Таосский шум

– Оказывается, отсюда видно мой дом, – заметил Душе. – Не так уж и далеко, можно пешком дойти. Но у меня новая красавица, грех на ней не прокатиться в жару. Слышишь, Шемтелен, если увидишь номер со всеми шестерками, то беги – это я еду!

– Как скажешь, – огрызнулся хозяин квартиры. – Интересно, что из отцовского имущества тебе пришлось продать, чтобы купить себе машину?

– Увы, мой отец больше ничем не владеет.

– Потому что ты почти все продал или потерял.

– Перед тем, как ты влез со своими комментариями, я хотел сказать, что вон там в детстве жил Таос со своими родителями, – Душе прислонил указательный палец к стеклу, замер на несколько мгновений, и со скрипом перевел палец в другое место. – А здесь, через перекрёсток от них, жили мы. Почти соседи. Но Таос был чужим, не из нашей компании. Да он к нам и не стремился – шлялся себе по улицам в поисках своей бабки. Или сидел около магазина на углу. Мы, бывало, отбирали у Таоса деньги. Но, надо отдать ему должное, сам он никогда ничего не протягивал, приходилось доставать прямо из кармана. Наверное, это нас и злило. Мальчишки и мужчины азартны. Нам не дают покоя те, кто нам не сдаётся – соперники, женщины.

– А зачем женщинам сдаваться? – удивился Альгобар.

– Подрастёшь – поймёшь, когда тебя впервые отошьют, – улыбнулся Душе. – Таос посылал нас к чёрту. Я ведь учился в вашей школе, но на несколько классов старше Таоса. Даже обидно, что меня не выбрали предметом задания! Шемтелен, а тебя кто-нибудь ищет?

– Кроме вас – никто.

– А тебя, Сальвадор?

– А я ещё пока ничего не натворил.

– Понимаю тебя, – с едва слышной насмешкой произнес Душе. – Так вот, мы с друзьями были о себе высокого мнения и творили, что хотели. А тут какой-то сопляк при всех смотрит мне в глаза и не боится. Да ещё рот открывает. Помню, в первый раз я не знал, что делать!

– И что сделали? – спросил Младший, хотя догадывался об ответе.

– Дал подзатыльник и забрал пару монет, – смущенно пожал плечами Душе, удивив собеседников. – Мне было лет двенадцать, что ли. Мы до конца школьного года донимали Таоса, в основном за то, что он играл в школьных спектаклях.

– Вы ходили на школьные спектакли? – с сомнением спросил Младший.

– Нет, конечно, – фыркнул Душе, – но я знал, что Таос в них участвует. Мы обступали его кругом и толкали друг на друга, а он в ответ бросался на нас с кулаками. Это нас веселило. А ещё Таос никогда никому не жаловался. Поэтому мы считали его трусом. Таоса считали трусом! Да уж. Но иногда мы могли вместе и посидеть на скамейке или мяч побросать. Он неплохо играет. Даже лучше меня. И это тоже меня бесило. И вот так мы прожили год, ненавидя и плюя друг на друга.

– Уж Таосу точно на тебя плевать, – не удержался Шемтелен. – До сих пор.

– Старик, – раздраженно ответил Душе, – тебе лучше в это не лезть. Однажды во время игры я толкнул Таоса на асфальт. Он знатно ободрал себе руки. Вскочил злой и бросил в меня мяч. Закончилось всё тем, что мои друзья держали Таоса, а я швырял и пинал мяч уже в него. Думаю, это было очень больно. Вам же, наверное, прилетало хоть раз в жизни мячом в лицо?

– Бывало, – потер щёки Альгобар.

– Значит, понимаете, – сказал Душе. – Я вам всё это рассказываю для вашего задания, чтобы вы и моих ошибок не повторяли.

– Хорошо, – ответил Младший.

– После этого Таос занялся боксом, и мало-помалу мы от него отстали, – продолжил Душе. – Мои парни и сейчас не хотят с ним связываться. Даже если взять с собой оружие, Таос всё равно всадит тебе кулаком в глаз. Он и за брата своего мог постоять, когда требовалось. Правда, Сальвадор?

Только сейчас все заметили, что Сальвадор сидит прямо в дверном проеме и задумчиво потирает нашитый на штанах логотип. Лицо мужчины стало серьезным, а взгляд провалился глубоко в мысли.

– Делает вид, что не слышит, – смял Душе лежащий на столе лист бумаги и швырнул его в приятеля. – Поговоришь с нами? Брат за тебя заступался? У тебя вроде глаза нет, а не уха.

– Было дело, – монотонным голосом ответил Сальвадор и вновь погрузился в себя.

– Мой отец, царствие ему небесное, – продолжал Душе, – про Таоса говорил, что он сам себе банда, и неплохо было бы мне у него поучиться. Мол, какой смысл пугать вдвоём того, кому всё равно не страшно. Мой отец знал толк в людях.

– А давно вы Таоса видели? – решился на вопрос Младший.

– Давно и тут, собственно, в чём вся соль, – усмехнулся Душе, – дело в том, что мы тоже ищем Таоса.

– Зачем? – поднял брови Альгобар.

– Он мне кое-что должен со своим другом, – показал Душе на Шемтелена.

– Угнанную машину и деньги, – шепнул Младший другу.

– И это только часть их, так сказать, счета, – вступил в разговор Сальвадор. – За угон мы могли бы наказать и Шемтелена, но есть дело, за которое должен ответить Таос.

– Я расскажу, – остановил приятеля жестом Душе. – Тут нет ничего секретного. Не так давно я на своей машине сбил одного парнишку. Впервые в жизни такое произошло, до этого со мной даже мелких аварий не случалось. Я не сбежал, вызвал скорую, но парнишка всё равно умер. Вроде как он сильно головой ударился об асфальт, когда упал. Меня, как полагается, арестовали, допросили, но ограничились тем, что обязали выплатить компенсацию семье, и оставили на свободе, так как свидетель показал, что парнишка перебегал на красный.

– Этот свидетель сидит сейчас в этой комнате, – съязвил Шемтелен. – Видать, в суде у свидетелей зрение не проверяют.

– Я тебя убью! – вскочил на ноги Сальвадор и широким шагом направился в сторону хозяина квартиры.

– Давай-давай, – принял боксерскую стойку Шемтелен, – меня Таос научил паре приёмов, всё хотел на ком-нибудь опробовать, да случая не предоставлялось.

Услышав имя брата, Сальвадор остановился, пренебрежительно махнул рукой, скривил лицо, будто боясь замараться, и вернулся на своё место в дверном проёме.

– Да, один из вас однажды возьмется за нож, – уверенно произнёс Душе. – А что касается свидетеля – неважно, кто он! Суд сам решал, кому верить! И он решил меня отпустить на все четыре стороны. Проблема была и остается в том, что Таос знал этого парнишку по боксёрскому клубу. Даже тренировал его. Пару месяцев после происшествия ничего не происходило, я спокойно жил, поменял на машине мятые детали. Даже встретил Таоса, так он поздоровался как ни в чём не бывало, спросил как дела. В общем, беды-то ничего не предвещало. Да и теплеть начинало, я в работу ударился – у меня ведь были грузовики.

– Ты? В работу? – негромко усмехнулся Шемтелен. – На папиных машинах?

– Я тебе язык отрежу, – пригрозил Душе. – Машины, действительно, достались от отца. Он покупал их в течение всей жизни. Собрал шесть хороших машин, которые всю семью кормили. Он передал их мне незадолго до смерти. В шутку советовал не нарваться на кого-то вроде Таоса, чтобы не потерять всё.

– Таос их угнал? – попытался угадать Альгобар.

– Нет, – покачал головой Душе. – Ворованные грузовые машины никуда не пристроишь. Это тебе не велосипед. Таос сжёг их. Сначала одну, потом ещё две, и снова одну. Две оставшихся я продал. Решил, что лучше вложиться в другое дело, чем остаться ни с чем. Я помню, что была уже ночь, когда я вернулся домой. Устал как собака и забыл вырученные деньги в машине. А утром машины около дома уже не было.

– А почему вы думаете, что это сделал Таос? – спросил Младший.

– Потому что вот этот гений решил мою машину продать спустя пару недель после угона, – разочаровано посмотрел Душе на Шемтелена. – Видимо, найденные деньги он уже успел потратить за это время.

– Там не было денег, – возразил Шемтелен.

– Значит, вы их просто не нашли, – горестно произнёс Душе.

– И машины я не сжигал.

– В этом я даже не сомневаюсь, – усмехнулся Душе, – тебе бы смелости не хватило. Но угнать мою машину ты помог. Таос же боксёр, а не механик – он бы не смог открыть и завести автомобиль без ключей, а вот старина Шемтелен в этом мастер, чего он, на своё счастье, после долгих уговоров не стал отрицать и сказал, где стоит машина. Только вот Таос, видимо, тоже прослышал, что его так называемый друг продат угнанную машину, и переставил её в другое место. А облазить все подворотни в Либертаде невозможно, может, и её уже сожгли. Поэтому теперь Шемтелен должен мне или Таоса или деньги.

– Я не знаю, где Таос, – протянул Шемтелен.

– Тогда у тебя нет выбора, – жестко отчеканил каждое слово Душе. – Да и мне проще, чтобы ты откупился. Мстить с умом людям – дело хлопотное. Я обращался к разным знакомым, и никто не захотел не то, что навредить Таосу, а даже его искать. Кто из уважения, кто из осторожности. Один из видных людей отказался, не желая, чтобы у него дом сгорел. Да и мне было жаль, что Таос так со мной поступил! Хотя я прекрасно знаю, что он ничего не забывает и не прощает. В детстве мы его отлупили, и он обещал отомстить. А я в ответ пообещал сжечь всё, что у него есть. Это, конечно, были глупые подростковые угрозы. Но Таос их запомнил. Так что, прав был мой отец – плевать Таос на всех хотел. Если бросить ему вызов, будьте уверены, что он на него ответит.

– А вашим друзьям, которые его держали, он тоже отомстил? – спросил Альгобар.

– Насколько я знаю – нет, – неуверенно произнес Душе. – Один их них закончил в тюрьме на пожизненном, а второй – на мусорной свалке с ножом в груди и отрезанными пальцами на одной руке. Но, что-то мне подсказывает, что Таос тут ни при чём.

– Он бы не смог убить? – с надеждой в голосе спросил Младший.

– Я бы не стал утверждать, что Таос чего-то бы не смог сделать, – ответил Душе. – А если ещё не сделал, то, видимо, просто не было необходимости. На самом деле, он этим парням пообещал отрезать руки за то, что держали его. Не исключено, что тот на пожизненном ещё легко отделался. Но всё равно сложно поверить, что месть можно вынашивать так долго. Мы ведь после той драки на площадке отстали от него, и за несколько лет даже словом не перекинулись. Потом как-то привёл я сына на бокс. А Таос там лупит грушу со злостью всего мира в глазах. Возмужавший, видно, что в хорошей форме. Но я бы ему спуска не дал в случае чего, хоть со мной и сын был. Но когда Таос увидел меня, то снял перчатки и подошёл поздороваться. Спросил сколько лет сыну. Я ответил, что десять, а Таос отвёл нас к тренеру и подсказал, где и какую экипировку купить. А потом просто пожелал удачи, сыну сказал, чтобы тот был упорным, и вернулся к груше. Ни претензий, ни обид – ничего. И вот мы снова пересеклись.

Душе засунул руки в карманы и принялся ходить вдоль окна. Всё складывалось не так, как он хотел, не так, как хотел бы его отец. Детей, продолжающих дело родителей, всегда судят строже остальных. При твоём отце бы такого не случилось. Твоя мать бы не допустила этого. А тут и правда есть, за что корить себя. Машины потеряны, деньги тоже, и никто за это не ответил. Душе подумал, а что бы сделал сейчас его отец – жёсткий, временами жестокий. Уж точно не стал бы просто пугать человека, признавшегося в воровстве, больше месяца. Иначе вокруг будет очень много честных, но делу это не поможет, если при этом они будут красть из твоего кармана.

– Телефон работает? – показал Душе на старый черный аппарат на столе.

– Работает, – ответил Шемтелен.

– До кухни дотянется? А то надо обсудить личные дела.

– Попробуй.

Душе поднял телефон и, перешагнув через сидящего на полу Сальвадора, потащил аппарат по коридору, пока провод не натянулся как струна.

– Всё там? – крикнул Душе.

– Всё! – прокричал в ответ Шемтелен.

– Совсем никак больше?

– Совсем! Провод как струна уже!

– Тогда, сделай телевизор погромче! – скорее приказал, чем попросил Душе и со скрипом закрыл дверь в дальней комнате.

Шемтелен надавил на кнопку на пульте, и голос новостного диктора с ухоженным лицом усилился.

– В мире происходит чёрт знает что, – задумчиво проговорил Шемтелен, слушая сводку новостей. – Распадаются целые страны. Люди кругом принялись отстаивать свои права. У детей появилась куча кумиров – дерзких тощих девушек и прилизанных плохих парней с тонкой душевной организацией. В моей молодости такого не было или просто я забыл? Эй, Сальвадор, что скажешь – похожа была наша первая четверть жизни на нынешние дни? Ты что-то совсем притих, возьми себе пиво в холодильнике, не стесняйся. Мы тут уже все свои.

– Нет, не хочу, – отказался от предложения Сальвадор. – А насчет кумиров согласен. Мы как-то больше на тех смотрели, кто в округе живёт в таких же домах, как у нас самих. Вон, ребята с мячом сидят. Сейчас все носятся с этими спортивными командами, готовы их на руках носить, а мы в детстве считали, что это они нам должны, а не мы им. Мы ходим на стадион на последние деньги, мы называемся их именами на площадке, мы вешаем дома плакаты с их фотографиями. Не можете ни черта выиграть? Валите из города! Вы нам должны победу.

– Всё так, всё так, – подтвердил Шемтелен. – Хотя ваш спорт меня достал.

– Это потому, что у тебя по две левых руки и ноги, – засмеялся Сальвадор. – Если в команде Шемтелен, то ловить нечего, все это знали. Как, собственно, и нашему городу. Толку-то, что народу много живет, нормальной команды уже давно нет.

– Мы вышли в финал в этом году, – развёл руками Альгобар.

– Серьезно? – удивился Сальвадор. – Во дела! Но игроки отдалились от простых людей, я больше за них не переживаю. Они стали чужими, как будто с другой планеты. Вы вот знали, что сразу двое парней из нашей школы попали в лигу?

– Я не знал, – пришло время Младшему удивляться. – Давно?

– Лет двадцать пять назад, – прикинул Сальвадор. – Я примерно вашего возраста был или даже чуть младше. Эти двое были, конечно, на вторых ролях, но они выходили с лучшими. Им дали шанс. Шанс тоже нужно заслужить. Да и помимо них на улице было полно достойных ребят. Вот сейчас есть у вас местные звёзды?

– Наверное, нет, – задумался Младший.

– Я – главная звезда! – воскликнул Альгобар.

– Ты сначала до сетки допрыгни, – засмеялся Сальвадор. – У нас вот был Тсой. Все хотели играть как он. Носить сумку как он. Говорить как он.

– Это его отец тренирует детей? – засомневался Альгобар.

– Это он сам тренирует детей, – усмехнулся Сальвадор. – Да, время быстро пролетело. Он ведь даже постарше Таоса. А кажется, что всё ещё впереди. Но Тсой был крутым. Это сейчас у вас площадки на каждом углу. А в наше время была одна на весь район, да и та всё время занята. А Тсой хотел играть. И пока остальные ругались из-за очередности, он собрал несколько человек, и отвёл их на заросшую травой площадку.

– Они её расчистили? – предположил Альгобар.

– Ты недооцениваешь Тсоя! – с поддельным возмущением воскликнул Сальвадор. – Они взяли и выкопали одну стойку вместе с кольцом. И за полдня дотащили её до автомойки возле супермаркета, знаете такую?

– Да, там напротив автомойки площадка, мы на ней часто играем, – ответил Младший.

– Теперь знайте, что вы играете на площадке Тсоя, – поучительно произнес Сальвадор. – Эти копатели пристроили стойку на новом месте, сами залили её цементом. А Тсой нарисовал всю разметку, сделал новый щит, даже сплёл сетку из металлических цепей. Да, были же дни. Не знаю, что там сейчас осталось.

– Сетка ещё висит, – вспомнил Альгобар.

– Вряд ли это та же, – покачал головой Сальвадор. – Видимо, кто-то приглядывает. Но, не думаю, что сам Тсой. У него трое детей своих и ещё полсотни чужих. Но он молодец. Пока одни мечтали попасть в лигу, не желая даже потратиться на мяч, а потом, разочаровавшись, разбредались по городу, в поисках денег, он занимался своим делом, которое любит. Сделал площадку, ухаживал за ней, а потом собрал детскую команду и обыграл с ней всех в городе. После этого его и позвали тренером.

– Я тоже сделаю площадку, когда вырасту, – решил Альгобар.

– А тебе сколько лет? – поинтересовался Шемтелен, отвлекшись от экрана.

– Четырнадцать, – ответил Альгобар.

– Уже вырос, – хмыкнул Шемтелен и вновь уставился в телевизор.

– Года три у тебя в запасе есть, – произнес Сальвадор. – Но Тсой ещё учился в школе, когда отправился выкапывать стойку с кольцом. Чёрт, мы так рады были! Площадка рядом с домом! Но в том же году я потерял глаз и поиграть там по-человечески мне так и не довелось.

– Почему? – поинтересовался Младший.

– Потому что я вижу только половину площадки, – попытался скрыть грусть за улыбкой и неловким смехом Сальвадор. – Тут и самому неудобно, да и другие не хотели брать в команду. Меня принимали, только если я приходил с Таосом.

– Он хорошо играет? – спросил Альгобар.

– Для улицы играл вполне неплохо, – признал Сальвадор. – Но дело не только в этом – Таос ещё и был среди тех, кто делал площадку. Ему не могли отказать.

– Эй! – воскликнул Шемтелен. – Ты про меня забыл! Я тоже таскался за этой грудой металла!

– Да плевать ты хотел на эту груду металла! – хлопнул ладонью по полу Сальвадор. – Тебе просто хотелось приключений найти.

– Это так, – не стал спорить Шемтелен и поднял указательный палец. – Ну-ка, тихо, Душе совсем пропал, он там живой?

Все замолчали и прислушались. Сквозь шум телевизора раздавалась негромкая прерывистая речь.

– Живой, – зевнул Сальвадор, сидевший ближе всех к Душе.

– А вы давно встречались с Таосом? – воспользовавшись паузой, спросил Младший.

– Ещё до тюрьмы, – равнодушно ответил Сальвадор. Он вдруг потерял добродушный, подогретый приятными воспоминаниями вид и вновь стал тем замкнутым, высокомерным, бросающимся пустыми угрозами мужчиной, вошедшим недавно в эту квартиру.

– Он что, вас не навещал? – удивился Альгобар.

– Приходил пару раз, но меня не было дома, – ехидно отозвался Сальвадор.

Все замолчали и сделали вид, будто смотрят на экран телевизора. Младший и Альгобар опасались дальше задавать вопросы явно потерявшему расположение духа Сальвадору, который сидел на полу, скривив рот, демонстрируя нежелание что-либо произносить. И только Шемтелен, выждав пару минут, спросил, понизив голос и кивнув в направлении комнаты, в которую отправился Душе:

– Эй, Сальвадор, зачем тебе всё это?

– Что – это?

– Такая жизнь. Мечешься, суетишься. Ты ведь был славным парнем.

– Ты что-то против меня сейчас имеешь? – вновь вспылил Сальвадор, но слова его уже не несли той злобы, что раньше.

– Да угомонись ты, – ничуть не испугался Шемтелен. – Я же про то и говорю, что от тебя лишнего шума много.

– А я должен молча прозябать не пойми где, как Таос? Шага от него не отходить? Чтобы люди думали, что я сам даже дорогу не смогу перейти? Ну да, глаз-то ведь один! Ко мне в детстве многие даже обращались не по имени, а как к брату Таоса. Так и говорили: «Я беру в команду брата Таоса». А у меня есть имя! Я что, должен был всю жизнь ходить по пятам за братом?

– Нет, можешь ходить по пятам за Душе, – пожал плечами Шемтелен.

– Я сам по себе, – процедил сквозь зубы Сальвадор.

– Посмотрим. Но на Таоса ты зря зуб точишь – брат о тебе заботился тогда и сейчас бы помог.

– Не нужна мне помощь, – с отвращением ответил Сальвадор. – И заботиться надо было, когда я глаз потерял. Встал бы на моё место, а я бы пошел вместо него с этим Фекво дальше. Сейчас бы посмотрели, кто у нас чей брат.

– То есть лучше бы у Таоса один глаз остался? – с каким-то разочарованием спросил Шемтелен.

– Я не знаю, что лучше, – вдруг опустил голосу Сальвадор. – Лучше бы мы вообще в то утро дома сидели. Может, и жизнь бы иначе сложилась. И я бы остался, как ты сказал, славным парнем. А ещё лучше, если бы ты тогда не надумал стену изрисовать или не сбежал! Не пришлось бы нам двоим за тебя отдуваться. Но теперь уже как есть. Хотя, соглашусь, что Таос бы от меня и сейчас не отвернулся. Это не в его характере. Помню, он остался последним, кто был готов ухаживать за нашей бабушкой. У неё были проблемы с памятью.

– Да, мы знаем, – кивнул Альгобар. – Так же, как сейчас у вашей мамы.

– У мамы? – обреченно поднял брови и открыл рот Сальвадор. – Что ты несёшь? Откуда ты знаешь?

– Мы же весь день ищем Таоса, – ответил за друга Младший, – и заходили к вашим родителям.

– И мама ничего не помнит?

– Что-то помнит, – попытался воскресить в памяти рассказы женщины Младший. – Ну, там, про фотографию с подписью.

– Да, это её любимая история, – вдруг улыбнулся Сальвадор. – У бабушки было так же – она сначала перестала запоминать новое, а потом постепенно начала забывать и старое. Значит, мама тоже всё забудет.

– Может, не всё, – попытался ободрить мужчину Альгобар.

– Да нет, – вновь скривил рот и обхватил голову Сальвадор, – может, это и к лучшему. У неё в жизни было мало радости.

– Эй, Сальвадор! – раздался голос из глубины квартиры. – Надо поговорить!

– Наконец-то, – взглянул Шемтелен на пустое запястье, будто чтобы узнать время.

Сальвадор нехотя поднялся на ноги и скрылся в коридоре. Уже знакомо вдалеке проскрипела дверь.

– Немного жалко его, – прошептал Альгобар, когда Сальвадор скрылся из виду.

– Чего? – нахмурился Шемтелен. – Даже не думай жалеть всяких уродов. Они тебе на шею быстро сядут. На чужой жалости можно далеко уехать. Вы, кстати, валите домой, пока шанс есть.

Младший и Альгобар переглянулись, безмолвно советуясь. Воздух в квартире был тяжёлый и душный, и, имейся на подоконнике хоть один цветок, он бы непременно пожелтел и увял. Даже прошедший полдень, нещадно поливший город растопленным палящим солнцем, был свежее этих нескольких квадратных метров, недовольных присутствием слишком большого числа людей. Но детское любопытство пересилило все страхи и неудобства, и Младший произнёс:

– Мы ещё побудем – про Таоса мы же так ничего и не узнали. Может, эти двое всё-таки что-то расскажут.

Шемтелен выдержал паузу, будто ожидая более весомых объяснений, и обратился к мальчишкам:

– А кто вам дал задание в школе?

– Старик Треви, – назвал Альгобар первого учителя, пришедшего в голову.

– Это странно, – нахмурился Шемтелен. – Видимо, старик совсем выжил из ума. Вам следует вернуться к нему и спросить его самого – а где же Таос?

– Откуда он знает? – удивился Младший.

– Может, и не знает, но в последний раз, когда я встречал Таоса, он снимал комнату в подвале у Старика Треви, – пояснил Шемтелен. – Можно даже сказать, что весь подвал. Так что стоит попытать счастья. Я не стал сразу рассказывать, потому что думал, что ты, парень, просто уйдёшь ни с чем. Да и мало ли, кто тебя подослал. Это только с виду я сначала говорю, а потом думаю. А на самом деле я всё просчитываю.

Шемтелен постучал себя указательным пальцем по голове, пультом выключил звук на телевизоре и прислушался. Из коридора не доносилось ни слова, и хозяин квартиры разочарованно опустил пульт на пол, вернув голоса мелькающим на экране людям.

– Похоже, эти двое что-то задумали, – недовольно сказал Шемтелен, будто человек, которого рано утром поднимают с постели. – Вряд ли стоит ждать приятного сюрприза. Вам двоим лучше найти Таоса и передать ему, чтобы не высовывался. Только этим – ни слова.

– А вы куда? – забеспокоился о собеседнике Младший.

– А я, если переживу сегодняшний вечер, – потянулся в кресле Шемтелен, – свалю, куда подальше. Хватит с меня этой последней квартиры в доме.

– Может, вам сейчас уйти? – предложил Альгобар. – Мы им скажем, что вы скоро вернётесь.

– Сбежать из собственного дома? – воспротивился Шемтелен. – Нет, такого обо мне на улице не расскажут. Да и тут неплохо. Хороший вид из окна, тихие соседи, наверху вообще только голуби. К ним кто-то приходит иногда, но они мне не мешают. Никогда не хотел, чтобы у меня над головой были люди. Больше для спокойной жизни ничего и не требуется. Только слишком уж много здесь стало появляться гостей в последнее время. Хотя, вам двоим я даже рад, вы правильные парни. А в остальном собирается разный сброд. Некоторые после себя ещё и мусор оставляют. Как будто я уборщик какой-то! Правда, а что плохого в том, чтобы быть уборщиком? Но тогда платите мне за это! Открою вам секрет – в детстве я мечтал жить в Южной Америке. Там люди…

Чем, по мнению Шемтелена, занимаются жители Южной Америки ребята так и не узнали, потому что в дверях появились Душе с телефоном в руках и Сальвадор, тут же занявший своё место в проеме.

– Мы закончили, – едко объявил Душе и вернул аппарат на место. – Трубка потрескивает, купил бы новый.

– Это ты сломал, даже мои девушки не висят столько на телефоне, – не полез за словом в карман Шемтелен.

– Не переживай, если придёт большой счет – вычтем его из твоего долга, – ухмыльнулся Душе. – А что, никто тут не пытался сбежать?

Мальчишки отрицательно мотнули головами, а Шемтелен демонстративно сполз ниже в кресле, показывая, что и не собирается вставать.

– Я убавлю? – подошёл Душе к телевизору и принялся искать нужную кнопку под экраном.

– Лучше не трогай мой телик! – предостерёг Шемтелен, поднял с пола пульт и убавил звук.