Чем чёрт не шутит! Том 1

– Это непременно какие-то поповские фокусы, которые мы непременно разоблачим! Сейчас идут розыски. И будь эта пропажа хоть у Бога за пазухой, или у чёрта на куличках, она будет найдена!! – заверил Феликс.

Удивившись удивлению Ильича по поводу «его» распоряжения, Феликс доложил ему о произошедшем ранним утром. До Ильича дошло, что некто, сыграв его, его же и переиграл! Вторая волна мыслей подсказала отгадку: – Ну, он ещё у меня доиграется, гад: и кошелёк, и жизнь отдаст Яшка – сволочь!!!

От этого восклицания прозрел и Дзержинский:

– Ах, так это та сволочь, что тормознула Вас в январе 19 года, и срулила на одном из Ваших «Роллс-Ройсов», оставив Вас в… на дороге! Этот кошелёк с большой буквы! Лихач стрёмный!!

– А какова его речь в подробном изложении? – поинтересовался Ильич, и, выслушав подробное содержание речи Якова, которое пять минут назад доложил Феликсу восхищённый ею начальник охраны склада, резюмировал: – Ловко оправдал нашу акцию, прохвост!! А как на его речь реагировали эти «ангелы-хранители»?

– Его речь привела их в бурный восторг и страстное воодушевление, которое продолжается и поныне!

– Вот потому-то охранники и не должны знать, что это был подставной балаган. Пусть с восторгом служат делу мировой революции. Пошли в дополнение к ним спецгруппу, и когда мошенники вновь позарятся на складское золото и драгоценные камни, то, на обратном пути, спецгруппа, без лишнего шума, должна захватить их.

– Владимир Ильич, думаю, что не лишним будет об этом балагане не знать и товарищам из ЦК и политбюро, пока этот бандит не будет пойман, дабы никто из них не посмел усомниться во всесилии карающего меча партии и надёжности её щита. А когда поймаем, можно и сообщить им об этом подлеце и его подлости, ибо свершаемая нами кара – наш самый надёжный щит от всякого рода сомнений и искушений, которые, если в души закрадутся, то на многое антипартийное станут способны побуждать! Ублюдки украли у нас золота и драгоценных камней: соборов на пять – шесть, по сравнению с общей массой золота и драгоценных камней изъятых и изымаемых нами из «Божьих дворцов», это незаметно. А если они ещё раз за золотом и каменьями туда сунутся (что, скорее всего, не произойдёт, нюхом чую: не такие они глупые звери, чтобы на ловца бежать), то у себя в застенках я их свинцом сполна нагружу, а если и не сунутся – всё равно, рано или поздно, он их догонит. Живыми ли, или мёртвыми, но всех их, даже из-под земли достану! Ни один нигде от чекистов не скроется!!

– Согласен с тобой, Феликс, в том, что незнание об этом балагане пойдёт товарищам из ЦК и политбюро только на пользу, пока «балаганная труппа» не провалилась. Но ты должен не на словах, а на деле, найти и арестовать этих наглецов! Это дело партийной, моей и чекистской чести!!! Да, здесь похищенные драгоценности не столь важны, в конце концов, церковного золота, оставшегося в наших руках, не на одно стадо золотых тельцов может хватить, а драгоценных камней осталось куда больше, чем находится в коронах ещё недобитых нами монархов. Ты чуешь, что эти звери не столь глупы, чтобы опять вернуться к складу, а моя интуиция сейчас подсказывает мне, что они достаточно умны, чтобы оставить пустым склад, и в дураках засаду!! И думаю, что истина лежит здесь не посередине, а на уровне моей интуиции. Так что, на самом деле, свози всю оставшуюся «золотую телятину» и ценные каменья в Московский Кремль, здесь легче будет обеспечить их учёт и контроль, и сподручней будет из этого сырья такого «телятю» создать, который всю мировую империалистическую стаю забодает!! – в шутливой форме приказал Ильич, и затем серьёзным тоном добавил: – Но следи, чтобы проходимцы у нас алмазный фонд, Оружейную палату и весь Гохран не спёрли!! За музеями тоже лучше приглядывай, а то за границу загнать весь этот антиквариат не успеем, как сами по миру пойдём с протянутой рукой. А это ныне недопустимо! Кровь из носу и кровь из врагов, а недопустимо! Запомни: германское золото обеспечило нашу Российскую пролетарскую революцию, а золото из России должно обеспечить мировую социалистическую революцию!! Обеспечить наш мир!!! Архиважно, также, из церкви дух вышибить, чтобы от христианской веры, в конце концов, и духа не осталось, ни надежды, ни любви!!! Как, впрочем, и от иной чуждой нашей идеологии «опиумно-сивушной» заморочки! Нужно использовать для этого все средства и силы: репрессии и воинствующий атеизм. Религию мы от государства отделили, а воинствующий атеизм есть политика нашего государства, без государственной поддержки он бессилен! Без нашей поддержки, он – чёрте что, а с поддержкой, он дьявольски силён!! Необходимо, чтобы к десятой годовщине Великого Октября, со смердящим религиозным душком прошлого удалось справиться полностью, на подконтрольной нам территории. Дабы весь мир узнал, что мы – большевики и есть истинные и непобедимые израильтяне, ибо мы всегда боролись с Боженькой, и мы его победили в России!! И он должен быть разгромлен за рубежом окончательно, как кичливый Наполеон!!! Это послужит дополнительным моральным стимулом пролетариям всех стран, как к победе в мировой пролетарской революции, так и к построению на Земле мирового коммунизма, взамен призрачного рая, или слабоумной, идиотской нирваны!!! Ведь даже наш малограмотный Будённый миллионов Будд стоит, ибо он просветлён революционным огнём и «просветил» им не один стоявший на его пути монастырь! Только тогда, когда от Божьих храмов в душах масс не останется камня на камне, только тогда будет построен прочный коммунизм! Да, так вот: наказывать тебя за нынешний промах не буду, ибо, несмотря ни на что, надеюсь, что тебе, в конце концов, удастся их поймать. Да и надеяться-то в этом деле больше не на кого, но постарайся, чтобы эта надежда не умерла вместе с тобой, а сбылась при твоей жизни! Когда же поймаешь всех этих негодяев, разрешу похвастаться перед товарищами, и сам похвалю! Желательно, конечно, чтобы ты их поймал до наступления коммунизма, ибо при коммунизме всё это драгоценное дело просто обесценится! Но если они до коммунизма у нас ещё горы этого драгоценного дерьма нахапают, то я тебя самого, батенька, с обычным дерьмом смешаю! Да, и не забудь о коммуникативных девушках из коммутаторской, ибо разговор-то наш получился «не телефонный», – напомнил Ильич.

– Не забуду! «Светлая память» им обеспечена! – с тенью чертовски чёрного юмора заверил Дзержинский.

– Ну, ладно, хватит рот разевать и уши развешивать, а то золото провороним, и камня на камне не оставят нам от драгоценностей проворные гады! Свози драгметалл и драгкамни в нашу Кремлёвскую цитадель, и лови этот оборзевший криминал! – закончил разговор Ильич.

Тем временем, грузовик с церковными ценностями выехал за пределы города и, немного проехав по лесной дороге, остановился у охотничьего домика. Ценности сгрузили в заранее подготовленный для них погреб домика. Обеспечив себе прочный фундамент, Яков и его молодцы сели за стол, и, по случаю удачного дела, крепко выпили и плотно закусили. Банда основательно залегла на золотое и каменистое дно, и «загудела» словно пчелиный улей. Так «распыляя» драгоценное дно, они и «прогудели» около двух золотых для себя годков. Но, когда уже казалось, что буря ОГПУ их миновала, пришла малява от Анны, о том, что Сарру «замели». «Замели» её в январе 1924 года, и начало года грозило стать концом жизни банды, ибо если развяжут Сарре язык, то он до банды доведёт! А навсегда укоротить ей язык банда никогда не решалась, поскольку хитра была шельма и высоко летала, могла и мёртвой отомстить: заранее, если что, наводку для ОГПУ в надёжном месте и надёжных руках оставив. Только и была надежда у банды, что все следственные органы Сарра в мудаков сведёт и ночной бабочкой от них упорхнёт.

Глава 6

Август 1922 года

В этот тёплый солнечный денёк Ильич отправился на охоту, ловко ускользнув от своей личной охраны, ибо безумно обожая охоту, он терпеть не мог, чтобы кто-то стал свидетелем его промахов в любых делах и даже развлечениях. Если же удача на охоте ему изредка улыбалась, а охотничий трофей был слишком тяжёл, то охранники, по сообщённым Ильичом координатам, находили его трофей и, торжественно, приносили в усадьбу, к ногам хозяина. Но Ильич посылал часть охраны за своим трофеем и в тех случаях, точнее говоря: закономерностях, когда его трофей был лишь на словах. И охранники, боясь гнева Ильича, за то, что не нашли якобы убитого им медведя, приносили ими убитого медведя, выдавая его за искомый трофей Ильича, а Ильич «милостиво не замечал подмены». Шкуру неубитого им медведя Ильич никогда не делил, а забирал себе целиком, как и все иные трофеи, ибо его сильной и цельной натуре любой делёж был «не по нутру», он мог пойти на делёж только под реальной угрозой потери всего. Охрана же получала от хозяйки суровое наказание за недосмотр за Ильичом: с молчаливого согласия хозяина, она посылала горе-охранников не «куда подальше», что было бы раем для них, а в места не столь отдалённые, или весьма отдалённые. Охрана заменялась часто, ибо столь же часто сбегал от своей охраны Ильич – дока в разнообразных видах надувательства даже видавших виды людей! Дабы сбежать незаметно, он не брал с собой даже верных собак.

«Практика уже многократно подтверждает, что мои побеги со всех сторон выгодней, чем „отправлять в расход“ охранников, если они станут свидетелями моих промахов – это был бы излишний расход, а точнее: не доход казне. Нет, пусть уж лучше они за свои промахи в охранной работе, поработают в концлагерях в качестве зеков, да поучатся охранной работе на примерах тамошней охраны! Пусть учатся, учатся и учатся! Даже если этим профанам потребуется век там жить и век учиться – нет проблем! Потому что долгосрочная и архинадёжная моя охрана – эта та, которая охраняет меня от неблагонадёжных масс, находящихся в местах для концентрации всей этой сволочи с гнилым интеллигентским душком и преступной малосознательностью. Ведь к стабильной безопасности мы идём самым недолгим и безопасным путём: тотальным превентивным нападением на наших реальных и потенциальных врагов – это наш лучший шаг к нашей лучшей защите, а затем следует или уничтожение врага на месте, или, что хуже для него, но лучше для нас: его дармовая работа в концлагерях. Красная Армия, военно-морской флот, ОГПУ, милиция и концлагеря свою работу знают, они – моя лучшая охрана! А „обложившей“ меня самого охраны мне не надо! Но что поделаешь, если даже лучшая моя охрана бессильна спасти меня от излишней и назойливой заботы вечно паникующей Нади! Она навязывает мне под видом личной охраны своих соглядатаев, как видно, мнит, что на охоту я хожу за деревенскими девками, или боится, что променяю её на более сексапильных, чем она, кикимор или Бабу-Ягу. Надька – безнадёжная дура, понять не может, что в памяти народной я должен оставаться безошибочным вождём, словно непромахивающийся вожак стаи! Массы должны понимать, что мои изречения об ошибках и их исправлениях относятся к ним, а я не выделяю свою гениальную исключительность из правила, лишь из скромности и необычайно требовательного к себе отношения! Свидетелей иного быть не должно, они даже более опасны для государства, чем „Свидетели Иеговы“!! Ну, да ничего! Для меня и личная охрана – не преграда! А уж о какой-либо опасности для меня в лесу и речи быть не может, ибо от своих человекообразных врагов я архизащищён, а никто другой мне и подавно не страшен, ведь нет зверя страшнее, чем человек, и нет человека могущественнее, чем Ульянов-Ленин!! В сравнении со мной, волчья стая – это зайчата лопоухие, сосунки безобидные, заячий помёт! Да и вообще: волков бояться – в лес не ходить, смерти бояться – не жить!!» – думал Ильич, проворной походкой, с ружьём на плече, шагая по чудесному подмосковному лесу. Воздух, наполненный солнечной энергией и запахом хвои, переполнял энергией Ильича, а сказочная красота окружающей природы привела его к мысли о Капри. О, Капри! О, пьянящее море у твоих берегов! Ильич, слегка захмелев от головокружительной сладости воспоминаний «давней выдержки», остановился на зелёной полянке, под раскидистой сосной. Рядом с деревом возвышалась огромная куча муравейника, и казалось, что он кипит, как Тульский самовар, работой сотен тысяч своих обитателей. Ильич, прищурившись, с интересом стал разглядывать это яркое проявление жизненной энергии. Он был политиком, а не мирмекологом, и поэтому взглянул на это явление с общественно-политической точки зрения, но под несколько иным углом, нежели Соломон в Притчах, и совсем не так пессимистично, как пророчествовал Герберт Дж. Уэллс в рассказе «Царство муравьёв».

«Вот из кого эволюция могла бы сотворить идеальное общество людей, будь она чуточку «разборчивей», – с досадой подумал Ильич, и продолжил свои рассуждения вслух перед муравьями, словно речь на митинге перед народом: – Впрочем, муравьи, как видно, более совершенная ступень эволюции в направлении организации работы сообщества, дисциплины и КПД, нежели люди! Муравьи доказали это не на словах, а на делах, а форма муравья оптимально соответствует своему внутреннему содержанию! Активная трудовая жизнь муравьёв генетически обусловлена, и служит всеобщему благу родного муравейника, его процветанию и процветанию окружающей природы. А человек, осознав необходимость, перекладывает её на шею другого человека – ещё не осознавшего необходимости, чтобы не осознавший делал всё необходимое, для удовлетворения потребностей осознавшего. Поэтому-то Спиноза и Маркс с Энгельсом называли необходимость свободой, для осознавших и познавших эту необходимость, и, можно сказать, хомутом для не осознавших. «Божественная» же свобода не для мира сего! А так как бытие определяет не только сознание, или его отсутствие, но и направление эволюционного изменения живых существ, то мы создадим для масс такие условия жизни, что их эволюционное развитие пойдёт в нужном нам направлении. Организовать массы и добиться автоматизации навыков их работы до степени организации и исполнения работы в муравейнике – вот наша наиважнейшая задача! Только такой общественный строй покажет более высокую производительность труда по сравнению с империализмом! Да будет государство-муравейник, основанный на тотальной дисциплине труда! Для достижения этой цели, мной уже было проявлено немало творческой смекалки, и затрачено много сил, и ещё немало предстоит потрудиться, прежде чем движение курсом на коммунизм примет необратимый характер. Труд же, создавший из обезьяны человека, очевидно, не был творческим, а был по обезьяньи подражательным, то есть жалкой и искажённой копией настоящего труда. Иначе говоря, искажённой копией создания идеального человека – человека коммунистической формации, описанного в трудах классиков марксизма-ленинизма! Оттого-то так много недоделок и такое обилие обезьяньих рудиментов во внешнем облике и психике человека! Марксизм-Ленинизм же – это новейшее направление эволюции человечества. Вначале, мы пролетарской революцией создали базу государства-муравейника, защитили и оградили её от напастей извне, а немного погодя, ликвидируем нэпманов и кулачество (кулачным правом сильного), как класс – последний недобитый класс не в меру «сознательных» паразитов. А затем, всепобеждающая логика развития марксистско-ленинской новейшей эволюции, из человека-обезьяны, человека-свиньи и даже «нелюди», создаст человека-муравья, по своему трудовому долгу (трудовой дисциплине) и КПД. И если, в результате новейшей нашей эволюции и социальных экспериментов, человечество и впрямь совсем превратится в рабочих муравьёв, значит облик рабочего муравья – самый идеальный облик жителя коммунизма – жителя, в котором всё прекрасно, и которого по праву можно назвать: чело века коммунизма!! Это несравненно лучше, чем перерождение человечества по пророчеству Г. Уэллса в элоев и морлоков, описанных в его фантастически популярном романе «Машина времени». Наши планы реалистичны, они не сродни мифу о том, что Зевс создал трудолюбивый народ из муравьёв! И я об заклад готов биться, что жителям города Мирмекий было столь же далеко по КПД до муравьёв, как и до научного коммунизма! А наши планы атеистичны и научны – без преувеличений и, хотя и манят, но без маниловщины!! – продолжал грезить вслух «Великий мечтатель». – А то некоторые вообразили себе жизнь сладкую и твердят: «Семья – это ячейка общества», будто это сотовая ячейка полная мёда, а они сами – только и будут летать с цветка на цветок, как пчёлы, и жрать, как трутни! Это мечты, оторванной от земной жизни, рождённой летать в несбыточных мечтаниях пархатой интеллигенции, на деле распространяющей лишь гнильцу и паразитов! А вот муравьи сами тлю и пасут, и доят, а тлетворного влияния не распространяют. Человек-муравей, это звучит гордо! Трудягу муравья воспели в крылатой басне: Эзоп, Лафонтен и Крылов!!! Но мы не будем соловья баснями кормить, а, засучив рукава, окажем всестороннюю помощь эволюции революционными метаморфозами с человечеством, дабы она не «забуксовала»! О, это будет прогресс хоть куда! А государство – что надо! Воистину, рабочие муравьи напоминают могильщиков империализма, а сам муравейник – его могилу!! А близится время, когда весь Земной шар станет могилой империализма и всеобщим муравейником!! Всемирный муравейник труда непременно будет построен, ибо из всей классификации людей, мы оставим в живых только рабочий класс – от него более короткий эволюционный путь до рабочих муравьёв. Именно рабочих муравьёв, а не муравьёв-рабовладельцев, муравьёв-паразитов, тропических муравьёв сельвы, движущихся голодными ордами, – нет, вся эта мура подлежит истреблению и будет нами истреблена как эксплуататорский класс. Конечно, можно было бы и всех людей уничтожить, чтобы они не мешали истинному челу века – рабочим муравьям жить и трудиться, но это было бы по-свински, надо предоставить, хотя бы рабочим, условия для исправления не могилой, а эволюцией! Рабочему классу не страшны никакие жертвы на этом пути, он всё преодолеет. А жертвы неизбежны, они необходимы для естественного и искусственного отбора лучших, и лучших из лучших – тех, кто достоин такой жизни в едином трудовом муравейнике! Нестрашны и необходимы жертвы и этому трудовому муравейнику – прообразу грядущего мирового, чтобы слишком жирно не было, а было всё так, что Великий Лунарий и подвластное ему общество померкли бы в сравнение с ним, как меркнет Луна при восходящем Солнце!!

Отойдя на пару шагов от муравейника, Ильич направил ружьё и, «снайперским выстрелом», поразил дробью, пусть и не львиную, но изрядную долю рабочих муравьёв.

«А ведь, пожалуй, такое идеальное государство у этих насекомых существует только потому, что их царица-матушка „зрит только в корень“ и не суёт свой нос не в свои дела!» – как вспышкой, при выстреле ружья, озарила мысль голову Ильича и тут же погасла.

Главной потребностью каждого члена коммунистического общества станет потребность в общественно полезном труде!!! Непрерывно удовлетворяя эту растущую потребность, мы добьёмся того, что других потребностей у них не останется, ибо и отдых – это переход с одного вида деятельности на другой. Питаться и размножаться они будут не Святым Духом, а Священным Духом Марксизма-Ленинизма, воплощаемого ими в продукты их трудовой деятельности. Этот Универсальный Дух будет и побуждать их к общественно полезной деятельности, и контролировать своевременность принятия пищи, подобно своевременной заправки автомобилей, и следить за исполнением всего их жизненного расписания. Такова великая сила гипнотического внушения этого Духа!!! Мировая социалистическая революция и мировая эволюция масс, вдохновляемые этим Духом, приведут нас к желанной цели!! Это так же точно, как точен мой выстрел!! – словно дробью, «пальнул» словами Ильич, удовлетворённый метким попаданием в муравейник из тульского ружья и тем, что одним выстрелом удалось поразить столько движущихся мишеней, да ещё с расстояния, с которого они кажутся не больше блохи подкованной Левшой. Ильич перезарядил ружьё, и смело вошёл в чащу леса, напевая немудреный куплет: «Эх, мутация, нужна мутация, нужна мутация – для мудаков!» В след ему, из дыры муравейника, как из жерла пробуждающегося вулкана, повалил дым, но запах разгорающегося пожара подействовал на Ильича ещё более возбуждающе, чем аромат леса. Горячее желание охоты, отнюдь не за грибами, буквально распалило Ильича, и он, как матёрый хищник, взял верный след.

«Первобытный инстинкт охотника меня не подвёл, а вывел на крупную цель!!» – чуть было не закричал от радости Ильич, когда послышался треск веток, и метрах в двадцати от него, из речной ложбины показался старый, толстый, грязный кабан. «Теперь бить без промаха на убой!!» – отдал сам себе мысленный приказ Ильич. Сдерживая порывы возбуждённого дыхания, прицелился и, подряд из двух стволов, выпалил по кабану. Две пули, сдуру, угодили в задницу кабану. Кабан, истошно завизжав, бросился, напролом, в лесные дебри. Подбежав к месту его старта, Ильич увидел яркий кровавый след, оставляемый раненым животным. Стремительной летящей походкой, Ильич стал преследовать свою недобитую жертву. Пройдя около часа по кровавому следу, словно по скоростному шоссе, он вышел на большой луг с копной соломы на краю. Сразу за лугом простиралось вдаль скошенное поле, а сбоку от поля, виднелась кособокая деревушка. В густой траве кровавый след плохо просматривался, и Ильич принялся петлять по лугу, пристально вглядываясь в траву-мураву, принюхиваясь к искомым следам, и прислушиваясь к дальним шорохам, с обострённым вниманием русской борзой.

– Ты погляди, какая свинья! Хряк паршивый!! – неожиданно услышал он визгливый старушечий крик.

Из-за копны соломы вышла старая, словно живущая со времён царя Гороха, крестьянка в цветастом платке, алом сарафане, в белый горошек, и с граблями в руках.

– Где?! Где хряк?! – воскликнул Ильич, лихорадочно перезаряжая ружьё и быстро вращая головой.

– Да ты же хряк и есть! Чтоб глаза твои бесстыжие повылазили! Куды ты, боров, прёшь?! Всю траву у меня вытоптал окаянный!! Мало того, что большевики – зараза этакая, весь хлебушек отобрали, так теперь и травы нема!!

Ильич побледнел, снял с головы кепку и рукавом куртки стёр с лысины капли пота.

– На башке у тебя пустырь, знать и в башке пусто, вот потому-то ты здесь пустырь и вытоптал! – продолжала браниться старуха.

– Сволочь мелкобуржуазная!! – хрипло прокричал, словно вороном прокаркал, Ильич. – Стрелять и перестрелять всех вас надо!!

Он хотел ещё крепче обосновать свою мысль, но старуха, не слушая его и потрясая граблями, прокричала: – Погоди, гад, вот позову мужиков, они тебя навеки утихомирят!!

Ильич похолодел от ужаса, оглянулся по сторонам и, вскинув ружьё, грохнул из правого ствола, словно совершая правое дело, в алый сарафан, в белый горошек. Старуха, охнув, повалилась боком в копну, а горошек её сарафана стал исчезать на глазах, окрашиваясь алой кровью, и, вскоре, весь сарафан приобрёл цвет нынешнего государственного стяга. Ильич, ещё раз оглядевшись, извлёк из своего кармана коробок со спичками и, дрожащими руками, стал поджигать копну. Сухую солому охватило пламя, а Ильич, изредка оглядываясь, поспешил скрыться в чаще леса. Неожиданно, он увидел продолжение, потерянного было, следа кабана. День ещё только разгорался, и, поэтому, удостоверившись, что кровь на земле – это кровавое продолжение его пути-погони, Ильич, с увлечением, продолжил шагать по кровавому следу. Шагал он под «барабанную дробь» отнюдь не «стукачей», а «кузнецов своего счастья» – Больших пёстрых дятлов.

Лишь к обеду, свято им чтимому, счастливый охотник возвратился в усадьбу, принеся на своём охотничьем ремне двух отупевших от жира тетеревов, и успокоил Надю:

– Великий вождь мирового пролетариата нигде и никогда не заплутает, а достигнет поставленных целей живым и невредимым!!!

Глава 7

Август 1922 года

В кабинет тихо проскользнула ближайший секретарь Ильича – Лидия Фотиева.

– Владимир Ильич, – раздался её вкрадчиво-лебезящий голосок, – к Вам пришёл посетитель. Товарищ прибыл из Германии, и утверждает, что Вы с ним хорошо знакомы.

Фотиева протянула визитку гостя. Ильич мельком взглянул на фамилию посетителя и оживился:

– Срочно пригласите его войти!!

Через минуту, в кабинет вошёл молодой, тридцати с небольшим лет, мужчина, одетый в серый, мышиного цвета, поношенный костюм. Вошедший был среднего роста, спортивного телосложения, с энергичным блеском глаз на эмоционально-подвижном лице. Тёмно-русые волосы аккуратно подстрижены, косая чёлка скрыла левую половину лба. А над верхней губой рта – эротического вида усики, напоминающие кустик волос над большими половыми губами половозрелой девушки. Быстро пройдя кабинет и приблизившись к Ильичу, мужчина протянул руку. Взгляд его бесцветных глаз выражал немое восхищение.

– Рад нашей встрече, Адольф! Какие новости Вы привезли мне из Германии, батенька? – улыбаясь, спросил Ильич, крепко пожимая протянутую руку.

– Хайль Ленин!!! – выкрикнул Адольф, справившись, наконец-то, с горловой спазмой, вызванной сильным эмоциональным возбуждением от встречи со своим кумиром. – Я прибыл к Вам как к фюреру немецкого рабочего класса, геноссе Ленин!! Я прибыл к Вам за советами и приказами к действию! Я гарантирую их неукоснительное исполнение в Германии!! Ибо Вы – вдохновитель и гарант всех наших побед!!!