скачать книгу бесплатно
Ей не хотелось этого принимать, но она не могла противиться этому. Боги не всесильны, и в этом их беда
Глава 8 Что есть любовь?
Имя Зевса, упомянутое в храме его прекрасного сына, заставило двигаться, и попытаться сделать хоть что-то. Стоять и смотреть богиня любви больше не могла.
– Зевсу? Бедняга, он-то настрадается за всех, но что еще ему остаётся? – это уже говорила Афродита. Потому что надо было что-то сказать. Молчание пугало и угнетало ее еще сильнее.
– А не прогуляться ли нам к той, которой твоя любовь уж точно не коснется.
– Ты об Афине? – спросила Афродита.
– Я о Цирцее, пошли, навестим чародейку.
О дочери Гелиоса Афродита старалась не думать, просто потому, что та никогда не думала о ней, и остров, который она выбрала для себя, был вызовом для Афродиты. Казалось, что все это сделала чародейка, чтобы досадить ей. Хотя в тот момент сама Цирцея меньше всего думала о богине любви. Но мнительность Афро была равна гордыне, а потому все они приписывала себе, и не сомневалась в том, что крутится вокруг нее, делается исключительно для нее или ей назло.
Афродита не хотела появляться на острове, но показать Никте, что она трусит или просто капризничает, она не могла, и они перенеслись туда в один миг.
Цирцея ждала их обеих, как ни странно, и ладно Никта, которая давно тут не бывала, но почему она так хотела узреть и Афродиту
– А я хочу узнать, что такое любовь и зачем она нужна нашему миру, – заявила Цирцея.
– Нынче все хотят это узнать, – усмехнулась Афродита.
– А почему бы тебе не поведать нам эту тайну, таким старым, отсталым от жизни, вдруг, чем Зевс не шутит и нам она тоже понадобиться?
Афродита молчала, она взглянула на Эриду, которая тоже оказалась тут, где же еще ей быть, на Гекату, – все богини тьмы в сборе. Она решила, что начинать ей первой не стоит. Пусть сначала говорят они, потому что возможно так она поймет, что же у них за душой, что она должна каждой из них ответить.
– Любовью пылал даже грозный Аид, – усмехнулась Эрида, она не хотела, чтобы кто-то ее опередил, – взял, да и похотел Персефону, – ему говорят, что земля гибнет, а он им отвечает, что у него любовь, и что ему до гибели земли..
– А иногда любовь приходит поздновато и богиня или девица оказывается уже замужем, – говорила Геката, – она не собиралась отставать от подруги, только чуть задержалась с ответом. Но и она говорит о том, что ее настигла любовь, а муж, что он не стена, его и отодвинуть можно, но любовь торжествует.
– Это вы о Цирцее с Одиссеем? – спросила Афродита, чтобы хоть как-то их остановить, намекнуть на то, что не только с ней случались такие странные вещи.
– Одиссей? – спросила Цирцея, – во время спора богинь она в первый раз услышала имя своего грядущего возлюбленного и запомнила его навсегда
Никта с укором посмотрела на Гекату, та снова наговорила лишнего, но что уж тут делать. Зато они забыли о том, как Афродита вместе с Аресом была застигнута Гефестом, и не стали будить спящего пса, хотя бы в лице бога войны. Да и Гефест, этот продымленный кузнец, хотя и кажется тише ягненка, но вот как даже с Герой расправился, потому в тихом омуте сатиры водятся, не стоило будить то самое Лихо.
Так Афродита избежала насмешек, пересказа той самой свежей истории из их похождений, но Цирцея неожиданно узнала о том, что и ей не избежать этой заразы, и пыл ее обличительный как-то поутих немного. Трудно сказать, что думала о любви богиня Геката, но Никта в тот день убедилась в том, что нет ее и не надо, проще и легче прожить без нее, даже смертному, а что говорить о тех, кто обречен жить вечно?
Афродита перевела дыхание и поспешила удалиться, ей хотелось заняться чем-то важным, общество древних богинь как-то ее напрягало и раздражало, пусть они остаются сами с собой, а она займется той самой любовью, от которой они так открещиваются
Глава 9 О чем поведала Геката
Геката посмотрела вслед Афродите и заметила, что все остальные на неё смотрят. Надо было что-то сказать, вот только интересно, то, что она думает сама или то, что они хотят услышать? Но вдохнув поглубже, она заговорила о главном:
– Что бы ни говорила Афродита, но это большая беда для всех. Кто бы сомневался в том, что Гера любит Зевса, это же так очевидно, но, наверное, никому не захочется, чтобы его любили так, сотрясается Олимп и весь остальной мир, когда она снова уличает его в измене, а как тут не изменять, когда кроме ее скандалов ничего больше не остается? А как быть с теми бедняжками, которые по ее воле превращаются то в коров, то в деревья, то еще во что-то страшное, и если бы Зевсу сказали боги, что Гера последняя и единственная, из оставшихся в этом мире, согласился бы он на ней жениться снова, зная, что его ждет впереди. Конечно, он другой, он никогда не томился вместе с ними в утробе Кроноса, не ждал напряженно освобождения, но он на свою голову освободил ее. И что получил в знак благодарности? Только одни скандалы и преследования.
Тут надо было еще сто раз освобождать их или оставить там.
– Но без братьев ему трудно было бы править миром, ему нужны были и Аид и Посейдон, да и другие сестры оказались не такими агрессивными, а на Гере не сошелся клином свет.
– И все-таки именно она все сделала для того, чтобы он женился на ней, и вот теперь пожинает плоды этой роковой страсти. Ведь и приличных сыновей ему родили другие женщины, а у Геры получались одни Аресты и Гефесты, да и чего еще ждать от нее.
Цирцея украдкой взглянула в небеса, Никта заметила этот взгляд, она тоже подумала о том, что окажись на месте Гекаты другая богиня или смертная, уже давно бы все громы и камни полетели бы в нее и попали точно в цель. Но Геката стояла спокойно, распрямив плечи, и бросала вызов богине, которая сделала страсть единственной целью в жизни, и не заметила, как любовная страсть переросла в совсем иную страсть к скандалам и выяснениям отношений.
– Не хочу становиться чудовищем и посмешищем, потому не нужна мне никакая любовь.
Тьма все-таки оставалась в душах ее дочерей, – отметила про себя Никта, и тут никакая Афродита не сможет их ни в чем убедить. Все напрасно, да и не собиралась она возиться с древними богинями. Ей нужны молодые и доверчивые, те, кто поверили, что любовь и страсть – это самое прекрасное, что есть в этом мире. Потом она их нагло обманет, погубит, и скажет, что они просто оказались недостаточно хороши для страсти и во всем виноваты сами. Но пока они остаются ее верными слугами, как тот сын амазонки и афинского царя, который отверг весь мир, а когда Афродита пыталась показать ему вместе с Федрой, что мир все-таки прекрасен, и любовь стоит того, он вскочил на колесницу и бросился прямо в море. И словно слабоумный, оправдываясь, он будет твердить о том, что ему не нужны смертные, что нужна ему только сама Афродита.
– Ну, это не самое страшное, – внезапно оживилась Цирцея, – он просто юн и рожден Амазонкой, а потому и боялся всех женщин, где бы не находился, тут виновата та, которая его родила, а потом себе же и изменила, как только Геракл с Тезеем появились. А вот страшнее всех пришлось все-таки Персефоне, рожденная на Олимпе, от страстного Зевса, она из-за своей дикой страсти во тьме должна была оказаться, и ведь выбирала родного брата отца – такого же страстного, ну так она думала, а Аид оказался бесстрастен, слеп и глух к ее чувствам. Наверное, все досталось ее отцу. Вот где величайший обман. А что делать, если ты уже съела зернышко граната по собственной глупости, и назад все равно не вернуться. Приходится жить со всеми своими обманами в объятьях Аида. И после этого Афро будет уверять нас, что самое светлое и прекрасное чувство – это ее любовь. Пусть все говорит об обратном, пусть у всех все скверное, но с тобой, мол, такого не случится, все будет по-другому, верю, что по-другому, только еще хуже, чем то, что было прежде.
Богини говорили и говорили, уже не различая, где там прошлое, а где грядущее. И только сама Цирцея повторяла снова и снова имя того, кто должен стать может быть единственным мужчиной в ее жизни.
– Одиссей, кажется, так говорила Афродита. Но интересно, когда и как такое с ней случится. Лучше было не знать этого, но она знала, и никуда не деться от того, что творилось вокруг.
Глава 10 Признание Эриды
Пока говорили Геката с Никтой и Цирцеей, Эрида молчала. Могло показаться, что она ушла, исчезла вместе с Афродитой. Но нет, она оставалась тут вместе с ними и никуда не делась. Теперь уже все три богини взглянули на Эриду, чтобы понять, что такое с ней случилось.
Она и сама почувствовала, что вела себя как-то странно, а потому решила, что должна что-то сказать в ответ этим трем девицам – пряхам, которые ткали нити своих разговоров, и упивались и произнесенным, и тем, что они могли так спокойно говорить.
Нет, ей не хотелось ссориться с ними может быть в первый раз за тысячу лет богине не хотелось никакого раздора, и более того, она решила, что может, настал момент для признания.
Она вовсе не собиралась заступаться за Афродиту. Тем более та больше всех остальных была похожа на нее саму (с Герой Эрида себя не собиралась сравнивать и убила бы любого, кто бы осмелился это сделать), она решила, что все-таки останется с Афродитой, а не с Герой, но от любви, от страсти, как хотите, называйте, она отказываться не собиралась.
– А я хотела бы любить и быть любой, что бы вы там не говорили.
Никта подняла брови, ей показалось сначала, что сказано это как обычно, чтобы хоть как-то противиться всему, что творилось вокруг
– Это опасно, можно превратиться в корову.
– Ну, это уж дудки, не выйдет ничего у Геры, а вот если в дерево или в птицу, я не против, если до этого будет хоть одна ночка с Зевсом.
– Но почему именно с ним? – вырвалось у Гекаты.
– А о ком еще столько говорят, и кто из них умеет так заниматься любовью как он?
Наверное, кто-то из богов, окажись они тут, смогли бы сказать, что они могут это не хуже Зевса. Вот Гермес, например, он бы молчать не стал, да и Дионис мог бы признаться, что обошел отца своего, но их поблизости не было, а богини ни о ком другом сказать ничего подобного не могли, а потому Эрида осталась при своем мнении. Она убеждалась сама, убеждала других о том, что хочет любить и быть любимой, хотя бы одну ночь.
– Хорошо, что никто не передаст этого Зевсу, потому что он и в мыслях не держит такого, иначе все давно бы свершилось, и страшно даже представить, что устроит Эрида, когда узнает, что Зевс не согласится на это, вот с любой Ледой и Семелой – да с великим удовольствием, а с Эридой нет. В этом и на самом деле было что-то странное и непонятное.
Аполлон, Дионис, Гермес, никто из них и не помышляет о том, чтобы провести с ней ночку. И хотя настоящей богиней Раздора по праву можно назвать Геру, но все равно ею в этом мире останется Эрида, потому не суждено ей быть любимой, а любить, да кто его знает, может в следующий раз они выяснят, что она в кого-то влюблена, ведь от Эриды всего можно ждать. Эрида посмотрела на трех богинь, усмехнулась и заговорила снова:
Я бы хотела быть, правда, только, кто же мне поверит, я слишком поздно опомнилась и поняла это. Нет, мое время ушло безвозвратно, Афро права, наступило ее время. А мы зря, наверное, вырвались на свет, можно смеяться и издеваться над богинями, но ведь все, что нам остается – завидовать им, и больше ничего.
№№№№№
О признании Эриды Афродита узнала от своего ворона, которого она оставила на острове, уходя. Богини не заметили этой птицы в густой кроне дерева, и она все слышала. А потом понеслась к богине, чтобы обо всем рассказать.
– Эрида хочет любить? А ты ничего не путаешь?
Ворон даже обиделся немного. Богиня поверила, и она решила помочь Эриде, а может быть просто проверить, правду ли она говорит или просто решила поиздеваться над ними.
– А не отправить ли к ней кого-нибудь из молодых богов? – спросила у ворона Афро.
– Интересно кого? – каркнул задорно тот, – ну если что Ареса.
Ворон хотел испытать ее на прочность, и проверить, остались ли у нее чувства к богу войны
– Правильно, Ареса, – сразу согласилась Афро, -а ты мне потом расскажешь, что там произошло.
Конечно, богиня немного ревновала своего бывшего возлюбленного, но ей надо было показать всем, что Арес ей не верен, и это было случайностью, и самое главное, она знала, какой он великолепный любовник. Значит, в случае чего она могла бы убить двух зайцев.
Глава 11 Эрида и Арес
Арес не подчинялся никогда и никому, но вот у Афродиты была над ним неограниченная власть, и он спокойно пошел туда, куда она его отправила, даже не спрашивая куда, и кто там его будет ждать. Он уже по пути понял, что это остров Цирцеи. Интересно, зачем он понадобился чародейке.
Хотя он готов был исполнить любое желание, о постели, когда речь заходила о титанитах и древних богинях он как-то не думал. Да им всем и не нужны были эти страсти, ведь ими увлекались только новые богини, те, над кем власть Афродиты была очень сильна. Значит, он должен будет идти с кем-то и против кого-то. Но разве может от такого отказаться бог безрассудной войны. Да никогда. Но Арес сразу убедился в том, что на острове было многолюдно, и судя по всему, сама чародейка его не ждала и о нем не думала.
– Тогда зачем я здесь? – невольно вырвалось у него.
Ворон указал ему на дальние покои
– Тебе туда.
– А кто там?
– Узнаешь.
После того, когда Гефест попытался с ним расправиться, Арест старался быть осторожным, а тут еще остров чародеек, но разве когда-то и чего – то он боялся. Да пусть там будет хоть Никта сама. И тогда он не готов был шагнуть в тот мир просто так.
– Никта здесь, но она не там, должен тебя огорчать, ты ей не нужен.
– Ты меня огорчил, – буркнул Арес и двинулся дальше.
Ему и самому уже стало интересно, кто же там может быть, и что он собрался делать. Чем дальше он шагал, тем сильнее казалось сопротивление.
– Да иди уж, нельзя же так долго заставлять ждать.
Арест шагнул в эту комнату.
Незнакомка с закрытым маской лицом стояла перед ним, даже зная, кто там был, ворон признался потом, что не узнал Эриду. Он и на самом деле ее не узнал.
– Она была хороша, таинственна, и прекрасна, дивлюсь, как они могут притворяться. Уж если Эрида может быть такой, то что же говорить и что же думать о других?
– А что он? – спросила Афродита.
Уколы ревности доставали ее все сильнее, как могла она сама отправить Ареста туда, это же безрассудство. Ведь он единственный, кто не боится ее и кто смело шагает к ней по первому зову, и взять так просто отдать его богине раздора. Хотя они два сапога пара, но тем более не стоит, нельзя этого делать.
– А он был неутомим и хорош, – отвечал ворон, пока не увидел розу на запястье, и по этому цветку сразу понял, кто перед ним.
– И что дальше?
А дальше был скандал, сбежались богини и едва их разняли. Иначе и не ведаю, что с ними бы случилось.
– Но что его так возмутило, если минуту назад ему было хорошо в постели с ней, почему вдруг такие перемены в настроении?
– Да, но тогда он не ведал, что это Эрида. Надеялся, что какая-то другая богиня готова его так ублажать.
Афродита расстроилась, но это была уже не ревность, она просто понимала, что ее принимают и терпят, возможно, что и терпят, не потому что она так неотразима, а просто знают, кто она такая, не из-за этого ли пострадала бедняжка Эрида?
Он ушел бы счастливый и рассказывал о великолепной любовнице, искал бы ее и новой встречи с ней, если бы не узнал, что был с богиней раздора, какая чудовищная несправедливость, и это еще одна сторона любви, о которой она прежде не задумывалась вовсе.
№№№№№№№
– Какая несправедливость, – думала в то самое время Эрида, – ведь мы могли бы с ним быть долго, тайно встречаться, но он увидел эту чертову Розу, которую она сделала, когда погиб Адонис. И все закончилось, так и не успев начаться, а ведь могло быть иначе.
Но она больше никому ничего говорить не стала, ничего не рассказывал и Арест. Только ворон и Афро знали о том, что произошло на самом деле далеком острове.
– А может быть Аполлона туда отправить, он такой красавчик? И он не будет так глуп и заносчив, как бог войны?
– Но она никогда никого не будет любить взаимно, зачем же нам терзать бедняжку Эриду? Она и без того за свою вечность столько настрадалась.
Афро не думала, что богиня раздора скоро ответит ей на этот подарок черной неблагодарностью, яблоко подсунет. Но разве не благими намерениями стелется дорога в Аид?
А ведь именно Арес дважды заставит страдать саму Афродиту и вытворять такое и с Парисом и со всей Троей.. Но это случится не нынче, всему свое время.
Ведь у нас пока еще Никта с Гекатой бродят по белому свету, и любуются великолепной природой, и всем, что сотворено в этом мире.
Глава 12 Мир прекрасен и восхитителен
И на самом деле не стоит забегать вперед. В те дни не только о Троянской войне, но даже о свадьбе Фетиды еще ничего никому не было известно.
Зевс только что нашел ее и решил, что морская богиня такая нежная и прекрасная, станет его новой возлюбленной. И что самое удивительное, Фетида даже не пыталась противиться этому, казалось, что она создана для того, чтобы принести ему большую радость или большое горе.
Но пока мы столкнулись с Никтой, которая решила увидеть мир при солнечном свете. Для нее это стало совершенно новым и неожиданным, никогда и представить не могла богиня тьмы, что такое может случиться.
А ведь мир при солнечном свете оказался дивно хорош. Он весь сверкал и переливался, и даже Никта сама поняла, что только здесь его можно так любить, так боготворить, а ни в каком другом месте.
Ей казалось недавно, что жизнь, во тьме наскучила, но когда она стала переливаться всеми красками, то совсем другое дело, она и сама стала совсем другой.
Что оставалось делать богине? Бродить по белому, порой ослепительному свету, любоваться тем, что там твориться и снова открывать мир. Кто бы мог подумать, что ей так понравится все это?
Больше всего в залитом солнцем мире Никте понравились леса и деревья. Она бродила между высоких кленов и сосен, переходя из одних лесов в другие, и понимала, что можно при свете обходить деревья, а не натыкаться на них, они не так опасны, не так страшны, когда не стоят у нее на пути.
Лес с ручьями и водопадами, как он был прекрасен, как хотелось ей владеть вот таким вот чудом под открытым небом.
Но вскоре Никта поняла, что она все-таки немного опоздала, что тут давно поселились молодые боги – дети Зевса, которых было великое множество, ей предстояло бы явиться сюда значительно раньше, и объявить себя богиней лесов, ведь никто не посмел бы этому противиться, а теперь.
