скачать книгу бесплатно
Разве гордость дешевле опалы? А холуйство – спасательный круг?…
Я устала, я очень устала оттого, что сдаются вокруг.
* * *
Пусть было черно и печально, пусть с разных палили сторон -
Не скажет надутый начальник, что шла я к нему на поклон.
Порою казалось, что силы кончаются, но никогда
Я даже друзей не просила – была и осталась горда.
Шагаю по белому свету, порой пробиваюсь сквозь тьму,
Считая присягой лишь это: “Жизнь – Родине, честь – никому!”
Запас прочности
До сих пор не совсем понимаю, как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победному Маю в кирзачах стопудовых дошла.
И откуда взялось столько силы даже в самых слабейших из нас?…
Что гадать! Был и есть у России вечной прочности вечный запас.
* * *
Только вдумайся, вслушайся в имя “Россия”!
В нём и росы, и синь, и сиянье, и сила.
Я бы только одно у судьбы попросила -
Чтобы снова враги не пошли на Россию.
* * *
Я музу бедную безбожно
Всё время дёргаю: – Постой!
Так просто показаться “сложной”,
Так сложно, муза, быть “простой”.
Ах “простота”! – она даётся
Отнюдь не всем и не всегда -
Чем глубже вырыты колодцы,
Тем в них прозрачнее вода.
Перед закатом
Пиджак накинул мне на плечи – кивком его благодарю.
“Ещё не вечер, нет, не вечер!” – чуть усмехаясь, говорю.
А сердце замирает снова, вновь плакать хочется и петь.
…Гремит оркестра духового всегда пылающая медь.
И больше ничего не надо для счастья в предзакатный час,
Лишь эта летняя эстрада, что в молодость уводит нас…
Уже скользит прозрачный месяц, уже ползут туманы с гор.
Хорошо усатый капельмейстер, а если проще – дирижёр.
А если проще, если проще: прекрасен предзакатный мир! -
И в небе самолёта росчерк, и в море кораблей пунктир.
И гром оркестра духового, его пылающая медь.
…Ещё прекрасно то, что снова мне плакать хочется и петь.
Ещё мой взгляд кого-то греет, и сердце молодо стучит…
Но вечереет, вечереет – ловлю последние лучи…
Приблизительно в это же время по срокам наложил на себя руки и писатель-патриот В.Кондратьев, не в силах разграбление и унижение милой Родины пережить, которую он после войны с жаром из руин восстанавливал. И сколько было таких самоубийц-патриотов по всей стране, у кого силы и нервы сдали от осознания надвинувшейся беды и собственного своего бессилия. Попробуй их всех сосчитай, всех перечисли!…
4
Против разрушительных антинародных реформ Ельцина и Гайдара патриотическая Россия поднялась и ощетинилась сразу, в первый же год. В особенности и в первую очередь – древняя столица её, Москва, вперёд всех, как всегда, почувствовавшая надвинувшуюся угрозу Русскому миру и вставшая на защиту страны от гибельной западной демократии. Как вставала она когда-то на Куликовом и Бородинском полях, а позже, в лице мужественных стрельцов, – против оголтелого и дикого Петровского чужебесия. Уже 23 февраля 1992 года, в день Советской Армии и Военно-Морского флота, святой светлый праздник для всего русско-советского воинства, в Москве прошла многотысячная демонстрация протеста против затеянных кабинетом Гайдара реформ, которую властям столицы с трудом удалось подавить с помощью только что созданного ОМОНа. Было много раненых с той и другой стороны. Может быть – и убитых. Пролилась первая в правление Бориса Ельцина кровь: торговавший в центре столицы Стеблов, быстро свернувший работу, но не ушедший домой, тогда всё это отлично видел.
И после этого пошло-поехало как под копирку – “сорвался камень с горы”, и “душа понеслась в рай”, не ведая сомнений и страха. Антиправительственные демонстрации следовали в столице одна за другой, усиливаясь раз от разу количественно и качественно. Сиречь: радикализацией требований, которые из экономических быстро переросли в политические – в требование отставки всего кабинета министров с Егоркой Гайдаром во главе, который обнищавшим и оголодавшим за зиму москвичам был уже словно кость в горле. Особенно мощные и многолюдные демонстрации прокатились по Москве в мае-июне, когда началась пресловутая программа приватизации советской общенародной собственности. И на передний план выступила из тени зловещая фигура гайдаровского помощника и сподвижника Чубайса Анатолия Борисовича, “известного экономиста”, естественно, убеждённого рыночника и бравого реформатора-западника, кто, собственно, за ту приватизацию и отвечал перед заокеанскими финансовыми воротилами, и кто фактически и правил страной за спинами марионеточных Гайдара и Ельцина.
А.Б.Чубайс – человек решительный и волевой, безпринципный, умный, циничный, самоуверенно-нагловатый, как и все революционеры, с длинным как кнут языком, – был ключевой фигурой в правительстве Ельцина, серым кардиналом его или смотрящим от Тайного Мирового правительства, масоном самой высокой степени, вероятно, Мастером или даже Гроссмейстером, проводником разрушительных интернациональных идей, какими были в правление Горбачева А.Н.Яковлев, при Брежневе – Юрий Андропов, при Ленине – Лейба Троцкий-Бронштейн, при Сталине – Каганович и Мехлис. Это всё вещи известные и очевидные для историков. Хотя и не принято про это писать, не полагается – если сказать точнее. Его, Чубайса, правильно и уместно будет с часовым механизмом на Кремлёвских курантах сравнить, который хотя и не видно с улицы через непроницаемый циферблат, но который крутящимися по кругу стрелками и управляет, по сути.
Так всё и было в Кремле все 1990-е годы, если метафору в сторону отложить, точно так. Именно через Анатолия Борисовича западный олигархат проводил в России свою колонизационную политику, осуществлял тотальный грабёж страны, стальной намордник на русских граждан в очередной раз набрасывал в виде различных общественных организаций, иностранных компаний и фондов, частных банков, фирм и контор, и подконтрольного же себе правительства. Чубайс был в этом порабощении и ограблении, в расстановке нужных и верных людей безусловно главной и особо-важной фигурой… Оттого-то и опекали его западные спецслужбы больше и надёжнее всех, прямо-таки горой за него стояли как за сыночка родненького и единственного, безкомпромиссно и горячо поддерживали в самые критические минуты, не давали в обиду. В отличие от тех же Ельцина и Гайдара, которых за мальчиков для битья держали, за ширму или громоотвод, роль и участь которых в большой Российской политике была достаточно узка и жалка, и поверхностна, как и у всякой ширмы.
Чубайс же был личностью, “шахматным королём”, заводилою-режиссёром; особо-секретным и особо-эффективным оружием Запада в борьбе с патриотической Россией. А ещё – этаким мозговым аналитическим центром или живым компьютером, с одной стороны, просчитывавшим сложнейшие в битве за власть варианты; а с другой – мощным и безотказным насосом, качавшим в американские и европейские банки богатства нашей страны, превращавшим страну в колонию, в резервацию.
Поэтому-то именно ему и была доверена важнейшая программа приватизации (как в своё время Троцкому – программа национализации всей бывшей собственности Царской России). Именно он, Чубайс, стал её крёстнымотцом и проводником-вдохновителем.
Ни Ельцин и ни Гайдар, заметьте, ни кто-то другой из либеральной Кремлёвской тусовки подобной чести не удостоились…
Теневым лидером новой России Анатолий Борисович сделался не пощучьему велению, разумеется, не за красивые глазки и не за один день. Это должно быть понятно каждому. Перед тем, как встать на такую крутую, денежную и архиважную должность стратегического значения, ему необходимо было “пуд соли съесть” и в деле себя показать, предъявить хозяевам-кукловодам все наличествующие таланты и “карты”, знания, умения и способности.
Он это и сделал с успехом, и был молодцом. Попыхтел, покрутился какое-то время, силы и волю напряг, разум – и предстал перед сильными мира сего как безусловный крепкий вожак, инициативный, умный и тонкий политик, да ещё и отменный оратор и организатор. Ведь это именно вокруг него ещё с начала 1980-х годов в Ленинграде сформировалась группа главных действующих лиц той гнусной в целом эпохи, костяк т.н. российской криминальной буржуазии ельцинского периода. Ими-то, прожжённымиельцинскими олигархами, он умело и талантливо управлял на протяжении долгого времени, щедро одаривал богатыми жирными кусками госсобственности в обмен на лояльность и деньги. Что было, то было: чего уж теперь-то скрывать, “выбрасывать слова из песни”?!…{8}
Один у него был “минус”, если так можно выразиться: он был еврей, хотя и полукровка, по матери. И выдвигать его на первые роли, как и Явлинского того же, Авена и других, было никак нельзя – порочить славную еврейскую нацию, наводить народное озлобление на неё, естественное в той криминально-воровской обстановке.
Поэтому-то его и прятали за спину Гайдара вначале, а потом – В.С.Черномырдина. Это манера всех аферистов и пламенных революционеров во все времена, всегдашняя революционно-закулисная практика – действовать исподволь, исподтишка: из-за спины какого-либо деятеля-пустозвона… {9}
5
Итак, прозорливые и политически-подкованные и искушённые москвичи раньше всех поняли и почувствовали, повторимся, каким вражиной и подлецом оказался “великий реформатор-экономист” Е.Гайдар с помощником своим А.Чубайсом. И ответили на их тотальный грабёж и разор многотысячными митингами и демонстрациями, с которыми справляться и подавлять сил у правительства, начиная с осени 92-го года, уже не хватало. Митингующих поддерживали и депутаты Верховного Совета России из партии патриотов во главе с Аманом Гумеровичем Тулеевым (будущим губернатором Кемерово), которые на своих сессиях, транслировавшихся на всю страну, всё жёстче и жёстче критиковали власть, не выбирая слов, не стесняя себя в выражениях.
Аман Тулеев, к примеру, будучи прирождённым народным вождём и блестящим оратором-трибуном, человеком абсолютно-безстрашным и безрассудно-отчаянным, плюс ко всему, чьи пламенные выступления из зала заседаний Дома Советов народ слушал, широко раскрывши рот, запоминал из них всё до единого слова и долго потом обсуждал, делал выводы, – Тулеев уже в ультимативной форме стал требовать от президента Ельцина отставки Гайдара с Чубайсом от власти, сурового и справедливого суда над ними и одновременной отмены их грабительской приватизации.
«Вы посмотрите, что делается-то у нас на глазах, люди добрые! – с болью в голосе и глазах убеждал он на съездах и заседаниях коллег-депутатов, а через них – одураченную и одурманенную Россию. – Все главные сырьевые богатства и природные ресурсы нашей с вами Державы, что прадеды нам в наследство щедро когда-то оставили, буйны-головы за них сложив, эти младореформаторы-сосунки с Гайдаром во главе теперь решили пустить в распыл. Со своими американскими хозяевами ими щедро расплачиваются: чтобы они их у власти подольше держали, кредитовали, негодяев, их, морально и информационно поддерживали. Всё распродали уже, мерзавцы, все самые жирные и сладенькие куски, владельцами которых стала разная интернациональная шваль! – только не мы, не русские! А мы как негры будем с вами жить в какой-нибудь Южно-Африканской республике: пахать на новых хозяев круглый год за их бананы вонючие и стакан паленой водки – и вымирать, подыхать от недоедания и болезней…»
«А ведь всё к этому и идёт, поверьте! – переведя дыхание, с жаром продолжал он дальше правду-матку прямо с трибуны рубить, на съёжившегося Егора Тимуровича пальцем грозно показывая. – Поглядите, как эти сопливые мальчики рушат нашу Оборонку и Космос, наш славный советский Атом – самые передовые и конкурентоспособные отрасли в мире, гордость прежнего СССР! – наглухо перекрыв им заказы и финансирование. Чтобы, значит, оттуда все разбежались как можно скорей, и некому стало работать. А попутно распродают за бесценок уголь, нефть и газ, золото и алмазы, металлургические и сталелитейные комбинаты. Гробят лёгкую, пищевую и перерабатывающую промышленности на корню! И делают это сознательно и планомерно: чтобы мы, россияне, за каждой мелочью и ерундой в Европу или Китай ездили и кланялись там перед всеми как босяки, как самые последние нищие-попрошайки! Аж страшно становится, честное слово, от их разрушительной деятельности! по-настоящему страшно! Как катком проходятся по нашей с вами стране, или гигантским бульдозером!…»
«Я уж спать давно перестал – так мне за нашу Державу обидно и горько бывает, за участь нашу сиротскую, обездоленную! Пашем, пашем всю жизнь как каторжные, жилы последние рвём, с голоду подыхаем на стройках до срока, на лесоповалах, шахтах, урановых рудниках, где один только русский мужик и выдерживает, и никакой другой: будь то немец хвалёный, англичанин или француз. А потом приходят такие вот “молодые волчата” из интернациональных банд и масонских лож – жулики-казнокрады махровые! – и всё, что мы сотворили и возвели, что успели на старость себе отложить, – всё у нас выгребают до последней крошки. И ещё сидят, вон, и посмеиваются вдогонку, молокососы! Уверяют, что так, мол, всё оно и должно быть по их воровским законам. Которые они теперь демократией, видите ли, обозвали на американский и европейский манер, тенденцией мирового экономического развития. Хорошо устроились, подлецы, профессионально и грамотно! То Карлом Марксом нам мозги засерали 70 лет, теперь – Жоржем Соросом… А потом ещё какую-нибудь наживку заморскую привезут, когда на Сороса люди клевать перестанут. Твари продажные! паразиты!…»
«Эта пресловутая экономическая политика их – либерализация цен и приватизация – необходимостью которой и неизбежностью они так высокомерно перед страной кичатся, – заканчивал он своё выступление, – это не недомыслие, не ошибка, не временное явление переходного периода – вот что главное-то! о чём я хочу сказать! Это сознательная стратегия на развал: чтобы у нас своего ничего не осталось. И мы с голым задом сидели опять на печке, с одними руками, ногами и шеей, как вьючные лошади или волы; а всё для жизни необходимое от соседей своих завозили, повторю ещё раз, второсортное и просроченное, не нужное там никому. И за этот цивилизованный мусор, отходы дешёвые и несъедобные соседи нами бы ещё и помыкали-командовали, драли б с нас десять шкур, ездили б на нас задарма до Рая небесного и обратно… Это ж государственная измена чистой воды! экономическая диверсия! Да за такие проделки и фокусы в 37-ом Сталин ленинских соратников-негодяев справедливо к стенке и ставил. И правильно! И поделом! А теперь вот внуки их кругленькие да пухленькие опять до власти в стране дорвались: троцких, зиновьевых, каменевых и бухариных. И опять то же самое нам устраивают: открыто издеваются над нами, презирают и грабят нас, в рабство к Западу тихой сапой определяют… Вы, Егор Тимурович, уж извините за резкость, – бесстрашно обращался он под конец к сидевшему в первом ряду Гайдару, что всякий раз раздувался как помидор и обильно обливался потом после каждой подобной критики-взбучки, – Вы либо сознательный враг, либо полный дурак, который не ведает, что вытворяет. С Вами и Вашей политикой марионеточной и гнилой мы всю Россию прочмокаем! Так и знайте!…»
После таких выступлений, помнится, зал долго не мог успокоиться: поднимался с мест и оратору рукоплескал, кричал “браво”, “правильно всё”, “молодец”! А исполнявший обязанности Главы правительства сидел как оплёванный в кресле, предельно-раздувшийся, потный и злой – и не знал, что и сказать в ответ. Защититься ему было нечем… Потому что всё, что говорилось с трибуны Тулеевым, было истинной Правдой, истинной! глубоко выстраданной и пережитой, самой жизнью не раз и не два подсказанной и проверенной, самим народом… А с Правдой бороться – всё равно что с Господом Богом самим – дело абсолютно-пустое и безнадёжное!…
Авторитет Егора Тимуровича как руководителя кабинета министров таял прямо-таки на глазах, как снежная баба на солнце. Не помогали уже ни реклама бешенная и круглосуточная, ни его знание английского языка, на котором он иной раз, для форсу псевдо-учёного, делал свои выступления, ни даже громкая слава обоих его дедов: деда Аркадия, в первую очередь, командира карательного отряда в Гражданскую, ставшего потом сочинителем, и другого деда, по матери, Павла Бажова, не менее известного писателя-сказочника. Оголодавшему народу было уже не до них.
Поэтому-то его, Гайдара, американским хозяевам-кукловодам надо было срочно что-то предпринимать, чтобы сбить протестные настроения и в квартирах народ удержать, не допускать безконтрольного выхода его на улицу.
А поскольку прекращать делить Россию на части, колонизировать и приватизировать её, нагло и пошло грабить никто из них не собирался (не для того же они, в самом деле, приходили к власти, израсходовали столько денег на гранты, подкупы и подарки, уйму умственных сил потратили, как и сил душевных), – то кукловоды и решили пожертвовать малым: марионетку Гайдара “слить”, выбросить его на помойку Истории за ненадобностью.
В декабре 1992 года президент «свободной России» Ельцин, по настоятельному требованию депутатов от оппозиции и совету своего окружения, назначил на должность премьера Черномырдина Виктора Степановича вместо обанкротившегося Егора Тимуровича (про которого острослов-обыватель со злорадством после этого говорил, вспомнив известную в народе пословицу, что у нашего-де “косого Егорки был глаз больно зоркий; одна беда – глядел не туда”). Эпоха Е.Т.Гайдара на этом и закончилась худо ли, бедно ли, с его людоедской шоковой терапией, до основания потрясшей страну, безудержной и безконтрольной инфляцией, сделавшей всех россиян нищими и голодными в одночасье, безконечными склоками в парламенте и вокруг него…
6
Казалось бы, радуйся честной народ. Ликуйте вослед и господа-товарищи депутаты: послушал вас всех президент, прогнал бездарного и холуйствовавшего перед мировыми финансовыми спекулянтами вельможу.
Но долго радоваться народу русскому, добропорядочному, и на этот раз не пришлось, увы: не простые оказались люди из Администрации первого президента, совсем не простые!!! Ибо заместителем к недалёкому и простоватому Черномырдину был ими назначен всё тот же непотопляемый А.Б.Чубайс. А с 17 марта 1997 года ещё и Борис Ефимович Немцов – другой крутой демократ и видный деятель перестройки, что перед этим успел поработать губернатором Нижнего Новгорода несколько лет и почудил-покуражился там на славу, перестроечного опыта поднабрался. Бюджет дербанил и разворовывал по чём зря, любовниц имел без счёта, или подруг; и тоже «перепачкался на своём посту, – как и Г.Попов в Москве, А.Собчак в Питере, К.Титов в Самаре, Д.Аяцков в Саратове, – всеми видами криминальной грязи» – куда ж без неё деваться и как прожить либералам и ельцинистам! Простым нижегородцам Борис Ефимович запомнился как безпринципный повеса, заправский кутилка и плут; человек пустой, но авторитарный и жёсткий в работе, скандальный и сутяжный, плюс ко всему, вечно судившийся с кем-то, деливший какие-то левые деньги и займы, тесно с криминалом связанный, с местной братвой. А попутно умудрившийся пустить по миру, обанкротить и распродать в частные руки – приватизировать и акционировать по-либеральному! – всю богатейшую промышленность области – и оборонную, и гражданскую, доставшуюся от советских времён. Впрочем, это была обычная повсеместная практика тех перестроечных лет: банкротить и распродавать. Немцов здесь исключением не был…
Оторопевшие депутаты от оппозиции сразу же смекнули, матерно глаза скосив, что Ельцин с помощниками опять их цинично и пошло надул. И назначенный Черномырдин Виктор Степанович станет этаким “свадебным генералом на чужом воровском пиру”, клоуном-скоморохом, “ведущим концерта” – не режиссером, не лидером, не заводилой, обязанностью которого отныне станет разве что заседания правительства открывать, да пить на банкетах шампанское. К самой же работе, к руководству кабинетом министров его не подпустят и близко – и к гадалке не надо ходить. Править будут, большими делами и деньгами ворочать Чубайс на пару с Немцовым – два махровых деятеля-либерала и сверх-оборотистых перестройщика, или же “два кислых друга наподобие хрена и уксуса” – как почти сразу же стал их обоих называть народ. И политика грабежа, развала и колонизации России Западом не претерпит никаких изменений по сути, даже и набранной при Гайдаре скорости не потеряет…
И так оно всё и случилось в итоге, точно так! Смена “вывески” на фасаде правительства на разрушительную работу его ни коим образом не повлияла: тотальный грабёж и делёж России продолжился ускоренным темпом.
Об этом, кстати, красноречиво свидетельствовала и простодушная исповедь самого Виктора Степановича, когда он незадолго перед своей отставкой в марте 1998 года расстроенно и обречённо заявил депутатам Государственной Думы – на их законный упрёк в никчёмности своего правления, – что, дескать, попробовали бы они на его месте что-нибудь путное и полезное сотворить, имея двух таких заместителей. Одного (и это почти дословное его выражение) рыжего и хитрющего как кота, волевого, двуличного и безконтрольного из-за тайной любовной связи с дочерью президента и МВФ; а другого вертлявого как юла, развратного, наглого, кучерявого, – которые-де всё время потешались над ним и его приказами, дружно их саботировали и нивелировали. А сами при этом творили всё, что хотели за его спиной, что им советовали их кураторы. Прощаясь с должностью и людьми, он во всеуслышание заявил тогда напоследок, каясь перед Россией-матушкой, которую, в отличие от своих ушлых замов, почитал и любил, что его-де использовали как ширму по сути, как тот же презерватив. И что он не отвечает никоим образом за творившийся в стране бардак, за тотальное разграбление и насилие.
И это тоже было правдой! – хотя и крайне обидной и горькой для народа и страны. Да и для него самого, вероятно, – потешного, как ни крути, премьера…
7
Единственное, что предприняла закулиса(тайная власть) в этот черномырдинский пятилетний период руками своего резидента Чубайса, чтобы умилостивить россиян и умерить протестные настроения в связи с грабительской приватизацией, – это придумала фантики под диковинным названием ВАУЧЕР и раздала их каждому взрослому жителю на хранение, предварительно шумно те фантики прорекламировав, некую значимость им придав.
«Оппозиция нас упрекает в алчности, – стал раз за разом вещать с телеэкранов вечно ухмыляющийся Чубайс, расхваливая на все лады своё знаменитое ноу-хау, – что мы, якобы, всю Россию разворовали и прибрали к рукам, а народу не дали-де ни шиша, даже и ржавой ложки. Для опровержения подобной гнусности и клеветы мы и выпускаем ваучер, ценную государственную бумагу, на которую каждый гражданин страны сможет приобрести себе, по желанию, часть государственной собственности: то есть стать полноправным хозяином фабрики или завода, нефтяной или газодобывающей скважины. Для этого, мол, надо будет лишь этот ваучер получить и обратиться с ним в одну из инвестиционных компаний, двери которых будут широко открыты по всей России, с целью приобретения акций. После чего автоматически стать одним из акционеров-выгодоприобретателей, как это всё по-научному называется, по-экономически. И жить себе потом – не тужить: получать ежегодно доходы от прибыли той компании, одним из совладельцев которой вы, дескать, с нашей помощью станете. Поди плохо, да?! Согласитесь, граждане?!…»
«А ежели кто, допустим, не захочет акции покупать, – хитро добавлял Чубайс, с высокомерной усмешкой с голубых экранов на притихших зрителей посматривая, с некоторой брезгливостью даже, – кто попытается огородить себя от всякого вероятного в инвестиционном бизнесе риска и головных болей, – тот может эти ваучеры попридержать и впоследствии обменять их на автомобили, к примеру. Две новые “Волги” можно будет в будущем на них купить, а может даже и больше. Это я вам, как разработчик, обещаю клятвенно, головой могу поручиться, что так оно всё и будет. Мои помощники и я сам эту ваучерную программу тщательно, и не один раз, взвешивали и просчитывали вручную и на компьютерах. Понимай: научную базу и строгий расчёт под всероссийскую ваучеризацию подкладывали. Мы же, дескать, экономисты о-го-го какие! Все, как один, учёные – не забулдыги! А экономика – наука серьёзная и надёжная: ошибок и сбоев не даёт. Можете на нас положиться…»
Итак, напечатали и раздали народу эти самые ваучеры действительно (их ещё при Гайдаре начали раздавать, если уж быть совсем точным), компаний открыли кучу по их обмену на акции с названиями самыми что ни наесть оскорбительными и унизительными, в открытую над русскими горе-инвесторами издевавшимися – Хапёр-Инвест, например, Объегорь-Продакшен, Идиот-Интернэшэнэл и другие, – которые по сотне раз на дню рекламировали бессовестные артисты из либерально-демократической тусовки. Имена их хорошо известны: они и по сей день в шоколаде все, как и сам Чубайс.
И вот уже люди мечутся как угорелые, рекламою как наркотой одурманенные, – не знают, куда полученные ваучеры вложить. Спорят, кричат, горячатся, громко обвиняют друг друга в тупости и невежестве, в незнании сырьевого рынка и мировой конъюнктуры на лес и на нефть, на цветные металлы с газом, за добычу и последующую реализацию которых те кампании, якобы, и отвечали. Всё пытались тогда отыскать себе, дурачки, компанию “понадёжнее”, выбрать “почестнее” шулера из тех, что на выбор предлагал им кремлёвский аферист-реформатор, “чистую карту” себе из краплёной колоды вытащить, с профессиональными “напёрсточниками” посоревноваться.
И только наиболее мудрые и дальновидные – кто хорошо понимал жизнь и, одновременно, подленькую натуру Анатоль Борисыча насквозь видел, отчего ни грамма не верил ему, ни одному его слову, – те решились тогда побыстрее продать свои ваучеры расплодившимся повсюду дельцам и хоть что-то себе купить на вырученные от продажи деньги. Те же китайские пуховики или куртки турецкие, пока ещё такая возможность была, пока чубайсовские фантики хоть чего-то стоили.
Но таких было мало, увы. Умных людей всегда и везде мало. Основная же масса народа разрекламированных акций понабрала, в укромные места их запрятала – и стала сидеть и ждать: когда же обещанные денежки-то в карман закапают.
Месяц сидели и ждали, наивные, два, полгода, год… А потом всё же поняли под конец – когда их компании инвестиционные стали вдруг дружно лопаться как пузыри, словно по чьей-то команде, – что всех их, доверчивых русских людей, на слова и обещания падких, опять наеб…ли!!! по-чёрному!!! После чего принялись пуще прежнего глотку драть, клясть на всех перекрёстках Чубайса и Ельцина. Всех рыжих плутней-котов в стране отныне Чубайсами стали звать, а ему самому присвоили гордую кличку Толик-Ваучер…
Вообще же, это было время безчисленных финансовых пирамид, куда легко вовлекали несчастных русских людей, простых и безхитростных по натуре, да ещё и инфляцией замордованных и задёрганных, умопомрачительными процентами. Набирали таким манером (широко используя электронные и печатные СМИ) огромные суммы по всей стране и исчезали безследно с чужими деньгами, словно сизый дым из трубы. И делали это паскудство безсовестные дельцы с двойным и тройным гражданством в те годы почти что легально и безнаказанно!
Забодяжит, к примеру, какой-нибудь картавый, пархатый и пучеглазый хлыщ фирму-однодневку спекулятивную, наобещает с три короба всяческих выгод и благ, сорвёт куш немаленький – и преспокойно едет потом в Америку или Израиль с мешком наворованных русских денег. Пьёт и гуляет там, сволота, в окружении срамных девок-баб, царствует-развлекается, собой гордится: вот, мол, каков я удалец-молодец, как ловко их там всех объегорил-“кинул”, вокруг воровского, поганого пальца обвёл.
И никто не ищет его в России, не предъявляет судебных исков, не начинает уголовных преследований по поводу исчезнувших огромных денежных сумм, не требует выдачи и ареста, и возвращения награбленного. 1990-е годы, поэтому, стали раздольем для патентованных аферистов, громил и воров, циничной и пакостной интернациональной жуликоватой сволочи. Причём, небезызвестный Сергей Мавроди со своей МММ был самый среди них порядочный и мало-грешный. Без сарказма и кавычек! Он хоть что-то давал заработать людям в течение нескольких лет – и ни от кого не скрывался, не прятался: жил и работал в России, имел прописку и квартиру в Москве, и одно-единственное, российское, гражданство. А вся его вина лишь в том заключалась, как это теперь представляется, что он был единственнымрусским среди них. По духу, во всяком случае, если и не по крови.
Вот его и выбрали козлом отпущения для показательной “порки”: чтобы и в чужой огород не лез со свиным рылом, и, заодно, взял бы все правительственные грехи на себя, за всех нерусскихкатал и кидал один расплатился…
8
Как бы то ни было, но с весны 1993-го года убаюканный было отставкой Гайдара и раздачей ваучеров народ с новой силой начал борьбу за жизнь и достойное существование, что захватывала уже всю страну от Камчатки и до Калининграда. Всплеск от “камня”, грабительского и разрушительного, что осмелились бросить Гайдар с Чубайсом в Москве, широкими протестными волнами покатился по всей России.
Митинги организовывались чуть ли ни каждый день представителями оппозиции. Возникали и стихийные демонстрации с перекрытием центральных улиц, проспектов и федеральных трасс. Обозлённые и обманутые новой властью люди, изголодавшиеся и измученные психологически, дошедшие до последней черты, до края, – люди справедливо требовали прекращения ельцинского бардака и возвращения прежних строгих советских порядков.
Чтобы в очередной раз успокоить народ и отвратить его от бунтов и крамолы, в страну в спешном порядке принялись завозить из Европы в огромном количестве полюбившийся спирт “Roal” и дешёвую водку “Rasputin”, просроченные собачьи консервы и чипсы соевые, которые с голодухи шли на “ура”, выкашивая народ как косою. А чтобы пополнить разграбленную Гайдаром и Чубайсом казну, на Западе в МВФ занимались огромные суммы денег под совершенно-немыслимые и грабительские проценты, – денег, что вешались тяжелейшим бременем на Россию и будущие её поколения, превращая их в хронических должников, в вечных данников Запада. Иуде Ельцину спасибо за то – этому святоше от демократии.
Но это было лишь половиной беды, и не самой страшной. Вся же беда заключалась в том, что большую часть полученных из американских и западно-европейских банков кредитов, денежной помощи так называемой, дельцы из правительства, те же Чубайс и Немцов, и все российские олигархи, благополучно рассовывали по своим карманам, как и карманам своего лакействующего окружения. И потом тайно переправляли кредитные деньги обратно на Запад – уже на собственные банковские счета. Приём известный и широко тогда применяемый новыми “демократическими” властями большинства союзных республик, ставшими независимыми после распада СССР.
А на оставшуюся, меньшую часть помощи, закупали консервы и спирт для народа. И в спешном порядке укрепляли ОМОН – символ правления Ельцина и его подручных, – новый демократический карательный орган, созданный, главным образом, для разгона всех недовольных, кто позволял себе возвысит голос протеста на власть, усомниться в качестве и ценности насаждаемой западной демократии, как и лично первого президента России человеческих качествах.
Итогом той людоедской и грабительской, откровенно враждебной и чуждой большинству добропорядочных российских граждан политики стали кровавые события Октября 93-го года, расстрел из танков восставшего Верховного Совета и оппозиционных режиму Ельцина депутатов России, цинично показанный на весь мир всеми ведущими телеканалами Запада в сугубо назидательных целях.
Для чего? – понятно: честной патриотическиймир этой ритуальной казнью до смерти запугать, до трясучки и заикания. Чтобы не попытался больше никто, даже и в мыслях не смел покушаться на торжество “госпожи-демократии”, поганый рот разевать, высказываться-кочевряжиться. И, уж тем более, вредничать, сопротивляться, палки в колёса вставлять Новому Мировому Порядку, что горделиво шествует теперь по Земле твёрдой хозяйской поступью…
9
От шоковой терапии Гайдара и связанной с ней лихорадки, от повсеместной тогдашней полуголодной жизни Стеблова, как уже говорилось, спасла торговля. Или, коммерция, бизнес по-современному, в который он, здоровый молодой человек в полном расцвете сил, насидевшийся без работы в своём оборонном НИИ и ошалевший там от хронического прозябания и безделья, как в омут с головой погрузился. Который, бизнес, на первых порах только и делал, что ублажал и радовал его, дорогие подарки преподносил в виде сумасшедших заработков-получек – ежедневные длинно-рублёвые “гранты” и “бонусы”, на которые можно было всё что угодно купить, невзирая на ценники.
Судите сами, читатель. Уже в январе 1992-го года инфляция была такой, что с прилавков магазинов Москвы и торговых палаток бесследно исчезли дешёвые, доступные всем товары: рыба мойва, минтай и треска, варёная колбаса и мясо, плавленые сырки, привычные консервы те же – килька в томате, скумбрия и камбала, шпроты. Товары, которых прежде было не счесть, которые на полках годами валялись, пылились, никому не нужные и не интересные. Люди очумело носились по городу с тощими кошельками и не знали, бедные, чем им себя и домашних животных кормить; с ума сходили от этого, духом слабели и нервами.
А семейство Стебловых в этот переломный момент ело красную икру ложками, которой были завалены все продуктовые точки столицы из-за непомерно высокой цены, и к которой большинство москвичей даже и подступиться боялось: как музее через витрины с завистью на неё посматривало. И сырокопчёная колбаса, повторимся, не переводилась на их столе, и твёрдый сыр Пармезан, и дорогущее парное мясо с рынка ежедневно дожидалось своей участи в холодильнике. Всё было – и всё в огромном количестве, не так как у других, простых смертных россиян.
