Баронесса Поневоле

– Надо доказать, что она ошибается, – вмешался в извечную перепалку старушек Ральф. – Она – истинная баронесса, умная гордая, смелая. Впрочем, особого выбора у нас нет.

– Баронесса боится, что не справится.

– Очень скоро освоится она с этой ролью. И в поклонниках недостатка не будет.

– А если барон, хозяин наш, вернется? Не сносить головы, – робко выдавила Марта.

– Бывают превратности судьбы, мало ли что может случиться, – задумалась кормилица.

– Привилегиями наградит, дарами осыплет, когда получит готовую баронессу. Разве не за этим он к королю отправился, да вернуться забыл? – по-своему рассудила Зельма.

– Нужно сделать все, чтобы оттянуть объявление о судьбе барона. Пока тихо. Не первый раз хозяин долго отсутствует, – высказал предложение Ральф. – Но надо быть готовыми к наплыву разных визитеров: соседей, друзей… людей короля.

– И прочих дармоедов и прихлебателей, – не преминула съязвить Зельма.

– Предоставьте это мне, я отыщу способ обезопасить замок от нашествия нежеланных гостей. Только как побороть сопротивление госпожи?

– Будет упорствовать. Придется набраться терпения.

– Станем давить на жалость. Скажем, что без хозяйки замок святоши оттяпают, разорят, обрекут на нищенство, люди пойдут по миру, а Сорванца отдадут в работный дом, – предложил Ральф. – Как считаешь, Марта, справимся?

Марта, с трудом сдерживая слезы от картин предстоящих несчастий, заикаясь, ответила:

– Господь поможет нам в этом святом деле.

– Что за пергамент здесь лежит? – Зельма подошла к сундуку и подняла над головой пакет. – С красными шнурами да печатями.

– Это разрешение короля на брак барона Фон Гартмана. Нашли в седельной сумке его коня.

Зельма почесала подбородок и легонько прошлась пальцами по сургучной печати.

– Только посмей!

– Ой, сломалась печать. – И ворчливо добавила: – Слишком тонкая, совсем хрупкая. – Зельма протянула сложенный лист Ральфу: – Читай!

Ральф торжественно огласил текст грамоты.

– Глядите–ка, подпись самого короля! Теперь не надо бежать, не надо лгать, не придется умирать. Эта чертова грамота сулит большие выгоды, если использовать ее с умом. – Проницательность и находчивость Зельмы могли любого поставить в тупик или подсказать спасительный выход.

– Что нам теперь делать? – спросила Марта у кормилицы.

– Будем действовать, как задумали.

– Кому поручим переговоры?

Глаза всех трех женщин вонзились в Ральфа.

Ральф едва не рассмеялся:

– Приму огонь на себя.

Глава 9

Кастелян барона Шольц скрывался. Устроив в замке пожар, спасаясь от неминуемой расправы, он надеялся добраться до королевского дворца и найти там пристанище. Благо дело, в городе у него были подельники, знакомые ростовщики, крупные картежные должники. Не гнушался он общаться и с преступным сбродом.

Его тщеславие, изворотливый ум, звериное чутье позволяли вести двойную жизнь: респектабельного кастеляна процветающего замка барона Фон Гартмана и циничного мошенника и игрока. Больше всего на свете он любил себя и все, что ему принадлежало, но пресмыкался перед бароном, рассыпался в поклонах, цветистых комплиментах его воинской доблести, дружбе с королем.

В замке барона Шольц был мастер проводить турниры и званые вечера, куда съезжались благородные гости и рыцари в надежде найти невесту с хорошим приданым, а знатные девы – богатых женихов. Для своего же хозяина он устраивал ночные пирушки с обильным возлиянием и шумные оргии со шлюхами.

Но вот барон притащил в замок странную девицу и отказался от прежних привычек. Шольц посмеивался над страстью хозяина, пока сам не столкнулся лицом к лицу с этой женщиной. Она буквально околдовала его, самым возмутительным образом заняла все его помыслы, он не понимал, как ей удалось это сделать. «Ведьма! Одно слово – ведьма!».

Она дважды ускользнула от него, но он умеет расставлять сети и поджидать добычу. Она умрет, но сначала он насладится ее телом.

Шольц затаился на время, укрывшись в заброшенной сторожке у озера.

После позорного поражения от кормилицы и дряхлой служанки он до беспамятства напился и рухнул на постель, смахнув прикроватную свечу.

Загорелся его камзол, брошенный на пол. Пламя перекинулось на свисающее покрывало. Шольц очнулся от обжигающей боли и вскочил, будто от укуса разъяренной осы, впившейся в его бок. Со слезящимися от дыма глазами, едва уворачиваясь от жалящих огненных языков, он, чудом опалив только волосы, выскочил во двор и сбежал с пожарища за мгновение до того, как появились перепуганные слуги.

Отсутствие хозяина позволяло ему оставаться в стороне от дел.

Выглядел он отвратительно: болезненное желание обладать баронессой ожесточило, иссушило, состарило. Плотно сбитая фигура одрябла, и только глаза горели фанатичным блеском.

– Что ты со мной сделала, проклятая? Никто и не догадывается, насколько близок я к безумию, но рано или поздно ты попадешься.

Внезапно Шольц почувствовал какое-то движение у озера, он кинулся к щели в стене. Сказочное видение воспалило мозг – среди желтых водяных лилий молодая сирена, распустив волосы, сидела на камне и тихо раскачивалась под песню ветра и аккомпанемент волны. Он протер глаза, но волшебница не исчезла. Жадный взгляд пробежал по фигуре незнакомки. И когда она подняла лицо к солнцу, он с мрачным ликованием прошипел:

– Баронесса!

Все мучения последних недель исчезли, не оставив и следа. Губы его растянулись в хищной улыбке, когда подумал о своем неизбежном триумфе над самонадеянной распутницей.

Шольц, глядя на девушку, не мог избавиться от воспоминаний о ее обнаженной груди. И дабы избежать искушения легко поддаться велению плоти, изнутри его пожирающего, и не пасть к ногам этой дьяволицы, он с размаху ударил себя по лицу, распаляя свою ненависть.

Луиза почувствовала на себе чужой злобный взгляд. Заслышав хруст сухих веток, вскочила и спряталась, прильнув к замшелому валуну рядом с густым терновником и молодыми осинками.

– Скрываетесь, дорогая? Выходите, я же знаю, что вы здесь, я ждал, что вы выкинете что-нибудь в этом роде. – Он вытащил из-за пояса моток прочной тесьмы и быстро соорудил веревочную петлю.

Лицо девушки исказила гримаса отвращения. Не выходя из укрытия, она гневно воскликнула:

– Что вы делаете на моей земле? Явились без разрешения и будете наказаны.

В ответ прозвучал лишь злорадный смех.

– Убирайся отсюда, пока тебя не схватила стража, – приказала Луиза. Тем временем Шольц осторожно двигался на голос, чтобы схватить наглую девку, возомнившую себя баронессой.

– Выходи, и ты получишь удовольствие, которое могу дать только я, настоящий мужчина, – от нетерпения он облизал губы.

– Надоедливый хлыщ. Твои угрозы не страшнее комариного писка.

– Ты сама утверждала, что комары умеют досаждать.

Луиза маленькими шажками стала осторожно пробираться к тропинке, ведущей к замку, но остановилась, зацепившись за колючки терновника.

– Ты дразнишь меня! Хочешь поиграть! Что ж давай! – неслышно подкравшись к девушке, Шольц схватил ее за руку.

Она попыталась отскочить в сторону, но он не ослабил хватку и потянул девушку к себе:

– Никуда не убежишь!

Луиза задрожала, дыхание ее участилось, и она сделала вид, что теряет сознание. Когда Шольц обнял ее, чтобы удержать, она с силой толкнула его в колючие заросли и бросилась в сторону, чем еще больше его разозлила:

– Мерзавка, тебя это не спасет!

С хищным упорством надвигаясь на нее, Шольц задыхался от ярости, по лицу градом лил пот. Он с корнем вырвал молодую осинку, в которую мертвой хваткой вцепилась девушка, и поволок ее к берегу. Луиза и не подозревала, насколько он силен. Она упала, отползла, вскочила на ноги, от удара в спину снова упала, но продолжала отчаянно отбиваться.

Шольц дотащил сопротивляющуюся баронессу до раскидистой ивы, поставил ее на колени, ловко накинул петлю на шею и потянул, чтобы удавка поглубже врезалась в горло. Секунды шли, Луиза стала задыхаться, перед глазами замелькали разноцветные пятна. Впервые стало по-настоящему страшно.

Сквозь удушье Луиза во все глаза смотрела на своего палача –истязателя: она не может умереть подобным образом. Из последних сил вцепившись в веревку, стала оттягивать петлю. Из ссадин потекла кровь. Потухающий взгляд уткнулся в наполненные ненавистью безумные глаза убийцы.

В следующее мгновение с дерева камнем слетело дикое существо и зубами вонзилось в ухо Шольца. От неожиданности и боли он взревел и закрутился на месте, судорожно пытаясь сбросить вцепившегося в него волчонка. Цепкий мальчишка продолжал колотить превосходившего его силой и ростом мужчину, молотил ногами по ребрам, бил по глазам, дергал за волосы, кусал.

Веревка выскользнула из рук Шольца, Луиза не удержалась и покатилась по небольшому склону. Судорожные хрипы, вырвавшиеся из саднящего горла, вызвали приступ тошноты. Но мешкать было нельзя, подонок мог убить ребенка. Она скинула петлю, бросилась под ноги кастеляна и, обхватив их веревкой, рывком потянула на себя. Шольц не удержался и упал. Мальчонка откатился в сторону, поднялся, оседлал распростершуюся тушу и стал хлестать по лицу. Луиза подхватила большой камень и со всего размаху обрушила его на колено злодея. Раздался хруст, дикий вопль, и все стихло.

– Помоги связать, – крикнула Луиза.

Вдвоем они привязали неподвижное тело к стволу дерева.

– Откуда ты здесь, Сорванец?

– Ходил удить рыбу, а потом влез на дерево, хотел напугать друзей.

– Напугал?

– Нет. Они ушли. Но пришла ты, и я стал любоваться тобой. Ты была похожа на русалку. Пока я решал, кто ты: фея или русалка, появился этот тролль. Он убил бы тебя, Фея.

– Ты вовремя, Сорванец, – ощупывая саднящие следы от веревки, прохрипела Луиза и улыбнулась дрожащими губами.

– Чего мы ждем, Фея?

– Жалею, что у меня нет кинжала, чтобы перерезать глотку этому борову.

– Будь у тебя в руках вилы, насадила бы его как куропатку.

– Не желаю смотреть на эту падаль.

Послышался топот копыт, и через мгновение верхом на коне появился встревоженный Ральф.

– Вот вы где! Что за безрассудство! – Командир перевел взгляд с порванного платья баронессы на связанного кастеляна и моментально оценил ситуацию:

– Он не обидел вас? Мой меч покарает мерзкого ублюдка!

Луиза прижала к себе Сорванца:

– Вот мой спаситель.

– Ааа, должен был догадаться – молодая ведьма призвала демонов, – поглаживая свободной рукой разбитое колено, зарычал очнувшийся Шольц. – И ты тоже ослеплен этой безродной! Под ее окнами толпятся только конюшие, повара да лакеи. Она гнушается высокородными рыцарями и вельможами.

– Заткнись, груда дерьма! Не старайся, твои грязные речи не смогут запятнать доброе имя этой женщины, склонись перед благороднейшей баронессой Фон Гартман.

– Ты прав, жалкий прихвостень, ее лучше объявить святой, чем ведьмой. Иначе барон останется без лакомого кусочка. Монахи с жадной готовностью расправятся с ней.

– Вор и мошенник. Я распорю твое брюхо! – Ральф соскочил с коня и ринулся на обидчика.

– Взять чью-то жизнь – это смертный грех, командир. Исповедь – вот, что ему нужно.

– Достойнее ответа не найти.

Ральф презрительно сплюнул:

– Я успел предпринять меры, чтобы остановить утечку денег из баронской казны. Госпожа избавила тебя от величайшего несчастья – ты так и не узнаешь дорогу на виселицу. Жаль. Пойдемте, баронесса, я отвезу вас в замок.

Ральф передал Луизу в руки Марты, Сорванца вернул матери, а сам направился к кормилице.

– Хвала господу, дозорные доложили, куда направилась баронесса. Я успел вовремя. Ее схватил кастелян, но она отважно билась с ним, гнусной своей цели он не добился.

– Зачем ты его отпустил? Его дыхание оскверняет воздух, – возмутилась Зельма. – Его следовало уничтожить или до смерти запугать и вышвырнуть из замка. Эта гадюка еще натворит бед.

– Его злоба опаснее змеиного укуса, – согласилась с ней Ханна.

– Ему вырвали жало. Будьте уверены, я не допущу, чтобы он причинил баронессе зло. А сейчас ею занимается Марта.

Пока Ральф рассказывал старушкам о происшествии на озере, о маленьком герое–спасителе, Зельма барабанила по столу пальцами и даже не закурила свою трубку.

– Самое время добиться согласия баронессы, – заявила она.

– Следует проявить большую осмотрительность и мягкость при разговоре с госпожой, – возразил Ральф. – Мы должны помнить, что она заглянула в лицо смерти. Ей сейчас нелегко.

– Не позволяй неуместной жалости изменить наше решение, командир Шнейдер, – твердо произнесла Ханна.

Марта без лишних слов хлопотала у постели измученной страхами и глубокими багровыми ссадинами хозяйки. Шея и руки были промыты и смазаны чудо-мазью, которую приготовила кормилица. Служанка быстро надела на Луизу ночную рубашку и уложила в постель:

– Принести что-нибудь, может, бокал вина?

– Будь добра. Оно поможет расслабиться и уснуть без сновидений.

– Слушаюсь, ваша милость.

Глава 10

Отношения с заговорщиками, как стала их называть Луиза, были натянутыми. Каждое слово ранило, словно острый кинжал, хотелось сильно закричать, чтобы они отказались от безумной авантюры. «Что помешает барону, когда он вернется, сделать ее послушной женой, заставить делить с ним постель?» – содрогнулась она от страшной мысли. Раздражало и назойливое ворчание Марты о нежелании хозяйки объявить людям барона, что отныне она госпожа этого замка.

– О, вы не правы в своем упрямстве, ваша милость, – не преминула высказать сожаление служанка, когда Луиза в очередной раз отказалась надеть богатые одежды и драгоценности. – Ни в одном замке не сыскать такой красавицы, и нет таких изысканных нарядов. Только так должна выглядеть настоящая благородная дама, баронесса.

– Скажите, пожалуйста, как давно ты одевала баронессу? Кто тебя научил, паршивка, так со мной разговаривать? Убирайся! Я не нуждаюсь в твоей помощи.

Марта обиделась и жалобно заскулила. Когда было нужно, она умела искусно проливать слезы.

– Хорошо, останься! Но больше ни слова.

Служанка взяла недовязанные чулки, пряжу со спицами, сунула их в корзину и, не заботясь о том, что все может спутаться, уселась в дальнем углу комнаты.

Луиза опять погрузилась в раздумья. Она прекрасно понимала, что живет в мире, которым управляют мужчины. Сможет ли слабая женщина вынести тяжесть груза, который хотят взвалить на нее, не сломается ли? Но также она понимала, что не выживет без защиты, которую ей даст имя барона и положение баронессы, и готова была без особых уговоров согласиться с этим.

Марта, предупредив, что командир Ральф, временно взявший на себя управление замком, просит принять его в полдень, нарядила ее в красивое серебристое платье с расширяющимися книзу рукавами, на голову надела серебряный обруч, который придал ей изысканную строгость.

Ровно в полдень двери комнаты распахнулись, и в них с подчеркнутым почтением вошел рыцарь Ральф Шнейдер в парадном одеянии. За ним вплыли Ханна, Зельма, тоже соответствующе одетые.

Ральф торжественно поднял руку, призывая к вниманию:

– Ваша милость! Мы не можем более скрывать правду. У вас было время принять решение. Все, кто носит оружие, ждут сигнала, чтобы присягнуть на верность новой баронессе.

– Люди готовы повиноваться, – согласно кивнули служанки.

– Я думала, что вы, вы мой самый близкий друг, но…

– Всегда к услугам баронессы!

Вперед выступили Ханна и Зельма.

– Не время высказывать обиды, – строго прервала Ханна. – Вы больше не можете уклоняться от ответа.

– Барон не был примерным хозяином, но никто не помер от голода, не пошел по миру, не потерял крышу над головой.

– Все несчастья его правления остались в прошлом.

– Сегодня люди напуганы, они не умеют жить без хозяина.

– Они боятся безжалостных захватчиков, алчных церковников, болезней и смертей. Но более всего страшатся безвластья.

Слова женщин звучали торжественно-печально и строго.

– Они не сделали ничего плохого, что будет с их детьми? – со слезами в голосе произнесла Марта.

Слова служанки отрезвили Луизу, стоявшую с неприступным видом.

Она ощутила укол совести и какое-то время была не в состоянии что-либо ответить. Однако гордо взглянула на визитеров и с достоинством ответила:

– Не надо жертв, я согласна. Принимаю ваши условия и выдвигаю свои.

– Справедливо.

– Когда явится барон или его наследник, вы, господин рыцарь, поможете мне скрыться, увезете в безопасное место.

И еще одно – заново отстройте и переселите семью Эльзы в дом кастеляна.

– Я прослежу, чтобы им было оказано уважение.

– Присядем. Марта, пусть принесут вина.

– Я уже позаботилась, госпожа Ханна. – Марта зашла за ширму и вынесла поднос с серебряными кубками.

– Виват баронессе Фон Гартман! – провозгласил Ральф.

– Завтра мы торжественно объявим вас новой хозяйкой замка Фон Гартман. Вы получите благословение святой церкви. К церемонии все готово.

– Никто не усомнится в вашем праве – мы предъявим королевскую грамоту. – Ральф достал сложенный пополам пергамент с красными печатями.

Луиза не осмелилась открыто перечить. Она не верила, что служанки–старушки могли сплести такую затейливую ложь, но внутренне восхитилась их находчивостью и бесстрашием.

Колокольный звон огласил внутренний двор замка Фон Гартман, созывая людей. Впрочем, этого и не требовалось – с самого утра жители собрались у парадного входа в нетерпеливом ожидании.

Над головами простиралось высокое безоблачное небо.

Раздались громкие звуки труб и рогов, и во двор замка въехал под фамильными знаменами отряд рыцарей личной охраны барона.

Впереди на боевом коне восседал командир Ральф Шнейдер, облаченный в прекрасные доспехи тонкой работы, шею закрывало ожерелье в форме подковы, на руках браслеты с вставками из необработанного янтаря, на отделанном серебром поясе висел меч.

За всадниками шествовал пеший эскорт в накладных кольчугах с пиками наперевес.

Молодые девушки в одинаковых нарядах держали в руках букеты остролиста.

Парадные двери распахнулись, и баронесса в платье зеленого бархата, с золотым обручем на голове, из – под которого спускалась шелковая вуаль, величественно прошествовала вперед.

Люди громко приветствовали ее и расступались, давая пройти.

Луиза подошла к трону, установленному на высоком помосте в центре двора и выпрямилась во весь рост.

Вперед выступил командир и громко произнес на латыни:

– Juro! Клянемся!

Рыцари разом вскинули клинки и опустились на одно колено, принося клятву верности.

Капеллан объявил:

– Баронесса Луиза Фон Гартман отныне обладает властью вершить судьбу вверенных ей людей. Святая церковь дает благословение на грядущие перемены. Пусть мир и покой не покинут нашу землю. Да снизойдут на нее изобилие и божья благодать.

Луизе водрузили на голову венок из остролиста.

Люди напирали, стараясь услышать и увидеть как можно больше. Они восторженно славили баронессу. Пролил легкий дождь. Священник назвал это хорошим знамением на богатый урожай.

Ральф подал знак выкатить бочку эля.

Как неожиданно и непредсказуемо изменилась ее жизнь, та, прошлая, потеряна для нее навсегда.

Понемногу Луиза стала привыкать к новому положению хозяйки замка.

Первым делом она назначила нового кастеляна. Им стал Мартин, бывший рыцарь.

Глава 11

В придорожный трактир «Голова вепря» вошел посетитель в необычной одежде.

«По всему видно высокородный вельможа», – подумал трактирщик, оценив добротный камзол путника.

– Устройте моего коня, напоите, а мне подайте побольше еды, – властно приказал он. – И пиво не вздумайте разбавить водой.

Трактирщик кивнул на вопрошающий взгляд слуги.

Такое поведение явно произвело впечатление на хозяина и немногочисленных посетителей. Они с нескрываемым интересом рассматривали новое лицо. Слуги и половые забегали.

– Господин закажет комнату?

– Да! – усевшись за стол и вытянув ноги в проходе, ответил гость. – И желательно без клопов! Я чертовски устал и хочу выспаться. А это за труды и хорошие условия! – молодой человек небрежно бросил на стол монету.

– Господин угостит Йохана пивом и узнает последние новости этой округи. – К столу подошел старик с лукавым взглядом и в знак приветствия приподнял поношенную шляпу.

– Зачем мне твои новости, старик?

– Чтобы стать умнее!

– Ты считаешь меня глупцом? – удивился гость.

– Добрым глупцом.

– Опять удивил.

– Ты задал пустой вопрос, но не стал кричать и не выгнал меня взашей.

– Занятный ты человек, Йохан, садись и рассказывай свои новости. – Заезжий путник налил полную кружку пива из услужливо поднесенного трактирщиком кувшина и пододвинул старику.

– Спасибо за человека, меня давно так не называли, – Йохан присел и с наслаждением отпил пенного. – Не разбавлено! – крякнул он, чем вызвал громкий смех нового знакомого.

– Меня зовут Карл, – представился незнакомец. – И я жду твоих новостей.

– Куда держит путь достопочтенный господин Карл?

– Достопочтенный господин направляется в замок барона Фон Гартмана.

– И вы хотите увидеть ее!

– Кого ее? – не понял Карл.

– Несравненную баронессу.

– Я возвращаюсь домой, где не был десять лет, – почему-то рассердился Карл.

– Возвращение блудного сына?

– Скорее, племянника.

– До замка два дня пути.

– Скажи, Йохан, безопасны ныне здесь дороги? Не далее как вчера пришлось схватиться за меч.

– Всякое случается, – уклонился от прямого ответа старик.

– Кого следует опасаться?

– Держись подальше от дорог, по которым маршируют королевские войска и колонны рыцарей с оруженосцами. Приграничные войны. Мятежные бароны не дают покоя нашему королю. Можешь стать легкой добычей – забреют в солдаты, и поминай, как звали.

– Наш король могущественный монарх и отважный воин. Не счесть шрамов на его благородном теле, – донеслось из-за соседнего стола.

– И немало разоренных деревень, – буркнул Йохан.

– Следы многочисленных битв и сражений, – был упрямый ответ.

– Поговаривают, что сам король пленен несравненной красотой баронессы, – вмешался в спор трактирщик, опасаясь драки. Ему удалось перевести разговор на безопасную тему.

– Неужели вы думаете, что король не знает о деве, которая у всех на устах. Все барды и миннезингеры восхваляют ее красоту в песнях и балладах.

– Осыпают одами и поэмами.

Карл удивленно поставил кувшин на стол, заметив небывалое оживление в зале. Посетители задвигали стульями, лавками, некоторые встали с мест, другие пересели поближе к их столу, оживленно включаясь в разговор. «Неужели небольшая горстка людей может создать такой шум? Поразительно и любопытно», – подумал он, с нескрываемым интересом вслушиваясь в возбужденные речи о таинственной баронессе.

– Хозяйка замка Фон Гартман правит строго, но справедливо…Ее любят и почитают.

– Поместья ее процветают, люди усердно работают, не голодают.

– Даже пастухи, гонявшие стада через ее земли, без конца говорят о ней.

– Монахини поют хвалу ее добродетели.

– Грабители возвращают украденное, когда узнают, чьим имуществом поживились.

– Неужели? – опешил Карл, пряча улыбку за поднятой кружкой.

– Ходят слухи, что за нее дрались на дуэли.

– Эка невидаль, праздные бароны за каждую юбку готовы обнажить шпаги.

– Говорят, кастелян замка ума лишился от любви.

– Мошенник и прохвост. Соврет – недорого возьмет.

– Эта женщина – святая, обладает чудесной силой! А иначе как объяснить усмирение ею дикого коня! Вот послушай, добрый господин, – пылко заговорил Йохан. – Необъезженный конь вырвался на волю и чуть не затоптал детей, игравших на лужайке. Один только взгляд баронессы – и конь покорно умчался прочь.

– Ведьма!

– Святая, способная творить чудеса, – без тени сомнения произнес Йохан.

– Говорю же, ведьма, и глаз у нее колдовской.

– Что ни на есть святая, – гнул свое Йохан.

– Похоже, обычные дела люди принимают за чудеса, – небрежно заметил Карл. – Любопытно.

Он предпочел более не вмешиваться в этот спор. Осознавая, что большая часть невероятных рассказов о баронессе выдумки, и в то же время крайне заинтригованный Карл хотел немедленно отправиться в путь, но было слишком поздно и небезопасно одному пускаться в дорогу. Наконец, почувствовав усталость, он встал из-за стола и вручил монету старику: