скачать книгу бесплатно
– Наша Конституция и Первомай никак не вяжутся вместе. Нет, там другие даты. Вот одна из них завтра.
Я раскрыл успевшие слипнуться глаза:
– А что завтра за праздник такой? Я не припомню.
Димыч раздосадовано развёл руками:
– А я думал, ты такие вещи знаешь. Зимнее солнцестояние. Мы его празднуем, – сказал он и ехидно улыбнулся. Вздохнув, я потянулся и положил на стол мандариновые корки, начавшие преть в кулаке, и чуть не опрокинул стопки:
– Да почему же я должен это знать?
– Ну как же. Ты же сам вчера за всё учёное вещал.
Усевшись на край кресла, я взял стопку и устало посмотрел на Димыча:
– Ну я же совсем не о том говорил. Да и причём тут праздники, это социальная обязаловка.
Димыч тоже взял стопку и нарочито простецким тоном сказал:
– Нет, вы уж, батенька, давайте-ка гните свою линию. Вы учёный, я простак. И солнцестояние как раз имеет смысл, в отличие от Нового года.
Выпив и закусив несколькими виноградинами, я ответил:
– Димыч, не грузи, а? Ну какой я учёный и какой ты простак?
Я хотел завалиться в кресло, но вдруг вспомнил эту неуместную шутку Димыча:
– Постой, а ты зачем сказал Наташе, что я писатель?
Димыч улыбнулся и опрокинул свою стопку:
– Ну ты же сам вчера говорил, что ничем толком, кроме романа, год не занимался.
– Да какой там роман. Несколько десятков страниц, описывающих события давно минувших дней. Подкорректировал и набросал пару идей, чем дело может кончиться. Это так, баловство.
Димыч недоверчиво посмотрел на меня, отчего меня даже слегка передёрнуло:
– Ну и ладно. Будет лучше, если все будут так думать. Меньше вопросов.
Я пожал плечами:
– Хорошо. Это даже забавно.
Я встал с кресла, и прохаживаясь между кадок с какими-то плодовыми деревцами, ощутил, что даже как будто слегка захмелел, однако голова работала неплохо. С момента того сна на заправке во мне присутствовало странное ощущение свободы. Это состояние казалось чем-то очень неестественным, и я отметил про себя, что пока есть настойка, лучше пить её. Димыч хорошо гонит и настаивает на чём-то правильном.
– Димыч, а не холодно тут для этой растительности?
– Тут можно потеплее сделать, – он начал вставать, видимо, чтобы прибавить температуру в батареях, но потом сел обратно:
– Давай попозже, а то мне сейчас и так жарко.
– Не вопрос. Давай тогда усугубим другой градус.
Димыч стал разливать, а в дверях появилась Наташа с подносом в руках. Я тут же устремился ей навстречу, чтобы помочь. На её голове уже не было косынки, и русые волосы струились по щекам и шее.
– Мужчины, чувствую, вы тут напьётесь без серьёзной закуски. Давайте я вам тогда тут и накрою.
Димыч тоже встал и захлопотал. Откуда-то из-за барной стойки выкатил журнальный столик на колёсиках и придвинул его к креслам. Там же нашёлся и стул для Наташи.
Наташа ещё дважды сходила на кухню, и стол наполнился ароматными яствами. Тут были и холодец, и оливье, и отварной картофель. Также стояло блюдо с селёдкой под репчатым лучком и квашеная капустка в высокой миске, а на маленький металлический столик был водружён противень с запечённой в сметане щукой. Когда все сели у стола, Димыч встал и торжественно произнёс:
– Господа и дамы, я рад, что мы собрались в этом прекрасном и загадочном месте, для того чтобы стать свидетелями удивительной красоты здешних мест и встретить вместе предстоящий Новый год и не только, – Димыч изобразил гусарский кивок и цокнул тапками по дощатому полу. Мы молча выпили и закусили. Димыч одобрительно осмотрел стол и сказал:
– Наташенька, кулинария – это ваше призвание, – сказал он, и, спохватившись, добавил: – не подумайте, что я не ценю вашу живопись, она мне нравится не меньше, чем ваши кулинарные шедевры, – он опять изобразил гусарский кивок. Наташины щёки порозовели. Она заулыбалась, наклонив голову:
– Димыч, ты как поддашь, сразу начинаешь гусарить.
Она захихикала и допила то, что осталось в стопке. Если наливают мужчины, женщинам обычно сложно выпить содержимое за раз.
– Наташа, душа моя, только скажите, и я перестану.
Кривляния захмелевшего Димыча были настолько естественны, насколько и несуразны. Это явное противоречие легко сочеталось в его образе. Я ничуть не хотел, чтобы он прекращал, этот бородатый мужик в спортивном костюме на удивление хорошо изображал дворянина. По крайней мере, мне так казалось.
– Да что вы, что вы, Дмитрий… – Наташа умолкла и смущённо посмотрела на Димыча. – Димыч, я забыла твоё отчество, – её лицо стало сосредоточенным, но уже через мгновение расплылось в улыбке, и она сказала: – это всё твоя настойка!
Димыч засмеялся в голос и сквозь смех проговорил:
– Да не надо отчества. Это моё амплуа, а вы ведите себя как обычно.
В этот момент, сидя здесь, на болотах, в чужом, можно сказать, доме, с почти незнакомыми мне людьми, лица которых я будто помнил с детства, я почувствовал себя пронзительно хорошо. Чёрт его знает, почему. Всё это походило на приятный сон и просыпаться решительно не хотелось. Хотелось наслаждаться и этим уютом, и этой компанией, и окружающей природой.
– Димыч, наливай! Есть тост! – сказал я.
– Слушаюсь, Ваше Благородие!
Димыч неестественно быстро вскочил и принялся разливать. Наташа налегала на закуску как опытная женщина, которой нужно было оставаться в кондиции и при этом не расстраивать мужчин, пропуская тосты. Я решил говорить стоя:
– Друзья! Вернее, я надеюсь, что скоро мы ими станем. Я очень тронут, что вы меня так тепло приняли. И я испытываю настоящую радость от того, что тут, на болотах, я встретил такую приятную компанию, коей давно не встречал ни на фьордах Норвегии, ни на перевалах Анд, ни в джунглях Юкатана, ни на непальских тропах, да бог его знает, где ещё, – я запнулся, путаясь в накативших мыслях. Я чувствовал, что разошёлся, как со мной бывает после нескольких стаканов в присутствии дам. А Наташа, с самого начала показавшаяся мне милой женщиной, сейчас выглядела и вовсе обворожительно. В ней неуместно притягательно сочетались та самая русская баба, всё понимающая и готовая терпеть без ожидания наград, и какая-то утончённая натура, благородная дама из романов Толстого. Может быть, даже та самая Наташа. Хотя нет, Наташа – ребёнок и дура. Хотя и в этой Наташе было что-то непосредственное, детское. Ах да, Димыч же сказал, что она ещё и рисует. Надо узнать про неё побольше. Мысли явно путались, и я всё-таки решил закончить тост, пока пауза не стала смущающе длинной:
– Мои новые друзья! Ещё раз говорю вам спасибо за ваше тепло и хочу предложить такую вещь – каждый, кто скажет тост, должен добавить в него что-то про себя. Это будет забавно и пойдёт на пользу нашему общению.
Я выпил и уселся на своё место. Наташа поставила пустую стопочку:
– Я только за. Давайте с вас и начнём, Саша. Вы много путешествовали, как я понимаю, да ещё и пишете роман. Думаю, вам есть, о чём рассказать.
Я прожевал ложку холодца и откашлялся:
– Давайте с меня. Ну, в подробности вдаваться я смысла не вижу. Это как-нибудь уже по ходу нашего общения. А вкратце так – я родился и вырос в Москве. Отучился на менеджера в одном московском вузе, параллельно работая. Очень быстро дослужился до управляющего крупным автосалоном и также владел магазином по поставке дополнительного оборудования и запчастей для автомобилей. Семьёй не обзавёлся по причине постоянной занятости, и вот уже год как ушёл с работы и занялся писательством. В моих планах перебраться в район Тихого океана и жить там неопределённо долго.
Наташа улыбнулась:
– Это как-то очень уж вкратце. Тогда я, позвольте, на ваш манер. Димыч, давай-ка, не спи.
Димыч и вправду как-то отстранился от происходящего и задумчиво смотрел в окно, похоже, что-то вспоминая. Прерванный Наташей, он, будто силясь, вернулся к нам и тут же задорно заулыбался:
– Извиняюсь, был не прав.
Он взял графин и разлил. Когда стопки были наполнены, Наташа встала и, видимо, тоже немного захмелев, не так застенчиво, как прежде, сказала:
– Я тоже очень рада, что два таких галантных мужчины сочли за радость моё общество. И я думаю, что у меня наконец появятся собеседники для разговоров о высших материях, – она укоризненно посмотрела на Димыча, – а то вот некоторые тоже стали порой менять моё общество на посиделки в корпусе с двумя аборигенами.
Я невольно прервал Наташу:
– А кстати, где ваш муж и Вадим, если не ошибаюсь? Почему мы их не позвали? Как-то неудобно получается.
Наташа поморщилась и посмотрела на Димыча, будто было что-то, чего я не знаю.
– Я что-то не то спросил? – поинтересовался я. На выручку Наташе пришёл Димыч:
– Ну, они не то, чтобы весёлая и приятная компания в последнее время. Они нас избегают.
Я вконец смутился:
– Я извиняюсь, но чтобы понимать ситуацию в дальнейшем… Между вами что-то есть, ребята? И поэтому какие-то проблемы с мужем и Вадимом?
Мои собеседники рассмеялись так, будто я спросил какую-то несусветную чушь.
– А что смешного? Вы, как я понял, проводите много времени вместе и даже ночуете. Это может навести на всякие мысли. Тем более мужа, – пробормотал я. Мне было ужасно неловко, и я хотел поскорее разобраться в сложившейся ситуации. Димыч встал и обойдя кресло Наташи, обнял её со спины, да так ласково и нежно, что я смутился ещё больше.
– Дружище, хватит забивать себе голову ерундой. Мы часто ломаем комедию, иначе на этих болотах сойдёшь с ума. Наташа – моя двоюродная сестра. Мы с самого детства вместе.
Я облегчённо вздохнул и откинулся в кресле. Наташа негромко засмеялась:
– Да, и потом. Мой муж совершенно не ревнив. И это мне, скорее, стоит ревновать его к Вадиму. Это же они не выходят из чёртова корпуса по неделе. Кстати, Димыч, как бы они там опять не засели уже, не дождавшись праздника.
Наташа с сомнением посмотрела на Димыча. Тот вздохнул и посмотрел в темноту за окном:
– Попозже сходим, проверим.
Я решил отвлечь компанию от ненужных мыслей:
– Наташа, извините за эти неуместные вопросы. Я вас перебил с вашим тостом.
Она тут же собралась и продолжила:
– Ну так вот, мужчины. Спасибо вам, вы настоящие джентльмены. И про себя. Родилась я в городе Кашине. Училась там же. После окончила художественную школу в Твери, где и познакомилась со своим мужем, который на тот момент был энергетиком на одном предприятии. На этом моя карьера прервалась, поскольку я была вынуждена заниматься хозяйством. Мой муж был против того, чтобы я работала. Детей у нас не было. Позже предприятие, где он работал, продали, и на его месте построили торговый центр. С работой стало туго, и муж согласился на несколько месяцев приехать в «Искру», чтобы восстанавливать энергоснабжение пансионата. Так мы тут и задержались. Нас сосватал сюда мой братишка, – она кивнула на Димыча. Тот улыбнулся в ответ:
– Позвал на всё готовое и за неплохую зарплату, надо сказать.
Наташа опять кивнула и улыбнулась, но что-то в её глазах заставило меня усомниться в том, что она и правда рада. Мы выпили. Наташа встала и сказала, что нужно проверить кое-что на плите. Мы остались с Димычем вдвоём.
– Интересная она женщина, – сказал я. Димыч кивнул и посмотрел мне в глаза:
– Она не так проста, как кажется! – сказал он каким-то заговорщицким тоном и громко засмеялся. Отвернувшись, я пробормотал, что ничего такого и не подумал. Димыч опять заговорщицки произнёс:
– Я знаю, о чём ты подумал.
И опять засмеялся. Я недоверчиво посмотрел на него:
– Я правда не очень понимаю, о чём ты.
Неожиданно Димыч встал и подошёл к окну. Потом подозвал и меня, указывая куда-то в темноту:
– Вон, смотри, свет возле корпуса загорелся. Эти чудики опять там засели, похоже.
– Ну так может пойдём, позовём их к нам, пока они не успели напиться?
Димыч замер, будто о чём-то раздумывая. Потом пристально уставился мне в глаза, отчего меня прошиб холод:
– А чёрт с ним, пойдём.
Мы направились в гостиную. В кухонной зоне был слышен звон посуды, Наташа опять что-то готовила. Димыч показал, чтобы я шёл на цыпочках, и мы тихонько проскользнули в прихожую. Бесшумно одевшись, мы уже почти вышли за порог, как раздался голос Наташи:
– Ну уж дудки. Вы куда это?
Димыч виновато повесил голову:
– Ну, мы до ребят пройдёмся.
Наташа недовольно хмыкнула и сказала, чтобы мы дождались её. Потом добавила:
– Димыч, там есть всё необходимое?
Димыч тут же оживился и звонко отрапортовал:
– Да, госпожа, всё на месте! Что нам делать?
– Я переоденусь, а вы посмотрите, чтобы наши голубчики не усвистали без нас.
Я недоумённо поинтересовался, куда ночью в метель можно усвистать в этих краях. Наташа с Димычем переглянулись, потом Димыч потянул меня за рукав к дверям:
– По дороге расскажу, пойдём.
На улице уже намело приличные сугробы, но дорога ещё различалась. Мы медленно двинулись через темноту в сторону двух светящихся окон корпуса. Я разглядел пару столбов с негоревшими фонарями. Говорить было невозможно, дыхание сбивалось, а в лицо задувал снег.
Несмотря на физическую нагрузку, мгновенно начал пробирать холод, благо что идти было недалеко, и очень скоро мы уже отряхивались от снега в тёплом предбаннике корпуса и вошли внутрь. Фойе оказалось коробкой внушительных размеров, выполненным в стиле какого-то советского модерна с металлом, гранитом и стеклом в два этажа в высоту и несколько десятков метров как в длину, так и в ширину. Свет горел только в настенных светильниках, огромная металлическая люстра с кучей лампочек была выключена. Напротив входа на второй этаж была монументальная гранитная лестница. Сбоку от неё находился ресепшн или, как это называют у нас, стойка регистратуры. За ним-то и виднелись две головы.
Димыч кашлянул, чтобы нас заметили. Эхо звонко разнеслось по холлу. Головы вынырнули из-за ресепшна. Видимо, сидевшие привстали.