вас парней помощи не дождешься.

Хлопок! Дверь продолжала подзывать к себе группу молодых людей.

– Может, перестанешь орать, и мы узнаем, наконец, что здесь происходит? – процедил сквозь зубы Дрейк.

Не дожидаясь ответа от озлобленной брюнетки с красным мелированием, парень двинулся к располагающейся поблизости комнате. Крайняя слева.

– Самое страшное для меня то, что это была моя комната, – еле слышно проговорил Олден.

– Там не должно быть для тебя ничего опасного, – попыталась успокоить его Эмма.

– Черт!

– Что случилось? – спросил Дрейк, который уже хотел было потянуться к ручке двери.

– Фомка… – ответил Олден. – Я забыл ее в библиотеке. Нам нечем защищаться.