скачать книгу бесплатно
– Нормально. Само то… Четыре их у меня, – с гордостью произносит политрук, поглаживая оружие, – два «ТТ», один Стечкина и люггер трофейный. В тоннеле в ближнем бою самое удобное. Я с двух рук бью!
– По македонски? – спрашивает Скрыль, – Лихо однако…
– Именно так! Плотность огня высокая.
– Как приноровился? – устало облокачивается на пулемет Скрыль, – Я слышал, неудобно с двух рук сразу стрелять. Прицелиться толком не успеваешь… И в сторону ведет сильно. Теряешь контроль и точность.
– Есть такое… Но это от неопытности, в первое время случается. А если прилежно упражняться, так лучше и быть ничего не может. Особенно в таких тесных коридорах как наши! Когда враг маячит, перекрывая весь проход… Что может быть лучше? Винтовка в окопах, на открытой местности хороша. Бьет на километр и больше. А здесь что? Куда с ней? От стены к стене! Как будто в доме у себя стрелять в комнатах, бандурой такой… Тут автомата и то много. Поэтому в стычках в наших извилистых узких коридорах, пистолет наиболее оптимальный вариант.
– Ты ими увешан как пират! – замечает Бармет, – Просто Эдвард Тич, «Черная борода»! Тот тоже также ходил, только у него вроде еще больше было… Палил из них как артиллерийская батарея! Враги от одного вида разбегались.
– Видать неплохой воин был! Сорви-голова… Аристократов и прочих зажравшихся господ гонял. Это хорошо. В мире справедливость должна быть. Равенство. За это мы все и боремся, так или иначе… Вот бороду еще отпущу в этом подземелье и буду точно как этот самый флибустьер! Кошмар на фашистов наводить, – усмехается Горошко, – здесь и одного дня, в этой каменоломне хватит, чтобы измениться кардинально!
– Недолго ждать! Мы и так уже зарастаем, все в щетине, толком не побреешься тут, только клочья волос рвешь! – охает Бармет, – А рожи уже у всех черные! От грязи и копоти. Воды почти нет… Можно без оружия фрицев пугать. Выглянул из трещины в земле, зыркнул глазам и все, караульный подох тут же!
– Ничего, это временно! Отмоемся… Покантуемся еще малость в подземелье этом, и на волю! Когда наши подойдут с десантом, – с нотками мечтательности произносит Скрыль, – а что касаемо оружия, так я мелочь не люблю! Мне бы калибр побольше. Чтоб с громом и молнией! Чтоб сразу в клочья… Любую мразь! Вот он родимый, друг и товарищ на века… Пулемет – это вещь! Величайшее изобретение военной мысли. Удивительная мощь и грация, настоящее вдохновение запечатленное в металле! Сколько ума и страсти. Обожаю… Это же наследие богов-громовержцев, не иначе! Как полыхнет, как только начинает отбивать ритм, у меня внутри будто пробуждается что-то великое и необъяснимое. Сливаюсь с ним воедино. Он как живой, как воскресший зверь фантастический из мифов! Нет слов… Ну а ты, Георгий что предпочитаешь? К чему душа военная лежит?
– Нож люблю. Быстро, надежно, незаметно. И никаких осечек как в огнестреле быть не может. Все в твоих руках! А так в целом все что удобно, в зависимости от ситуации! Иногда и голыми руками задавить можно. Это уж как карта ляжет…
– Понятно, – кивает Скрыль, – бойцы вон урожай собирают, сегодня прилично! Штурмовиков снаряжают богато. От гранат до пулеметов! Даже жратвой на время задания. Поэтому куш хороший взяли!
– Будет чем воевать, – довольно качает головой Бармет, – а то с боезапасом у нас туговато… Некоторые подразделения винтовку на троих, а то и на пятерых делят. Сам видел. Так что эти проникновения в катакомбы очень кстати. Не надо под пулями к фашистским окопам ползти за добычей! Сами приходят сюда… Весьма удобно!
– А я не люблю немецкое, – поеживается от холода Скрыль, – особенно автоматы. Херня полная! Только шпану пугать! И то как повезет… Крайне неудачные виды. Есть конечно у них отдельные образцы, заслуживающие внимания, но наше родное ближе. И толковей!
– Придется осваивать все заморское, свое уже заканчивается! – отмечает Горошко, – Хотим или нет, а придется новую грамоту осваивать. Да и вообще тактику надо менять. Фашистов нужно заманивать сюда глубже, все каменоломни сделать единой Ловушкой с разными уровнями, а не держать глухую оборону на линии входов. Бить их здесь, на нашей территории, только по нашим правилам. Навязывать свою игру… А так они уже все наши посты вычислили, все огневые точки, все входы и щели. А любая статичность – это половина поражения в сражении. Принцип любой охоты – будь незаметным, перемещайся… Не дай себя обнаружить, будь неведимкой!
– Предлагаешь их и дальше сюда запускать? – изумляется Скрыль, – Не рискованно?
– Хуже сидеть закупоренным в одном месте. Да, впускать! Пусть заходят, почти свободно… Далеко не уйдут! Запутаются как рыба в сети. А невод катакомб очень огромный! Не вообразить… Я бы вообще отказался от четкого базирования, а создал бы мобильные летучие отряды как гусары Дениса Давыдова и кружил бы по темным галереям до изнеможения и полного уничтожения. Им здесь не закрепиться. Никак! Другой формат… сбивающий всю их баварскую респектабельную логику! Тут им полный конец настанет… Для гансов здесь могилу можно огромную организовать. С размахом! Весь керченский гарнизон вместить. И крест железный громадный на верху поставить… Как напоминание о всех диких и жестоких завоевателях!
– И как это все мыслишь? – озорно спрашивает Бармет, – Как это все провернуть?
– Да тут особо и стараться не надо. Все готово… Создано самой природой. Немного фантазии и все обернется фатальной западней для «непобедимого Вермахта». Массу интересного можно наделать на каждом шагу – от банальных растяжек до очень занятного минирования. Тут им на головы потолки рушить можно. В ямы сбрасывать… целыми подразделениями. Блокировать на тупиковых участках. Создать сеть различных засад, самых необъяснимых. Утягивать вглубь мрака и бить наверняка!
– Очень шатко… Я бы сказал непредсказуемо, – озирается Бармет, – куда чаша весов качнется! Тьму местную не просчитаешь… Это всегда путь по краю. Я за крепость! Нечего фашистскому отродью здесь гулять! Заманивать их малыми группами и давить здесь, это все замечательно. Но лучше фрицев снаружи из амбразур косить, да и вообще близко не подпускать! Тогда мы обретем вес и все, что здесь происходит будет надежно скрыто.
– Немцы тоже не дураки, – холодно произносит Скрыль, – Они все просчитывают тщательно. Когда начнут нести серьезные потери под землей, они сюда не будут лезть с такой прытью, как сейчас. Перейдут к другой тактике. Это очевидно.
– А что тут еще может быть кроме штурма? – поворачивается Бармет, – Им наше присутствие здесь поперек горла! Мы в тылу у них сидим, и не просто сидим, а долбим каждую ночь! Какой армии это понравится? И чем скорее они с нами разделаются, тем им лучше… Только мы им не дадим этой возможности. А дождемся наступления нашей армии, и вместе сокрушим врага лютого!
– Осада, – задумчиво выдыхает Скрыль, – когда они удостоверяться в бесполезности лобовых атак, перейдут к измору. Также как с любой крепостью. Еще в стародавние времена. Перережут все возможные пути к нам. Будут нас петлей голода и отсутствием самого насущного душить. Как это обычно бывало и раньше в истории.
– Ну у нас сейчас не Средневековье, – замечает Горошко, – такой большой район как эти каменоломни с сумасшедшим переплетением ходов, контролировать сложно. Это не замок на открытой местности осаждать. Здесь все гораздо тяжелей и непредсказуемей. Подземелье по побережью огромное, теряется на десятки километров, некоторые тоннели говорят, аж в центр города ведут. Тут весь полуостров изрыт этими хитрыми змеиными коридорами, даже старожилы за голову хватаются… Это непростая задача для фрицев! Почти не разрешимая. Так что справиться с нами осадными методами будет очень трудно. Мы везде!
– Наша система к сожалению изолирована от других, – сообщает Бармет, – мы отрезаны даже от своих ближайших соседей, что засели в Еврейских катакомбах. Там говорят морпехи и кавалеристы сражаются и 1 запасной полк Крымфронта. Так мы до сих пор с ними связь установить не можем.
– Найти проход всегда можно, хоть по поверхности, хоть снизу. Пробить часть стен на худой конец… В таком громадном сооружении старом, природы и человека, можно много чего сотворить, – стоит на своем политрук, – тут во мраке все может быть. И хорошее и плохое. Главное штурвал повернуть в правильную сторону!
– Знать бы еще где эта сторона! – с налетом грусти смотрит Скрыль в темную даль, – А то бредешь в потемках, и не угадаешь, что тебя за ближайшим поворотом ждет. То ли ангел спасения, то ли черт полной погибели. Словно играешь в какую-то дьявольскую игру! И ты в ней просто пешка…
– Насчет ангелов это вряд ли, – усмехается Бармет, – а вот бесов здесь вероятно, достаточно. Самых разных! Мрак наплодил щедро…
– Тьма наш союзник сейчас, если не самый близкий друг! – улыбается Горошко, – Да и чертей всех под ружье поставим, заставим присягу принять… Пусть повоюют за правое дело, им полезней будет.
– Нечисть за свет воевать никогда не будет, черт он и есть черт! – категорично заявляет Скрыль, – И его братья в фашистских мундирах над нами по камням скачут. Так что одни мы здесь… Кому свет и жизнь нужна!
– И мы за нее постоим! Нас много в каменоломнях, одно радует, – отмечает Бармет, – Как бы ни было, а сила в этом подземелье огромная собралась! Фашистам нас не взять. И сами катакомбы произведение удивительное, неоднозначное, Николай прав, тут вся логика ведения войны рушится.
– И если это все усилить, – добавляет Горошко, – получится настоящая гиблая топь для фрицев. Многих их утянет наша каменоломня, только немного сообразительности и все. Фокусы можно получше чем в цирке показывать! Все исходные материалы имеются.
– С чучелами ты здорово придумал, и главное места нужные выбрал, – воодушевленно произносит Бармет, – все как по нотам прошло! Ни разу не сфальшивили!
– Фрицевская щука любит блестящее, – улыбается политрук, – вот наживку и заглотила! И попалась на крючок! Мы еще много таких натаскаем. Улов будет завидный. Ловля только началась. Они думают, что нас в угол загнали и охотятся, но пусть тешатся этой мыслью, на самом деле все наоборот…
– А у меня чего-то совсем ничего не придумывается, фантазия истощилась, – откровенничает Скрыль, – все напротив доходит до предельной простоты и ясности. Упал за камни, выбрал наилучший сектор обстрела и молоти от всего сердца! Пока последняя черная гадюка не издохнет… пока патроны не кончатся. А там уже и в рукопашную можно!
– А я все еще не могу привыкнуть к этому подземелью, – делится Бармет, – путается все. Весь этот масштаб конструкции каменной, утопающей во мраке, в уме не вмещается. Я привык картинку видеть целиком. Поэтому в разведке на поверхности, мне проще. Для того чтобы оценить ситуацию, мне нужен все охватить взглядом со стороны. И тогда просчитав все варианты, выносить верное решение. А эти катакомбы словно играют с тобой в черной каменной маске, усмехаются… Как увидишь эту завесу тьмы колыхающуюся, как заводь мутную, так и думаешь что хочешь, что там может случиться и как все повернется.
– Да, они далеко не просты, камешки все эти вокруг, – кидает короткий взгляд на нависшую скалу Скрыль, – иногда такое чувство охватывает, будто смотрят они на тебя, как живые! И очень не по себе становится. Кто это может быть? Зачем следит? И главное невидимый совсем. Или мы уже себя так здесь накручиваем?
– Чем запутанней и сложней, тем лучше, – не унимается в своих идеях Горошко, – если нам трудно, каково противнику придется! Они же теряются здесь с первых метров… А дальше и говорить не надо, собьются с курса и пойдут вглубь этой пропасти! Навеки…
– Если захотят они еще сюда спуститься, – скептически бросает Скрыль, – после таких расстрелов в упор, как сегодня. Им солдат терять в таких количествах ежедневно не резон, они прагматичны до каждой мелочи. Уверен, что они пойдут на что-то другое.
– Заставим! – твердо чеканит Бармет, – Куда денутся! И наверху шороху наведем ночью и здесь в пограничной зоне покрошим. Но пускать дальше все-таки их нельзя! Таково мое мнение. В кошки-мышки здесь с врагом играть нельзя. Эта территория должна быть для противника закрытой.
– Нельзя нам наружу особо высовываться, – наставляет Горошко, – они уже огневых точек накрутили по периметру, носа не высунешь. Снайперы во всю орудуют. Погодите еще минами все обнесут. Тогда шагу не ступишь! Пусть лучше к нам заявляются. Мы встретим со всей широтой русской души… Тьма и лабиринт брошенный – наши козыри! Считай, дополнительное оружие. Здесь нужно сражения основные вести. Ловить врага, накидывать черное покрывало и бить безжалостно! Изводить заразу фашистскую в этой Глубине…
– Обратная сторона всего этого тоже есть, – напоминает Бармет, – мы не пауки и не летучие мыши, чтобы во мраке подземном жить. Постоянный холод могильный, согреться не можем, и полное отсутствие дневного света. Долго здесь сидеть нельзя. Люди начнут чахнуть и вянуть, как цветы без солнца и воздуха. Да и вообще пребывание в таком подземелье как колебание маятника на краю – туда-сюда! Как качнется, как повезет…
– Кто интересно всю эту махину раскачивает? – поднимает взор вверх, к темному изломанному своду Скрыль, – Такую махину громадную? И судьбы все наши? Как нас вообще угораздило здесь очутиться? Я даже и не понял… Будто ветром шальным занесло! И попробуй теперь отсюда выпутайся, как в трясину черную угодили. И чем все это закончиться, неизвестно.
– Все наладится, мы живы и с оружием в руках, – ободряет Бармет, – а это уже не мало! И нас тысячи, подземелье как улей гудит, и когда мы…
Внезапно по застывшим галереям прокатывает странный рокот, будто что-то летит, не то живое, не то механическое. Надсадно ухая или утробно завывая…
– Что это? – оглядывается Горошко, – Такое чувство что со всех сторон идет.
– Ветер? – предполагает Бармет, – Мы же в предвходовой части каменоломен, может сквозняки свои песни играют. Бывает тут такое!
– Не похоже, больно звук громкий и разнородный, с переливами, – оценивает политрук, – ветер даже самый сильный так выть не будет. Тут непонятное что-то. Вроде что-то животное напоминает, и в тоже время как треск какой-то… Весьма странное сочетание.
– Тогда что? – вглядывается в непробиваемую стену темноты Бармет, – Явно не голос и не сигнал акустический. На шелест или шепот похоже…
– Хрен знает, чего это стонет в штольнях, – щелкает затвором капитан Скрыль, – тут чего только в этой темени не роится, если копнуть этот мертвый ворох подземелья! Какая угодно сатана приблудилась тут, окромя нас… Вот и живем вместе, бок о бок! В затылок друг другу дышим. И кто жив останется, только скалы эти нависшие и узнают…
Глава 5
В полутьме штабного помещения высокая фигура Ягунова в отсветах светильников кажется мистическим явлением подземного великана, только что вышедшего, отделившегося от камня. В зыбкой феерии тьмы живое обретает совсем другие краски и значения. Будто пробудившееся давно дремавшее…
– Итак, товарищи! Мы собрались, чтобы найти решение из сложившегося тяжелого положения с водоснабжения полка. Присутствуют не все, в связи со срочными задачами, требующими немедленного решения. Перейдем к делу! Ситуация критическая.
Противник уничтожил наши колодцы, лишив нас единственных источников воды, – полковник Ягунов обводит собравшихся командиров суровым взглядом, – Нет воды – нет жизни. Под угрозой существование всего гарнизона.
Обстановка усугубляется еще и не стихающими газовыми атаками. И хотя основную угрозу мы сняли, положение остается тревожным. Химические атаки идут практически весь день с 10 утра и до 4—6 вечера. Это подрывает и моральное состояние, и маневренность и боеспособность гарнизона, так как во время закачки газа в катакомбы, большая часть личного состава вынуждена сидеть в газоубежищах, тем самым лишая наш полк каких-либо действий. Какие будут предложения, мысли, варианты выхода из этого тяжелого положения, в котором мы все оказались?
– Может с боем брать воду, у немцев? – предлагает комиссар Парахин, – Когда были колодцы, фактически так и было. Каждое ведро с кровью пополам… Ничего другого не остается! Проводить регулярные вылазки, отбивать запас воды у фашистов. А что еще может быть?
– Это еще большие потери! Это раз… А два – немцы тоже не идиоты, – возражает капитан Левицкий, – Если они колодцы уничтожили, и знают наше нынешнее положение, то сделают все, чтобы вода была от нас как можно дальше.
– Что тогда? – строго и пронзительно блестят стекла пенсне полковника, – Вы говорили с местными? Из тех, кто остался в каменоломнях? Они могут нам чем-то помочь?
– Беседовали и не раз… Но увы! – постукивает пальцами по столу Парахин, – Безрезультатно. Дело в том, что в катакомбах остались семьи коммунистов, работников военторга, еврейские фамилии и они почти все из самого города. И их немного. А коренные аджимушкайцы, которые и могли что-то знать, ушли наверх, домой в поселок. Да и сомнительно это насчет их содействия. Все, с кем я успел поговорить еще в мае, единодушно твердили, что в каменоломнях воды нет и искать там нечего. И наш проводник Данченко стоит на этом же… Никаких источников воды в Скале никогда не было!
– Скверно обстоит дело, товарищи, очень скверно! – хмуро произносит Ягунов, – Так мы совсем в тупике окажемся… А это недопустимо, у нас большие военные задачи, которые мы обязаны выполнить! А что у нас с запасами воды?
– Кое-что есть, но ненадолго, – докладывает интендант Желтовский, – Растянем на неделю в лучшем случае, при самых строгих нормах. Надо что-то придумывать. Все скоро закончится!
– Делайте самое невозможное, – вздыхает Ягунов, – тяните до самых предельных граммов, самые минимальные порции, нам необходимо продержаться, пока не найдем постоянный надежный источник для гарнизона. Мы не должны проиграть и погибнуть! Наш путь – жизнь и победа!
– Есть, товарищ комполка! – отзывается из темноты Желтовский, – Поставленную задачу выполним.
– Экономия и так уже дошла до немыслимых размеров. Это тоже не выход. Может обследовать каменоломни еще раз на предмет водных источников, – предлагает Парахин, – может где-то хоть какой-то ручеек пробивается?
– Сколько мы уже по этому лабиринту рыскали? Взад-вперед! Бесполезно… Камни одни непрошибаемые! – констатирует Левицкий, – Смысл еще раз шататься по бесконечным штольням, только время зря потеряем… И силы. Ничего тут нет! Ни капли…
– Не совсем так, товарищ капитан! – неожиданно выкрикивает сидящий далеко в углу, занятый своими бумажными делами лейтенант Ефремов, – Прошу прощения, разрешите доложить?
– Докладывай, что у тебя есть, Коля! – оглядывается Ягунов и все присутствующие слегка ошеломленно поворачиваются к молодому лейтенанту, – Чем ты нас хочешь удивить?
– Как там звучат наши пионерские речевки – «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» и «Кто ищет, тот всегда найдет!» – бодро заявляет, довольно улыбаясь Ефремов, – Так вот это тот самый случай…
– Давай уже ближе к делу Николай! – торопит Парахин, – Лозунги и песни потом будем петь… Не тот момент! Излагай что там у тебя…
– Да, очень даже интересно, что ты там нашел в глубине катакомб, такое замечательное, – ерзает Желтовский, – вместе с тобой ходили, что-то я ничего не припомню!
– Не все всегда заметишь! Особенно в нашем мраке каменоломен. Когда я был в дальних штольнях, я заметил, что потолок и стены влажные, даже очень, – обводит всех по-детски «заговорщически-тайным» взором Ефремов, – Камень пористый. Если припасть губами, всосать… капли влаги попадают в рот. Я попробовал, втянул в себя вместе с воздухом, получается немного напиться. Очень медленно, но можно. Кое-где после дождя, вода сама сочится с потолка, капает. Если подставить тару, что-то наберется.
– Ну ты просто Колумб, первооткрыватель, Коля! – восхищается Желтовский, – путеводная звезда, шаман подземный, призвавший дождь сквозь толщи камня…
– Это уже кое-что… Определенный прорыв! Хоть какая-то помощь, – размышляет Ягунов, – Молодец лейтенант! И какова эффективность этого метода?
– Трудно сказать, я долго не высасывал, губы режет… Ну, может за час- два кружка наберется… Фляжка побольше конечно, – сообщает Ефремов, – смотря как работать. И насколько проворен человек.
– Маловато это все, – трет подбородок Парахин, – у нас хоть и численность заметно сократилась после газовых атак, но гарнизон по-прежнему исчисляется тысячами. Сосать сутками надо всем, а воевать когда?
– Каждый сможет так воду высасывать? – скептически произносит Левицкий, – Технология больно специфическая. Из камня воду сосать! Что-то фантастическое… Или совсем сумасшедшее!
– Я думаю нет! Ее с потолка и стен преимущественно на верхних участках собирать нужно, это извернуться надо и силы иметь недюжинные… – поясняет Ефремов, – Здесь не всякий боец справится, а раненый и больной тем более. Тут и голова кружится, и стойкость и терпение особые нужны.
– Другого пока не имеем, – задумывается Ягунов, – необходимо создать специальные команды из молодых здоровых бойцов, которые будут добывать воду из скал. В первую очередь для раненых, потом для остальных.
Учет воды строго проследить, все злоупотребления карать по закону военного времени. Каждый глоток воды – это глоток жизни для всего гарнизона. Это теперь наша точка отсчета. От которой мы должны развернуть полномасштабные действия.
– По каплям вытягивать влагу из скалы? Это не выход… Действительно капли в людском море, добытые неимоверно тяжкими и опасными усилиями! – категорично заявляет Левицкий, – К тому же, сколько протянут солдаты такой команды? Вместе с водой в горло, а затем в легкие полетит известковая крошка… Нам мало газовых отравлений? Теперь еще и новые болезни добавятся. А лечить у нас сами знаете нечем… Госпиталь – это одно название! Любая царапина уже создает проблемы, не заживает ничего!
– Это лучше чем ничего! У нас хоть что-то будет, товарищ капитан! – замечает Желтовский, – По-моему идея товарища Ефремова не так уж плоха… И весьма перспективна!
– У Вас есть, что предложить Виктор Митрофанович? – внимательно смотрит Ягунов, – Что-то иное и более результативное?
– Да, и гораздо лучший вариант, – неожиданно заявляет Левицкий, – который кардинально решит нашу проблему!
– Ну, у нас сегодня вечер сюрпризов, – улыбается Желтовский, – у всех козырь в рукаве, ушастый белый кролик в фуражке! Полеты мысли на трапеции… чем все это закончится?
– Итак, значит есть еще предложение, – задумывается Парахин, – и в чем оно состоит? Чем ты там богат товарищ капитан?
– У меня есть кое-что… Вернее кое-кто. И я думаю, он нам может помочь, – вдруг хитро улыбается Левицкий, – Можно попробовать!
– Так, это уже интересно, – наклоняется ближе Яугнов, – и что это за таинственное явление подземному народу? Кто это?
– У меня в батальоне есть человек. Который способен решить эту проблему! И возможно очень быстро. Разрешите пригласить?
– Что за кудесник, который все сможет разом на свои места поставить? – скептически-шутливо спрашивает Парахин, – Ну ты даешь, Виктор Митрофанович, Что ж ты его, так долго скрывал? От людских глаз… Мы тут все мучаемся, а ты там магов в батальоне прячешь?
– Не все так просто. Искал, советовался, проверял, спорил. Прежде чем-то предлагать, все необходимо проверить, чтобы не отвлекать лишними пустыми разговорами. В общем он результат длительного процесса ковки металла, который сейчас и остывает в готовой форме… Готовый к выполнению боевой задачи!
– И кто он? – уточняет Ягунов.
– Мой начштаба батальона.
– Ну так веди его уже, поглядим на твоего Спасителя, Мессию подземного! – поглаживает отросшую густую бороду Парахин, – Может и вправду он пригодится и что-то сделать сможет.
– Есть! – Левицкий растворяется в темноте.
– Что думаешь, Иван Павлович? – поворачивается Ягунов, – Удастся нам и из этой пропасти выбраться? Переиграть тьму фашистскую? Что это может быть? Опять призрачный образ или улыбка судьбы? Что еще нам тьма катакомб готовит?
– Занятно конечно, но если честно, как-то сомнительно. Мы столько бились, изворачивались как могли всем нашим пестрым воинством и все без толку! И вдруг появляется загадочный человек, даже не из местных, который может
– Товарищ Левицкий воду зря баламутить не будет, – добавляет Желтовский, – он десять раз на себе проверит, прежде чем что-то скажет. Я с ним больше года служу. Все надежно и крепко. Во всяком случае мы должны отработать все возможные варианты. Упускать ничего нельзя! Даже малейшую надежду и возможность.
– Согласен. Будем использовать, все что можно, – кивает полковник, – глядишь и из этого необычного предложения что-то выгорит…
Полог брезента на двери штаба поднимается и на пороге вместе с капитаном Левицким появляется статный крепко сложенный человек около 30 лет в чине капитана. Он внимательно оглядывает собравшихся.
– Здравия желаю, товарищ комполка! Воентехник 1 ранга Трубилин по вашему приказанию прибыл!
– Здравствуйте капитан, вольно! Проходите… Мне доложили у Вас есть интересное стоящее предложение насчет воды.
