скачать книгу бесплатно
– Ваш Бог любит вас и во всем помогает.
Ольга благодарно улыбнулась комплименту.
– Для меня нет большего счастья, чем увидеть Русь в Христовой вере. Видела бы ты, Буданушка, Царьград. Невероятно, как христианство может преобразить страну, неся культуру, искусство, образование.
Волосы Ольги струились под костяным гребнем в руках Буданы, напоминая тонкие волокна льна.
– Вера во Христа делает людей лучше, миролюбивей, порядочней, честней. Она превращает зверей, жаждущих крови, в старательных тружеников. Жаль, что ты не осознаешь все величие единого Бога.
– Мне нравится ваш Бог, но я как-нибудь со своими Иштеном и Эрдегумой проживу. Мой отец молился Хадуру каждый раз, уходя на войну, и благодаря этому возвращался домой. Мать ублажала подарками тюндереков, чтобы они даровали пищу, и мы не умирали с голода. Мои боги ни разу не подвели меня. Я не могу их предать.
– Всему свое время. – Ольга произнесла эти слова спокойно, но с уверенностью, что придет такое время, когда Будана полюбит Христа.
– Ваш Бог разрешает замужней женщине иметь других мужчин? – Будана попыталась перевести разговор на нужную ей тему.
– А почему ты спрашиваешь? Неужели собралась замуж? – шутливо спросила Ольга.
– О, нет-нет, упасите меня боги от обузы в виде ленивого мужчины, которому вечно нужна служанка. Мне достаточно моей госпожи. – Будана была искренна, как никогда. В ее планы не входило обзаводиться семьей.
– Тогда к чему этот интерес? – Ольга остановила руку служанки, ее глаза смотрели настороженно.
– Мне неудобно вам говорить, чтобы не выглядеть наушницей… – Будана картинно замялась.
– Ничего, говори. Твоя многолетняя преданность и искренность снимают с тебя любые подозрения. – В голосе княгини появился металл.
– Я случайно видела, как Марфа ночью покинула стены дворца верхом на лошади. – Будана говорила медленно, одновременно наблюдая за реакцией княгини, чтобы правильно дозировать предоставляемую информацию.
– Это, конечно, странный поступок, но какое отношение он имеет к посторонним мужчинам? – Ольга начала нервничать.
– По мне, так нет другого повода для ночной поездки, как мужчина. – Будана не могла рассказать о том, что видел Каницар, но должна была посеять в душе княгини недоверие.
– Совсем необязательно. Может быть множество других причин, я постараюсь все выяснить и обязательно развею твои подозрения. – Княгиня явно не хотела верить очевидному.
Будана понимала, что оправдаться Марфе не составит труда, поскольку Ольга сама уже ее оправдала.
Утренний туалет княгини подошел к концу.
– Я уверена, что Марфы до сих пор нет во дворце. – Ситуацию необходимо было форсировать, пока у княгини не прошло раздражение на поведение невестки.
– Хорошо, я зайду к ней, заодно и позову на завтрак.
Ольга отстранила служанку и направилась к выходу.
* * *
Будана выглянула из-за плеча Ольги, с волнением всматриваясь в пустоту комнаты. Марфы в покоях не было. Ольга, шагнув через порог, пристально осмотрелась по сторонам. Этот взгляд показался Будане нелепым. Девушка еле сдержала смех, представляя, как обнаружится Марфа, случайно затерявшаяся в углу небольшой комнатки. Княгиня гневно нахмурила лоб, и служанка поспешила удалиться, понимая, что разгорающийся в глазах Ольги огонь может обрушиться на нее.
– Не буду мешать. – Будана не стала дожидаться ответа и, гулко топая по деревянному полу коридора, поспешила прочь.
«Найти Марфу. Найти Марфу», – ритмично отдавалось в голове в такт перестуку каблуков.
«Поездка. Лошадь. Конюшня», – выстраивались в логическую цепочку слова, направляя в нужное место.
«Признание. Чувство вины. Угрызения совести. Тайное становится явным. Прощение. Раскаяние», – набор эмоций, слов, действий, складывающихся в речь, предназначенную для ушей Марфы.
– А-а-а! Ты кто? – выпалила Будана, вздрогнув от неожиданного появления конюха.
– Так это же я, Добрыня. – Конюх развел руки в стороны, словно собираясь обнять девушку.
– Тьфу на тебя, Добрыня! – Будана глубоко вздохнула, приходя в себя от испуга. – Марфа не возвращалась? Ее княгиня ищет.
Добрыня прищурился, въедливо рассматривая девушку:
– А ты как знаешь, что она уехала?
– Хватит так на меня смотреть. – Будана придала голосу максимальную непринужденность. – В нашем тереме все про всех знают. Говори, не томи.
Добрыня смутился от излишне проявленной подозрительности.
– Только что приехала. Ты через ворота вошла, а Марфа через дверь вышла. А зачем ее княгиня-то ищет?
Будана не обратила внимания на последние слова, бросаясь к невысокой дверце, ведущей в подсобное помещение терема, соединяющееся с комнатами слуг.
Заметив усмешки парней, несущих на кухню корзины с овощами, Будана зло посмотрела в их сторону. Убедившись, что улыбки исчезли, она, высоко подобрав подол платья, побежала, сверкая голыми лодыжками.
Дверь сменяла дверь. Поворот менялся поворотом, все сокращая расстояние до покоев Марфы и время до ее встречи с Ольгой.
– Княгиня! Княгиня! – Будана не стесняясь прокричала в спину Марфе. Вздох облегчения вклинился в сбивчивое дыхание при виде поворота Марфы, среагировавшей на крик.
Удивление, вспыхнувшее в глазах Марфы, придало лицу, обрамленному растрепанными волосами, нелепое выражение.
– Здравствуйте, княгинюшка Марфа. – Будана постаралась улыбнуться, сдерживая сбивчивое дыхание.
– Здравствуй, Будана. – Марфа сдвинула брови, образовавшие зловещую морщинку на лбу.
– Матушка-княгиня ожидает в ваших покоях… – Будана замялась, опуская глаза в пол.
– И что? – Марфа повысила голос.
– Мне кажется, вас ждет неприятный разговор.
– Рассказывай, не томи, коль уж начала. – Марфа злилась и не скрывала этого.
– Ночью за вами проследили люди княгини. Они доложили ей, что вы встречались с каким-то мужчиной.
Марфа побледнела.
– Вам лучше во всем сознаться и раскаяться, тогда, может быть, гнев Ольги смягчится. – Будана нагнетала обстановку, видя, как меняется лицо Марфы, выдавая смятение и растерянность.
– Бред все это! – выпалила Марфа. – Не суй свой нос, куда не просят!
– Простите, если что не так. – Будана смиренно опустила голову. – Я хотела как лучше.
– Слухи распускать будешь – запорю до смерти.
Не поднимая головы, Марфа повернулась, направляясь в свои покои, напоминая осанкой дружинника перед боем.
* * *
Лицо Ольги казалось темным пятном на фоне окна. Марфа прищурилась, вглядываясь в еле различимые черты. Возникло ощущение нереальности происходящего, подчеркнутое зловещей тишиной.
Княгиня молчала. Марфа отчетливо слышала удары своего сердца, монотонные и вязкие, отдающие эхом в голове.
– Молчать долго будешь? – негромкий, но наполненный гневом голос Ольги заставил Марфу вздрогнуть. Совершенно лишними казались эти слова, разорвавшие тишину и хороводом закружившиеся в мозгу.
Рот не открывался, и язык не поворачивался. В голову не приходило то слово, с которого должна начаться ее речь. Девушка глубоко вздохнула, сосредоточившись на пятнах грязи, прилипших к подолу.
– Скажи что-нибудь. – Интонация Ольги стала мягче. Марфа различила легкий испуг, скорее угаданный, чем расслышанный.
– Прости меня, матушка-княгиня. – Слова звучали тихо, почти шепотом, забирая у девушки последние силы. Слабость подогнула колени, вызывая непреодолимое желание упасть на пол и молить о прощении. Осознание ужаса совершенного давило на плечи, все больше пригибая к земле.
– Где ты была? – Голос Ольги звучал далеко и еле различимо.
Марфа медленно опустилась на колени, задавленная стыдом.
– Я встречалась с мужчиной, – наконец-то нашлись подходящие слова. Девушка закрыла глаза, чувствуя облегчение. Вокруг потемнело, и она повалилась на пол, погружаясь в эту темноту.
Удары ладоней обожгли щеки, отозвавшись тупой болью в затылке. Марфа открыла глаза. Ольга сидела рядом с ней на полу, аккуратно поддерживая ее голову. В лице княгини не было гнева, лишь озабоченность и беспокойство. Марфа уткнулась Ольге в грудь, пряча в складках ткани невыносимый стыд. Она плакала, задыхаясь и всхлипывая, переполненная нестерпимым желанием открыться.
Слова полились бесконечным потоком. Сбивчивые и бессвязные, они постепенно выстраивались в историю любви. Слезы не останавливались, обжигая уголки дрожащих губ.
Камень лжи и предательства, который она носила последние годы, свалился с души.
Марфа столько таилась и пряталась, что сейчас рассказывала все с неистовством, ничего не пытаясь утаить.
С каждой фразой приходило облегчение. Она как будто перекладывала всю тяжесть ответственности на Ольгу. Каждой новой подробностью, рассказанной княгине, она как будто говорила: «Я такая, тебе решать, что со мной делать…» Ей уже не нужно было думать о том, что будет в результате порочной любви, – все уже случилось.
Марфа оборвала рассказ неожиданно, на полуслове.
Слезы закончились, и вместе с ними закончились слова. Только припухшие губы еще дрожали, влажные от соленой влаги.
Она чувствовала себя опустошенной и уставшей. Голова гудела, а тело ослабло.
Ольга встала, сурово глядя сверху вниз на сидящую без сил Марфу.
– Мне надо идти, но наш разговор не окончен.
Княгиня стояла над девушкой с каменным лицом, в котором застыла растерянность.
Марфа украдкой глянула вверх, не понимая, что ее ждет.
– Отдыхай, а то ты утомилась сегодня ночью… – Ольга становилась собой. Властной и бескомпромиссной. Марфа поежилась, обхватив себя за плечи и понимая, что, возможно, худшее впереди.
Ольга, остановившись в дверях, еще раз посмотрела на подавленную невестку и стремительно вышла.
* * *
– Быстро ешьте и проваливайте! – Обвисшие щеки Лукерьи подрагивали от раздражения, делавшего ее голос визгливым.
Поварихе было безразлично, какую степень близости к княгине имеют завтракающие на кухне слуги. В этом помещении командовал только один начальник, чьи права повелевать не оспаривались никем.
Будана вздрогнула, выходя из состояния блаженной задумчивости. Она с наслаждением прокручивала в голове блестяще организованный позор Марфы, рисуя драматичный финал в своих фантазиях. Повариха вернула ее на землю, за большущий стол с сидящими вокруг слугами. Монотонно двигающиеся челюсти и раскрасневшиеся лица казались менее реальными, чем мечты об устранении соперницы. Окрик Лукерьи вызвал замешательство, трансформировавшееся в ускоренное пережевывание пищи. На лбу Ерофея, отвечавшего за чистоту двора, проступили капли пота.
Будану подмывало выкрикнуть что-нибудь дерзкое в ответ, но, оценив десятипудовую фигуру поварихи, не уступающую ростом самым дородным дружинникам, княжеская фаворитка сдержалась.
Будана демонстративно потянулась, громко зевнув, показывая всем видом свое полное пренебрежение к командам поварихи.
Окинув беглым взглядом, исполненным превосходства, оробевшую челядь, Будана невольно поджала губы, увидев полную отрешенность и загадочную улыбку на лице Малуши. Девчонка никак не реагировала на грозный окрик хозяйки кухни, и это невольно ставило ее в один ряд с Буданой. В памяти всплыла ночная встреча со Святославом, украдкой нырнувшим за дверь Малуши. Фантазии рушились, рассыпаясь в прах при виде еще одной соперницы.
– О чем мечтаешь, Малка? – Будана сократила имя девушки до оскорбительной клички, ожидая какой-нибудь реакции.
Малуша безразлично взглянула в ее сторону, не меняя выражения лица.
– Не болтать! – Рука Лукерьи взмыла с намерением отвесить оплеуху.
Будана встала, пристально посмотрела в глаза поварихе и удовлетворенно улыбнулась, проследив за медленно опускающейся широкой ладонью, поспешно засунутой в бездонный карман передника.
Неторопливо, наслаждаясь взглядами челяди, прикованными к ее персоне, Будана подняла кружку с киселем и тонкой струйкой, смакуя получаемое удовольствие, вылила на голову Малуши.
Крик, плач, ругательства, уместные в этой ситуации, к полному разочарованию Буданы, не возникли. Наоборот, помещение наполнилось вязкой тишиной, физически давящей на все тело.
– Ой! – картинно произнесла Будана, роняя на стол кружку, которая глухо ударилась в выскобленные до белизны доски.
Малуша молча смотрела на нее, не проявляя и тени смятения или испуга.
В ее глазах читалась какая-то брезгливая жалость к Будане, смешавшаяся с угрозой, которую нельзя было проигнорировать.
– Ты знаешь за что, – бросила через плечо Будана, покидая кухню.
Глава 3
Монотонный гул заполнил пространство тронного зала, создавая ощущение напряженного ожидания. Ольга отрешенно смотрела на пустующее место Святослава, мысленно продолжая диалог с Марфой.
– Может, начнем? – Леонтий нервно щипнул кончик гусиного пера, предназначенного для записи важнейших решений. К бороде священника прилипли крошки, выдавая излишнюю торопливость во время завтрака.
Ольга поднесла руку к своему лицу, указывая писарю на неаккуратность во внешнем виде. Леонтий, поняв знаки, смутился, поспешно разглаживая ровно подстриженную бороду. Служба в Византийской епархии приучила его выглядеть безукоризненно. За эту аккуратность и педантичность Ольга наняла священника в личные секретари.
Гудение усиливалось, свидетельствуя о зреющем недовольстве среди членов совета возникшей паузой.
