Гостья

Неизвестно, где я буду на тот момент.

Смотри, высохшее русло ручья. Здесь вполне может проехать машина. Давай туда, – настойчиво проговорила Мелани.

Лучше не надо.

Скоро стемнеет и нам придется остановиться! Ты тратишь время! – Она почти кричала от отчаяния.

А если я права, то экономлю. В конце концов, время-то мое, не так ли?

Вместо ответа она потянулась в сторону русла.

Я здесь главная и буду поступать, как считаю нужным.

Мелани молча кипела от гнева.

Почему бы тебе не показать остальные линии?– предложила я.– Может, еще что-то увидим, пока не стемнеет.

Нет уж,– огрызнулась она.– Я тоже буду поступать, как считаю нужным.

Ты ведешь себя как ребенок.

Она снова отказалась отвечать, замкнулась в угрюмом молчании. А я поехала дальше, к четырем зазубренным вершинам.

Стоило солнцу исчезнуть за холмами, на пустыню резко обрушилась ночь: мягкий оранжевый свет сменила непроницаемая чернота. Я притормозила и принялась шарить по приборной панели в поисках переключателя фар.

С ума сошла?– прошипела Мелани.– Нас заметят.

И что теперь делать?

Надеюсь, сиденье раскладывается.

Не выключая двигатель, я попыталась придумать, как избежать ночевки в машине посреди чернильно-черной пустыни. Мелани терпеливо ждала. Разумеется, других вариантов не нашлось.

Вся эта затея – безумие,– сказала я, ставя машину на ручной тормоз и вынимая ключ зажигания.– Здесь никого нет. Мы никого не найдем и сами заблудимся. Я смутно представляла опасность нашего предприятия: блуждать по раскаленной пустыне без возможности вернуться. Мелани гораздо четче понимала, что нам грозит, но предпочла не вдаваться в подробности.

Мои обвинения остались без ответа. Она готова была бродить по пустыне до конца своих дней, лишь бы не возвращаться к прежней жизни. Даже без угрозы в лице Искательницы такой вариант для нее предпочтительнее.

Я откинула сиденье до максимума. Не слишком удобно. Уснуть вряд ли удастся. Мысли блуждали впустую; слишком о многом я запрещала себе думать. Мелани тоже молчала.

Между закрытыми глазами и сумраком ночи разницы почти не оказалось. Я смежила веки и с неожиданной легкостью провалилась в сон.

Глава 11

Жажда

– Ладно, ладно, ты была права, – вслух произнесла я. Все равно рядом никого нет, услышать некому.

Мелани не стала отвечать: «А я тебе говорила», однако ее молчание было красноречивее слов.

Мне не хотелось покидать ставший бесполезным автомобиль. Бензин кончился, машина немного прокатилась по инерции и съехала со склона в иссохшее русло ручья. За лобовым стеклом раскинулась бескрайняя голая пустыня, при одном взгляде на которую все внутри сжималось от ужаса.

Надо идти, Странница. Будет еще жарче.

Мы продвинулись бы гораздо дальше к цели по песчаному руслу, если бы я не истратила четверть бака, желая подъехать вплотную ко второму ориентиру. Оказалось, третий ориентир с той точки не виден, поэтому пришлось возвращаться, и на это ушли остатки бензина. Теперь придется топать пешком.

Я неторопливо загрузила бутылки с водой в рюкзак, добавила злаковые батончики. Мелани рвалась скорее отправиться в путь. Ее нетерпение мешало думать… например, о том, что с нами будет.

Ну же, ну же, ну же, – зудела она, пока я наконец не вылезла из машины. Стоило выпрямиться, как спину пронзила боль: не от тяжести груза, а от сна в неудобной позе. Как только плечи привыкли, рюкзак совсем не показался тяжелым.

Теперь замаскируй машину, – велела Мелани, сопроводив свои слова картинкой: я ломаю ветки кустарника и прикрываю ими серебристый корпус автомобиля.

– Зачем?

Чтобы нас не нашли, – подивилась она моей недогадливости.

А если я хочу, чтобы меня нашли? Здесь нет ничего, кроме жары и песка! Как нам вернуться домой?

Домой?– Мелани явила передо мной безрадостные образы: пустая квартира в Сан-Диего, мерзкая ухмылка Искательницы, точка на карте с надписью «Тусон»… и краткое счастливое видение красного ущелья.– Куда именно?

Пропустив ее приказ мимо ушей, я повернулась к автомобилю спиной. Нельзя отрезать все пути к отступлению. Может быть, кто-то обнаружит машину, а потом и меня. Я честно и легко смогу объяснить своему спасителю: потеряла дорогу… контроль… разум…

Я направилась вдоль русла ручья; тело быстро перестроилось на размашистый шаг. Вовсе не такой походкой я ходила по тротуарам от дома до университета и обратно. Здесь же, на пересеченной местности, ноги с легкостью несли меня вперед.

– А если бы я не поехала этой дорогой? – спросила я, углубляясь все дальше в пустыню. – Если бы Целитель Брод по-прежнему жил в Чикаго?

Мысль о том, что Джаред и Джейми где-то рядом, не позволяла отказаться от бессмысленного плана.

Не знаю,– призналась Мелани.– Наверное, я все равно попыталась бы, но я боялась Душ. Я и сейчас боюсь. То, что я тебе доверилась, может погубить их обоих.

При этой мысли мы вздрогнули.

Но сейчас, когда мы так близко… Я должна попробовать. Пожалуйста…– внезапно умоляющим голосом произнесла она.– Не используй эти знания против них. Прошу тебя.

– Я и не собиралась… вряд ли я смогу причинить им вред. Я скорее…

Что? Скорее умру, чем предам нескольких беглецов Искателям?

И снова мы содрогнулись. Мое отвращение к этой идее успокоило Мелани. А меня напугало.

Русло уходило дальше на север, Мелани предложила отправиться на восток, к третьему ориентиру – одинокой скале, напоминающей палец, указывающий в безоблачное небо.

Мне было не по душе покидать русло, как и машину. Отсюда можно вернуться к дороге, а по дороге – к шоссе. Да, обратный путь займет несколько дней, но стоит свернуть – и я точно потеряюсь.

Верь, Странница. Мы найдем дядю Джеба, или он нас.

Если он еще жив.– Я со вздохом ступила с проторенного пути в пустыню, до горизонта заросшую кустарником.– Мне незнакомо понятие «вера». Я не знаю, что это такое.

А «доверие»?

К кому? К тебе? – Я рассмеялась. Горячий воздух обжег горло.

Только представь,– сменила тему Мелани.– Возможно, мы встретимся с ними уже вечером.

Мы обе страстно желали их увидеть; лица мужчины и мальчика ожили в наших общих воспоминаниях. Я зашагала быстрее, не уверенная, что ноги слушаются именно меня.

Становилось все жарче. Волосы намокли от пота, светло-желтая футболка неприятно липла к телу. Днем поднялся обжигающий ветер; в лицо полетел песок. Раскаленный воздух высушивал пот, покрывал волосы пыльной коркой, надувал парусом задубевшую футболку. А я шла и шла.

Очень хотелось пить. Мелани корила меня за каждый глоток, предостерегала, что на завтра не хватит. Но я и так слишком много ей уступала, поэтому пила, как только чувствовала жажду, то есть ежеминутно.

Ноги двигались будто сами по себе. Ритмичный хруст песка создавал однообразную утомительную мелодию.

Смотреть было не на что; всюду кривые колючие кусты. Пустынный пейзаж наводил скуку – взгляд цеплялся лишь за очертания гор на фоне белесого выцветшего неба. Я сверялась с ними через каждые несколько шагов, пока не поняла, что могу нарисовать их вслепую.

Все вокруг словно застыло. Я то и дело вертела головой в поисках четвертого ориентира – большой куполообразной вершины, выщербленной с одного края, которую Мелани показала лишь сегодня утром. Хорошо бы это был последний указатель, ведь наши силы на исходе. Однако Мелани, похоже, что-то скрывала… и нашему путешествию не видно конца.

Я даже не заметила, как за день прикончила коробку злаковых батончиков.

Когда солнце село, на пустыню стремительно опустилась тьма. Мелани уже подыскала место для ночлега.

Ложись вот сюда, подальше от кактусов. Ты ворочаешься во сне.

Я взглянула на ворсистый кактус, покрытый тоненькими белесыми колючками, и содрогнулась. Что?! Спать прямо на земле?

Есть другие предложения? Мелани почувствовала мою панику, и ее тон смягчился, словно из жалости. Послушай, здесь лучше, чем в машине. По крайней мере, будешь лежать на ровной поверхности. Кроме того, здесь слишком жарко, чтобы местная живность учуяла тепло твоего тела…

– Живность? – громко вскрикнула я. – Какая еще живность?

В воспоминаниях Мелани явились крайне неприятные образы – огромные кровососущие насекомые, клубки змей… Я встала на цыпочки, желая оказаться подальше от скрывающихся в песке опасностей.

Да ты не волнуйся. Никого не трогай, и тебя никто не тронет. И вообще, ты слишком крупная добыча. – В памяти мелькнула еще одна картинка: небольшой хищник размером с собаку – койот.

– Прекрасно, – простонала я, опускаясь на землю. – Быть растерзанной дикими псами. Какое разочарование – умереть столь… банально. Вот погибнуть от лап когтистых тварей с планеты Туманов – это, я понимаю, достойная смерть…

Мелани фыркнула, и я живо представила, как она закатывает глаза. Ну что ты как маленькая. Никто тебя не съест. Ложись, отдыхай. Завтра будет трудный день.

– Отличная новость, – проворчала я. Тоже мне командирша. Невольно вспомнишь местную поговорку: «Дашь палец – руку откусит». Однако сил на пререкания уже не оставалось. Стоило улечься на жесткую каменистую почву, как меня мгновенно накрыл сон.

Не успела я сомкнуть глаз, наступило утро, ослепительно-яркое и невероятно жаркое. Проснувшись, я принялась стряхивать с себя налипшие камушки и обнаружила, что едва могу шевельнуть правой рукой – отлежала. Я потрясла ею, восстанавливая кровообращение, и полезла в сумку за водой.

Мелани неодобрительно заворчала, но мне не было до нее дела. Я перебрала бутылки в поисках початой, и тут до меня начало доходить.

Со смутной тревогой я дважды пересчитала запас воды. Пустых на две больше, чем полных. Осталось меньше половины.

Говорила же, много пьешь.

Я молча надела рюкзак, не сделав ни глотка. В пересохшем рту стоял привкус рвоты. Стараясь не водить сухим, как наждачная бумага, языком по зубам, я двинулась вперед.

Солнце палило все жарче. Игнорировать противный вкус во рту оказалось легче, чем жалобы желудка. Внутренности бунтовали, требуя пищи. К середине дня голод стал невыносимым.

Ничего,– усмехнулась Мелани.– Бывало и похуже.

Не сомневаюсь, – огрызнулась я. У меня не было настроения предаваться воспоминаниям о ее стойкости.

Я уже почти утратила надежду, когда нам наконец улыбнулась удача. Машинально окинув взглядом горизонт, я заметила на севере куполообразную вершину с небольшой щербинкой и повернула в ту сторону.

Мы близко,– решила Мелани, столь же взволнованная.– Ищи следующий ориентир. – Она явила мне очередной образ, и я принялась оглядываться, хотя и понимала, что еще рано.

Надо смотреть на восток. Север, восток, снова север. Вот он, маршрут.

Воодушевленная находкой, я продолжала упрямо идти вперед, невзирая на растущую усталость. Мелани подгоняла: скандировала подбадривающие слоганы, стоило мне замедлить шаг, напоминала о Джареде и Джейми, когда я падала духом. Медленно, но верно я приближалась к цели. В пересохшем горле нещадно саднило, но я не делала ни глотка без разрешения Мелани.

Надо признать, я стала гордиться своей выносливостью. И, словно в награду, рядом зазмеилась тропа, ведущая на север. Однако Мелани заупрямилась.

Не нравится она мне.

Сквозь кустарник вилась утрамбованная полоса желтоватого песка – полустертые следы шин, сходящиеся в тропку.

Пройдем по ней, сколько сможем.– Я уже шагала между колеями.– Все лучше, чем продираться сквозь колючки.

Мелани не ответила, однако ее беспокойство передалось и мне. Я продолжила искать следующий ориентир – два одинаковых вулканических пика, сросшихся в идеальную букву «М», – и одновременно вглядывалась в пустыню в поисках опасности.

Благодаря повышенной бдительности мне удалось заметить в отдалении серое пятно. Сперва я решила, у меня просто рябит в глазах, и сморгнула, стряхивая пыль с ресниц. Цвет слишком яркий для камня, форма слишком ровная для дерева. Странно…

Я снова моргнула, и пятно приобрело четкие очертания. Небольшое выцветшее строение, совсем рядом.

У Мелани случился приступ паники. Я соскочила с узкой тропки и бросилась под сомнительное укрытие чахлого кустарника.

Не волнуйся ты так. Дом наверняка заброшен.

С чего ты взяла? – Мелани упиралась так сильно, что ноги едва меня слушались.

Кто здесь поселится? Мы, Души, живем сообща. В моем объяснении слышалась горечь – еще бы, ведь я в прямом и переносном смысле нахожусь на краю света. Почему я оставила общество Душ, будто… не хочу к нему принадлежать? Может, именно по этой причине я прожила столько жизней и не смогла найти дом? Я всегда была ущербной или стала такой из-за Мелани? Эта планета изменила меня или выявила заложенное изначально?

Мелани не желала пережидать мой кризис личности – ей хотелось убраться как можно дальше от строения, и поскорее. Ее мысли вмешивались в мои, не давали сосредоточиться.

Успокойся,– приказала я.– Если здесь кто-то и живет, то человек. Уж поверь, среди Душ отшельников не бывает. Может, твой дядя Джеб…

Мелани решительно отвергла это предположение.

Здесь, на открытой местности, не выжить. Ваши тщательно прочесали все жилища. Хозяева этого дома сбежали или стали одними из вас. У дяди Джеба должно быть укрытие получше.

Если они стали одними из нас, то их тут нет. Так может жить только человек… – Я осеклась.

Что такое? – Мелани просканировала мои мысли, пытаясь понять, чего я испугалась.

Вдруг здесь люди… но не дядя Джеб, Джаред и Джейми? А если нас найдет кто-то другой?

Мелани тщательно обдумала эту мысль. Ты права. Нас немедленно убьют. Точно.

Я попыталась сглотнуть, смыть из пересохшего рта привкус ужаса.

Никого там нет. Откуда?– рассудительно проговорила она.– Вы же всех нас повыловили. Спастись могли только те, кто и раньше прятался. Давай сходим посмотрим. Ты уверена, там нет твоих, а я уверена, там нет наших. Вдруг найдем что-нибудь полезное, что пригодится в качестве оружия.

При ее мысли об острых ножах и металлических инструментах, которыми можно орудовать как дубиной, меня передернуло. Никакого оружия.

Уф-ф. И как нас победили столь бесхребетные твари?

Числом и хитростью. Любой из вас, даже ребенок, в сто раз опаснее любого из нас. Но вы действуете поодиночке, как термит в муравейнике, а нас – миллионы, и вместе мы достигаем общей цели.

И снова, описывая единство Душ, я испытала растерянность и панику. Кто я?

Прячась за кустами, мы приблизились к небольшому сооружению. Обычный жилой дом, невзрачная лачуга. Зачем его построили здесь, в жаркой пустыне?

Признаков жизни не наблюдалось: дверь сорвана с петель, в оконных рамах торчат осколки стекла, пол и подоконники засыпаны песком, серые обшарпанные стены покосились от ветра.

Стараясь унять тревогу, я несмело ступила на крыльцо; похоже, мы здесь одни… как вчера и сегодня. Желание оказаться в долгожданной тени пересилило страх. Ноги уверенно и быстро несли меня вперед. Я прошмыгнула внутрь, прижалась спиной к стене: сработал инстинкт, выработавшийся у Мелани за годы скитаний. Темнота ослепила: пришлось ждать, пока глаза привыкнут.

Как и ожидалось, хижина была пуста, никаких признаков присутствия хозяев. Посреди комнаты стоял скособоченный стол, кренясь на двух целых ножках; рядом – ржавый металлический стул. Сквозь дыры в потертом засаленном ковре проглядывал бетон. Кухонный уголок с проржавевшей раковиной, буфетные шкафчики, низенький холодильник с дверцей нараспашку, демонстрирующий черное заплесневелое нутро. У дальней стены – остов дивана без подушек. Над диваном – чудом уцелевшая, лишь слегка покосившаяся картина в раме: собаки играют в покер.

Уютно,– заметила Мелани; вместе с облегчением к ней вернулся сарказм.– Даже наряднее, чем у тебя в квартире.

Я бросилась к раковине.

Мечтать не вредно.

Разумеется, содержать водопровод в столь глухом месте – недопустимое расточительство; Души слишком дотошны, чтобы позволить подобное недоразумение. Тем не менее я покрутила ветхие ржавые краны; один развалился прямо у меня в руках.

Я опустилась на колени на жутком ковре, осторожно открыла дверцу одного из шкафчиков и пугливо отшатнулась, опасаясь потревожить какого-нибудь представителя местной фауны.

Первый оказался пустым; вместо задней стенки зияла дыра. В следующем, без дверцы, лежала пыльная стопка старых газет. Я с любопытством вытащила одну, стряхнула песок на грязный пол, прочитала дату.

Еще с человеческих времен. Но для подтверждения на дату можно было не смотреть.

«Мужчина заживо сжег трехлетнюю дочь», – гласил заголовок, сопровождаемый фотографией белокурой девочки с ангельским личиком. И это еще не первая страница, где публикуют самые ужасные новости. Далее – фото мужчины, разыскиваемого за убийство жены и детей, совершенное за два года до выхода газеты; в статье говорилось, что его видели в Мексике. Пьяный водитель сбил насмерть двоих, еще трое получили травмы. Преуспевающий местный банкир найден мертвым; возбуждено дело о мошенничестве и убийстве. Растлитель малолетних пошел на сделку со следствием и выпущен на свободу. В мусорном баке нашли трупы домашних животных.

Я с отвращением сунула газету подальше в буфет.

Это исключение, а не правило, – тихо произнесла Мелани, стараясь не позволить моему ужасу просочиться в ее воспоминания о тех годах и изменить их окраску.

Видишь, не зря мы думали, что под нашим управлением здесь станет гораздо лучше, а вы не заслуживаете доставшихся вам богатств.

Если хотели очистить планету, могли бы просто ее взорвать, – едко заметила она.

У ваших фантастов чересчур живое воображение; таких технологий у нас нет.

Моя шутка не показалась ей смешной.

Кроме того,– добавила я,– уничтожить ваш мир было бы чересчур расточительно. Земля – чудесная планета. Разумеется, за исключением этой отвратительной пустыни.

Именно так мы и догадались о вашем присутствии,– проговорила Мелани, снова вспомнив тошнотворные заголовки.– Из новостей исчезли криминальные сводки, педофилы и наркоманы толпами пошли сдаваться в больницы, все вокруг превратилось в сахарный сироп. Тут-то мы вас и вычислили.

Надо же, какой ужас! – Я потянула тугую дверцу следующего шкафчика и… наткнулась на сокровище.

– Крекеры! – Рядом с выцветшей мятой коробкой обнаружилась другая, раздавленная. – Кексики!

Смотри! – воскликнула Мелани. На верхней полке стояли три пыльных бутылки хлорного отбеливателя.

Зачем тебе хлорка? Плеснуть кому-нибудь в глаза? Разбить голову бутылкой?

К моему величайшему удовольствию, крекеры, хоть и превратились в крошево, сохранились в пластике. Я разорвала одну упаковку, высыпала крошки в рот и проглотила, не жуя.

Открой бутылку и понюхай,– велела Мелани, пропустив мое замечание мимо ушей.– Отец так хранил воду в гараже. Осадок от хлорки не дает воде зацвести.

Сейчас-сейчас. Я покончила с одним пакетиком крошек и взялась за второй. Черствые и несвежие, по сравнению с привкусом в пересохшем рту они казались амброзией. Лишь справившись с третьим, я заметила, как трещины на губах и углы рта горят от соли.

Надеясь, что Мелани не ошиблась, я потянулась за отбеливателем. Ослабевшие руки не слушались; у меня еле хватило сил поднять бутылку. Это нас встревожило. Как сильно ухудшилось наше состояние? Сколько еще мы сможем пройти?

Крышка оказалась слишком тугой, будто приплавилась. Наконец мне удалось открутить ее зубами. Я осторожно втянула носом воздух, не желая надышаться хлоркой. Химический запах почти не чувствовался. Определенно, там вода. Застоявшаяся, затхлая, но все-таки вода. Я сделала маленький глоток. Не горный родник, но сойдет. Я жадно припала губами к горлышку.

Полегче, – предупредила Мелани. Пришлось согласиться: нельзя бездумно транжирить чудом доставшееся сокровище. Теперь, когда боль от соли поутихла, мне захотелось съесть что-нибудь посущественнее. Я открыла коробку с раздавленными кексами и слизала три штуки.

Последний шкаф оказался пуст.

Едва голод улегся, нетерпение Мелани передалось и мне. Не встретив возражений, я погрузила запасы в рюкзак, пустые бутылки переложила в раковину. Емкости из-под отбеливателя оказались тяжелыми, но их вес успокаивал: сегодня мне не придется засыпать, страдая от голода и жажды. Вместе с глюкозой в крови забурлила энергия. Я решительно вышла из хижины навстречу слепящему солнцу.

Глава 12

Неудача

– Не может быть! Ты все перепутала! Как же так?

Я вгляделась в даль. К горлу подкатила тошнота. Неверие постепенно сменялось ужасом.

Вчера утром я съела последний раздавленный кекс. Вчера днем обнаружила сдвоенный пик и повернула на восток. Мелани показала мне последний ориентир, и я чуть не рехнулась от радости. Вчера вечером я допила последнюю воду. Так прошли четвертые сутки.

Нынешнее утро оставило смутное воспоминание о слепящем солнце и отчаянной надежде. Времени становилось все меньше, паника нарастала. Я обшарила взглядом горизонт в поисках ориентира: длинное плато, по бокам – невысокие вершины, похожие на часовых. Горы на севере и востоке сплошь утыканы зубцами, плато там просто не поместится…

В середине утра – солнце светило с востока, прямо в глаза, – я решила передохнуть. Меня напугала собственная слабость. Каждая мышца ныла, но не только от ходьбы, изнурения и сна на голой земле. Тело стремительно теряло влагу и отчаянно сопротивлялось. Мне долго не протянуть.

Я повернулась спиной к солнцу, чтобы уберечь глаза, и увидела…

Вот же оно, далеко-далеко на западе, – длинное, безошибочно узнаваемое плато, обрамленное вершинами-часовыми, дрожащее, словно мираж, темным облаком нависающее над пустыней. Все это время мы шли не туда. Теперь расстояние до последнего ориентира больше, чем мы преодолели за весь поход.

– Не может быть, – прошептала я.

Мелани замерла и лишилась дара речи, отчаянно пытаясь осознать ужасную действительность. Я разглядывала знакомые очертания гор, пока на меня не обрушилась тяжесть ее скорби и понимания, заставив упасть на колени. Безмолвный вопль – признание поражения – эхом отразился в голове, добавив новый уровень боли. Прерывистое дыхание перешло в беззвучный, бесслезный плач. Солнце светило в спину, опаляя волосы жаром.

К тому времени, как мне удалось взять себя в руки, тень под ногами сжалась в кружок. Превозмогая боль, я поднялась с земли. В кожу впились мелкие камушки. Я не потрудилась их отряхнуть. На западе, дразня, маячило заветное плато.

Наконец, толком не понимая зачем, я двинулась дальше. Одно было несомненно: я иду сама, по своей воле. Мелани сжалась у меня в мозгу – крошечная капсула боли, свернувшаяся в тугой клубок. Помощи от нее ждать не приходилось.

«Хрум, хрум…» – хрустел песок под ногами.

– Старый псих, – пробормотала я себе под нос. Из груди вырвался хриплый кашель, за которым последовала серия скрежещущих звуков, и только когда глаза защипало от непролившихся слез, я вдруг поняла, что смеюсь. – Здесь никогда… никого… не было! – Меня затрясло в припадке истерического хохота. Я брела вперед, словно пьяная, оставляя неровную цепочку следов.

Нет.– Мелани вышла из оцепенения, дабы защитить веру, за которую до сих пор цеплялась.– Наверное, я где-то ошиблась. Это я виновата.

Я снова рассмеялась, уже над ней. Обжигающий ветер унес мой смех.

Погоди, погоди… А вдруг они пошли тем же путем?

Ее неожиданный страх застал меня врасплох. Веселье как рукой сняло. Я поперхнулась горячим воздухом, лихорадочно завертела головой в поисках свидетельств, что я не первая жертва пустыни. Вокруг раскинулись бескрайние просторы, но взгляд невольно продолжал выискивать… останки.

Конечно нет,– успокаивала себя Мелани.– Джаред умный. Он ни за что не пошел бы сюда без подготовки. Он не станет подвергать Джейми опасности.

Ну разумеется,– ответила я, отчаянно надеясь, что это правда.– Во всей вселенной не найдется других таких дураков, как мы. Джаред сюда и не сунулся. Скорее всего, вообще не догадался. Жаль, что ты такая догадливая.