Забракованные

– Я знаю, что это вы убили своего мужа, леди Бриверивз, – без предисловия заявил Гидеон, разделавшись с перчатками и сложив их одна на другую на своем колене.

ГЛАВА 3

– Я знаю, что это вы убили своего мужа, леди Бриверивз.

Не проживи Амелия с Эйданом столько лет, должно быть, хлопнулась бы в обморок от этих слов. И от взгляда, и от наглости посетителя. Но, наученная горьким опытом, Мэл не дрогнула, лишь скептически изогнула бровь.

Рано или поздно кто-то должен был кинуть ей в лицо подобные обвинения, так почему бы не сейчас?

– Вы явились сюда без приглашения, чтобы меня оклеветать? – уточнила она спокойно. Оконная рама за спиной захлопнулась и снова приоткрылась под мощным порывом ветра, холодный воздух пошевелил волосы на затылке – не обернулась.

Губы Гидеона искривились в подобии улыбки, однако взгляд был не теплее ветра за окном и все так же впивался в выбранную им жертву.

– Отсутствие ранений на теле, ядов в теле и магических следов на, в и вокруг тела еще не говорят о вашей непричастности, – возразил весомо глава СБ. – Вы – потомок Грерогеров, и этим все сказано.

– Грерогеры были целителями, – отрезала Амелия, чувствуя, как внутри закипает гнев. Да как он смеет? Ее род спас миллионы жизней.

Гидеон усмехнулся чуть мягче, окинул ее оценивающим взглядом; прищурился.

– Значит, не признаетесь?

– Не в чем признаваться, – твердо ответила Мэл. Неужели гость правда рассчитывал на признание в ответ на свои нелепые обвинения? – Четыре дня назад мой муж умер в собственной постели. Сердце. Сам господин Досс, королевский целитель, это подтвердил и запротоколировал. А до этого лорд Бриверивз несколько месяцев испытывал недомогание. Его также наблюдал господин Досс, и вам об этом прекрасно известно. Если у вас остались вопросы касательно здоровья моего мужа, вам следует обратиться к королевскому целителю, а не ко мне. Я не владею магией, и это вы тоже прекрасно знаете.

Мужчина продолжал смотреть на нее и улыбаться.

– А вы мне нравитесь, Амелия, – заявил затем.

Она изумленно распахнула глаза. Происходил какой-то сюрреалистический бред. Может, ей все это приснилось? Мэл с трудом поборола желание ущипнуть себя, чтобы удостовериться в реальности происходящего. Нет, все было на самом деле, но мотивы этого человека оставались далеко за пределами ее понимания.

Может, ему и правда нравились хладнокровные убийцы, такие, как он сам?

– Я любила своего мужа, – сочла необходимым отметить Амелия.

Чистая правда – любила. Когда-то. Очень давно.

Гидеон снова по-кошачьи прищурился.

– И именно поэтому двенадцать лет назад вы подали прошение о разводе, аргументируя это жестоким обращением с вами?

– Это были фантазии избалованной малолетней дурочки. – Удивительно, прошло столько лет, а она до сих пор помнила, с какой формулировкой Гидеон, тогда еще помощник главы службы безопасности, выставил ее вон.

– У вас отличная память, – оценил мужчина, очевидно, тоже не страдающий забывчивостью.

– И умение учиться на собственных ошибках, – сухо добавила Мэл.

В тот день, будучи с позором выдворенной из здания СБ, она многое для себя уяснила. А главное то, что, несмотря на закон, по которому брак якобы можно было расторгнуть в связи с чрезвычайными обстоятельствами, фактически аристократы не разводились никогда. Супруг мог объявить надоевшую супругу недееспособной и сослать в монастырь. Но если молодая женщина являлась с прошением о разводе, демонстрируя синяки и ссадины на своем теле, она могла рассчитывать лишь на то, что ее «глупости» не предадут огласке. Мыслимо ли, наговаривать на самих Бриверивзов?

Запястья снова заныли, и Мэл мысленно помянула погоду недобрым словом.

Гидеон помолчал, продолжая сжигать ее взглядом. Амелия спокойно смотрела в ответ. Обвинения в убийстве были беспочвенны, всего лишь предположение, которым он надеялся сбить ее с толку. Не выйдет.

Она полагала, что гость продолжит давить, однако он снова удивил ее, резко изменив тему.

– Сколько вы должны кредиторам?

Амелия позволила себе насмешливый взгляд в ответ.

– Только не говорите, что и вы один из них. В последние годы только недальновидный человек мог одолжить моему супругу денег. – Сердце бешено колотилось в груди, но с Гидеоном следовало говорить только так: дерзость на дерзость.

Однако шутку глава СБ не оценил, лишь дернул уголком тонких губ, несколько раздраженно.

– Три миллиона двести тысяч, – озвучил точную сумму сам.

Пришел черед Амелии поджимать губы – визитер подготовился. Так хотел повесить на нее убийство, что в процессе поднял все грязное белье Бриверивзов? Или же специально интересовался именно финансами? Мэл слишком устала за последние дни, чтобы разгадывать загадки, и уж точно не собиралась действовать по заранее написанному кем-то сценарию.

– Вы хотите арестовать меня за долги или за убийство? – уточнила она холодно. – Прошу вас сперва определиться и только потом отвлекать меня от дел.

Мэл поднялась, сильнее запахнувшись в теплую шаль. Мужчина прошелся по ней пренебрежительным взглядом: распущенные волосы, отсутствие косметики на лице, домашнее платье, шаль, мягкие туфли без каблуков – вид не для приема гостей, но ей было уже безразлично.

Амелия решительно направилась в сторону выхода. К черту, с долговыми книгами она разберется позже.

Когда она проходила мимо, Гидеон даже не шелохнулся, не поменял позу. Лишь следил за ней своими черными внимательными глазами.

– Я хочу предложить вам сделку, – донеслось уже в спину.

Негромко, но отчетливо произнесенные слова, казалось, врезались в лопатки. Амелия остановилась.

«Не отпустит», – поняла она со всей ясностью.

– Чем я могу быть полезна короне? – спросила, не оборачиваясь и глядя прямо перед собой.

Что бы ни предложил Гидеон, Мэл не сомневалась в одном: такие люди не принимают отказов.

– Сядьте, – велел мужчина, будто это не он, а она была в этом доме гостем.

Амелия выполнила приказ и вернулась в недавно покинутое кресло. Если Гидеон решил что-то ей сообщить, значит, глупо надеяться на его уход, пока он не выскажется. Бегать от него еще глупее – найдет, и следующий разговор может состояться в куда менее уютном месте. Например, в легендарных катакомбах здания СБ, откуда, как известно, живыми не возвращались.

– Все ваши долги будут оплачены из государственной казны, – продолжил опасный гость, когда убедился, что она готова его выслушать. – Вы сами получите достаточно денежных средств, чтобы остаться безбедно жить в столице или же уехать и начать новую жизнь в любом удобном для вас месте. Никаких препятствий, предоставление транспорта и сопровождения при первой вашей просьбе, право воспользоваться порталом, если понадобится, всяческое содействие при обустройстве. Заманчиво? – Улыбка мужчины сделалась хищной.

Конечно же, он знал, что попал в цель, озвучивая ее самые смелые мечты, которым не суждено было сбыться без посторонней помощи. Без помощи богов, как прежде казалось самой Амелии. Только если сидящий напротив нее человек и возомнил себя богом, то уж точно им не являлся.

В сказки Мэл давно не верила.

– И кого я должна для этого убить? – сухо уточнила она. Потому как за три миллиона долга ее могли попросить ничуть не о меньшем.

Гидеон довольно осклабился, расценив ее вопрос как заинтересованность, покачал головой.

– Убьем мы сами, – пообещал, по-прежнему улыбаясь. – А вы, – взгляд-укол, так и норовивший проткнуть ее насквозь, будто бабочку иголкой, – должны помочь нам найти доказательство вины одного человека. А прежде – выйти за него замуж…

***

Полутемный кабинет, освещаемый лишь тусклым настольным светильником, завывание ветра, грохот дождя за окном и напоминающий танцора мужчина с темными до черноты глазами. Только он совсем не танцор…

– …Вы должны помочь нам найти доказательство вины одного человека. А прежде – выйти за него замуж.

Несмотря на улыбку говорившего, слова были сказаны таким серьезным тоном, что Амелия опешила. Да что там – откровенно растерялась, в миг утратила все былое самообладание. И самым отвратительным в этой ситуации было то, что собеседник заметил ее растерянность.

– Вы в своем уме?! – выпалила Амелия, наконец обретя дар речи. Да, подобное предложение больше всего походило именно на бред сумасшедшего.

В ответ на ее восклицание мужчина лишь издевательски изогнул бровь. О нет, он не пошутил и не оговорился.

Мэл совершенно задохнулась от возмущения.

– Мой муж был погребен всего несколько часов назад, – напомнила она холодно, – а вы уже являетесь сюда, чтобы организовать для меня новый брак. Даже для вас это верх бестактности! – И бесстыдства, но это замечание Амелия придержала при себе. Вряд ли такому человеку, как Гидеон, было знакомо понятие стыда. Ни стыда, ни совести – как раз о таких, как ее незваный гость.

Мужчина в кресле напротив покаянно склонил голову.

– Вынужден признать вашу правоту, леди Бриверивз. – Однако Амелия ни на миг не поверила в его раскаяние. Только не в его. И оказалась права: всего мгновение показного сожаления, и Гидеон вновь впился в нее хищным взглядом. – Но вы неглупая женщина и должны понимать, кем являетесь и как быстро в ваш дом начнутся паломничества с подобными предложениями.

Мэл крепче сжала губы. Отрицать правоту собеседника было бы глупо.

– Вы – Бриверивз, последняя из рода, хоть и не кровная наследница, но тем не менее. – Мужчина развел руками, не переставая на нее смотреть, чтобы убедиться, что каждое его слово достигает цели. – А также вы – наследница Грерогеров, уже по крови. Последняя представительница двух великих семейств…

Эффектная пауза. Впрочем, бесполезная: Амелия уже поняла, к чему он клонит, и без всякой театральности – уже завтра ее будут рвать на части. Не то чтобы она не знала об этом без подсказки, но все же надеялась, что у нее в запасе чуть больше времени.

– А сколько хотя бы в Цинне торговцев, ремесленников, лавочников без капли магического дара, сумевших сколотить себе внушительное состояние, но не имеющих титула? – довольно продолжил Гидеон, видя, что собеседница наконец прониклась его речью. – Многие из них готовы перегрызть глотку кому угодно, чтобы получить к своему имени приставку «лорд». Заплатить ради этого три миллиона долга вашего мужа – для них сущие мелочи. А после… вы, до слез благодарная своему новому спутнику жизни за то, что он вытащил вас из долговой ямы, отправитесь к королю с прошением, в котором подробно опишете, кто вы, кто ваш супруг, кем были ваши предки… – Уголок тонких губ Гидеона снова пополз вверх. – Подобное случается редко, но не впервые. Его величество подпишет указ. Кроме того, надежда на то, что от нового союза на свет появится ребенок, одаренный способностями самих Грерогеров, послужит дополнительным стимулом…

Амелия на миг опустила веки. Это зашло уже слишком далеко.

– Я бесплодна, – перебила резко.

Однако и это заявление не возымело ровным счетом никакого эффекта. Гидеон уже продемонстрировал, что хорошо подготовился к этой беседе, а значит, заранее ознакомился с записями придворного целителя, проводившего ее осмотр после очередного выкидыша.

– Это лишь домыслы господина Досса, – спокойно возразил Блэрард Гидеон. – Ни он, никто другой из ныне живущих должным образом не знаком с родовой магией Грерогеров. Разве не вы сами убеждали меня двенадцать лет назад в том, что ваши травмы выглядят столь незначительно в виду ускоренного самоисцеления вашего тела?

На сей раз Амелия сжала зубы, проклиная свою былую наивность. Кто просил ее откровенничать с этим человеком?

– Да, у меня хорошая память. – Мужчина самодовольно кивнул, любуясь ее реакцией. – Поэтому и вы, и я понимаем: даже крохотный шанс на возрождение родовой магии Грерогеров – значимый повод для его величества, чтобы вручить вашему новому супругу титул на основании вашей родословной. Это же понимают и те, кто уже завтра начнут брать ваши двери штурмом. И им будет наплевать как на вашу бесплодность, так и на вас саму. Будь вам девяносто, не хватало бы руки или отсутствовали бы волосы – вы, Амелия, лакомый кусочек для половины города. Только этого города. А Мирея велика.

Гидеон замолчал, смиренно сложив руки на коленях. Он знал, что победил. А Амелия понимала, что никогда не была крупным игроком даже в своей семье, не то что в делах королевства, которыми с легкостью орудовал глава службы безопасности.

– То есть вы заявились сюда в день похорон для того, чтобы опередить соперников и сделать мне более выгодное предложение?

Мужчина осклабился.

– Рад, что мы друг друга поняли. Я предлагаю вам будущее. Такое, какое вы пожелаете. Другие же предложат вам положение пленницы в собственном доме взамен на уплату долгов, и только.

Как точно сказано: пленница в собственном доме. С губ Амелии сорвался горький смешок.

Никогда больше.

– Если это нужно для блага короны, его величество мог бы приказать, а не предлагать сделку.

– Мог бы, – согласился Гидеон, приподняв руки и сведя вместе кончики пальцев, – но не стал. Добровольное сотрудничество всегда приносит большие плоды. Если вы согласитесь и выполните свою работу, то станете свободны и независимы. Даю вам Слово.

И то, что обещанное слово не являлось его собственным, было ясно по интонации. Должность главы СБ позволяла давать гарантии от имени короля. Впрочем, какие бы страшные слухи ни ходили о самом Гидеоне, никто и никогда не говорил о том, что он не держит своих обещаний.

– А тот… человек? – уточнила Амелия, ненавидя себя уже за то, что ведет переговоры на эту тему. Неужели она согласилась? Уже?

То, что она всерьез рассматривает предложение, не укрылось и от собеседника. Не знай Мэл, что Гидеон не владеет ментальной магией, решила бы, что он читает мысли.

– Ну вот, теперь мы ведем деловой разговор, – уже не таясь, развеселился глава СБ, за что получил от Амелии осуждающий взгляд. Танцы на костях – вот что представляло для нее его веселье. На ее костях. – Ваш будущий, я надеюсь, супруг как раз получит от его величества приказ жениться без права отказаться. Он также вдовец, не успевший обзавестись детьми. Шанс произвести уникально одаренное потомство, учитывая вашу родословную, также сыграет свою роль и здесь.

Потомство. Амелия поморщилась от такой формулировки. Впрочем, то, что для короны, самого короля и его верного пса Гидеона она была кем-то вроде племенного скота, для нее не было новостью.

И все же… снова выйти замуж, шпионить за кем-то…

Амелия оторвала взгляд от своих сложенных на столешнице рук. Как она ни старалась сдерживаться, пальцы нервно подрагивали.

– Я должна дать ответ прямо сейчас?

Может быть, ей все же удастся сбежать? Куда, как, на какие средства – все это крутилось у нее в голове, но ответов не находилось – вопросы лишь множились, а клетка захлопывалась.

Снова.

«Никогда больше, ты надеялась?!»

– Вы можете подумать, – милостиво разрешил Гидеон. В том, что она согласится, он даже не сомневался. Вероятно, не сомневался еще задолго до того, как приехал и озвучил свое предложение. – Но недолго. – Улыбка сделалась хищной, предупреждающей. – Ваш будущий супруг как раз прибыл в столицу и покинет ее через несколько дней. Время дорого. Поэтому – не тяните.

После чего мужчина поднялся и, не прощаясь, с видом победителя направился к выходу.

– Стойте! – не выдержала Амелия. Гидеон остановился, лениво обернулся через плечо, не сочтя нужным даже повернуться полностью. – Я могу узнать хотя бы имя этого человека?

Тонкие губы изогнулись в усмешке.

– Тот, кого когда-то так рьяно прочил вам в мужья ваш отец.

Дверь хлопнула.

Имя так и не было произнесено, но и последняя реплика не требовала пояснений.

Амелия опустила лицо на руки, плечи вздрогнули, с губ сорвался хриплый, нервный смешок.

Порой у богов своеобразное чувство юмора…

***

Ей снились кошмары.

Отец стоял на краю залитого солнцем зеленого холма, спиной к ней, и тянул к небу руки в безмолвной молитве. Амелия бежала к нему, но никак не могла преодолеть разделяющее их расстояние. Падала, сбивая в кровь ладони и колени, поднималась и снова бежала, потом падала и карабкалась уже на четвереньках, впиваясь пальцами во влажную землю, трава на которой с каждым прикосновением окрашивалась кровью.

Холм стал более крутым, она вцепилась в кровавую траву из последних сил, рывком поднимая свое тело и продолжая путь.

Отец снова взмахнул руками, его плечи затряслись, будто от рыданий.

– Папа!

Он обернулся, явив ей черные провалы вместо глаз.

– Папа! – во второй раз отчаянно закричала Мэл, сорвалась и кубарем покатилась по склону.

Тонкие длинные змеи, вырвавшиеся из пустых глазниц теперь уже лишенного кожи черепа отца, кинулись за ней, мгновенно оплели и попытались задушить.

Амелия закричала.

Небо заволокло темно-фиолетовыми тучами. Где-то в вышине загрохотал гром… Нет, не гром, смех Эйдана.

А затем из набухших туч полил бордовый дождь, пропитывая кровью ее одежду и волосы, заливаясь в искривленный от ужаса рот и лишая остатков воздуха…

– Миледи, миледи! – отчаянно звала Дафна, тряся ее за плечо. – Миледи, проснитесь, пожалуйста!

Амелия резко распахнула глаза. Сердце стучало как сумасшедшее, из груди вырывались хрипы.

Постепенно ее взгляд стал осмысленным: спальня, не супружеская, а ее собственная, где она всегда спала одна; высокий светлый потолок, изогнутые «лепестки» люстры, знакомые шторы; Дафна…

– Миледи, вы кричали. – Убедившись, что госпожа проснулась, служанка отступила от кровати и молитвенно сложила перед собой руки. – Миледи, простите меня, но вы так страшно кричали. Вы же просили будить в таких случаях. Я просто…

Громкий голос девушки бил по вискам, словно сотня крохотных молоточков.

– Не тараторь, пожалуйста, – попросила Амелия, поднявшись и сев. Волосы упали на глаза, она отбросила их назад и провела рукой по лицу. Затем внимательно осмотрела ладонь – никакой крови, всего лишь сон. Напрасно она надеялась, что с окончанием кошмара наяву закончатся и ночные. – Ты все правильно сделала… А это что?

На ее туалетном столике обнаружилась большая квадратная коробка ярко-зеленого цвета, перевязанная красной атласной лентой. Яркое на ярком – жуткая безвкусица. И размер… Почему-то первое, о чем Амелия подумала, это то, что в такую коробку вполне поместилась бы чья-то отрезанная голова.

– Это? – Казалось, Дафна растерялась еще больше. – Это вам доставили с утра. Подарок.

Амелия вздохнула и снова прикрыла глаза. Утро начиналось именно так, как и предвещал Гидеон.

– Открой.

Девушка послушно взялась развязывать бант. Кто-то затянул узел слишком туго, и, орудуя пальцами с коротко остриженными ногтями, Дафна очень долго не могла подцепить нужный слой ленты. Старалась поскорее, отчего волновалась и только больше тратила время.

Амелия отвернулась, чтобы не смущать служанку своим пристальным взглядом. Затем встала и набросила на себя халат, пока Дафна не успела рассмотреть шрамы на ее обнаженных руках. Дафну, кухарку и конюха, все еще числящихся обслуживающим персоналом дома, Эйдан нанял незадолго до своей смерти, и те успели застать лишь несколько совсем нестрашных скандалов. Бриверивз крайне часто менял слуг, успевших увидеть или услышать лишнее. Платил ли он им за молчание, убивал ли или обходился угрозами, Амелия не знала, но искренне полагала, что муж был способен на любой из этих вариантов.

– Какая прелесть, госпожа! – Дафна всплеснула руками.

Мэл обернулась.

Лучше бы голова…

Торт. Ей принесли огромный, двухэтажный торт с масляными розочками, такими же масляными ягодками и грибочками. Содержимое коробки представляло верх безвкусицы, как и ее упаковка, однако Амелия оценила масштаб: по стоимости подобный подарок явно превышал месячное жалование всех трех слуг этого дома.

– Убери это, – велела Амелия.

– Миледи, но как же?..

– Убери, – повторила Мэл тверже. – Если есть обратный адрес, верни. Если нет, можете съесть сами, можете угостить мальчишек с улицы, но чтобы я это больше не видела.

В ее положении было бы куда мудрее немедленно, пока не пропал, продать торт и увеличить свои скудные запасы финансов. Но это означало бы принять подарок, чего Амелия делать решительно не хотела. Даже если слуги съедят этот торт сами – неважно, она к нему не притронется.

Дафна посмотрела на нее со смесью ужаса и очевидного сомнения в ее психическом здоровье. Эйдан за один такой взгляд вышвырнул бы служанку на улицу.

– Да-да, миледи. – Видимо, мысли отразились у Мэл на лице, потому как Дафна торопливо подхватила торт, который весил в половину нее самой, и поспешила к выходу.

Мэл только понадеялась, что та не рухнет со своей ношей на лестнице.

Когда дверь за служанкой захлопнулась, Амелия вернулась к туалетному столику и кончиками пальцев подняла оставленную на нем перемазанную масляным кремом открытку.

«Прекраснейшая Амелия! Позвольте выразить вам свое восхищение»…

Она не стала дочитывать и швырнула розовый прямоугольник в мусор. Брезгливо вытерла салфеткой пальцы.

Как Гидеон и предрекал: скоро двери завидной вдовы примутся брать штурмом, и за желанный титул лорда развернется нешуточная борьба, в которой сама Мэл станет лишь разменной монетой.

«Прекраснейшая». Амелия горько усмехнулась. Она никогда не была особой красавицей, теперь же, похудев еще больше, с синяками под глазами, впалыми щеками и четко выделяющимися скулами, и вовсе представляла собой жалкое зрелище.

Видел ли ее вообще автор послания? Или же счел ее необычайно прекрасной только за родовое имя ее покойного мужа?

– Госпожа! – Быстрый стук, и в образовавшуюся щель между дверью и дверным косяком тут же просунулась немного растрепанная от быстрого бега голова Дафны. Мэл тайком выдохнула с облегчением: значит, девчонка таки преодолела ставшую скользкой без коврового покрытия лестницу. Какой черт дернул Амелию избавиться от дорожки из-за ее темно-бордового, похожего на кровь, цвета? – К вам посетитель. Попросить подождать в гостиной?

О боги. Мысли о ковре тут же вылетели из головы.

Гидеон оказался пророком или же сам все подстроил, чтобы надавить? Амелия уже не исключала ни того, ни другого.

Она глубоко вздохнула, чтобы не напугать своим раздражением ни в чем не повинную девушку, и только затем ответила, спокойно и холодно:

– Попроси убираться вон. Я никого не принимаю.

Дафна растерянно заморгала.

– Для всех посетителей меня нет. Или больна. Или скончалась, – добавила Мэл для большей ясности.

– Д-да, миледи…

– И, будь добра, передай Гансу, что в полдень мне понадобится экипаж, – продолжила Амелия мягче. – Пусть наймет к этому времени.

– Конечно, госпожа. – Девушка все еще смотрела на нее испуганно. Должно быть, решила, что хозяйка помешалась от горя из-за смерти супруга. – Вам помочь одеться?

Мэл покачала головой.

Дафна понятливо скрылась за дверью.

***

Вдовье платье Амелия купила три дня назад практически на последние деньги, но эта покупка была едва ли не самой желанной и долгожданной в ее жизни. Черный цвет ей категорически не шел, делая и без того светлую кожу мертвенно бледной, синяки под глазами заметнее, а тусклые светлые волосы совершенно бесцветными. С тем большим удовольствием она распустила их, позволив упасть по спине до самой талии, лишь убрала несколько прядей у висков, прихватив их на затылке эмалевым гребнем. Никаких шпилек. Никаких высоких причесок.

Никогда больше.

Когда Амелия спустилась в гостиную, встретившая ее Дафна сочувственно вздохнула. К тому же госпожа отказалась от завтрака, чем вызывала у девушки очередные опасения касательно ее здоровья.

– Вас ждать к обеду, миледи? – уточнила услужливо.

– К ужину, – подумав, откликнулась Мэл.

Она рассчитывала вернуться раньше, но сильно сомневалась, что встреча с Блэрардом Гидеоном положительно скажется на ее аппетите.

Впрочем, в последнее время аппетита у нее не было в принципе. Амелия ела только потому, что нужно было есть, толком не чувствуя вкуса продуктов, и обходилась одним приемом пищи в день. За прошлые сутки она ни разу не поела и вовсе, но даже не чувствовала голода.

От непогоды не осталось и следа, с чистого безоблачного неба светило яркое солнце. Огромные лужи, покрывшие всю поверхность выложенного камнем двора, стремительно сохли в его лучах и уже ощутимо уменьшились с того момента, как Мэл, проснувшись, смотрела в окно. Лето вступало в свои права. И казалось, вчерашний дождь был последним прощанием весны. Теперь же на улице стояла духота.

В наглухо застегнутом вдовьем платье сделалось душно. Обхваченные плотной тканью запястья снова заныли.