Лео

– Вот как? – я подняла на него глаза.

– Ой, хватит, принцесса, – он скривился, налил себе воды. – Не делай вид, что ничего не понимаешь.

– Это ты ничего не понял, – я скрестила руки. – Глупый ребенок. Все куда сложнее, чем может представить твой незамысловатый мозг.

Он хмыкнул, но ничего не сказал.

– Я видел, как ты на него смотрела. И как вы прощались, – он скрестил руки на груди. Упертый маленький засранец.

Я опустила взгляд, разглядывая свои руки.

– Я думал, он просто бегает за моей самовлюбленной, кретинкой-сестрой.

– Ненавижу тебя, – я встала, собираясь уйти.

– Так вы, типа, вместе?

Я глубоко вздохнула, но промолчала.

– Что такого сделал этот придурок, Джо? – не унимался он.

– Оставь это, Закария. Правда, – я покачала головой. – Я не хочу говорить сейчас.

– А придется, – он вперил в меня взгляд.

Я выдохнула. Этот мальчишка был невероятно упрям. Я медленно сняла шейный платок и показала ему следы на шее. Он вскинул брови.

– Я хотела расстаться с ним, а он хотел меня задушить. Все просто.

– Ты почему не сказала мне?! Или отцу? Мы должны пойти в полицию! – он вскрикнул. – Он должен сидеть за решеткой!

– Тише! Услышат! – я схватила его за плечи. – Я сама все решу. Но ты должен приглядеть за Лео. Пожалуйста.

– Я постараюсь, – пробормотал он, поникнув.

– Зак, пусть все останется между нами.

– Ладно, – кивнул он. – Ты уходишь?

– Я иду к Лео. Не хочу оставлять его одного.

– Он в клубе. Пошел выпустить пар. Думаю, еще пару часов будет лупить грушу.

– Спасибо, Зак. Правда.

– Не за что.

– Увидимся, – я направилась к выходу.

– Джо! – окликнул он. Я обернулась. – Болит? – лицо его поморщилось.

– Уже нет, – я слабо улыбнулась.

– Он больше не войдет в этот дом. И ты к нему не ходи. Я не позволю ему даже подойти к тебе. Слышишь?

Я тепло улыбнулась ему снова и выскользнула за дверь.

IX

Я услышала удары, глухие, ритмичные, яростные. Стук его сильных кулаков о грушу. Пошла на этот звук. Как я соскучилась по этому чувству, по этому дикому, нервному возбуждению. Ускорила шаг. Шпильки стучали по полу все чаще.

Он был внутри.

Я обхватила пальцами дверной косяк и замерла, наблюдая.

Груша раскачивалась, сотрясаясь от его ударов, цепь над ней скрипела. Удары были быстрые, сильные, хлесткие, злые. Он взвыл и с размаху ударил ее ногой. Отшатнулся, отошел к окну. Часто дышал, бросался по залу, как зверь в клетке. Босой. Шумный. Взвинченный. Я любила его такого – взъерошенного, живого, настоящего. До сих пор сходила с ума от его босых ступней. В этом было что-то дикое, первобытное. Сексуальное.

Он вернулся к груше. Снова ударил. Зарычал. Бросил новый шквал ударов. Майка прилипла к телу, насквозь мокрая от пота. С волос на пол падали капли.

Я не смогла больше стоять в стороне. Хотелось приблизиться. Пошла к нему.

Он замер, услышав стук каблуков. Остановил грушу ладонью и обернулся.

Я пожала плечами. Так я говорила: не сдержалась. Так я говорила: скучаю, больше не могу. Он читал меня по глазам. Смотрел прямо, в упор, успокаивая дыхание. Взгляд все еще был одичалым, но таким моим. Он повернулся ко мне всем телом, губы разомкнулись. Так он подзывал меня. Он. Его дыхание. Его злость. Его запах.

Я подбежала и обняла его за влажную шею.

– Подожди, Джо… – он потянулся за полотенцем, чтобы вытереть лицо.

Я перехватила его руку и опустила.

– Не надо, – прошептала. Мне нравился он – мокрый, горячий, пахнущий собой. Я любила, когда он дышал шумно, прерывисто, ртом. Когда грудная клетка поднималась и прижималась ко мне. Когда горячие выдохи касались моей кожи…

Я закрыла глаза и коснулась его лица своим. Щетина царапала, чуть колола, сводила с ума. Провела щекой по его щеке, медленно, с наслаждением.

– Скучала. Я так скучала по тебе… – шептала на ухо, словно в бреду. Сжала его плечо, впиваясь ногтями. – Не могу без тебя… – обняла крепче. – Я не могу больше…

– Я подыхаю без тебя, – выдохнул он, сжав мои волосы на затылке. – Думаю о тебе все время…

Он сминал ткань моего платья на спине, комкая шифон пальцами. Я прижалась к нему еще крепче.

– Я люблю тебя, – прошептала я и поцеловала его в горячую шею. Жадно хватая кожу губами. Вкус его соли пощипывал язык.

Он отстранился и впился в меня взглядом. Глаза горели. Он сглотнул. Я повторила:

– Люблю тебя, понял?

Коснулась его подбородка губами. Снова. И снова. Все мое тело дрожало.

Он поцеловал меня. Бесцеремонно. Сильно. Глубоко. И откровенно. Как всегда. Его губы хищно захватывали мои, щетина жгла кожу, волосы прилипали к лицу.

Я завела руку под его майку, дотронулась до горячей, напряженной спины. Дрожь прошла по телу. Врезалась ногтями в кожу, вспоминая ту сумасшедшую ночь. Он сжал мои бедра. Крепко.

Я отстранилась. Почувствовала, как теряю контроль. Дрожали пальцы. Взяла его руку, прижала к щеке, коснулась губами.

– Останься со мной сегодня, – прошептал он, гладя пальцем мою щеку.

– Только сегодня? – прищурилась и улыбнулась.

– Навсегда останься.

– Делаешь мне предложение?

– Принимаешь? – он приподнял бровь.

Я улыбнулась и обняла его. А внутри вдруг все задрожало. В его глазах мелькнуло что-то, от чего мурашки пробежали по всему телу. На долю секунды я подумала: он говорит серьезно. Что если он действительно был готов на это?

Я прижалась к нему крепче. Мне нужно было немного времени – понять, показалось ли мне… и что я увижу, когда снова взгляну в его лицо.

Следующая мысль добила меня: если он спросит еще раз, я соглашусь. На все. На что угодно. Только бы он был рядом.

– Сегодня я сдержал себя, – вдруг сказал он, отстранившись. – Потому что дал слово. Но не проси меня больше об этом. Не бери с меня такие обещания.

Я молчала, всматриваясь в его глаза.

– Я хочу иметь возможность защитить тебя, – добавил он. – Иначе чего я вообще стою?

– Его больше не существует для меня. Он только облегчил все, – я крепче сжала его пальцы.

– Если не преподать ему урок, он поступит так снова. Вернется и сделает чего похуже однажды! Если не с тобой, с другой.

– Я хочу забыть о нем…

– А я хочу, чтобы он запомнил тебя. Навсегда.

– А ты меня запомнишь? – прошептала я.

Что-то в нем изменилось. Он замер, и в его взгляде закрутилась буря. Глубокая, пугающая. Мощная. Я не знаю, почему сказала это. Мои чувства к нему дерганые, непредсказуемые, болезненные. Слишком сильные.

Я знала: однажды потеряю его. Чувствовала это всем телом. Потому цеплялась за каждую секунду. Запоминала. Его так мало было в моей жизни. Слишком мало для меня.

Я резко обняла его. Сильно-сильно.

– Давай уйдем отсюда, – прошептал он и поцеловал меня в макушку.

Уже стемнело. Мы шли молча вдоль береговой линии. Люди разошлись. Песок под ногами остыл. Шум океана беспокоил чувства, не тревогой, чем-то тихо волнующим. Все было другим этой ночью.

Он вдруг взял меня за руку. Медленно коснулся пальцев и собрал их в своей теплой ладони. Внутри все задрожало. Что-то было в этом моменте, в нем, в нас, в темноте, в песке. Это была странная близость. Болезненная привязанность к его взгляду. Идти рядом, держась за руку в этой волнительной, беззвучной темноте казалось невозможным счастьем.

Я чувствовала его жаркую ладонь. И прохладный песок, обволакивающий ступни.

Слегка наклонилась к его плечу и глубоко вдохнула запах его кожи. Сначала носом, потом почти жадно ртом. Он вибрировал внутри меня. Я коснулась его локтем и вся задрожала. Он крепче сжал мои пальцы.

Я остановилась. Нужно было отдышаться. Проглотить слезы и его запах. Сердце мешало дышать.

Он повернулся ко мне. Подошел вплотную.

– Что мне сделать, чтобы не скучать по тебе… даже когда ты рядом? – я смотрела на океан. Голос дрожал. Водная поверхность расплывалась от слез и сливалась с потемневшей полосой неба.

– Ничего не делай, пожалуйста, – он смотрел прямо в глаза. – Скучай вдоволь, всегда скучай…

– Это никогда не пройдет?

– Пусть не проходит, черт возьми, – он обнял меня.

Он обнимал не как другие. Он окутывал, грел, собирал меня в себе. Я падала в его руки, как ребенок. Чтобы забыться и помнить. Чтобы чувствовать. Чтобы жить. Беззащитная, обнаженная, уязвимая. Я больше себе не принадлежала. Только ему.

Как это вообще случилось со мной?

Он прижал мою голову к своей груди.

Я смотрела на океан поверх его плеча, припадая к нему губами.

– Я не вынесу, если однажды ты сможешь меня ненавидеть, – голос оборвался. Я захлебнулась слезами.

– Откуда это взялось? – он встревоженно взглянул мне в лицо.

– Лео, пообещай мне кое-что, – я вытерла слезы и подняла глаза.

– Говори.

– Обещай, что не бросишь бокс.

Он улыбнулся, глядя на капли на моих пальцах.

– Я ни за что не уйду из бокса.

– Хорошо, – я медленно, неохотно отпустила его и подошла к воде. Мой океан шумел. Волны были темными, неспокойными. Воздух стал прохладнее. – Иначе мне придется уйти…

– Что ты сказала? – песок зашуршал под его ногами.

– Я не заберу тебя у тебя самого.

Я думала, что забыла эти его слова. Но теперь, после разговора с мамой, они зазвучали иначе. Тяжело. Гнетуще. Я вспомнила ее взгляд. Я не повторю ее ошибок. Не сделаю с ним этого. Я слишком сильно его люблю.

– Если однажды я стану для тебя важнее всего… – ветер сорвал дыхание. Глаза заслезились. – Я уйду. Потому что это будет неправильно.

Он стоял за моей спиной и молчал.

– Не волнуйся. Нет ничего в этом мире, что я мог бы любить больше бокса.

– Хорошо, – я улыбнулась, глядя на воду, но сердце болезненно сжалось. Где-то в глубине души я просто хотела, чтобы он послал к черту весь мир – и держал мою руку до конца.

– Теперь тебе не нужно уходить, – он обнял меня со спины. Я повернулась в его руках. Он смотрел на меня и улыбался.

– Что ты делаешь?

– Говорю то, что ты хочешь услышать.

– Ты солгал?

– Я бы в любом случае сказал это, будь то правдой или чтобы никогда тебя не терять из виду.

– Ты невозможен, – закрыла глаза.

– А какая разница, что я говорю? Сможешь держаться подальше? – он завел руку мне за спину и притянул к себе.

Я оказалась в его теплых объятиях.

– Даже если я скажу, что не могу жить без тебя, что откажусь от всего мира ради тебя – уйдешь? Если скажу, что не сплю ночами? Что каждый вечер жду тебя? Что ношу твой платок в кармане? Что хочу тебя, как никого? Что готов убить его ради тебя? – его пальцы сжимали подол моего платья. – Уйдешь?

Я молчала, и он сам ответил:

– Не уйдешь. Все равно останешься рядом. Как и я всегда буду возвращаться к тебе. Даже годы спустя, если понадобится.

Он посмотрел в мои глаза и крепче прижал к себе.

– Все. Холодно, идем домой, – он подхватил меня на руки с легкостью и этой его привычной ловкостью.

Я обвила его бедра ногами и сжала покрепче. Он собрался сделать шаг, но замер. Его лицо оказалось совсем рядом. На щеках – румянец, нос и уши покраснели. Его взгляд скользил по моему лицу. Ресницы тяжелые. Я замерла от этой близости. И даже не чувствовала, как холод въедался в кожу.

Прикоснулась лицом к его щеке, обняла за шею. Его дыхание касалось моего лица, теплое, прерывистое. Мы смотрели друг другу в глаза – и все остальное исчезало. Я сомкнула веки, уткнулась в его плечо, пряча лицо. Горячие мысли в голове закручивались в вихрь.

Не могла не думать о нем. С этого момента больше никогда в жизни…

Он нес меня вдоль берега. Его шаги – ровные. Дыхание – шумное, влажное. Я слушала его. Щекой чувствовала, как бьется под кожей пульс.

– Джо, мы дома, – он поцеловал меня в висок.

– Кажется, я задремала, – я опустила ноги на пол и увидела, что мы уже в его гостиной. Он улыбался.

Я зевнула, прижимаясь к его плечу.

– Иди в душ, а то простудишься. Я пока сделаю горячий чай.

Я кивнула и подошла к окну. Приоткрыла створку, чтобы впустить в комнату больше океанского воздуха. В отражении увидела, как он снял майку. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула ночной холодный воздух вперемешку с дрожью.

– Не поможешь расстегнуть платье? – слова вырвались неожиданно даже для меня. Я открыла глаза и увидела, как он подошел сзади. Откинул волосы, медленно расстегнул молнию. Дрожь прошла по коже.

Я наблюдала за ним в отражении. Его лицо напряглось – челюсть стала острее, брови сошлись, ноздри дрогнули. Он смотрел на меня так пристально, что у меня мурашки пошли по спине. Его палец коснулся кожи у ключицы, задержался, медленно нарисовал линию вниз к груди. От этого легкого движения меня пронзил ток.

Он осторожно подцепил ткань на моем плече и стал медленно стягивать ее по руке, сантиметр за сантиметром, будто наслаждался самой пыткой ожидания. Я закрыла глаза, и слух обострился: услышала, как его дыхание стало тяжелее, как сердце гулко билось в груди. Платье соскользнуло вниз и упало на пол с мягким шелестом.

Его ладони легли на мою талию, горячие, жадные, скользнули к животу и прижали меня к его телу. Его губы нашли изгиб шеи, и он вонзался в него ртом так жадно и долго, что я едва удержалась на ногах.

– Я скучал по тебе, – хрипло выдохнул он на мою кожу. Его дыхание обожгло плечо, и я задрожала.

Повернулась в его руках. Наши взгляды столкнулись – и все остальное исчезло. Его губы рухнули на мои. Поцелуй был яростным, влажным, с примесью отчаяния. Он прижимал меня к себе так крепко, будто пытался вдавить в свое тело. Я вцепилась пальцами в его затылок, чувствовала, как он дрожит от напряжения.

Он подхватил меня на руки, я обвила его бедрами. Его ладони блуждали по моей спине. Я выгибалась навстречу, задыхаясь.

Он опустил меня на кровать, и мир растворился в ощущениях. Его руки, горячие и сильные, прошлись по моим ребрам к груди. Он наклонился и прижался к ней губами.

– Я сходил с ума эти дни без тебя, – он прошептал впритык к влажной чувствительной коже, обжигая дыханием.

Я непроизвольно выгнулась, подставляясь его ласкам и теряя остатки контроля.

Его пальцы скользнули по моему телу, на живот, и ниже. Он смотрел на меня, пока касался, и от этого я горела еще сильнее. Его дыхание было прерывистым, он дрожал вместе со мной.

– Я подыхал, – он захрипел, и я ощутила напряжение в нем бедрами.

Когда он вошел в меня, я вскрикнула. Все мое тело охватило дикое, сладкое безумие. Мы двигались в одном бешеном ритме, жадно, резко, неистово, словно пытались наверстать эти две недели ненужной разлуки. Крики, стоны, удары сердца, скрип кровати, мое хриплое имя у самого уха.

И когда мы сорвались вместе, это было похоже на взрыв, дыхание оборвалось.

Он прижал меня к себе, обнял сзади, и мы долго не могли прийти в себя. Его руки обвивали меня, горячие и успокаивающие.

– Я согрелась, – прошептала я, смеясь сквозь сбившееся дыхание и прижимаясь к нему теснее.

– Обращайся, – он рассмеялся и обнял крепче.

– Есть что-то лучше этого?

– Не думаю, что прямо сейчас мне в голову может прийти что-то еще, – он провел рукой по моим волосам и прижался ближе. Его сердце билось у меня в спине. Его губы едва коснулись моего уха.

– Если бы ты знала, сколько раз я представлял нас такими за эти дни, – он улыбнулся, и я почувствовала, как напряглось его дыхание. – Я тронулся от голода по тебе.

Я повернула голову и коснулась его губ. Поцелуй был уже другим – не яростным, не хищным, а медленным, мягким, наполненным нежностью. Мы целовались так, словно боялись спугнуть это хрупкое затишье.

Он накрыл меня своим телом, но теперь движения были спокойными, ленивыми. Его ладонь скользнула по моей щеке, по волосам, по ключицам. Я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как он словно заново изучал меня горячими пальцами.

Мы лежали лицом к лицу. Я гладила его щетину, чувствовала ее покалывание. Он прикрыл глаза, вжимаясь щекой в мою ладонь, как ребенок.

– Не отпускай меня больше никогда, – прошептала я.

Он открыл глаза и посмотрел так, что мне стало больно от нежности.

Я уткнулась носом в его шею. Слушала его дыхание, вдыхала его запах – терпкий, теплый, до боли знакомый.

– Так всегда будет? – рассматривала его влажную от испарины грудь.

– Ну… может, лет через тридцать будет уже не так, – он вскинул брови. Я рассмеялась.

– Ты понял, о чем я.

– Откуда это опять взялось? – его глаза потемнели.

– Не знаю… просто чувствую…

– Чувствую, – он провел пальцем по моей спине вдоль позвоночника. Я вздрогнула и приподнялась на локте. Этого не может быть.

– Это… самая сексуальная татуировка из всех, что я видел, – он улыбнулся.

Вдоль позвоночника азбукой Морзе было выведено слово «чувствую». Никто никогда не расшифровывал ее до него.

– Тебе подходит, – он продолжал гладить спину.

– Ты знаешь азбуку Морзе?

– Выучил, когда служил.

– Ты служил?

– В авиации, – он улыбнулся, видя мое удивление.

– Нам нужно чаще разговаривать. Что еще ты от меня скрываешь?

И вдруг его лицо изменилось. Помрачнело. Он совсем не умел скрывать эмоции.

– Лео? – я испугалась его реакции.

– Иди в душ, а я приготовлю что-нибудь, – он поднялся и натянул брюки. Я замерла.

– Остановись, – я схватила его за руку и поднялась с кровати. – Не делай так, мне не по себе, – я поравнялась с ним.

– Не спрашивай, хорошо? – он не смотрел мне в глаза.

– Почему? – я все никак не могла поймать его взгляд.

– Потому что… я тебя потеряю.

– Я не откажусь от тебя. Что бы ни было, – голос предательски дрожал.

– Правда?

– Правда, – я взяла его за обе руки. – Расскажи мне все.

– Расскажу. Но не сейчас. Постарайся… пока не думать об этом, – он пошел в кухню.

Я осталась стоять возле кровати. Его слова парализовали меня. Что ты скрываешь, Лео?

Если бы даже он сказал, что убил человека… Я бы осталась.

Холод пошел по телу: я ведь совсем не знала его. Я была здесь, в его доме и в его руках. Не задумываясь.

Он стоял, опершись на стол, опустив голову. Думая о том, чего мне знать было нельзя.

Я натянула его футболку и брюки и подошла. Поцеловала его в спину. Он медленно обернулся.

– Я все испортил, да? – в его взгляде читалось беспокойство.

– Я ничего не хочу знать, – прошептала я почему-то.

Он укутал меня в объятиях, но был напряжен. Мои слова не принесли облегчения.

Мы ужинали в тишине. Это было странно, глухо, тягуче. Он все больше уходил в себя, а я безуспешно ловила его взгляд. Я скучала по нему. Скучала по его глазам.

– Ты давно занимаешься боксом? – спросила я, чтобы хоть как-то отвлечь.

Он поднял голову и немного растерянно взглянул на меня.

– С армейских времен. Тогда мы просто дрались вечерами от скуки. Потом я познакомился с Артуром, они с моим командиром были старыми товарищами. Видимо, он заметил, что у меня неплохо выходит, и решил поднатаскать. – Он слегка улыбнулся. – Это была честь. Твой отец – спортсмен с большой буквы. Он легенда. Жаль, что больше не тренирует.

– Если честно, я никогда не интересовалась его боксерским прошлым, – пожала плечами.

– А зря. Ему есть что рассказать.

– Зак говорит с ним о боксе.

– Твой брат – отличный малый.

– Он наивно мечтает стать боксером, – усмехнулась я и отпила воды.

– Почему ты так думаешь? – он посмотрел мне в глаза.

– Лео, ну какой из него боксер? – я закатила глаза.

– Ты ошибаешься. Он добился многого своим упорством, – он не отступал.

– О чем ты?

– Он уже два года каждый день приходит на тренировки. Я ни разу не видел, чтобы он отлынивал. Ему трудно, но он не сдается.

– Ты серьезно? Папа не разрешает ему драться, – я покачала головой.

– Я знаю, и тут он ошибается. У Зака хорошие задатки. И я помогу ему, чем смогу. Даже если Артур будет стоять на своем.

– Иногда мне кажется, ты знаешь мою семью лучше, чем я, – задумалась я, вглядываясь в его лицо. Этот вечер становился каким-то тревожным. – Зак – твой фанат.

– Он мой друг. Он видел все мои бои, все победы и поражения, все травмы. Я за него в огонь и в воду. Он будет моим шпионом, проследит, чтобы этот урод не приблизился к тебе, – Лео сжал челюсть.

– Почему ты не ревновал меня к Кевину? – я скрестила руки на груди. Этот вопрос жег меня давно. Сердце забилось чаще.

– С чего ты взяла? – он ковырял вилкой еду, уткнувшись в тарелку.

– Я сказала тебе, что у меня есть другой, но ты…

– Я уже отвечал. У меня нет права указывать тебе, – он встал и подошел к окну.

– Лео, мы спим вместе! – я вскочила. – Как ты можешь быть таким равнодушным?! Если бы не то, что он сделал, ты бы продолжал делить меня с ним?!

Он резко обернулся. В его взгляде вспыхнул огонь.

– Ты ничего не знаешь! Я чуть не сдох, когда он взял тебя за руку! – закричал он. – Черт, я и представить не мог, что меня так накроет… – он потер губы большим пальцем. Я не могла оторвать от него глаз. Мне нравился он такой, – живой, на грани. – Не знаю, как не сорвался. Все это время я думал, что ты вернулась к нему. Думал: какой же я трусливый осел, что не сказал все как есть. Не сказал: «уйди от него, будь со мной». Меня разрывало. Я решил, что обрушился на тебя, как ураган, и спугнул…

Он был невыносимо милым в этом своем отчаянии.

– Не улыбайся… Когда я вошел и увидел его рядом с тобой за столом… – он закрыл глаза. – Это плохое чувство, оно просит разрушить все вокруг.

– Поэтому ты отыгрался на моих садовых гномах? – приподняла брови и улыбнулась.

– Зак рассказал, как мне башню сорвало? – он смущенно поморщился. – Меня через голову бросало от ярости и желания вмазать этому придурку! Как подумаю, что он с тобой сделал…

– Знаешь, это странно, но мне даже нравится, как ты бесишься из-за Кевина, – я игриво прикусила губу.

– Ты ненормальная, – пробормотал он.

– Почему ты никогда не говорил мне этого?

– Боялся, что ты выберешь его, – он опустил глаза. – Я готов был смириться, лишь бы ты была рядом.

– Как такое возможно? – я подошла к нему.

– Возможно, поверь. Если выбирать между этим и тем, что ты уйдешь…

– Я бы не пошла на это… – покачала головой.

– Вот как? – лицо его потемнело.

– Я бы никогда не стала делить тебя с кем-то. От одной мысли о другой меня выворачивает.

– И что бы ты сделала? Ушла? Отказалась? Бросила все?

– Не задумываясь! – выкрикнула я.

– Ты врешь! Ты не понимаешь, что между нами! – он взорвался.

– Я серьезно! Я бы никогда не осталась с несвободным мужчиной! Ни за что на свете! Это мерзко, Лео!

– Ты ошибаешься…

– Уж поверь! – я бросила с вызовом.

– Я женат, Джо!

Врачи утверждают, что у людей не бывает разрыва сердца. Но в ту секунду мое, казалось, лопнуло, тихо, без крови, как мыльный пузырь. Все вокруг закружилось. Я не понимала, как еще держусь на ногах. Затошнило. Вкус воздуха ощущался желудком. Я хотела закричать, но тело мне больше не подчинялось. Единственное, что могла, отторгающе махать головой, отрицая его слова. Я умирала. Медленно, клетка за клеткой.

Что ты сделал, Лео, что сделал?

– Это правда, Джо! Правда! – закричал он, лицо налилось краской. Он резко выдвинул верхний ящик комода и надел на палец обручальное кольцо. – Что теперь? Что ты сделаешь со мной? – он поднял руку, будто хотел, чтобы я хорошенько рассмотрела. – Выкинешь, как ненужный мусор? Уйдешь? Навсегда?! – голос срывался на крик. – Ты же клялась, Джо! Клялась, что нет ничего, что заставит тебя отвернуться от меня! Теперь есть?! Забудешь все, что было? Что это за любовь такая?!

Я уже едва могла дышать. Не хотела больше ни слышать его голос, ни видеть лицо. Единственное желание: уйти. Скорее. Пока не потеряла сознание прямо здесь. Я больше ничего не чувствовала. Тихо пошла к двери, но он подскочил и встал на пути.

– Скажи что-нибудь! Ты не можешь просто уйти! Кричи, Джо! Кричи, черт возьми! Ненавидишь меня? Так скажи это! – его голос трещал от отчаяния.

Я больше не слышала его. Просто стояла с опущенной головой, ожидая, пока он позволит мне уйти. Колени подкашивались, и все силы уходили на то, чтобы оставаться на ногах. И в сознании. Он что-то кричал у моего лица, может, даже касался меня. Но я ничего уже не воспринимала. Все мои органы чувств отказали. Темнело в глазах. Еще немного, Джо. Потерпи.

И вдруг все стихло.

Мы стояли в молчании. Потом я открыла дверь и вышла.

Босая, в его одежде, я медленно спускалась по лестнице. Бетон холодил ступни. Очень темно. Я вышла на улицу, вдохнула – и чуть не захлебнулась. Когда я стала такой слабой? Когда превратилась в зависимую?