Баронесса Поневоле

– Это не туман, – догадалась Луиза, когда увидела взметнувшийся в небо черный дым и огненные всполохи. – Пожар!

Она помчалась вдоль домов, где жили мастеровые, стала стучать в двери, окна, громко кричать, звать на помощь:

– Пожар! Пожар!

Люди начали выскакивать во двор и бежать к полыхающему строению.

– Пожар!

– Дом кастеляна!

– Шольц горит!

Через несколько минут собралась шумная толпа. Начался сущий ад. Со всех сторон раздавались крики и истеричные женские вопли:

– Что вы стоите! Сгорим!

– Воды!

– Тушите! Скорее!

Луиза, растолкав локтями перепуганных зевак, вырвалась вперед. Она моментально сообразила, что, если не преградить путь огню, он перекинется на конюшни, далее – на деревянные постройки и доберется до господского дома. Повернувшись лицом к толпе, она крикнула во всю мощь:

– Сбивайте огонь! Тащите воду, вилы, топоры, одеяла.

Люди немедленно повиновались. Она сама отважно бросилась тушить огненную змейку, быстро ползущую к воротам конюшни.

– Кони!

– Они в огненной ловушке!

– Не подобраться!

– Сгорят!

– Что теперь будет?

Услышав тревожное ржание, Луиза больше не испытывала страха и растерянности:

– Надо выпустить лошадей!

– Конюшню не спасти! Огонь слишком быстро распространяется!

– Молчать! – услышала она грозный окрик. – Слушайтесь баронессу, она дело говорит!

– Ты заживо хочешь сгореть? – какая-то женщина повисла на руке мужчины и истошно завопила: – Не пущу!

– Уйди с дороги! Кузнецу огонь не страшен!

Рассуждать не было времени. Луиза рванула к конюшням, но, почувствовав жар пламени, повернула назад, выхватила из чьих-то рук одеяло, накинула на голову и выкрикнула:

– Воды! Лейте на меня! Быстрее!

В тот же миг ее окатили из двух ведер, и она бросилась к воротам, а вслед летело:

– Идиотка! Вернись!

– Сгоришь, дура!

– Баронесса, куда вы?

Казалось, огонь лижет пятки и грозит сожрать ее. Луизе стало очень страшно. Чтобы не погибнуть, нужно проскочить огненную полосу. Задыхаясь и пряча нос в мокрое одеяло, она принялась снимать деревянный засов, но он не поддавался. До крови изодрав ладони, она готова была разрыдаться от бессилья, но отступать поздно. Услышав сквозь конское ржание детский плач, она сделала отчаянную попытку плечом сдвинуть проклятый засов. Собрав все силы, поднажала, и ворота распахнулись. От неожиданности она отлетела в сторону и больно ударилась о коновязь.

Лошади с выпученными от страха глазами бились в стойлах. Луиза стала лихорадочно открывать их, не думая, что может попасть под копыта ошалевших животных, которые вихрем вылетели наружу, но заметались перед огненной завесой. Чудом избежав страшной опасности, она схватила за гриву ближайшего коня и направила его в сторону от огня, с силой ударив по крупу и громко прокричав:

– Пошел! Вперед!

Благородное животное повиновалось и рвануло прочь, за ним – остальные. Девушка кинулась назад в поисках плачущего ребенка и громко звала:

– Эй, малыш, где ты? Выходи! Надо спасаться!

Огонь приближается. Жар проникает в легкие. Она добежала до конца длинного прохода и, наконец, в самом углу увидела мальчишку, сидящего верхом в седле. На чумазой рожице мелькнула виноватая улыбка, сменившаяся радостью:

– Фея, ты опять пришла.

– Ах, Сорванец, как ты здесь оказался? – Луиза рухнула на колени.

Малыш ничего не ответил и уткнулся ей в грудь. Она крепко обхватила его руками, невнятно нашептывая ласковые утешения.

– Баронесса, где вы? Отзовитесь! – раздался внезапный крик.

Луиза вскинула голову и увидела спешащего к ним огромного мужчину. Она узнала в нем, кузнеца, того самого, в которого вцепилась плачущая женщина.

– Вот и вы! Поднимайтесь, надо уходить! Сильно полыхает. Крыша может рухнуть, и тогда не выбраться.

– Кажется, я не могу, – только и смогла вымолвить девушка. – Ребенок.

Не говоря ни слова, кузнец подхватил обоих на руки и поспешил к выходу. Как только они оказались на улице, у Луизы перехватило дыхание от едкого запаха гари. Мужчина приблизился к сгрудившейся толпе и бережно опустил драгоценную ношу на лавку.

– Пожар мог погубить замок, но благодаря вам мы сумели потушить его. Все очень признательны вам, баронесса.

Луиза завладела всеобщим вниманием. Смертельная усталость не давала ей шевельнуться, но она не могла отвергнуть знаки внимания, боясь показаться грубой.

– Она поступила правильно, как истинная баронесса. – Ханна опустилась на колени, осматривая поврежденную ногу девушки. – Разойдитесь, надо помочь хозяйке, – почти невежливо оборвала она поток благодарностей. – Похоже, вы сильно поранились, госпожа, – в голосе кормилицы зазвучала тревога.

– Сначала Сорванец…

Подоспевшая Марта отцепила малыша от спасительницы:

– Что за несносный мальчишка! Как тебя на конюшни занесло?

– Учился сидеть в седле.

– Почему ты ночью решил учиться? – поинтересовалась Ханна.

– Задремал малость.

– Вернется барон – он тебя в крапиве сидеть научит! – в сердцах бросила Марта – А пока марш в прачечную, пусть тебя мать в котле отмочит.

– Фея, можно я лучше домой побегу?

– Беги, пока тебя не хватились!

– На этот раз уж точно розги отведаешь! – пригрозила Марта.

Дважды постреленку повторять не пришлось, он юркнул меж людей и помчался в сторону дома.

Луиза разрешила себя увести, прикрывая опухшей ладонью разорванное на груди платье.

Ханна с помощью Марты быстро обтерла девушку теплой водой, удалив следы сажи, обработала ссадины и раны и уложила в постель.

– Вы страшно измучены, госпожа…– Ханна дала ей настойку опия.

Луиза ничего не слышала и не ощущала боли.

Вольф без устали гнал лошадь. Он спешил в замок с радостным известием:

– Король дал высочайшее позволение жениться.

Больше месяца он провел во дворце, развлекая и угождая своему сюзерену приключениями и смелыми авантюрами. Король ценил его бесстрашие, переходящее иногда в безрассудство, его даже не раздражала манера Холодного Вольфа держаться независимо. Барону не было равных в коварстве, интригах, подковерных играх, которыми охотно забавлялся король.

Вольф прекрасно знал нрав своего венценосного господина, его сладострастное обожание женщин, поэтому решил воспользоваться полуправдой: выбрав удачный момент, представил королю желание жениться необходимостью иметь законного наследника.

– Кого ты задумал осчастливить, кому намерен оказать эту честь, друг мой Вольф? – спросил король заплетающимся языком, находясь в изрядном подпитии.

– Выбор сделан родичами. Она молода, здорова, недурна собой, но слишком скромна и пуглива. Придется изрядно поработать над ней, дабы достойно представить вашему величеству.

Король Фридрих расхохотался, по-своему восприняв откровение своего вассала:

– Старайся! Не посрами наш мужеский род.

– Молодая ждет. Не заболела бы от неизвестности, – осторожно намекнул Вольф о желании отправиться домой. – Придется ехать.

– На том и порешим, барон. Запрягай коней – и в путь! Не перестояла бы кобылка в стойле, – довольный своей шуткой, король хлопнул по спине Вольфа. – Пойманная добыча не должна ускользнуть.

– С вашего позволения, мой король, с рассветом покину дворец. Дорога к невесте предстоит не близкая.

Выносливость барона граничила с сумасшествием: он нещадно торопил людей, чтобы поскорее добраться до замка. Рыцари изрядно устали, им требовался отдых и хороший сон.

Завидев небольшой лесочек, Ральф, командир отряда охраны барона, поднял руку:

– Остановимся, ваша милость, чтобы напоить и накормить лошадей. Здесь и заночуем.

Мужчины спешились и тотчас принялись за свои дела: расседлали навьюченных лошадей, стреножили всех коней и отпустили пастись, разожгли костер, чтобы приготовить пищу, достали бочонок пива.

Командир, заметив, что молодой оруженосец барона замешкался с боевым конем и дважды отведал кнута хозяина по спине, незаметно помог ему и велел убраться, чтобы не раздражать господина.

Наконец всадники, сопровождавшие их оруженосцы и слуги, расселись на небольших камнях и, хорошо подкрепившись, растянулись на траве. Когда стало заметно темнеть, Ральф сделал знак собрать оружие и расположиться на ночлег ближе к костру.

Вольф улегся на спину на своем соломенном тюфяке. Подложив руки под голову, он поднял глаза к небу. Вглядываясь в сверкающую звездную россыпь, он представлял лучистые глаза. Ах, как он тосковал по ним! И хотя по выражению его лица никто не мог догадаться, что творилось в его душе, он больше не испытывал гнева на Луизу и чувствовал себя счастливым. Такого еще с ним не было. Не нарушая ощущения внутреннего покоя, он повторял и повторял заветное имя.

Барона не волновало, ждет она его или нет. Слуги получили вполне определенные указания относительно ее положения, и он знал, что они будут беспрекословно исполнены.

Вольф даже под пыткой не признался бы в том, что чувствует себя в долгу перед похищенной девушкой после нанесенного ей позора. Он представлял, как одарит ее драгоценностями, оденет в дорогие наряды. Как только она привыкнет к своему новому положению, знатному окружению, приобретет соответствующие манеры, он представит ее королю. Ему будут все завидовать, ибо такой жены ни у кого нет – ни у герцогов, ни у маркграфов. Барон в предвкушении своего триумфа довольно потер руки.

Он вспомнил, как в полном безрассудстве со всем пылом целовал прекрасную деву.

– Ты не смеешь отказать! – требовал он. – Тебе не избавиться от меня, ты моя пленница.

– Я презираю вас, – бесстрашно отвечала она, – надеюсь, вы мной подавитесь!

Ее отчаянное сопротивление пробуждало желание познать, какие тайны скрывает ее тело. В нем бушевали адские страсти, переполняя решимостью обладать, покорять.

Вольф весело усмехнулся. Он не сомневался в своей победе. Он едет домой, чтобы сделать ее следующей баронессой.

Желая приблизить рассвет, чтобы поскорее двинуться в путь, он натянул на голову накидку и моментально уснул.

Его разбудил протяжный волчий вой. Горло сковало страхом. Вольф судорожно втянул в себя предрассветную прохладу и провел ладонью по лицу: «Скверное предзнаменование, – промелькнуло в голове, – жуткие звуки, видать, наступил колдовской час».

Барон подошел к роднику и ополоснул лицо. Холодная вода остудила разгоряченное воображение, и он отогнал дурные мысли, посчитав их слабостью, недостойной мужчины.

Опустив голову, он прошел между спящими воинами, привалился к камню и нахмурился: вряд ли стоит рассчитывать на скорый отъезд в сопровождении охраны. Похоже, он здорово их загнал своей бешеной скачкой.

– По всему видно, будет дождь. Воздух сырой, – услышал он голос дозорного. – Там вдали сверкали молнии.

– Пройдет немало времени, пока он начнется. Я намереваюсь еще до полудня добраться до замка, теперь же мне необходимо подкрепиться.

Слуга поспешил исполнить приказ, но все же вежливо произнес:

– Осмелюсь предложить задержаться здесь. Риск оказаться на дороге под ливнем слишком велик.

– Это неважно, я прекрасно справлюсь, – презрительно отмахнулся Вольф. – Не хочу заставлять баронессу ждать.

– Если погода взбесится, возникнет немало препятствий.

– Заткнись! Считаешь, что имеешь право подвергать сомнению мои поступки? Страх – удел простолюдина, а не рыцаря.

– Простите, господин, приказывайте.

– Седлай коня, я не намерен задерживаться.

– Слушаюсь, ваша милость!

Полчаса спустя барон натянул перчатки, взял хлыст и зашагал по росистой траве к своему коню. Он ловко вскочил в седло, обернувшись через плечо, приказал:

– Даю вам час на сборы. Нагоните меня.

Барон взял с места в карьер и направил коня к почтовому тракту. Он беспрепятственно мчался по знакомой дороге, радуясь мощи и выдержке боевого коня, не замечая порывистого ветра. Низко над головой кружила воронья стая. От пронзительных криков дрожал воздух. Он всей кожей ощутил неприятный озноб и раздраженно выкрикнул:

– Что еще задумали? Напрасно только стараетесь! Сроду вас не боялся! Кыш, проклятые!

Внезапно налетела грозовая туча, и из нее, словно из разорванной мешковины, полил дождь. Припустив не на шутку, он разогнал воронье, но зловещие крики не умолкали.

– Вовсе не обязательно так кричать. Вижу, что беснуется непогода, – барон бросил сердитый взгляд на дорогу, – развезло все, и укрыться негде.

Дождь усиливался с каждой минутой. Конь начал уставать, пару раз споткнулся и едва не уронил седока. Промокшему до нитки Вольфу пришлось нагнуться и вцепиться в гриву, чтобы удержаться в седле. Не ожидая от себя такого малодушия, он стал уговаривать своего скакуна:

– Держись, не падай! Мы справимся с этой напастью. Мы – отважные воины.

Барон огляделся в поисках укрытия, но сквозь дождевую завесу ничего не увидел. Его бил озноб, дыхание участилось. В следующее мгновение ему показалось, что впереди забрезжил просвет.

– Вперед! Смелее! Там нет дождя.

Конь остановился и глухо заржал, раздувая ноздри. Внезапно налетевший смерч свалил его с ног и выбил барона из седла. Вольф застонал – рука нестерпимо ныла, виски пульсировали болью, лицо саднило от царапин. Не в состоянии подняться он дважды перевернулся, уперся спиной в небольшой валун и бессильно прикрыл глаза.

– Какая гнусная ирония – умереть под дождем, – непослушными губами произнес барон.

Вдруг дождь прекратился так же неожиданно, как начался.

«Сомневаюсь, к лучшему ли это затишье», – не шелохнувшись, подумал Вольф. Что-то екнуло в груди, и он ошарашенно тряхнул головой, пытаясь сообразить, что происходит: сквозь плотные серые облака пробился светящийся диск и стал разрастаться.

– Померещится же такое. – Он быстро закрыл глаза и снова открыл их. Диск не исчез. В центре стали проявляться очертания женской фигуры в прозрачном платье. Ее распущенные волосы венчала алмазная диадема.

Барон содрогнулся от безрассудного страха и замер в оцепенении. Женщина подняла руку и позвала за собой. Он не двинулся с места.

– Кто ты? Чего ты хочешь? – отшатнулся он.

Женщина продолжала манить. Вольф, совершенно не желая того, поднялся и, спотыкаясь, двинулся к ней. Ему казалось, что время замедлило свой ход, и в этом мире остались только Он и Она. Барон шел, не пытаясь сопротивляться, желая разглядеть лицо незнакомки.

– Зачем зовешь? Я не хочу тебя. Меня ждет невеста. Она подарит мне наследника.

Небесное свечение вспыхнуло, и Вольф узнал женщину – жена брата.

Страх обрушился на него с новой силой:

– Зачем явилась? Я не обижал твоего сына, – внезапно вырвалось у него.

Она молчала и управляла им всего лишь легким поворотом запястья. И он, подчиняясь каждому ее движению, шел наугад через плотную пелену тумана. В последнюю минуту сдали нервы, и он закричал во весь голос:

– Ты дразнишь меня. Прекрати! Я не стану молить о прощении.

Было нечто пугающее в ее молчании.

– Ты далеко заходишь, и мое терпение не бесконечно. Я больше не сдвинусь с места. Убирайся!

Женщина печально улыбнулась – мгла рассеялась, и Вольф понял, что стоит на краю зловещей пропасти, в которой погибли брат с женой.

И он воочию увидел, как, переодевшись, занял место кучера, чтобы править каретой, в которой находились брат с женой. Доехав до опасного поворота, ведущего к выработанной и заброшенной штольне, спрыгнул с козел и, стеганув лошадей, хладнокровно направил экипаж в пропасть. Убедившись, что все мертвы, ничуть не сожалея о содеянном, он тайно вернулся домой.

Маленького Карла нашел отряженный на поиски барона отряд. Мать чудом выбросила его из кареты в последний момент. От глаз убийцы его спрятала высокая трава. Вольф не посмел избавиться от ребенка.

«Судьбы не избежать! – промелькнуло в воспаленном сознании барона. – Я виноват! Прости, брат!». Вольф пошатнулся, не устоял на ногах, и, даже не сделав попытки удержаться, рухнул в пропасть.

Конь медленно побрел по дороге.

Глава 6

Луиза прогуливалась по «Розовому раю», наслаждаясь тишиной и пышным цветением кустарников. В какой-то момент у нее сдавило грудь, в глазах потемнело, и она медленно опустилась на землю. Она попыталась позвать на помощь, но к удивлению, не смогла – губы перестали слушаться.

– Что с вами, госпожа? – подбежала Марта. – Позвольте помочь.

Луиза покорно подчинилась и с помощью служанки поднялась на ноги.

– Осторожно! Вам надо прилечь.

– Голова закружилась, но теперь все прошло. Нет причин для беспокойства.

– Присядьте хоть ненадолго. – Сокрушенно качая головой, Марта усадила хозяйку на садовую лавку.

– Вам не здоровится, госпожа баронесса? У вас утомленный вид.

– Как поживаете, Ханна? – не отвечая на вопросы появившейся на тропинке кормилицы, поприветствовала ее Луиза.

– Хвала господу, – небрежно отмахнулась Ханна. – Мне не нравится ваша бледность. – Глаза женщины превратились в узкие щелочки: – Вы беременны?

– Ни в коем случае, – лицо потрясенной Луизы побагровело. – Я не делила постель с бароном, – запротестовала она.

Было видно, как напряглась ее тонкая фигурка.

– В действительности это не мое дело, – Ханна поджала губы, – но извиняться не считаю нужным. Я хотела предложить успокоительный отвар.

– Благодарю за заботу, но в этом нет надобности.

– Вас что-то тревожит. Вы побледнели. Идемте, я напою вас монастырским вином.

– Не откажусь. Да, вино будет в самый раз.

– Марта, приготовь госпоже травяной отвар и постель. Я сама приведу ее позже.

Понимая, что возражать грозной Ханне бесполезно, Марта не без сомнения заставила себя ослушаться строгого приказа хозяина не упускать из виду свою госпожу и бросилась выполнять приказ кормилицы.

Луиза, оказавшись в комнате Ханны, осторожно присела на уютный диванчик.

– Здесь очень мило, – вежливо произнесла она.

– Я скоро вернусь.

Оставшись одна, Луиза сделала несколько шагов по комнате и удивилась шкафу с детскими игрушками. «Ни за что бы не догадалась, что Ханна, довольно суровая, если не сказать, деспотичная женщина, окажется такой сентиментальной», – подумала она, выразительно пожав плечами.

Ханна поспешила на кухню и столкнулась с Зельмой, вернувшейся с лугов с корзинкой собранных трав.

– Ты пока не приходи ко мне.

– Мне одной перебирать травы? – проворчала служанка. – Их сушить надо.

– Позже. Мне нужно поговорить с баронессой.

– Что тебе на этот раз взбрело в голову? – взвилась Зельма. – Хочешь хозяина разозлить?

– Не нужно спорить. Я чувствую неладное.

Зельма смотрела на подругу с едва скрываемым неодобрением, в то же время сгорая от любопытства:

– Я не назвала бы ее несчастной, да и глупой никак нельзя назвать. Скорее упряма и опрометчива.

– В обморок упала.

– Все приступы, жалобы, обмороки – притворство, чтобы заставить нас сделать по-своему.

– Я безошибочно прочла в ее глазах мольбу о помощи. Надо расспросить и, если потребуется, поддержать, силы ей еще понадобятся. Вот-вот хозяин вернется.

– Странно, теперь кормилица сочувствует баронессе. У меня слов нет.

Обезоруженная столь легкой победой над несговорчивой старушкой, Ханна пообещала позже все рассказать и с подносом в руках выплыла из кухни. Она вернулась в свою комнату и захлопнула дверь.

– У меня создалось впечатление, – разливая вино в чаши, осторожно начала разговор Ханна, – что вы чем-то ужасно расстроены.

– Отрицать невозможно. Думаю, причина в моих неотступных мучениях от неизвестности.

– Все считают вас баронессой.

– Какое имеет значение, кем меня считают, если я знаю, что это не так. Положение – хуже не придумаешь. Мне не подходит роль баронессы.

– В вас нет тщеславия, и вы не замечаете, какое впечатление производите на окружающих, – тихим голосом возразила Ханна. – Ваша гордость – причина страданий.

– Вовсе нет! Неужели непонятно, я любила и была счастлива. Моего мужа вероломно погубили, заявив право первой ночи. А что взамен? Коварный и беспощадный старик! У меня от него оскомина, – неожиданно разрыдалась Луиза.

Ханну до глубины души потрясло неподдельное горе девушки.

– Не такой уж он старик…

– Временами мерещится что-то невероятное, – всхлипывая, жаловалась Луиза. – То женщина с младенцем на руках, то озорной мальчишка, сидящий на дереве и показывающий язык, то рыцарь с закрытым забралом, то жуткая бездонная пропасть.

– Когда появляются эти видения?

– После прогулок по замку, – судорожно выдохнула девушка. – Я даже глаза боюсь закрыть.

– В этом нет необходимости. Видения не исчезнут.

– Раньше у меня такого не было. Наступает вечер, а с ним – странное беспокойство.

– Никто не знает, когда открывается этот дар.

– Во имя господа, о чем вы толкуете? Я не хочу. Мне страшно.

– Это не опасно. Божественный дар ясновидения не таит угрозы.

– Всего лишь грозит петлей или костром палача, – с отчаянием обреченной прошептала Луиза и с несчастным видом уставилась на кормилицу.

Ханна промолчала.

– Не знаете, что сказать?

– Глупо жаловаться на то, чего не изменить. Ангелы присматривают за тобой и твоим даром, девушка. Смирись!

Луиза печально произнесла:

– Последнее время ангелы были глухи к моим мольбам.

Ханна пристально посмотрела ей в глаза:

– Никто из нас не знает, что предначертано судьбой. Не стоит пытаться разгадать ее секреты. Понимание придет с возрастом и опытом.

Луиза окончательно растерялась и произнесла задыхающимся шепотом:

– Ханна, я знаю, что-то произойдет. Сама себе не смею признаться в этом, даже дышать трудно бывает, но предчувствие не обманывает меня.

– Вы слишком много переживаете, баронесса. Просто нужно помнить, что не все пророчества сбываются. Старайтесь быть хозяйкой своей жизни, – Ханна запнулась, – несмотря на видения.

– Ненависть придавала мне силы, но недавно я услышала голос: «Ты предназначена барону». Я плакала, но слезы не помогли. Неужели я обречена? Не хочу, чтобы это сбылось.

Ханна не была бесчувственной, как хотела казаться, она медленно гладила девушку по голове и терпеливо ждала, когда та успокоится.

– Мне нечем вас утешить. Барон добьется своего, он здесь хозяин. Но если это как-то успокоит, скажу, что и он, как выяснилось, не камень. Холодный Вольф сам оказался в плену вашего очарования, да так, что готов жениться.

– Мне нет дела до желаний распутного негодяя. Только…– Луиза потеребила поясок платья. – Только я не увидела его рядом. То было молодое лицо с серыми глазами, подобными грозовому небу. Я была не в состоянии оторвать от него взгляда и чувствовала себя самой счастливой женщиной. Это ощущалось одновременно и чудом, и благословением.

Ханна недоверчиво взглянула на притихшую девушку.

– Я не собиралась посвящать вас в тайны замка, баронесса, но теперь придется. – Голос ее прозвучал неожиданно мягко, это удивило Луизу. – Скоро вы сами все узнаете. Лучше от меня.

– Я не хочу знать чужие тайны.

– Этот мальчишка рос страшным бедокуром, – заговорила Ханна, не обращая внимания на протесты баронессы. – Непоседа, гораздый на выдумки, но добрый и веселый. Я воспитывала его с колыбели. Мне передал его барон, когда ребенок остался сиротой. Оба его родителя погибли – карета сорвалась в пропасть. Годы спустя, барон признал Карла наследником и отправил учиться за границу. С тех пор я его не видела.

– Он вернется. Я это видела, – прошептала Луиза, утирая слезы.

– Но мне мало просто услышать эти слова…

– Он вас не разочарует. Но…

– Хорошо, что вернется, – умиротворенно произнесла кормилица.

В дверь громко и настойчиво застучали.

– Войдите!

Запыхавшаяся Марта выпалила:

– Рыцари! Требуют баронессу.

– Идите! – подтолкнула Луизу кормилица.

– Но я не…

– Идите!

Луиза распрямила плечи и прошла в просторный зал для приема посетителей. За ней безмолвно следовали служанки.

Рыцарь в боевом облачении вышел вперед и склонился в почтительном поклоне:

– Ваша милость, прошу простить за то, что нарушили ваш покой. Мы нигде не можем найти кастеляна. Но дело спешное и не терпит отлагательств.

– Приветствую вас, доблестный рыцарь!

– Командир гарнизона Ральф Шнейдер.

– Что привело вас ко мне, командир?

– Барон исчез, – без всяких предисловий отчеканил Шнейдер.

– Как исчез?

– Он не вернулся в замок, мы не встретили его на дороге.

– Рассказывайте!

Шнейдер четко с подробными деталями изложил баронессе события, которые произошли на стоянке сторожевого отряда.

– Осмотрели окрестности?

– Обыскали каждый угол, не пропустили ни одного куста, ни одного оврага.

– Он не должен был ехать один. – Странное сожаление окатило Луизу.

Опершись на руку Ханны, она тихо промолвила: – Я знала, что-то случится, я чувствовала это, но не могла сказать вслух.