Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

– Сделаю, что смогу. А там уж не обессудьте.

– Тьфу, ты… тяжело с тобой, баба, до полного помрачения ума. – Генрик покрутил головой, но в голосе его ощущалось явное облегчение. – И главное, всю работу по вживанию в образ ты не только должна проделать сама, но еще и в ударном темпе. Тут есть еще один, так сказать, аспект рассмотрения. Мы с тобой рассуждаем, планируем. И не учитываем, с кем нам… тебе… придется иметь дело. А это Азерски. Азерски! Я лично с ним дела не имел. Только с его клонами. Но, если честно, то даже его клоны – это, доложу я тебе, нечто. Азерски боятся все. И Советники боятся. И эта самая Боди, которая подружка Сурии. Да что там, сам Координатор трясется, как листик под ветром, хоть и старается виду не подавать. Одна ты не боишься, уважаю… завидую даже. Понимаешь, я сделаю все, что смогу, но вот хватит ли этого? Боюсь, что посмотрит он на тебя и скажет что-нибудь вроде: "Ах, ты, сволочь! Да как ты посмела на это тело посягнуть?! " И не будет вдаваться в рассуждения, что не своей волей ты в него залезла.

Ана угрюмо молчала.

– Тебе бы при встрече надо сразу у него на шее повиснуть и только плакать, слова не говоря. Авось размякнет. Вот только надежды на это мало. Он не человек, он… Это простой человек, вроде нас с тобой, бывает рад сам себя обмануть.

– Сделаю, что смогу и я, – угрюмо повторила Ана вслед за ним.

– Тебе надо сделаться если и не Сурией, то хотя бы Аной-Сурией. Над этим и будем работать. И вот еще что. Только, чур, не обижаться. Я не для обиды, я для дела. Чего ты больше хочешь мне надо знать. Прикончить его? Отдаться ему, пусть и не в своем теле? Ощутить его тяжесть, его силу, его поцелуи? Это важно, пойми. Я к тому, что его тело я знаю, как свои пять пальцев. И твое тоже. Я могу попробовать сделать так, чтобы оргазм накатывал на тебя при одном прикосновении к нему. Это неизмеримо увеличит твои шансы убить его, но до нуля сведет возможность ему отдаться и ощутить…

– Можешь – сделай! Я, конечно, мечтала, чтобы он меня… все портовые девчонки об этом мечтали. Все, до единой. Некоторым и удавалось, если не врали, конечно. Когда я воткну в него свои ядовитые ногти, я буду плакать от счастья.

– Ладно. Я постараюсь. Но ты не должна на его смерти зацикливаться. Давай попробуем, все-таки, уцелеть. Надо обеспечить твою безопасность. Твой отход с места акции надо как-то обеспечить. Ты смогла бы там… не слишком увлекаться самим процессом, так сказать?

– Понимаю. Это ты о клочках по закоулочкам? Откуда мне знать? Я маньячка. Я вполне это осознаю, хотя, вроде бы, и не должна бы. Я хочу растерзать его в клочья. Тут уж ты бессилен. Постараюсь как-то с этим справиться. Не получится, значит не судьба.

– Будем исходить из того, что ты справишься. Нам понадобиться много времени, чтобы подготовить твое исчезновение сразу же после выполнения задачи. Такое исчезновение должно быть тщательно обеспечено. И для него есть только один момент – считанные минуты до того, как обнаружится, что с Азерски что-то неладно. За эти минуты ты должна будешь успеть смыться и залечь на дно. Внимание сексотов от тебя будет отвлечено, всех будет занимать одна мысль: что с Азерски? Жив Азерски? Мертв Азерски?

– Постой-постой, чье внимание?

– Святая простота! Ты думаешь, когда ты станешь искать подходы к Азерски, то будешь предоставлена самой себе? Секретные сотрудники теологических служб все это время не спустят с тебя глаз. А вдруг ты решишь сбежать? Не-ет, ты будешь находиться под колпаком двадцать четыре часа в сутки. И под прицелом снайперов, я тебя уверяю. На интуитивизм полагаться не стоит, следить будут профессионалы, очень даже может быть, что сами все из себя сплошь оконтакторенные.

– Понимаю…

– Тебе надо будет заранее подыскать себе "нору", где ты могла бы отсидеться. Подыскать тайно, те, что тебе дадут теологи, вполне могут обернуться ловушкой – тебя запросто могут сдать людям Азерски, чтобы им просто-напросто было на ком сорвать зло.

Он помолчал.

– Тело должно действовать само, программа спасения, которую мы с тобой разработаем, должна быть приоритетна перед любыми твоими файлами. Собственно говоря, дальше в твоей жизни появляется развилка. Две дороги перед тобой появляются. Когда все уляжется, ты можешь вернуться и работать у Координатора штатным киллером, – Генрик нагнулся вдруг к самому ее лицу и заговорил почему-то шепотом, глядя ей прямо в глаза. – Но у тебя появится и другой шанс. Запомни, клонфильтр, который мешает слиянию твоего фанта и клонбоди, боится электромагнитных излучений. Разрушить его в цивилизованном месте – раз плюнуть. Ты проведешь сорок мучительных, предупреждаю, очень мучительных дней, но потом, если выдержишь, если не сойдешь с ума и не наложишь на себя руки, ты будешь свободна. Совсем свободна. Без документов, без средств к существованию, но это дело наживное. У тебя останется только две проблемы. Первая – матричный фант. Здесь я тебе ничем помочь не могу, я бессилен, как тут быть – решай сама. Попробуй отыскать через сеть эти самые ад и чистилище, взломай защиту… Хакер ты от бога, чем черт не шутит. Вторая проблема – твои ногти. Не знаю, обрадую я тебя, или наоборот, только, похоже, Азерски будет твоей последней жертвой. Я тут просчитал… в новой личности, которая получится при слиянии тебя с этим клонбоди, вероятность сохранения мании практически равна нулю. В клнонбоди-то контакторы вживлены идеально.

– Да?! – поразилась Ани. – Как же так?.. Но… Я тоже не знаю, радоваться этому, или огорчаться?

– Это ты сейчас не знаешь. Тебя ждет перерождение. Не в смысле организации новой личности, или возвращения к той, что была до вживления контакторов, ты инсталлирована хоть и в клон, но чужой, не забывай этого. Ты не расстраивайся особо. Это тебе сейчас жалко терять маньячкины услады. А тогда ты будешь жутко рада, я знаю, я рассчитал, математика наука точная, она не ошибается ни в физике, ни в психологии. И вот еще что. Извини, но я должен тебя предупредить. В безвыходной ситуации единственный выход для тебя – самой сдернуть с головы парик-компьютер. Это не смерть в буквальном смысле слова. Никакой боли, никаких мучений – клонбоди вообще не пострадает. Ты просто включишь программу, которую я написал вчера специально для тебя. Эта программа уничтожит в компьютере твой фант. Зачем я ее написал?.. если твой фант захватят – лучше бы тебе на свет не родиться.

Ана с огромным трудом сдержала слезы.

– Почему ты помогаешь мне?

Генрик смущенно пожал плечами.

– Я и сам хотел бы это знать. Наверное, потому, что такие, как мы, должны помогать друг другу против целого мира. Хозяева никогда не подпустят нас к пирогу. Теперь на этот счет у меня никаких иллюзий нет. Такие как мы должны объединяться.

– Ты рассуждаешь прямо как Азерски. Он, я слышала, объединяет интов.

– Ну и что? Нам-то какое дело? Все равно нас он к себе и близко не подпустит. Мы – убийцы, а для него убийца всегда мерзавец, не важно, почему он убийца, по приказу, по заказу или по капризу. На пушечный, как говорится, выстрел не подпустит. Плевать ему, что мы всего лишь жертвы обстоятельств. Да и хрен с ним, ты и сама к нему, к чистюле, не пошла бы… я думаю.

– А почему ты так уверен, что я тебя не предам?

– Ни в чем я не уверен, если правду говорить. Просто я не могу больше быть сволочью. По крайней мере, по отношению к тебе. Мы с тобой очень похожи. Ах, как я хотел бы зарыться лицом в твою грудь, почувствовать твои руки у себя на затылке…

– Это не моя грудь. И руки не мои.

– Для меня твои. Я других не знаю.

– Ну, – буркнула она, глядя куда-то в угол, – где там твои рукавицы? Давай сюда, я сама надену.

– Нет, – покачал головой Генрик. – С насилиями покончено.

– Дурак, я же сказала тебе – я сама!

– И трахать тебя я тоже не буду. Я теперь тебя мог бы только ласкать … и только с любовью. И кончилось бы это для меня печально. Весьма. А тебе, чтобы снять с себя скальп, надо сделать вот что. Сначала хватаешь себя сзади за волосы на затылке вот так. Потом делаешь рывок вверх и вперед. Делать все это надо быстро и резко. Не вздумай колебаться, у тебя не будет ни одной лишней секунды. Ты ничего не почувствуешь, только как бы щелчок в ушах. Тебя таким образом уже сто раз выключали, просто ты этого, естественно, не помнишь. Начнем тренироваться прямо сейчас, немедленно. Мы должны довести эту операцию до автоматизма. А программу, что я для тебя написал, мы введем тебе в комп перед самой отправкой.

5

Рекс не желал о своих проблемах даже разговаривать. На все наскоки друзей он отвечал одной и той же короткой фразой: "не время". Кулаков, не имея другой возможности принудить Рекса к разговору, выполнил свою угрозу и вызвал-таки фантом Старой Дамы. "Куда ты теперь денешься? – говорил он Рексу с кривой ухмылкой. – Лере в фантоме находиться нельзя, а, не поговорив с тобой, она не отключится". Так что вечером того же дня во дворе Гнезда на каменной скамье Айвена происходило бурное "выяснение отношений" между Рексом с одной стороны и Кулакоффом с Лизой с другой. Причем адресовались обе стороны не только к Старой Даме, но и к тут же примостившейся в уголке Лайзе Старкофф, всячески стараясь привлечь ее на свою сторону в качестве союзницы.

– Я в это не верю, – с места в карьер заявил Рекс, и добавил, адресуясь уже именно к "тете Лайзе", – напридумывали тут всякого бреда на мою голову…

– Ах, бреда? Бреда, говоришь? – вопил вконец разволнованный Кулакофф. – Ты думаешь, что мы, ослы такие, тут с тобой в игрушки играем?

– В самом деле, Рекс, – Старая Дама нерешительно пожала плечами. – Как ты можешь вот так безоглядно отмахиваться? В конце концов, друзья о тебе заботятся. И то, что они тут рассказывают, выглядит очень пугающе. Сережа, вы действительно, как ты утверждаешь, бессильны как-то влиять на все это? Раньше ты…

– Раньше было раньше. А теперь наступило теперь. И дурацкие розыгрыши, извините, Лера, совсем не в моем характере.

– Постойте, – вмешалась Лиза. – Не надо только горячиться, не надо орать и друг друга обвинять. Я сейчас все объясню, сохраняйте хладнокровие, в самом деле. Серж, возможно, все несколько драматизирует … я говорю: "возможно", так что не надо меня испепелять взглядом, Серж! – но смотреть на твое, Рекс, извини, просто наплевательское отношение к себе самому, никакого зла не хватает.

– Не время сейчас всем этим заниматься, – буркнул Рекс.

– Вот! – заорал Кулакофф, обличительно тыча в Рекса пальцем. – Именно это я от него и слышу постоянно. "Не время". А когда будет время? Когда ты полностью перейдешь из материальной формы в волновую, проникнешь внутрь какого-нибудь материального тела и там обратно материализуешься? На фемто-уровне ты собою не управляешь, и мы тут тоже что-нибудь сделать бессильны, теория еще и с нано-уровнем в человеке толком не разобралась, а к фемто еще только-только подступается. В конце концов, дело даже не в тебе. Что, если ты в этом состоянии взорвешься?.. что, если от тебя детонируют океаны?.. что, если…

– А с чего ты взял, что я вообще могу полностью перейти в твое дурацкое волновое состояние?

– Ты кому мозги пудришь, зараза? Как ты вышел из запертой комнаты? Деточка во сне упал с кроватки, но не проснулся, а так вот, не проснувшись, без ключа дверь отпер? И такая у деточки, знаете ли, даже во сне любовь к порядку, что, выйдя из комнаты, дверцу за собой он снова запер… кстати, по-прежнему без ключа, и по-прежнему не проснувшись. Объяснений тут два. Или тебе кто-то помогал… но я расследовал, хрен тебе кто помог, вероятность такой помощи равна нулю… или во сне ты полностью перешел в волновую форму, просочился через стенку насквозь и – дуракам везет – очень удачно снова материализовался, конспиратор хренов. А сегодня? Лизу чуть кондрашка не хватила, когда твои руки начали сквозь мраморную столешницу проваливаться.

– Стойте, стойте, стойте! – встревожилась Старая Дама. – Он начал уже сквозь камни проходить?

– Минуточку, – взмолилась до сих пор молчавшая старая Лайза. – Я что-то совсем перестала понимать… нано… фемто… волновая форма, материальная форма… Что Рекс самый жутко сильный инт, это мне понятно, но причем тут эти ваши волновые и прочие формы, хотела бы я знать? С научной точки зрения?

– Да-да, – поддержала ее Старая Дама. – Я тоже как-то…

– Интуитивизм возникает в человеке не по наитию же, – буркнул несколько сбитый с толку Кулакофф. – С точки зрения науки это способность белковых тел управлять нанотехнологическими процессами в собственном организме.

Лайза мельком взглянула на "милую Леру" и укоризненно покачала головой.

– Ты попроще, Сереженька, попроще. Ты нам на пальчиках разложи.

Кулакофф, потерявший от неожиданности свой обличительный настрой, похекал, помекал, но приступил, в конце концов, к разъяснениям, правда, поначалу несколько сбивчиво и невнятно:

– Вы понимаете, в теле одновременно протекает великое множество процессов, управляемых на самом разном уровне, и собственно мозг управляет всего лишь ничтожной их частью. Так вот, чем сильнее интуитивист, тем большей частью этих процессов он может управлять сознательно.

– Это-то, как раз, понятно, – сказала Старая Дама.

– Нет-нет, подожди, – вмешалась Лайза. – Что значит, сознательно? То есть, он может своим телом командовать?.. переделывать?.. к примеру, сделать себя выше, красивее?

– В принципе, если он очень хороший интуитивист и, к тому же, хороший художник… – пожал плечами Кулакофф. – Если ни то, ни другое, то лучше не пробовать. Я не берусь. Рекс, наверное, смог бы, но поскольку художник он никакой, то уж лучше бы ему и не пытаться, а оставить все, как матушка Природа по его поводу распорядилась.

– А что там такое со стрессами? Отчего вам так больно всякий раз?

– Все подсознание начинает работать как мощный компьютер… то есть, мы пока так про него думаем … перебирает варианты маленькими осторожными шагами, то и дело возвращаясь назад и снова идя вперед. "Туда – сюда", понимаете?

– Осторожными! – радостно вмешался Рекс.

– Это у осторожных людей осторожными, – злобно огрызнулся Кулакофф, – у меня осторожными, у Айно, даже у Лизы нашей бестолковой и безалаберной, но не у тебя. Да. Так вот, это самое "туда – сюда" проводится с огромной скоростью и по большей части "не туда". А как организм реагирует, если в нем вдруг что-нибудь идет не как следует?.. Правильно, болью. Подсознание зарулило "не туда", а организм себе "по организму" – не лезь! Оно опять "не туда" – он себе по своей "подсознательной части" еще сильнее. И так до тех пор, пока не нащупает правильный путь. Поскольку процесс это болезненный и опасный – всякие остолопы, вроде некоторых, могут так далеко залезть "не туда", что и обратно уже не вылезут – он, организм, и прибегает к переделке себя только в исключительных случаях, когда по-другому нельзя… Ко мне, да и к другим исследователям, часто обращаются. Огромные деньги предлагают, только бы мы нашли способ избежать боли. Объясняешь им, идиотам, объясняешь, что это физиологически невозможно. Боль неотделима от интуитивизма, увы.

– Сереженька, голубчик, вот еще что мне объясни, только на пальчиках, на пальчиках… вокруг все только и твердят, что научно-биологическая революция есть применение нанотехнологий к человеческому телу. Не скажут попросту – вживление контакторов, надо обязательно выпендриться… что это еще за "нана", господи прости?

– Это означает, что размеры объекта, над изменением которых, так сказать, "технологически" работают, очень маленькие, молекулярные и даже атомарные.

– Но тогда получается, во время этих жутких стрессов Лайза, ты или, скажем, тот же Рекс каждую молекулку в себе, или тот же атом нанотехноложат, от боли корчась, туда – сюда, пока не получат нужное?

– Ну, в общем-то, Айно, Лиза или я – да. Нанотехноложим, как Вы выражаетесь. А что касается Рекса, то он, похоже, уже с нанатехнологиями покончил, декадент хренов. Он, похоже, уже фемтотехнологиями развлекается… Слышишь, дубина, – повернулся он к Рексу, – ишь, ты, примолк. Затих, как мышка в норке.

– А я должен что-то сказать? – угрюмо осведомился Рекс

– Ты должен мотать на ус. И в авантюры не ввязываться.

– Как?

– Откуда я знаю, как? Осторожнее надо быть, осторожнее.

– Эй, эй, вы там, погодите-ка, – весьма решительно перебила спорщиков Старая Дама. – Не надо отклоняться от этих фем… как там их… технологий. Выкладывайте, выкладывайте…

– Все очень просто, Лера, – сказал Кулакофф. – Объекты с фемтометровыми размерами почти настолько же меньше нанометровых, насколько нанометровые меньше всего вот этого, что нас окружает. Для нашего Рекса теперь молекулярный уровень – тьфу, семечки, ерунда, чушь и плешь. Игрушки. Ему, эстету, теперь объекты таких размеров подавай, которые соизмеримы с элементарными частицами. Квантовые эффекты ему подавай и все такое. Чистой энергией он теперь у нас желает управлять.

– И что все это означает?

– А то и означает, дорогая комтесса, что эта дубина… – Серж поперхнулся и закончил почти шепотом, – в очередной свой стресс может уже боли в позвоночнике не почувствовать просто за отсутствием такового! Я вообще не уверен, что он ее и сейчас-то чувствует.

– Как это? – испуганно спросила Старая Дама.

– А так. Чувствовать ему в это время чем?.. тело, ау!.. ты где?

– И? – шепотом спросила Старая Дама.

– А если боли нет, как процессом управлять?

– Ты мне это прекрати, моду взял тетушку пугать! – вскинулся Рекс.

– Тетушку я пугаю? – завопил Кулакофф. – А какая в тебе суммарная энергия ты знаешь? Что с нею будет, если ты, безответственный балбес и дубина, в очередной свой стресс рванешь похуже водородной бомбы?

– И что ты мне прикажешь делать? Что тут от меня зависит, может, объяснишь?

– И объясню! Объясню! Во-первых, не будь ты затычкой к каждой дырке. Вселенная велика, всех не защитишь, да и не все хотят, чтобы их защищали. А во-вторых, тебе давно пора испугаться бесконтрольности проходящих в тебе процессов. Насмерть перепугаться, и заняться вплотную именно этой проблемой. Иначе все кончится очень плохо, причем не только для тебя, для всех.

– Если все так серьезно, – задумчиво сказала Старая Дама, – то Сережа прав. Рекс, тебе бы следовало научиться вызывать эти самые стрессы искусственно, маленькими порциями. Разбираться потихоньку и учиться контролировать. Это взрыв происходит сразу, а изменения разрушающие-созидающие, я думаю, организм обязательно отслеживает. Процессы-то в тебе, как я понимаю, должны усложняться последовательно. Более простой закончится, более сложный начнется. Не может быть, чтобы вместо боли в позвоночнике ничего аналогичного не появилось, дорогой.

Кулакофф и Лиза в совершеннейшем восторге принялись шумно аплодировать.

– Вот именно! – орали они, перебивая друг друга. – Вот именно! Вызывать искусственно и подконтрольно! Госпожа комтесса впервые об этом слышит, а поняла суть проблемы с первого раза.

– Да идите вы все от меня! – сверх всякой меры возмутился Рекс. – Где я вам время возьму? Хоть одна свободная секунда у меня есть?.. ну, что же вы?.. молчите?.. Изменения в экосистеме Азеры на грани необратимости, кто этим займется? А судьба Города и горожан? А союз интуитивистов? А коалиция Свободных миров? Что же вы думаете, Империя спустит такой прецедент на тормозах и оставит нас в покое? Кстати сказать, кто-нибудь у нас займется, наконец, разведкой и контрразведкой как следует? Айно выше крыши хватает и армии. Что за дела, мы еще не успели как следует приступить к работе с делегацией Аталана, а мне уже звонит с Райны их госпожа Советник от науки и устраивает истерику: почему это мы на такое важное совещание не пригласили их представителей… почему, кстати, не пригласили, я не понимаю?.. что значит, не догадались, дипломаты хреновы? Почему всем все о нас известно, а нам ничего и ни о ком? Где этот парень, который Стратег, вы им мне уши прожужжали, вот он бы и занялся… что значит, контакторов нет? Так вживите, черт вас побери совсем! А то – что у нас делается, все вокруг прекрасно знают, а мы как слепые котята… Об Империи я уже и вообще не говорю. Она-то нас наверняка своими агентами напичкала под завязку. Вот и просветите меня, пожалуйста, где мне взять время на себя?

– Рекс, это несерьезно, – сказала тетушка железным голосом. – Почему всем должен заниматься лично ты? Перераспредели обязанности, вот и все. За собою оставь только Свободные миры. Союзом интуитивистов пусть займется Лиза, она все сделает не хуже тебя. С Городом спокойно справится Стасик, он умный мальчик. И вообще, у тебя полно интов, молодых, дельных, и ничего, если они сначала наделают ошибок, ерунда это и плешь, как вы говорите. Разве Стратег у вас один? Вон, Лиза, всем уши проохала насчет своего Отнюдьнета, а таких Стратегов и Отнюдьнетов у вас наверняка вагон и маленькая тележка. Безопасностью у тебя может спокойно заняться Шульц, почему ты его не привлекаешь? А Сережу от всех дел освободи, он должен заниматься только тобой. Вот так.

– Это правильно, – решительно поддержала ее старая Лайза. – И насчет Стасика тоже правильно. Изо всего Совета Координаторов он был самый умный и дельный. Не считая Карла, конечно. Но Карл, прежде всего, хитрован.

– Лера, – сказал Кулакофф, искоса взглянув на Рекса, – я думаю, что все то, что Вы сказали, нужно оформить официально.

– Что это такое ты имеешь в виду? – насторожился Рекс.

– Ну, как… В свое время ты сам настоял, чтобы из двух соправителей статус старшего был у Леры. Так что ее указы обязательны и для тебя тоже. Надо изложить все это на бумаге в форме указа, а мы все, как верные подданные его величества вице-короля, в этом деле Вам старательно поможем, проведем всю подготовительную работу. Что касается самого вице-короля, то главной его задачей на настоящий момент является скорейшее освоение волнового состояния не в смысле, чтобы сквозь стены шмыгать или носиться в космосе в виде луча без космических кораблей и конверторов… хотя это было бы совсем неплохо, если честно… а в смысле входить и выходить из этого состояния только и исключительно по собственному желанию… чем мы с ним и займемся. Кое-какие подходы я тут нащупал, и… сказать по правде, не завидую я тебе, Рекс. Ох, не завидую! Вся та боль, что ты испытывал до сих пор, это и в самом деле семечки и плешь. Так что – хоть это и есть махровый эгоизм – но я до полусмерти рад, что происходит все это не со мной.

– А ты особо не радуйся, – пробурчал Рекс. – Сам же утверждал, что все там будем.

– Кстати сказать, ребятки, – старая Лайза вымученно улыбнулась и пожала плечами. Я полагаю, не один только Рекс нуждается в… – Я, Сережа, вот что хочу сказать. Забота о Рексе – это правильно и очень хорошо, но надо, чтобы и о тебе, охламоне, кто-нибудь подумал. Я тут тоже с дочкиной помощью занялась кое-какими научными занудиями… с кем поведешься, знаете ли… Попробовала я читать твои тексты. Не в смысле понимания и усвоения, а в смысле психологического анализа. И сразу же еще до всякой математики увидела одну несомненную интересность – когда ты работаешь успешно и плодотворно, тексты твои бывают все вдоль и поперек исчерканы, а уж на полях и вообще делается черт знает, что. Вот я и начала сопоставлять качество твоих текстов с качеством твоего питания и отдыха. И получилось у меня вот что…

Лайза подняла руку и единым махом, даже и не без изящества, нарисовала пальцем в воздухе несколько графиков и диаграмм.

У всей присутствующей публики – исключение составляла одна только Лиза – от изумления отвисли челюсти.

– Они все понимают, – обратилась Лайза к Старой Даме. – А тебе я поясню: показывают все эти занудии, что наш Сережа довел себя до ручки, и что глупым его поведение является с любой точки зрения. Он не только губит свое здоровье, но и работа его при беспорядочном питании и зверском переутомлении становится… как бы это сказать помягче… не то чтобы бестолковой и никчемушной, но все-таки. Короче, я лично намерена стать при твоей особе, Сережа, тем же самым, чем сам ты являешься при Рексе, вот так вот.

– Ага! – радостно взвыл Рекс. – Получил? Так его, тетя Лайза, поделом ему!

– А что ж ты нам тут только что нанотехнологиями головы морочила, такая-сякая, не понимает она?! – безмерно возмутился Кулакофф.

– Ах, Сережа, мы, женщины, такие коварные.

6

Первое боковое ответвление Генрик пропустил из чисто суеверных соображений. Сам над собою посмеялся – эк, все-таки, прочно сидят в человеке детские суеверия, никакой образованностью не выбьешь – но свернул только во второе, которое, впрочем, оказалось напрочь заваленным. Непроходимыми оказались и третье ответвление, и четвертое. Прежде, чем пойти дальше, Генрик заставил себя остановиться и задуматься: что это он такое… в самом деле… Если бы сам создавал тут путь для доставки тел, – спросил он себя злобно, – через какое ответвление ты проложил бы дорогу?.. правильно, через ближайшее ко входу в лабораторию. И никакими бы суевериями не озабочивался… кретин. Назад, зараза!