Читать книгу Пантера 1-6. Часть вторая. В плену у пространства-времени (Стас Степанов) онлайн бесплатно на Bookz (3-ая страница книги)
bannerbanner
Пантера 1-6. Часть вторая. В плену у пространства-времени
Пантера 1-6. Часть вторая. В плену у пространства-времени
Оценить:

5

Полная версия:

Пантера 1-6. Часть вторая. В плену у пространства-времени

– Быстро и тихо линяем! – горячо прошипела Наташа, лёжа отползая назад и по ходу разворачиваясь.

Друзья удивлённо глянули на девушку, на длинномера – и последовали её примеру. Половина численности насекомовидных паразитов прекратили высасывать из хозяина жизнь и откровенно уставились на кусты, за которыми прятались оборотни, видимо, забыв спрятать трубчатые челюсти, с коих медленно-медленно, по капелькам, стекала чужая кровь. Вместе с ними воззрилась и умирающая тварь своими слепыми белёсыми глазками.

Слава богам, никто за Звёздными Вестниками так и не последовал. Сражаться с мерзостью совсем не хотелось.

Оборотни и люди обошли сцену ужасов за пару километров и, лишь удалившись от оной на три лиги, немного успокоились, позволили себе отдышаться и отдохнуть у весело, безмятежно журчащего, ручейка, в котором шугливо метались крохотные серебристые и золотистые пузатые рыбёшки. За ними неустанно охотились более медлительные зелёные рачки. Позабыв об усталости, они в который раз удивлённо воззрились на эпическую картину. Только Диму она не удивила, он спокойно резюмировал:

– Вы правильно поняли: никакая рыба не водится в изолированных мелких водоёмчиках по разным причинам. Поскольку ручей стелется нам навстречу, значит, он вытекает из более-менее крупной реки или озера, где рыба чувствует себя вполне комфортно.

Оказывается, странники не разучились удивляться, а с тех пор, как степь стала преображаться в лучшую сторону, удивляться приходилось всё чаще. К исходу следующего дня, незадолго до заката, группу дерзких смельчаков приняли существа более странные, чем им встречались до сих пор на Винэру, включая кентавров и разумных готрельских драконов. То были самые настоящие живые и, судя по всему, разумные змеелюди во главе рослой двуногоходящей, с золотистой шерстью, обезьяны. На этом удивительное не закончилось – обезьяна заговорила вполне человеческим голосом на франкийском языке почти без акцента:

– Мы приветствуем вас, гости с севера.

У северных гостей буквально отвисли нижние челюсти (окромя, разумеется, Птерис и Одинца ввиду невозможности сего поступка из-за их плачевного состояния). Крупный обезьян лукаво – по-человечески же – улыбнулся в ответ. Оборотни и Гральрих где-то на краешке воспалённого сознания отметили, что в нежно-розовых глазах веселья не было ничуть, в них искусно и глубоко захоронена скорбь. Половина змеелюдов, не меняя боевых позиций, повторила движение предводителя (скорее всего), прочие замерли изваяниями.

– От вас зависит, – меж тем продолжил обезьян с золотой шерстью, – будете желанными гостями в землях, именуемых Нагасари, или же станете их пленниками, или того хуже врагами Прайя Наков, – его… лицо стало предельно строгим и требовательным.

Путники вымученно переглянулись друг с другом, засим вопросительно воззрились на Наташу с Одином: драться явно никому не хотелось. Пара осознавала, насколько странники устали за последние две с половиной седмицы – они едва стоят на ногах, хоть оружие и крепко держат в руках. Бесконечные бои с дикой природой Запретных земель, борьба за жизнь, полуденный зной и ночной холод, охота, много ходили и бегали и очень мало отдыхали… Даже неутомимые оборотни обессилели. Всем понятно, что в таком состоянии горстке дерзких чужаков не одолеть таких воинов. Тяжело принимать подобное решение, но… Кончик сабли и торцы лезвий дисленумов легко вонзились в землю. Хозяева осиротевшего оружия отошли на метр от оного решительным шагом, отметив, насколько облегчённо встречающие повели плечами и немного расслабили мышцы лиц.

Всем воинам известно – хоть на Винэру, хоть на Земле – расставаться с породнённым оружием нельзя даже после смерти. К примеру, оживлённые Бэрайей-магом мертвецы продолжали пользоваться орудиями, с которыми не расставались при жизни – крестьянские орудия труда или орудия смерти служивых да разбойников. Но спутники оборотней знали не понаслышке, что те никогда не расстаются со своим понапрасну, лишь из страха, – для этого нужны весомые обстоятельства… А посему странники воли богов устало подходили к вильчатой сабле и дисленумам и вонзали в землю рядом каждый своё оружие, отходили от оного с великим сожалением и некоторым облегчением одновременно. Зачем умирать сейчас, когда можно повременить! В объятия воинственных валькирий все – рано или поздно – попадут, но лучше – позже.


Запретные земли – поразительнейшее место на Винэру. Пришельцы успели за полтора (или два? Они пересекли очень много климатических зон и немало испытали злоключений, чтобы уследить за временами года) года обойти чуть ли не пол континента, включая Гиперборею и неисследованные людьми территории; повидали за короткий период больше, чем среднестатистический винэрианец за всю свою жизнь, но, как выяснилось, не разучились удивляться до сих пор.

Вначале разумные красавцы-змеелюди повели себя как-то уж неразумно (наверное за тысячелетия полной изоляции расслабились и стали слишком самонадеянными): обвязали кисти чужаков кожаными ремешками впереди, не спутав ног и соединив друг с другом цепочкой. Обвязка, безусловно, сверхпрочная и на раз-два не развяжешь, однако у пленников осталась некоторая свобода действий, что давало недурственный шанс перебить аборигенов, забрать оружие и сбежать. Как вскоре выяснилось – шанс сей намного крошечнее, чем представлялось вначале: с востока выбрели суетливо уже знакомые по одному из встреченных по пути озёр с валунами гигантские чёрные вьючные скорпионы без седоков. Пришельцы поневоле – не сговариваясь – разом отпрянули назад, чуть не споткнувшись о Птерис и Одинца. Не удержался на ногах, зацепившись за траву, Гральрих, застонал от вспыхнувшей с новой силой боли в незаживающей ране.

– Лаббу, – решил пояснить обезьян, когда членистоногие гиганты остановились перед своими владельцами и легли на брюшка, выгнув лапки в суставах кверху, словно готовились к длинному и долгому прыжку. – Одомашненные около четырёх тысяч осеней назад. Бегают быстрее и на более длинные дистанции на наивысшей скорости, чем ваши лошади, выносливее тамараглов, или, как вы их называете, бронтидов, – незаменимы в сражениях, никого и ничего не боятся. Разумеется, кроме богов. Многие становятся нагуалями – вечными спутниками знатных господ. При всём своём темпераменте – в малом возрасте легко идут на сближение с нагами и, соответственно, обучаемы. Результаты видите перед собой.

Лаббу ждали дальнейших указаний, замерев изваяниями – и лишь немного подёргивающиеся кончики смертоносных хвостов выдавали их нетерпение.

Разумный обезьян осторожно поднял на ноги норда, взял в сильные гибкие руки Одинца, отечески усадил в седло со спинкой, заботливо прижал ремнями по ногам, грудную клетку и голову, дабы не болталась на ходу. Чёрный скорпион плавно поднялся, зашевелив внушительными жвалами, развернулся в противоположном направлении – и вновь замер, когда сегмент жала накрыл голову бессознательного пассажира в качестве солнцезащитного узкого зонтика. Примат улыбнулся довольно, заметив разинутые рты оборотней.

Ещё более заботливо четвёрка нагов отнеслась к птеригианской царице. Двое нежно подняли её, вторая двойка подвела лаббу к ним, опустила его на левый бок, приняла предельно осторожно маленькую женщину и, также, как и Одинца до сего, устойчиво закрепили на седле. Ежели наги так относятся к чужакам (и особенно чужачкам) насколько же счастливы местные женщины?! Уж насколько развиты взаимоуважение и взаимопонимание в Ледяной стране, – похоже, наги и обезьяны превзошли весь мир, потому до сих пор непобедимы. Впрочем, будущее покажет, если оно есть у путников в перспективе.

Их оружие уважительно подобрали, опустили в седельные сумки, утянули горловины оных для вящей надёжности. Пантера и Кайя почувствовали на себе внимательные взгляды: двое воинов, укрепившись на спинах скорпионов, протянули им услужливо руки ладонями вверх. Лаббу, подчинившись незримым приказам седоков, подобрались поближе к прелестным воительницам, согнули левые лапы. Дамы вопросительно-отчаянно посмотрели на своих любимых – и те едва заметно, с тяжёлыми сердцами, утвердительно кивнули. Наташа благодарно – одними глазами – улыбнулась в ответ, подняла связанные кисти, что повторила и Лиза. Девушек подняли на членистоногих «коней» мягко и заботливо (не смотря на статус пленников), мужчин же – без грубого неуважения, но и без галантности.

Десятиногие «лошадки» без понуканий тронули на восток без привычной для оных спешки и суеты, плавно покачиваясь. Большинство змеелюдей с изящностью кобр ползли позади странной процессии, их не менее странное оружие приторочено либо за спиной, либо к поясу, по бокам, – но не в руках или кончике гибкого хвоста. Совсем ничего не боятся. Как и Хануман. Так назвался последний представитель вымершей, или точнее, канувшей в небытиё, расы золотых обезьян, четыре тысячи осеней назад превосходившей численно и разумностью наг. Теперь в Нагасари главенствуют наги под царствующей четой Прайя Наков. И, конечно же, Хануман. Их безусловной власти подчинены все прочие низшие расы: ламии, люди и даже горделивые кентавры. Выше только Вишведева – или пантеон – богов, также подчиняющаяся безграничной мудрости Шивы.

Через два часа (по-нагасарски – цикла) пленникам и пленителям открылась величественно и степенно несущая свои воды полноводная река, называемая Матромаста. На её берегу, к небольшой гавани, причалены два похожих друг на друга кораблика, окованных лёгкой сталью. Вся процессия, как по команде, остановилась на краю высокого пологого обрыва, поросшего жёстким колючим кустарником на почти отвесном скате. Как оборотни ни всматривались вдаль, ничего живого ни на палубах, ни на досках самодельного причала обнаружить не сумели, словно оные заброшены командами и капитанами за ненадобностью. Как вскоре выяснилось – корабли принадлежат их конвоирам, беспечно бросившим судна.

Хануман дал быструю отмашку левой рукой: чужаки, было дело, испугались, а потом поняли, что невпервой. Лаббу осторожно и легко спустились на песчаный пляж, почти не потревожив свою ношу. Последний представитель вымершей расы бросился вниз вприпрыжку – ну совсем как его дикие сородичи с Земли. Наги сползли сторожко, цепляясь для большей надёжности пальцами и иногда кончиками хвостов за кусты, где поменьше шипов или они помягче. У пристани чёрные скорпионы легли на брюха, ожидая дальнейших распоряжений.

Воины заговорили на франкийском языке, не пряча от пленников личных намерений, кои, собственно, дальнейших судеб пленников-то и касались. Вестники расслабленно сидели в сёдлах, достойных иных вельмож с северных государств, и с закрытыми глазами прислушивались к беседе нагасарцев. Они использовали редчайший в их жизни случай отдохнуть и хоть немного набраться сил. Минут через пять воины пришли к единому мнению: доставить пред ясны очи Прайя Наков, во дворец – Поталу – столицы Нагасари – Бхогавати, что раскинулась посреди знойной пустыни Халхи, в крупнейшем оазисе (кстати, искусственно созданном).

Шестеро змеелюдей и золотой обезьян поднялись по широким трапам на тот кораблик, что причален правее. За ними послушно последовали лаббу с пленниками, кучкованно легли по центру палубы, превратившись в кошмарные – на вид – чёрные изваяния. Никаких команд не звучало, почти всё происходило молча; оставшиеся на берегу отдали швартовы, те, что на корабле, втянули канаты и трапы, откуда-то притащили разносы с едой и питьём для незваных гостей, подняли два паруса и, словно по мановению волшебной палочки, задул попутный – западный – ветер, неся корабль без вёсел к противоположному берегу.

Путники откровенно наслаждались редкой в их странствиях передышкой: пусть накрепко привязаны к жестковатым сёдлам на гигантских скорпионах, зато кои-то веки нет необходимости куда-либо спешить (покамест!), бить жилистые ноги, добывать пищу, охранять собственный сон, защищаться от агрессии диких животных и вообще обороняться от дикой природы того или иного региона континента, что на данный момент полностью устраивало землян. Лишь Ёханне немного неуютно в седле без спинки – она изредка фыркала, стонала, глухо рычала, ворочалась, насколько позволяли гибкие сталистые ленты с тупыми шипами вовнутрь, учитывающими крысиную гибкость и изворотливость. В отличие от своих мелких сородичей сия особь умела отдыхать даже на ходу, а потому тело требовало движения, а не покоя. Ёх ненадолго смирилась с текущим положением дел, ещё на берегу тайком от конвоиров опробовав зубами и когтями одну из ограничивающих свободу лент – даже микроцарапин не осталось.

С незначительной вибрацией по корпусу двухпарусник легонько ткнулся в доски причала. Наги-воины резво спустили трапы, пришвартовались. Лаббу дружно поднялись на лапы, торопливо спустились на берег: то же буйство трав, пышные кустарники, редкие деревья. И извилистые тропы, явно змеелюдьми проторенные – удобные для означенных и людей (как и обезьян), но узкие для одомашненных скорпионов. Вместе с тем длина конечностей позволяла не вязнуть в густом травостое, преодолевать его споро и пассажиры не испытывали никакого дискомфорта. Не взирая на влажноватую духоту и сумасшедшие обстоятельства вокруг, Вестники со спутниками безмятежно дремали под ядовитыми жалами хвостов.

Не могли уснуть две девушки, занятые каждая своими мыслями. Их прекрасные глаза смежены, дабы не смущать красавцев-наг. Элизу обуревали противоречивые чувства: тревога до дрожи в теле и безотчётный интерес и любопытство – она нашла друзей, в буквальном смысле, потустороннем мире. По ту сторону пространственно-временного портала, контролируемого настоящими – взаправдишными! – богами, в мире меча, магии и фантастических чудовищ. Увлекательнейшее путешествие, на каждом шагу грозящее оборваться смертью. С не реально происходит то, о чём Кайя бессознательно мечтала всю жизнь и даже чуть-чуть верила: средневековье (Винэру), истинные герои (разумеется, Звёздные Вестники богов и их поредевшие численно спутники), свирепые враги (навроде Рыба-Ёрша или Джабгу) и магия (её можно увидеть, пощупать, попробовать, применять – молнии Волка, огненная Одина и рыбья её)! Ежели чего-то очень-очень хочется каждой клеточкой тела, то желаемое обязательно исполнится, ведь мысли – материальны!

Наташа думала в несколько иной плоскости, нежели Брон. Хотя тоже мечтала. Мечтала пройти все испытания с друзьями, кои, как говорится, ниспосланы им богами на Винэру, да вернуться живыми и, по возможности, здоровыми домой, на Землю.

Что их ждёт в Запретных землях, то бишь Нагасари? Как отнесутся к ним Прайя Наки и прочие наги? Заточат в темницу, как сиё совершил когда-то северный колдун? Казнят (точнее, попытаются) одним из многочисленных способов? Или предложат статус нагасарцев? Норды, например, страстно желали оставить Вестников на почётном положении в Ледяной стране – и в итоге царская чета выделила им для облегчения миссии сорок лучших воинов и медиумов, из коих выжил лишь Гральрих, повелитель Стихии Земли. Может, ещё что-то? Наги, в отличие от виккельцев, никого не выпускали с территории в «цивилизованный» мир. За многие века единицы возвращались безумцами, от которых так ничего и не добились путного.

Часа через четыре караван остановился. Пленников отвязали от сёдел, не развязывая рук, лаббу, как пояснил Хануман, отпустили самостоятельно поохотиться, чем членистоногие охотно воспользовались. Путников же заставили сходить в «уборную», общую для всех, под надзором четырёх хвостатых воинов. Затем они обмылись прямо в одеждах в местном прохладном ручье, поели вместе с нагами и обезьяном. Когда вернулись чёрные скорпионы – сытые и довольные, – Пантера и Харрол сердечно попросили Ханумана не стреноживать и не связывать крысу, ведь она без их команды даже комара не обидит. Пленители немного посовещались и просьбу оборотней выполнили с условием, что так и будет – в противном случае скормят её лаббу, никогда не упускающим возможности полакомиться. Наташа с Одином мысленно улыбнулись: посмотрели бы они, кто кем полакомится, – а вслух поблагодарили.

Нагасарцы заботливо омыли раненых, напоили какими-то отварами, накормили через тростниковые трубочки чем-то жидким, обработали раны (запахло резким и вонючим), вновь аккуратно привязали к мягким сёдлам и укрыли от палящего солнца кожаными зонтами. Гральрих к своей ране никого не подпустил.

Процессия двинулась дальше. Так день сменился звёздной прохладной ночью, а ночь сменилась днём. Ближе к полудню степь сошла на нет, отодвинулась, уступив место знойной пустыне. Не останавливаясь ни на минуту, скорпионы немного ускорили передвижение, словно почуяв свободу от сковывающей лапы растительности. Пленители же будто не почувствовали разницы между относительно прохладным разнотравьем и горячими песками: прут как тамараглы. Никакие песчаные барханы не могли остановить сюрреалистично выглядевшую процессию, лишь незначительно замедляли скорость продвижения, поскольку иные «горы» могли тягаться по высоте с десяти-пятнадцатиэтажными домами в городах Российской Федерации, – да и лапы немного вязли в рыжеватом песке. Вестники богов с усмешкой наблюдали, как живность, завидя или учуяв представителей разношёрстной кавалькады, в слепом ужасе уносилась в разных направлениях, не чуя конечностей под собой, не разбирая дороги.

Периодически им встречались кошмарные чёрные пауки с рыжими узорами-рунами поверху брюха и головогруди, размерами превышающие Ёханну в два-три раза, но мельче лаббу… Мельче-мельче, а наглости хватает на двух скорпионов. Они попадались довольно часто и каждый вели себя приблизительно одинаково. Паук поворачивался мордой к процессии, расставлял жвалы угрожающе-демонстративно в бока и вверх, поднимая одновременно передние лапы. И каждый раз, не сбавляя хода, лаббу дружно щёлкали хелицерами – что выглядело куда страшнее – и крутили смертоносными хвостами, выписывая в воздухе замысловатые фигуры, не сулящие ничего хорошего. И опять же – каждый раз «рунический» паук позорно бежал, куда восемь глаз глядят. Пленники с большим любопытством наблюдали за сиими демонстрациями двух видов сородичей. Ползучие аборигены и Хануман зрили, но со скучающим видом, что означало лишь одно: с подобным они встречаются часто.

Серая крыса с Мортиус Терры хотела было схлестнуться с членистоногими, однако под недвусмысленны взглядом Одина отказалась от животрепещущей идеи. Зачем тревожить лишний раз нагасарцев, ежели они сами не вмешиваются в дела боевых «коней»?

День и ночь скорпионы пёрли по пустыне в сопровождении нагов. Они ели, пили и спали на ходу, на ходу же испражнялись, – и не думая останавливаться. Пленников уже начала было охватывать смертная тоска – им приходилось исполнять все процедуры привязанными к сёдлам. Их тела за несколько суток одеревенели и разнылись от ноющих болей, кровь застоялась, мочиться приходилось на «лошадок», на что, собственно, те не обращали никакого внимания. Всё едино – под палящим светилом почти мгновенно обсыхали. На страшную вонь никто не обращал внимания, а в холодную ночь обезьян и змеелюди накрывали людей лёгкими шерстяными пледами, поскольку температура, по ощущениям, опускалась до минус десяти-пятнадцати градусов по Цельсию. Зябко – при застоявшейся крови-то. Ёханна, будучи относительно свободна, видя страдания друзей и людов, время от времени вспрыгивала то к одному, то к другому в седло и разминала затёкшие мышцы и сухожилия лапками, коготками и лёгкими, без ран, покусываниями. Страдальцы стонали и горячо благодарили умного серого мутанта. Нагасарцы с превеликим интересом и удивлением наблюдали сии действия, не препятствуя оному ни малейшим образом. И на том спасибо.

По-прежнему не останавливаясь, Хануман громко, ни к кому лично не обращаясь, сообщил на дейчском языке:

– Через цикл нам на пути встретится оазис с его Хозяйкой – якши. Там мы все немного отдохнём, поедим, помоемся, приведём себя в порядок.

Золотой обезьян не обманул – через час конвой с пленными вторгся в крупный островок жизни посреди раскалённых песков, под сень крупнолистных высоких деревьев. Предположительно, в центре оазиса стояла на изящном рыжевато-коричневатом хвосте в напряжённой позе, опёршись о край растительного колодца тонкой правой ручкой, хозяйка оазиса. Когда вся процессия остановилась прел её прекрасными очами, якши широко их раскрыла, кокетливо заулыбалась и, активно всех рассматривая, с лёгкой руки на нагийском (или, точнее, на нагасарском) языке разрешила вторженцам остаться в своей вотчине. Хануман и наги сердечно поблагодарили её, отвесив дружественный поклон.

Чёрные скорпионы улеглись поодаль от широкого колодца, замерли в таких положениях, имитируя изваяния своим видом. Наги соизволили развязать с сёдел пленников, помогли им сползти на землю. Тела за несколько дней путешествия в полной неподвижности настолько окаменели, что они могли только стонать, охать и пускать слёзы. Ёханна бросилась было к Волку, но тот категорично простонал:

– Сперва люди! – с краешек губ потекли густые слюни. Звёздные Вестники к тому же несколько суток почти не разговаривали.

Серая подруга послушно кинулась разминать, разгонять кровь, оживлять нервные окончания Гральриху.

Змеелюди заботливо поднесли к колодцу бессознательных раненых, замерли рядом с ними. Хануман стоя, со стороны, наблюдал задумчиво за происходящим. Оборотни хоть и разминали себя активно, однако в пол глаза, на всякий случай, наблюдали за колодцем. Боль и напряжение быстро сменились безмерным удивлением – есть отчего.

Хвостатая прелестница с детской непосредственностью исследовала всю поклажу воинов, с презрением, сердито фыркая, детально осмотрела их оружие, не прикасаясь к оному. Одного нага, – видимо, самого привлекательного на её взгляд – обожгла сладостным поцелуем. Интересно то, что никто из нагасарцев не возмущался, не отталкивал, не лапал, словно, так и нужно. Якши настойчиво растолкала нагов, а если быть точным – отогнала от раненых (воины и сиё нахальство легко пережили, Хануман иногда чему-то хитро улыбался). Нагая нагини (невольная игра слов) изучающее, сосредоточенно осматривала раненых бойцов, водила взглядом от одного к другому, «сканируя» с ног до головы.

Наташа с Одином сумели подползти друг к другу, не взирая на мириады колючих иголок под кожей от онемения, но на пару не сумели понять, когда и как Хануман подошёл к ним и наклонился, дабы не повышать голос:

– Сейчас не пытайтесь спасти друзей – неотчего, – Хозяйка оазиса сделает сиё сама.

Вновь золотой обезьян не обманул: началось волшебство, кое происходит обычно в детских сказках про спящую принцессу. Якши низко наклонилась на хвосте над тяжело дышащей царицей Птеригии, мягко обняла её за плечи, прижалась к груди, прислушиваясь к чему-то, а затем… поцеловала! Пантера было дёрнулась в переполнившем её сущность возмущении, но, присмотревшись внимательнее, замерла в напряжённом ожидании. Нагини вовсе не глумилась и не тешила своё извращённое сладострастие над беззащитной женщиной. Изо рта в рот проистекал едва видимый зеленовато-белый поток энергии, он стремительно наполнял каждую клеточку тела Птерис силой, снимал воспаление, убивал и пожирал микроорганизмы инфекции. Получив мощный импульс, повреждённые клетки не только восстановились, но и активно делились, заполняя доселе не заживающую рану нарастающими восстанавливающимися тканями.

Пока якши переползала к Одинцу и повторяла волшбу, дыхание спящей красавицы выровнялось, от раны осталась запёкшаяся кровь на коже по её бывшим краям и застарелая, въевшаяся в ткань, на одежде. Веки ожили, карие глаза раскрылись, от старого ранения не осталась даже лёгкая слабость. Она бодро поднялась на ноги, внимательно, изучающе осмотрелась по сторонам, стараясь сообразить, где находится и что происходит. Засим ощупала себя: не обнаружив сабли и рваной раны, брезгливо сморщила личико (находясь в бессознательном состоянии, в походе через пустыню Халху, птеригианка ходила под себя, а омыть её некому было). Однако, обнаружив Одина, Наташу и Ханумана, о чём-то беседующих и посматривающих на хвостатую чудо-знахарку, облегчённо и мило заулыбалась, тут же позабыв о немыслимой вони, исходящей от неё (как, впрочем, и ото всех двуногих), направилась к троице.

Минут через десять ожил Одинец, приподнявшись, опёрся о живой борт колодца, быстро разобравшись в ситуации, благодарно кивнул нагини головой. Якши очаровательно улыбнулась северянину, обнажив идеально ровные аккуратные белые зубки, юркнула стремительно к Банцемнису. По оздоровлению капитан галантно поблагодарил могущественную знахарку. Последний из раненых – Гральрих – горячо, по-отечески, приобнял девушку, чему та и не подумала сопротивляться: мужские объятия и ласки ей по нраву.

Все путники – хотя бы мысленно – поблагодарили одну из нагасарских младших богинь, по возможностям немногим уступающую Старшим богам.


Якши была настолько активной и неугомонной, что даже минуты не могла устоять на месте. Она всё время передвигалась между хвостатыми и ножными гостями оазиса, что-то лопотала им на нагасарском, звонко смеялась, обнимала или целовала то одного, то другого, поила водой из колодца, кормила фруктово-ягодными дарами оазиса и прочее. Хануман исподволь наблюдал за Хозяйкой, не выпуская на всякий случай из виду, одновременно беседуя со странниками.

bannerbanner