Ненадежный свидетель

– Алинка, ты моя умница, – улыбнулся следак, потянувшись еще за одним бутербродом.

– Знаю, Афанасьев, – рассмеялась судмедэксперт, встряхнув розовой копной. – А ты мой вечный должник. Угораздило по молодости дело с тобой вести!

Глава 26

Страна оз

После уютной квартиры в гостиницу возвращаться совершенно не хочется. Глупая мысль промелькнула переехать наглым образом домой, пока жены нет. Хорошая еда, кровать, ванна. Но нет. Мельник в покое не оставит. Стоит только представить ее на Аленкиной кухне или в спальне – в дрожь бросает. К тому же Афанасьев – опытный следак. Думаю, после моего побега он первым делом бросился сюда. Несуразица выходит. Сам себя веду как преступник, прячусь, ворую симки у ребенка. И что после этого всего окружающие думать должны? Все глубже и глубже зарываюсь. Как потом выкарабкиваться? Проблем не оберешься, и это еще при положительном исходе. Если в живых останусь, в чем уверенность с каждым днем тает, как снег на ладонях.

Да, действительно снег… Первый снег, в этом году слишком рано. Языком, как в детстве, ловлю. Я люблю зиму, особенно первые деньки, когда деревья покрываются серебром, а замерзшая трава хрустит под ногами. Красиво, в чем-то сказочно. Не то, что потом наступает. Грязь, слякоть, реагенты под ногами, так что обуви на один сезон с трудом хватает. Но сейчас как-то неправильно это. Деревья еще желтые стоят, листва не везде опала. Пять лет назад в это время погода была теплее. В каких условиях эти твари содержат Нику, остается лишь предполагать. Такая погода особенно опасна для ребенка. Простуда скосить может, разумеется, если она все еще человек… Мы уже потратили слишком много времени и продолжаем тратить. Остается только надеяться на лучшее. Что ж, у нас всегда так: Contra spem spero – без надежды надеюсь.

– Где тебя носит?! Ты должен был оставаться в отеле. Какого черта, Макаров? – А я едва дверь в номер успел открыть. Забавно, жена за всю нашу совместную жизнь ни одного скандала мне не устроила. Обижалась, да, злилась, бывало. Но чтобы разбор полетов, не было такого. И что эта девчонка себе позволяет? – К Аленке своей ненаглядной опять бегал? Приласкала на этот раз?

– Тебя не касается, – огрызаюсь. Я и забыл, что она не знает, что Алена из города уехала. Пусть так и остается. Непонятно, какую игру ведет эта женщина. Чем моя семья дальше от всего этого кошмара, тем лучше для них и меня.

– Ошибаешься, Макаров. Пока мы вместе…

– Мы работаем вместе. Вынужденно, – перебиваю я, крепко хватая ее за руку. Это существо выводит из равновесия, злит. Нет, бесит… Не знаю, сколько еще продержусь. Не могу и пяти минут спокойно находиться с ней в одном помещении. – Мы не вместе, раз и навсегда уясни это! Поняла меня?!

– Ты себя убеждаешь или меня? – Улыбается своей ехидной улыбкой. Нарочно выводит. Провоцирует. – Ты же меня хочешь, Макаров. Я вижу, как ты на меня смотришь. С самого первого дня…

Убью! Голыми руками придушу. Господи прости! У всего есть предел, мой она уже не раз преодолела. Набрасываюсь на нее, как хищник, к стене прижимаю. Руки у нее на шее. На этот раз не отвертится. Со стороны должно быть забавно, эта поза входит у нас в привычку.

– Давай, Макаров. Как можно быть таким нерешительным? На этот раз опять струсишь? Я могу помочь… – Обхватывает ладонями мои руки, сама сжимает. Зелеными глазами смотрит, не моргнула ни разу. Красивая, черт возьми! – Стоит только попросить, Макаров. Я все сделаю за тебя… Или ты даже этого не можешь?

Сам не знаю, как так вышло. Целую, вместо того чтобы душить. Впрочем, не совсем так. В губы впиваюсь. Ярость, страсть, похоть… Все инстинкты обнажены, одежду с этой бестии готов содрать. Стоп, хватит! Как же можно быть таким идиотом? Резкий шаг назад. Удар по стене. Руку до крови разбил, но полегчало. Лучше так, по-другому я бы себе не простил.

– Хорошо целуешься, Макаров, – добивает брюнетка. Удар ниже пояса. – В ванной аптечка. Могу пойти с тобой, если хочешь.

– К черту иди. – Опустошенный голос, даже не признал сперва за свой. Эта тварь высосала все силы. Может быть, они так питаются? Ни разу не видел, чтобы она что-то ела, кроме моего бутерброда с чесноком. Но там выбора у нее особо не оставалось, сама догадалась, что это проверка. – Вот же идиот слабохарактерный. Что я вообще творю? – Хороший вопрос своему отражению в зеркале. Правильный. Жаль, что ответа нет. Рационально объяснять такое поведение мозг отказывается. – Соберись, тряпка. Маленькая девочка сейчас неизвестно где и с кем. Ей страшно, так же как было Люсе. Нужно взять себя в руки. Мы найдем ребенка живым, и эта… дрянь навсегда исчезнет из моей жизни!

– Эй, Макаров, ты еще там долго собираешься причитать? – напомнила о себе Мельник, дергает за ручку. Хорошо, что на замок закрыл. Ее мне только в этом замкнутом пространстве не хватало! – У тебя пять минут, потом я ухожу! И можешь больше не соблазнять меня своими поцелуями. У нас с тобой все равно ничего не получится. Мой отец всегда говорил, что не стоит заводить романы с гениями и дураками, проблемы одни и те же!

Ну что ж, и на этом спасибо. Улыбка сама с губ срывается. Неужели она решила меня поддержать? Колкость в ее неповторимом стиле, но на этот раз не для того, чтобы влезть под кожу. Скорее, помощь. Немного странная, своеобразная. Не каждый поймет. Но чего еще ожидать от дионеи, ворующей чужих детей? Она превзошла саму себя, или это я пытаюсь видеть в ней хоть что-то хорошее, ищу оправдание монстру. В любом случае, помогло. Даже крупица нестандартного юмора способна разбавить самое поганое состояние, привнести в него капельку света.

Теперь рука… С аптечкой Мельник преувеличила. С десяток пластырей, бинты и бутылка с перекисью. На пару ссадин самое то. Даже перевязывать не пришлось, куска медицинской ленты хватило.

– Смотри, управился даже быстрее пяти минут. Признайся, Макаров, ты боишься меня потерять. Одному, должно быть, совсем страшно. Привык, что дочь всегда рядом. – А ведь только предположил, что в ней еще осталось что-то человеческое… Рушит надежды, стоит только выйти. Мне так даже легче. В конечном итоге я не собираюсь оставлять ни одну из этих тварей в живых. Ей это знать пока необязательно. – Надеюсь, теперь мы можем заняться делом?

– Не сомневайся, – отрезаю я. – Нам нужно снаряжение, мы спускаемся в канализацию.

– Отлично, – захлопала в ладоши. Странная реакция, ее юношеская непосредственность вперемешку с инфантилизмом напрямую противоречат образу дерзкой, роковой красотки. – Через час возле детской площадки в березовой роще. Мне нужно переодеться, а ты пока заскочи в гараж. Там есть все необходимое. И не вздумай опоздать. Не переношу непунктуальных людей. Прежде ты таким не был.

– Все меняется, прежде я представить не мог, что красивая девушка вроде тебя может оказаться настоящим чудовищем. – Пытаюсь оставить последнее слово за собой, но не выходит.

– О, Макаров, как чудесно! Я всегда знала, что ты считаешь меня очень привлекательной, обаятельной и сексуальной, – язвит в ответ. – Но, увы, лесть не спасет. У тебя ровно час, ни минутой больше!

В гараже действительно есть все для неожиданной экскурсии в подземный мир Москвы, включая еще не распечатанные батарейки для фонарика. Неудивительно, я уже спускался вниз, да и, судя по обилию вещей, потратился довольно знатно. Сейчас это мне на руку. Денег осталось не так много, клянчить у жены еще совесть не позволит. Эти-то брать был не готов, а сейчас не представляю, как бы справился без них. Долги – не так страшно. Мы даже ипотеку умудрились раньше срока закрыть. Расплачусь, когда все это закончится, главное – вернуться. Не хотелось бы остаться в памяти Алены тунеядцем, негодяем и подлецом, ворующим сим-карты у мелюзги.

Кажется, готов. Пришлось взять только самое необходимое: веревка, карта, фонарь и ломик. Было еще с десяток различных приблуд, но все в спортивный рюкзак не поместилось, походный брать побоялся, слишком приметно. Понадеемся на святое нашенское авось.

На часах половина седьмого. Вовремя пришел. Еще меня чихвостила, а сама опаздывает. Пятнадцать минут назад должна была объявиться. Впрочем, чему я так удивляюсь? Понятие «женская пунктуальность» имеет весьма размытые границы. Со школы себя так не чувствовал. Стоишь на морозе с рюкзаком на спине, девчонку ждешь. Вот только вместо кино – канализация, а самую красивую одноклассницу дионея подменяет.

Спустя почти полчаса ожидания начинаю нервничать. Хотела бы проучить, четверти часа было бы достаточно. Причина другая. Мельник все же работает в участке, не смогла уйти или где-то прокололась? Нет, вряд ли, актриса из нее отменная. Свои? Она пошла против стаи уже не первый раз. Ничем хорошим в большинстве это не закончится. Вот же… Совсем крыша поехала. Кажется, я за нее переживаю.

– Эй. – Из-за дерева выглядывает. Признаться, выдохнул. Двойственные ощущения, она враг. Сам не раз грозился убить, почему тогда меня волнует ее судьба? – Совсем страх потерял? Забыл, ты в розыске? Афанасьев поставил на всех выходах патрульных, а ты на аллее под камерами ошиваешься!

– Лучший способ спрятаться – оставаться на самом видном месте, – пожимаю плечами я. Блеф, просчитался, не подумал о рисках. Ей знать не обязательно.

– Здесь спускаться легкомысленно. Возле набережной есть люк, как раз за общественным туалетом. Там на нас никто не обратит внимания, – отвечает она, скрестив руки на груди. – Макаров, хватит на меня пялиться. – Стыдоба! Действительно, как мальчишка, пялюсь! Да что со мной не так? Она тоже хороша. Вырядилась, как в клуб. Черные кожаные штаны в облипку, куртка-косуха, распахнутая на груди, и ботфорты с массивными бляхами. – Тебе платок одолжить? Слюни подотрешь.

– Куртка понравилась. Со школьной парты о такой мечтал. Байкера по дороге ограбила? Мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл. – Ничего умнее не придумал. Самого от себя воротит. Эти твари точно выделяют токсин, иначе объяснить это безумие не выходит. – Общественный туалет, так общественный туалет. Идем.

Усмехается, хорошо еще, что промолчать решила – и без ее едких уколов тошно.

За уличным сортиром действительно люк, народу нет. Стороной обходят, запах такой, что глаза щиплет. Удачное место выбрала, остается вскрыть. Крышка тяжелая, ломик пригодится, не зря в рюкзак вместо альпинистской страховки запихал. После десяти минут усилий поддается. Готово. Мельник в ладоши похлопала, иронизирует, гадюка. Сама палец о палец не ударила, в сторонке стоит, руки пачкать не захотела.

Запах… Тухлятина, фекалии и отходы. От такого амбре нос заложило. Меня сейчас вырвет! Неужели мы действительно туда полезем? Готов рассмотреть другой план. Но нет. Брюнетка выбора не оставляет, спускается. Бывалая, явно не первая ее вылазка. Я предполагал, что дионеи передвигаются под городом, и был прав. Аромат не смутил, как и заплесневелые ржавые ступени. Медленное самоубийство. Легче перечислить то, чем здесь нельзя заразиться.

– Так ты идешь? – хмыкает она, снизу наверх смотрит. – Здесь крыса дохлая, не наступи. – Угораздило же связаться. Никогда не считал себя чрезмерно брезгливым. Но это… Верх моих возможностей. Не хочу туда идти. – Макаров, чтоб тебя! Ты уже здесь был прежде, хватит строить из себя чистоплюя. Или думаешь, что дорога в логово чудовищ вымощена желтым кирпичом? Мы не в стране Оз. Твоя дочь так не капризничала, неужели смелость у нее от мамы?

Тварь. Вот же тварь.

Глава 27

Запах

Который час по канализации бродим, и все впустую. Мельник нисколько не помогает, позади плетется, подтрунивает. Знает дорогу, но молчит. Не понимаю этих игр. Хочет, чтобы я вспомнил? Все одинаковое. Воды по колено, запах, грязь, антисанитария. Как здесь можно в чем-то разобраться? Одежда промокла, вонь такая, что уже не отстирается, легче сжечь. А я надеялся подольше в обновке, позаимствованной у Вячеслава, походить. Вот почему не хватило ума переодеться? Надо было додуматься во всем свежем в коллектор спускаться! Устал, сил нет. Карта довольно подробная, по отметке идем. Но здесь таких отметок пять, мы все еще первую исследуем. Из каких таких соображений я их отмечал? Сейчас не вспомню. Месяца не хватит, чтобы проверить каждую из них. Как и здоровья. Знобит, спину ломит, ноги. Этой твари все нипочем, бодрая, улыбается, шуточки свои дурацкие без надобности отпускает.

– Подсказать не хочешь? – Не первый раз с такой просьбой обращаюсь, только плечами пожимает. Какой мне от нее толк? – Мы уже несколько часов здесь! Пустая трата времени!

– Ты сам выбрал это направление, – безразлично отвечает.

– Ты особо не возражала, – злюсь. Она действительно не возражала, как и не принимала никакого участия в обсуждении. Мы пошли наугад. Вероятность двадцать процентов. Выбор был за мной, и, похоже, я не угадал. – Хватит водить меня за нос! Для чего все это? Так мы никогда не найдем ребенка! Ты знаешь дорогу, не смей отрицать!

– Как и ты, – отвечает она. В глаза смотрит, уверена в том, что говорит, не переубедить. – Ты хочешь получить ответы, для этого тебе нужно вспомнить. Иначе не выйдет.

– Вот что ты ко мне прицепилась?! Не могу я вспомнить! За пять лет не смог, чего ты сейчас от меня ждешь? – Опускаюсь на корточки возле стены. Как же здесь холодно! Невыносимо. Зубы стучат, пальцы рук посинели. Еще пару часов – и к делам Афанасьева еще один труп добавится. Мужчина, тридцать пять лет, причина смерти – переохлаждение. Замерз в сточной канаве. Не такое будущее мне пророчили. Люси сейчас не хватает, она бы помогла найти дорогу…

– Привык, что всю работу за тебя дочь выполняет? Она указала тебе на хлебные крошки, детскую площадку, девочек. Даже стену в кафе, за которой была Вика, нашел не ты сам, – ухмыляется бестия. – Ты умный мужик, Макаров. Гений. А заставляешь работать ребенка. Не стыдно? В этот раз так не выйдет. Ты должен все вспомнить! Это самое главное, пойми ты уже наконец!

– Рот закрой, – огрызаюсь я. Эта женщина уже не в первый раз отвечает на незаданный вопрос. Прямо телепат. Только этого сейчас не хватало. Знал же, что нельзя иметь дел с монстрами. – Давно читаешь мои мысли?

– Ты как открытая книга, Макаров, мне необязательно лезть к тебе в голову, – бросает она. – Или тебе для того, чтобы работать, нужен ребенок? Есть на примете один, Вика Тарасова. Кажется, на последней встрече вы нашли общий язык.

– Совсем спятила? Ребенка сюда предлагаешь притащить? Даже не думай, я тебя к этой девочке за километр не подпущу!

– Она была здесь и знает дорогу, – не унимается Мельник. – Ты хочешь получить ответы или нет?

– Не так. К тому же она ничего не помнит, – мотаю головой я. Не хватало еще малышку впутывать. Нельзя рисковать жизнью одного ребенка ради спасения другого. – Идем, там выход.

– Теперь ты у нас в экстрасенсы записался? – усмехается.

– Карта. За поворотом магистраль заканчивается, слив. Выйдем там. На сегодня мы закончили.

Ноги до «ЖюльВерна» еле донесли, и как только администратор нас в таком виде пропустила? Случайные прохожие и те шарахались, за парочку бомжей принимали. Видок не самый достойный, не говоря о запахе…

В душе минут тридцать просидел, не меньше, весь флакон геля извел. Мог бы и джакузи занять, но лучше держаться подальше от этой особы. Душевая кабина не из самых удобных, зато на замок закрывается. Какое-никакое личное пространство. Сил совсем не осталось, спать хочу. На мокром кафеле готов вырубиться. Организм спасибо не скажет, тело и без того ломит, в горле першит. Простыл. Под одеяло нужно, согреться.

На кровати Мельник разлеглась. Уснула или придуривается? Дыхание ровное, замедленное, зрачки под веками двигаются, выходит, спит. Не знал, что этим существам свойственны человеческие потребности. Впрочем, что я о них знаю? Ничего. Стоит расспросить, если удосужится ответить. Завтра займусь, а сейчас нужно отдохнуть. Выбор небольшой, кровать или пол. Плевать, рядом лягу. Не маленькие, за место под одеялом не подеремся. К тому же она точно не то существо, ради которого я должен жертвовать своим комфортом.

Будильник… Не помню, чтобы ставил его, значит, дионея позаботилась. Тяжелое утро. Голова раскалывается, знобит, дышать невозможно, нос заложило. Температура. Градусник сейчас бы не помешал, как и парочка таблеток. Док бы мигом вылечил, он хоть и психиатр, но с медициной на короткой ноге, хороший врач, опытный. Сколько помню – ни разу в отделении карантина не было, даже во время гриппа все здоровые ходили.

Нужно вставать, времени нет разлеживаться. Сегодня последний день оплаченного номера, придется съезжать. И так все деньги спустил, не потяну еще парочку дней.

Милы нет. Так даже лучше. Вчера она подала дельную мысль: Вика Тарасова. Эта девочка действительно может что-то знать. Целесообразно с ней поговорить. Вот только как это провернуть? Частная клиника, полицейские дежурят, да и мать всегда на страже, ребенка больше чем на десять минут не оставляет. Не самое удачное место для человека в розыске. Но… Если прикинуть варианты, риск оправдан. Не хуже плана заново лезть в канализацию без дополнительных подсказок. Мы потратили двенадцать часов бездумных хождений на самый короткий маршрут, сколько займут остальные, неизвестно. Значит, решено. Придется навестить малышку, к тому же я обещал ей мороженое.

Добраться получилось за сорок минут. На входе патрульных нет, следак даже подумать не мог, что я решусь сунуться к девочке. Зря. Поведение психически больных людей сложно поддается объяснению, стоило брать во внимание самые необычные решения. И все же, идти через главный вход слишком рискованно. Администратор, охрана. Предполагаю, что моя распечатанная физиономия у них на видном месте. Остается вход для неотложек. Жаль, клиника не государственная, там бы точно никто не заметил.

Удача. Судьба ко мне благосклонна, поощряет незаконное проникновение, варианты подкидывает. Так и поверить недолго в предназначение и избранность. Если серьезно, мне действительно повезло. Карета «Скорой помощи», двери открыты. Рядом ни души, еще и мужской медицинский костюм. Не первой свежести, пятна, на штанине кровь засохшая, но размер подходящий. Вору все впору, за санитара вполне сойду. Младший медицинский персонал не все в лицо знают, меняются часто, текучка даже в частных клиниках.

Как и предполагалось, на нужный этаж пробрался без проблем. У двери рядовой, мать с дочерью в палате, по голосам слышно. Просто так не зайти. Придется ждать, пока уйдет. Что же, значит, займемся прямыми обязанностями, у служивого вопросов не должно остаться. Будем мыть пол. Благо в любом туалете можно найти ведро и швабру с тряпками. Их редко в подсобные помещения убирают, лишняя морока.

По второму кругу уже этаж протираю, мамаша никак не выходит. Если еще раз с тряпкой возле полицейского пройду, вопросы возникнут.

– Елизавета Максимовна, – открывает двери медсестричка, к Тарасовой обращается. Моя спасительница. Что бы я без нее делал! – Подойдите к заведующей. Нужно подписать документы о выписке.

– Да, я уже иду. Вика, слезь с окна, я ненадолго, – отзывается из палаты женский голос.

Отлично, путь свободен. Рядовой внимания не обратил, тот же парнишка, что и в прошлый раз. Ничему жизнь не научила. Занят всем чем угодно, главное не своей работой. Мне на руку.

– Солнышко, привет, – захожу с ведром в палату. Девочка оборачивается, улыбается. Обрадовалась. Хорошо, что мороженку прикупить не забыл, но с этим загвоздка, не учел температурного режима… – Я тебе кое-что обещал, но это кое-что немного… – достаю завязанный целлофановый пакет с непонятным месивом из кармана. На пол капает. Нужно как-то выкручиваться. – Растаяло… Простишь на первый раз?

– Здравствуйте, дядя Гриша, на первый раз прощаю, – серьезно отвечает ребенок. – Меня сегодня выписывают, папа обещал целый торт из мороженого купить. Родители готовят для меня сюрприз, думают, я не догадываюсь. А я давно уже поняла. Будут все мои одноклассники! Ты тоже ко мне на праздник?

– Нет, Викусь, прости, я здесь по другому поводу. – Не хочется портить ребенку настроение, зря пришел. Девчушка сегодня домой едет, встретится со всеми родственниками, подружками. После того, что она пережила, ей все еще удается улыбаться. Она заслужила один день настоящего праздника. – Я, наверное…

– Дядя Гриша, ты здесь из-за Ники? Мама с папой не говорят со мной об этом, врут, что все хорошо, – опускает глаза девчушка. – Но я знаю, что нет. Ника все еще не вернулась домой и не вернется…

– Почему ты так думаешь?

– Медсестры в холле говорили, я слышала, – отвечает она, закусывая губы. – Ника не вернется домой, потому что умерла, да?

– Мы этого не знаем, но я не стану скрывать. Такой вариант возможен. Но нужно всегда надеяться на лучшее, поэтому твои родителя говорят, что все хорошо. Они не хотят тебя обмануть и действительно верят. Они тебя очень любят и поэтому оберегают, не хотят, чтобы ты плакала. – Вика внимательно слушает, все понимает. – Солнце, я пришел, чтобы еще раз попросить тебя о помощи. И у меня очень мало времени, и если твоя мама меня здесь застукает, мне очень сильно влетит от того громадного дядьки-следователя…

– Поэтому ты с ведром и шваброй? – спрашивает, улыбнулась. Киваю, умная девчушка, все лучше взрослых понимает. – Хорошо, я помогу. Но в следующий раз мороженка должна быть нерастаявшей! Договорились?

– Договорились, – пожимаю маленькую ручонку. Со временем я действительно не соврал, стоит только матери появиться в палате, я влип. Нужно переходить к самому важному. – Викусь, ты что-то вспомнила о том дне? Вы спустились в канализацию, так?

– Я не помню, но там плохо пахло. Очень плохо. У деда домик есть, в деревне. И у него туалет на улице, представляешь?! Такой же запах как там.

– У моей бабки был такой же туалет, всегда вонько было. Бе… – Она смеется. Дети, они такие дети, от взрослых того же самого ждут. Иногда стоит быть намного проще. – Солнце, я бы не стал просить об этом, но без тебя я совсем беспомощный котенок. Ничего не выходит, как бы ни старался. – Девчушка кивает. Догадывается, боится, но не может не помочь подруге, настоящий маленький герой растет. – Я хочу, чтобы ты постаралась вернуться в тот самый день. Тебе ничего не угрожает, и бояться совсем нечего. Мы в палате, здесь куча медсестер, врачей. Твоя мама и дяденька полицейский за дверью. Все, что ты увидишь или почувствуешь, это только воспоминания. Сделаешь для меня? Ты можешь отказаться, никто тебя за это не осудит.

– Что нужно делать? – уверенно спрашивает. Если бы сейчас рядом находились ее родители, упрятали бы меня надолго… Без права на досрочное освобождение.

– Для начала возьми меня за руку и закрой глазки. – За ладонь берет, в позу лотоса уселась. Пальчики влажные, холодные. Жутко. Самому не по себе. – Сосредоточься на запахе. Противный вонючий запах, как у деда в туалете. Сыро, темно… – сжимает руку, методика действенная. Вот только с детьми применяют с особой осторожностью, можно нанести травму. Гадом себя последним чувствую. Провернул бы я со своей дочерью такой трюк? Близко бы такого психа к своему ребенку не подпустил. – Вика, если очень страшно, ты можешь просто открыть глаза, и сразу все закончится. – Головой мотнула, готова продолжать. И откуда в этой девчушке столько силы духа? – Тебе холодно, страшно, хочешь плакать…

– Я не плакала, – отвечает. – И Ника не плакала. Сначала. Там темно и скользко, мы долго идем, я устала. А потом вода. Водопад! Я слышу водопад.

– Ты что-то видишь? – уточняю. Головой мотает. Нервничает, коготками в кожу до крови впивается. Ничего. Главное, чтобы себя не поцарапала.

– Мы останавливаемся, там тепло и сухо. Но хочется пить. А еще… Дяденька. Там был дяденька. Он ругался, громко. Папа так по телефону на своего помощника кричит. Страшно, Ника заревела, и я тоже. А потом нам дали воды, и я уснула. Больше ничего не помню.

– Я знаю, малышка, как это сложно, но, может быть, было что-то еще, до того, как ты заснула? Звуки, запахи…

– Рельсы. До того, как стало тепло, мы куда-то поднялись и шли по рельсам. А еще поезд, звук поезда.

– Ты большая умница и очень много мне рассказала. Открывай глазки. – Хватит ребенка мучить. Я уже получил все, что нужно. Она даже не представляет, как сильно помогла.

– Дядя Гриша, ты ее найдешь? – спрашивает малышка. За дверью голос Елизаветы Максимовны. Кажется, влип… Слишком долгий вышел разговор. – Это мама! Прячься под кроватью! Я ее уведу и дяденьку полицейского тоже. Он везде за нами ходит. Сможешь уйти. И, пожалуйста, найди Нику, ладно?

– Я все для этого сделаю, обещаю. Спасибо.

– Спасибо языком не полижешь, банановое, с шоколадным топингом, не забудь, – деловито отвечает, прикрывая меня одеялом, как только под кровать забрался. – Мама, мамочка! Там на улице клоун. Пойдем посмотрим, пожалуйста, пойдем посмотрим, вдруг он уйдет!

– Милая, какой клоун?

– Он детям шарики раздает. Мамочка, пойдем быстрее, а то он уйдет! Ну пожалуйста… – Готова расплакаться, ей в фильмах сниматься, талантливая актриса. – Я так давно на улице не была, ну пожалуйста, хотя бы на минуточку… Это же шарики! Пожалуйста, пожалуйста… Вдруг мы не успеем.