Жить

В этой связи в Государстве вводятся чрезвычайные меры. Они носят временный характер. Однако с учетом сложившейся ситуации и невозможности в настоящий момент предусмотреть определенный срок их применения, в интересах защиты Государства и всех его граждан чрезвычайные меры вводятся без установления конкретного срока и подлежат отмене на основании специального указа Главы Государства или всенародного референдума.

В целях полномасштабной и эффективной реализации Государством своей первостепенной функции – обеспечения всеобщей безопасности – создается Служба тотальной защиты государства, общества и человека (сокращенно – СТОЗА). Службу возглавляет Уполномоченный по тотальной защите государства, общества и человека. С учетом уровня и масштаба угроз на службу в СТОЗА набираются граждане Государства, имеющие опыт в военной, разведывательной, правоохранительной сферах, добровольно изъявившие желание получить экспериментальный препарат, повышающий рациональные способности человека за счет снижения его эмоционально-чувственной сферы. Сотрудники СТОЗА состоят на полном государственном обеспечении и имеют повышенное материальное довольствие.

СТОЗА, наряду с текущими задачами защиты Государства, осуществляет ежемесячный мониторинг изменения уровня глобальных угроз и эффективности принятых чрезвычайных мер, что фиксируется Уполномоченным СТОЗА в соответствующих отчетах об оценке уровня безопасности и ежегодно предоставляется Главе Государства.

Глава Государства, являющийся гарантом Основного закона Государства, в условиях действия чрезвычайных мер выступает одновременно гарантом абсолютной безопасности для каждого гражданина Государства. Именно данное обстоятельство позволяет Главе Государства в период чрезвычайных мер приостановить действие ряда положений Основного закона, затрудняющих работу по эффективной тотальной защите.

К числу таких чрезвычайных мер относятся общегосударственные и специальные.

Общегосударственными мерами обеспечения безопасности являются:

– обеспечение граждан электронными паспортами, фиксирующими всю личную информацию о человеке в единой электронной базе данных;

– всеобщая дактилоскопия;

– повсеместное внедрение системы распознавания лиц;

– обеспечение доступа в места массового скопления людей (аэропорты, вокзалы, стадионы, рынки, торговые и бизнес-центры, школы, больницы), а также в государственные учреждения по электронным пропускам – QR-кодам;

– мониторинг перемещений граждан по территории Государства;

– введение ограничений на выезд за пределы Государства, что предполагает получение соответствующего разрешения в СТОЗА и обязательное ношение электронного браслета, фиксирующего местоположение гражданина за пределами Государства;

– сбор информации о частной жизни граждан, включая сведения о телефонных и интернет-соединениях абонентов, прослушивание телефонных переговоров, просматривание почтовой и интернет-переписки (с обеспечением сохранности информации в течение 25 лет).

Данные меры вводятся без дополнительного оповещения граждан по мере готовности соответствующих технических средств.

Специальными мерами обеспечения безопасности являются:

– признание преступлением мыслей (намерений) о совершении деяний, направленных против безопасности Государства и всеобщего благополучия;

– предоставление СТОЗА полномочий на применение превентивных мер в виде ограничения части свобод граждан, в отношении которых имеются объективные сведения об их неблагонадежности, и помещение их под административный надзор на определенный срок, либо по решению суда – бессрочно;

– наделение СТОЗА полномочиями по расследованию всех уголовных дел о преступлениях против государственной безопасности и всеобщего благополучия;

– предоставление СТОЗА полномочий на применение физической силы при задержании лиц, подозреваемых в совершении преступлений против безопасности Государства и всеобщего благополучия;

– запрет на участие адвоката по уголовным делам, находящимся в ведении СТОЗА, до окончания их расследования;

– запрет на свидания с родственниками для подозреваемых по уголовным делам, находящимся в ведении СТОЗА».

* * *

Когда впервые были озвучены идеи о необходимости ограничения свобод человека, затрудняющих Государству выполнение возложенной на него миссии по обеспечению безопасности, проводились многочисленные общественные дискуссии, всевозможные конференции и круглые столы. Возражали чиновники, ссылаясь на дополнительные расходы бюджета. Возражали ученые и правозащитники, апеллируя к криминологическим исследованиям и историческому опыту. Возражали журналисты и деятели культуры, цитируя изречения мудрейших о человеке как высшей ценности. Общество, обремененное кредитами и развращенное их доступностью, загонялось на работе, а потом просаживало заработанное в торговых центрах, участвуя в выгодных акциях и скидочных программах, либо увлеченно залипало в гаджетах, либо выпивало на кухнях под жужжание телевизоров. Большая часть населения не участвовала в общественном обсуждении допустимых пределов ограничения своих свобод.

Потом странным образом в нескольких городах Государства произошло один за другим несколько терактов в общественном транспорте. По телевизору ежедневно транслировались жуткие кадры с мест происшествия: на фоне воя сирен и мелькающих красно-голубых вспышек маячков машин экстренных служб выжившие окровавленные люди стонали от боли с перекошенными лицами, трупы лежали в каких-то несуразных позах, везде мелькали фрагменты человеческих тел, носилки, бинты, белые халаты. Этот хаос старательно и детально демонстрировался средствами массовой информации. Корреспонденты совали в лица пострадавших микрофоны, задавали вопросы и настаивали на ответах. Кто-то рыдал, выл, голосил, кто-то отчаянно матерился на журналистов, правоохранителей, террористов. Одни исступленно орали, другие что-то бессвязно бормотали. Были те, кто растерянно хлопали глазами, застыв в оцепенении, и не могли вымолвить ни слова.

Оперативный штаб не успевал реагировать, координировать, анализировать. Чиновники в погонах сначала кинулись заверять, что ситуация под контролем. Они скупо и односложно комментировали происходящее: цель террористических актов – свержение государственной власти, исполнители – внешние враги и примкнувшие к ним оппозиционеры. Докладывали о принятых мерах, повышающих безопасность. Давали рекомендации населению быть бдительными, создавать общественные патрули, обо всех подозрительных людях и предметах сообщать в Службу правопорядка.

На улицах заметно выросло количество людей в серой форменной одежде Службы правопорядка, которые проверяли документы и объемные сумки, досматривали граждан и транспортные средства. В аэропортах, на вокзалах, в метро, где уже давно были установлены рамки металлоискателей и сканеры для багажа, ввели тотальный досмотр, что привело к многочасовым пробкам на входе и парализовало всю транспортную систему. На маршрутах городских и пригородных автобусов появились кинологи с собаками, а на въездах в населенные пункты – блокпосты.

Население охватила паника. Люди боялись пользоваться общественным транспортом, отказывались посещать массовые мероприятия, перестали водить детей в школы и детские сады, старались, прикидываясь больными, не ходить на работу. В маленьких городках и поселках начались перебои с поставками продуктов питания и лекарств.

Правоохранительная система даже с привлечением военных захлебывалась от нагрузки. Телефоны Службы правопорядка разрывались от шквала звонков ответственных граждан. Для отработки всех сообщений катастрофически не хватало сотрудников, даже несмотря на то, что они работали без выходных и спали урывками прямо на работе. Изоляторы временного содержания и камеры для задержанных по административным делам были переполнены: нарушителей перестали оформлять, их просто закрывали там без каких-либо судебных решений.

В этот период ответственные лица от служб правопорядка сменили риторику, вместо мантры «все под контролем», стали все громче звучать высказывания о недостатке полномочий и излишних ограничениях реальных возможностей правоохранительных органов.

После третьего теракта для снижения напряжения в обществе СМИ перестали демонстрировать пострадавших и крупные планы с мест происшествия, минимизировали информацию о количестве жертв. Вслед за этим общество, заметившее данные перемены, стало еще более подозрительным и истеричным, направив свои претензии непосредственно Государству. Стали собираться митинги и пикеты с требованиями защитить население от террора и отправить в отставку всех руководителей правоохранительного блока, а заодно и Главу Государства.

После четвертого теракта, который опять произошел в столице, последовало введение по всей стране комендантского часа, запрещающего передвижение в ночное время, а также проведение любых собраний, представляющих собой потенциально удобные мишени для террористов.

На следующий же день в одном из ближайших к столице регионов прозвучал взрыв в междугороднем автобусе, повлекший гибель 36 человек. Скрыть или замолчать данный факт оказалось невозможно из-за лавинообразного распространения информации через интернет, в обход официальных каналов связи.

С призывом принять Концепцию безопасности, позволяющую эффективно выстроить работу по защите населения, выступил Глава Государства в телевизионном обращении к гражданам. Он высказал соболезнования всем родным и близким погибших в террористических атаках, заявил о личной ответственности за произошедшее, пообещал найти и наказать всех причастных к этим жутким преступлениям, озвучил суммы компенсаций для пострадавших. А далее, делая паузы, чтобы подчеркнуть не только трагичность сложившейся ситуации, но и всю сложность предлагаемых к немедленному принятию решений, он изложил основные тезисы Концепции безопасности и, объявив дату проведения референдума, который из-за существующих угроз должен пройти с помощью электронного голосования, призвал население во имя светлого и надежно защищенного будущего поддержать его инициативу.

Население проголосовало в едином порыве в поддержку всех предложенных ограничений своих прав. Концепция безопасности была принята и введена в действие. Теракты прекратились. Средства массовой информации стали сообщать исключительно о разоблаченных террористах и предотвращенных злодействах. Началась масштабная работа по созданию официально разрешенных систем учета, слежки и контроля за населением. Параллельно с ней активно велась информационно-разъяснительная деятельность, призванная повысить бдительность граждан, их инициативность в оказании посильной помощи СТОЗА и направленная на формирование позитивного восприятия в общественном сознании введенных чрезвычайных мер. Они вынужденные, но неизбежны и необходимы во имя всеобщего блага.

* * *

Уполномоченный СТОЗА закончил работу с докладом, откинулся на спинку кресла и, положив ноги на стол, закурил. Он был удовлетворен. На сегодняшний день в сфере безопасности были достигнуты ощутимые результаты: снизилась бытовая преступность и наркопотребление, повысились производительность труда и налоговые поступления в бюджет, существенно сократилось число критиков власти, выросло доверие населения государственным органам.

«Конечно, – рассуждал он, – имеются определенные трудности, но они неизбежны. Уже сейчас очевидно сокращение доли частного бизнеса на рынке и его замещение государственным. Такие сферы, как общепит, бытовые услуги, развлечения существенно сжались. Но в целом ничего страшного не произошло. Напротив, таким образом расширяется сфера государственного контроля в экономике. Да, заметно сократились крупные иностранные инвестиции в технологические проекты, в строительство. Но и здесь все работает. Пока… И да, безусловно, все еще острой остается проблема борьбы с коррупцией».

Уполномоченный знал об обещаниях Главы Государства изжить это порочное явление, подрывающее основы экономической безопасности. Дорожа доверием, оказанным ему избирателями, проблему коррупции Глава Государства держал на постоянном контроле.

Коррупция, мда… Низовая коррупция, мелкое взяточничество практически ликвидированы. Сейчас мало кто дает взятки за получение водительских прав либо при нарушении правил торговли или строительства. Там все фиксируется в электронном виде. Чего не скажешь о коррупции в высших эшелонах власти. Там, где есть государственные деньги, – коррупция непобедима. Бюджетные потоки – это мышеловка. Выполнение любого государственного заказа сопряжено со множеством задач, решение которых требует неформальных доверительных отношений между государственным заказчиком и подрядчиком.

В условиях рыночных отношений, конкуренции и существования честных тендеров Государство не смогло бы выполнить ни единого запланированного проекта. Ни строительства социальных объектов, ни ремонта дорог, ни поставок для школ и больниц.

Ведь у нас как? Чтобы бюджетные деньги не были похищены, подрядчик получает авансом только 30 % от общей сметной стоимости контракта, а все остальное – по мере выполнения работ – после их приемки государственным заказчиком. Как только подрядчик приступает к проекту, тут же выясняются не учтенные, а значит, не заложенные в смету обстоятельства, вынуждающие его выполнять дополнительные работы, нести дополнительные затраты. И чтобы не работать себе в убыток, он должен согласовать новые объемы с заказчиком, пройти государственную экспертизу увеличения сметной стоимости. При существовании многочисленных контролирующих и надзирающих инстанций это может занять не один и не два месяца. Здесь, конечно, все под контролем, процесс жестко регламентирован, чтобы не допустить разбазаривания государственных денег. Пока идут согласования, подрядчик должен либо остановить работы, но продолжать платить зарплату и нести прочие расходы по объекту, либо выполнять все дополнительные работы на собственные средства в надежде, что они будут-таки учтены в новой смете.

А ведь еще и сроки нужно соблюсти. Любой простой подрядчика чреват срывом предусмотренных контрактом сроков, а это штрафы, и совсем немаленькие. А зачем подрядчику штрафы, если он не по своей вине работы не выполняет, если он ждет согласования новой сметы с фактическими объемами? Значит, нужно договариваться с заказчиком еще и об увеличении сроков выполнения работ. Вот и получается, что это только по условиям государственного контракта – заказчик и подрядчик вроде как стороны самостоятельные, а по факту они, как иголка с ниткой, прочно сцеплены и взаимозависимы. А если уж государственному заказчику и зависеть от подрядчика, то лучше уж от своего, с которым всегда можно договориться о взаимоприемлемых и взаимовыгодных условиях сотрудничества. А подрядчику и подавно: он будет вкладываться в работы только при условии полного доверия заказчику. Иначе – швах! Обдерут его как липку за разные прегрешения.

А у нас все подрядчики процветают, зарабатывают и развиваются: и рабочие места создают, и налоги платят. Потому что между государственными заказчиками и подрядчиками полное взаимопонимание, все свои, прикормленные. Ну да, возможно, качество страдает, но и над этим мы работаем, у нас не один доверенный подрядчик, а два или три, у них тогда настоящая конкуренция появляется.

В общем, и с коррупцией можно было бы нормально жить и работать. Так даже удобнее: все коррупционеры под колпаком, все связаны и повязаны, а потому управляемы и послушны.

Но вот нет же! Корысть и зависть! Зависть и корысть! Человек вообще по своей природе слаб и тщеславен. Ему мало иметь то, что он имеет. Ему нужно больше, чем у соседа, лучше, чем у партнера. И искушение велико. Вот отсюда все зло. Начинают доносить, подставлять друг друга. И вытаскивают на поверхность всю грязь подноготную. А нам приходится доводить дело до суда. Расследовать-то там особо нечего, и так все и про всех заранее известно.

У Главы Государства вопросы по борьбе с коррупцией, конечно, будут. Нужно, наверное, отдельной справкой дать статистику по суммам конфискованного у осужденных коррупционеров имущества, которое пойдет в доход Государства. Там такая внушительная цифра получится, что она выгодно подчеркнет эффективность нашей работы.

Он снял трубку и дал соответствующие распоряжения адъютанту.

Глава 5

Ведение дела о разоблачении заговора против действующей власти было поручено Главному управлению по расследованию особо опасных преступлений СТОЗА.

В результате первичных следственных мероприятий был получен внушительный объем информации, который только предстояло детально изучить, но общий вектор стал очевиден еще до начала расследования. По сообщению оперативного сотрудника, подкрепленного явкой с повинной Иваныча – президента клуба «Витязь», под видом спортивно-патриотического клуба была создана вооруженная преступная организация с жесткой субординацией и распределением ролей между входящими в нее членами, задачей которой было участие в координируемой из-за рубежа деятельности, направленной против безопасности Государства. Конечной же целью являлась смена существующей власти, в том числе устранение отдельных высокопоставленных политических деятелей.

Изначально Иваныч появился в поле зрения СТОЗА тогда, когда им по поддельным документам на территорию Государства были ввезены медицинские препараты, стимулирующие выносливость человека, но вследствие тяжелых побочных эффектов, запрещенные к обороту. Груз задержали по чистой случайности: на таможне в тот день оказался стажер, который, строго следуя ведомственным инструкциям, вскрыл коробки и, изъяв образцы, отправил их на исследование. Получив заключение о запрещенных веществах и установив хозяина груза, он включил данные сведения в ежедневный отчет, который в онлайн-режиме формируется по всей таможенной службе Государства и к которому есть доступ у СТОЗА. Пока стажеру объясняли, что занесение информации в электронный отчет требует предварительного согласования от руководства, а он, ссылаясь на строгое следование инструкции, которая данных требований не предусматривала, сгорал одновременно и от стыда, и от несправедливости предъявленных к нему претензий, СТОЗА немедленно включилась в проверку возможной диверсионной деятельности, направленной на вывод из строя заслуженных спортсменов, чтобы подорвать спортивный престиж Государства.

Инцидент был исчерпан после того, как в процесс вмешалось Министерство охраны здоровья, которое представило актуальное научно-обоснованное заключение, базирующееся на новейших исследованиях современной мировой медицины. Выводы сводились к тому, что от применения данных веществ никакого вреда здоровью спортсменов не будет. Тем не менее с тех пор на Иваныча было заведено дело оперативного учета. Электронная система обеспечения безопасности, действующая в Государстве, была устроена так, что после появления человека в картотеке СТОЗА вся информация, его касающаяся или связанная с ним, как размещенная в публичном поле, так и полученная негласным путем, автоматически стекалась в базу данных СТОЗА.

Файл «Иваныч» постепенно наполнялся мегабайтами информации.

Иваныч вел активную публичную деятельность, будучи одним из значимых функционеров в сфере молодежного спорта, а в качестве приносящего неплохой доход бизнеса развивал пейнтбол. Он создал первый в Государстве спортивно-патриотический пейнтбольный клуб «Витязь», а в последующем организовал и возглавил спортивную федерацию пейнтбола, добившись ее государственного софинансирования.

Для Иваныча все сильно изменилось тогда, когда отставной генерал из разведки, покровительствующий байкерам, под эгидой формирования позитивного восприятия обществом введенных в Государстве чрезвычайных мер стал вытеснять пейнтболистов из государственного финансирования. Байкеры как представители особой субкультуры всегда выделялись из общей массы, эпатировали публику своей черной кожаной экипировкой, обильно увешанной множеством цепей и браслетов, ослепляли хромом и оглушали ревом железных коней. И незаметно сообщество поклонников мотоциклов – любителей свободы, которым чужды навязанные правила и нормы, из нонконформистов переросло в активных сторонников действующей власти, популяризирующих идеи всеобщей безопасности. Благодаря своей мобильности байкеры были способны проводить акции по всей территории Государства, совершая мотопробеги с запада на восток и с севера на юг. Они устраивали фееричные шоу и зрелищные мотофестивали.

Иваныч чувствовал, что его кусок бюджетного пирога стал тоньше, но уступать не хотел. Он изо всех сил старался быть заметным, и главное – полезным.

На последнем международном соревновании, трансляцию которого осуществляло государственное телевидение, бойцы клуба «Витязь» продемонстрировали верх мастерства, зрелищно разгромив всех соперников. Иваныч произнес полную пафоса речь, красной нитью которой была неотступная забота Государства о безопасности своих граждан, его безмерная поддержка спортивных организаций и новых молодежных объединений, нацеленных на здоровое развитие тела и духа подрастающего поколения.

Вечером того же дня ему неожиданно позвонил референт Главы Государства, поздравил с победой и уведомил о принятом решении вручить пейнтбольной команде государственные награды.

Иваныч ликовал. От накатывающего волнами возбуждения у него тряслись руки. Он не мог усидеть на месте. Воображение рисовало картины возвращения его старенького, изрядно потрепанного суперкара, вытесненного сборищем волосатых байкеров на обочину скоростной трассы, в большую гонку. К большим деньгам. Иваныч физически чувствовал зуд. Выпил два стакана виски. Не отпустило. Тогда он решил собрать всю команду и поделиться умопомрачительной новостью.

В уютном ресторанчике Иваныч, продолжая накачивать себя алкоголем, сначала еще раз похвалил ребят за самоотдачу и преданность игре, клубу, Государству, а потом сообщил о предстоящем награждении. Теперь ликовали все: чокались, обнимались, обсуждали размер денежного поощрения, которое добавлялось к награде.

Иваныч, захмелев, наконец-то смог расслабиться. Сидя во главе длинного стола, он осоловело смотрел в одну точку, хлопая тяжелыми веками, и улыбался каким-то своим внутренним мыслям. Он выиграл этот раунд, не прибегая к помощи услужливых посредников, предлагающих порешать любой вопрос за баснословное вознаграждение. Он опять получит государственное финансирование, возобновит стройку отеля на побережье, наконец-то внесет последний взнос за новую яхту и вплотную займется виноградниками.

По возвращении в Город в аэропорту Иваныч не скупился на елейные речи в адрес Главы Государства, благодарил за доверие и оказанную поддержку, а по пути домой, прямо на трассе, был задержан СТОЗА по подозрению в создании и руководстве преступной организацией, готовившей захват власти.

* * *

Саша открыл глаза и увидел серый потолок с забранной под решетку тусклой лампой. Сел на нарах и потер запястья, сохранившие следы от наручников. От удара электрошокером на груди, ближе к правой подмышке, ощущалось легкое покалывание. В камере Саша был один. Он встал и с отвращением помочился в дыру в полу, прикрытую жестяным тазом без ручек. Вымыл холодной водой руки и лицо.

И что теперь?

На него словно напрыгнули вчерашние воспоминания: безучастные лица, какие-то звания, должности, кабинеты, коридоры, металлический грохот дверей. Проносились обрывки фраз: «Ваш заговор раскрыт! Мы вам советуем чистосердечно во всем признаться… Ваши подельники уже дают признательные показания…» Пришло ощущение своей беспомощности и чувство отвращения. И еще злость: «Все ложь! Бред! Подстава!»

Он начал ходить по камере. Его ультрамодные кроссовки, лишившись шнурков, при каждом шаге соскакивали с ног. Пришлось передвигаться наподобие лыжника, подволакивая ноги. Пять шагов от стены до стены. Серая, с подтеками засохшей краски железная дверь, на уровне живота прорезь в форме окошка, плотно закрытая снаружи, повыше – круглое сквозное отверстие размером с блюдце, прикрытое с другой стороны. Прикрученные к полу нары с грязным матрасом, сбившимся комьями. Рядом металлический стул и стол, тоже прикрученные. В углу раковина и дыра в полу. На противоположной от двери стене, почти под самым потолком, за решеткой – узкое горизонтальное окно.

Саша не знал, который сейчас час, и не понимал, сколько он проспал. Когда его наконец-то привели в камеру, он повалился на нары и, подумав о том, что вряд ли сможет заснуть в таких условиях, тут же уснул.

Хотелось есть. Когда он ел последний раз? У оперов ему предлагали чипсы, которыми те громко хрустели, запивая их растворимым кофе из немытых кружек. В кабинете Следователя он отказался от недоеденного треугольничка пиццы, одиноко лежавшего в огромной картонной коробке. На входе в изолятор ему сообщили, что на ужин он не успел, и предложили чай с сахаром. Но чай он, видимо, тоже проспал.

Еще хотелось понимания. И это желание было сильнее голода, злости и ощущения лютой несправедливости.