скачать книгу бесплатно
Единственное, что тогда умел Триан и остальные курсанты, – это простейшее заклинание упокоения, которое они тренировали на обычных лабораторных скелетах, то поднимая, то обратно укладывая их магией на земляной пол подвала. Ещё из вооружения у первокурсников были тяжелые, зачарованные на нежить мечи, которые они получили перед самой высадкой. И когда четверка юнцов браво зашагала по болоту, следуя за маячившей невдалеке спиной Дамира, курсантам показалось, что они попали в ад.
Некротические и стихийные твари болот реагировали на страх необученных магов, как на приманку, и тянулись к ним костяными руками из каждого омута. Вцеплялись в ноги, тянули с тропы в сторону.
А с того момента, как группа вышла на болото, в некроманта-третьекурсника будто Вартэль вселился. Он начал неотвязно бесить Триана и его товарищей, всячески упражняясь в остроумии насчет их техники боя, сдержанности и хладнокровия. Не упускал случая издевательски восхищенно поцокать языком при каждом удачном выпаде курсанта, тем самым отравляя радость победы. А потом вообще превратился в придворного повесу, обращаясь с подчиненными подчеркнуто галантно, словно с впечатлительными дамочками, глумясь и притворно охая каждый раз, когда какой-нибудь удачливой твари удавалось стянуть неудачника с тропы. Подавая руку, этот гад сочувственно осведомлялся, не замочил ли несчастный своей прически и не обронил ли меч.
Благодаря одному этому, красным от гнева первокурсникам даже не приходило в голову бояться или унывать.
Черные стриги ? мутировавшая нежить древних магических войн ? безмозглые, безобразные, но титанически сильные твари, с торсом человека, с ногами и брюхом гигантской водомерки выпрыгивали на тропу и кидались на них, норовя разорвать и сожрать. Но курсанты всё шли и шли, упрямо расчленяя этих монстров. Они смогли неплохо сработаться тогда. Догадались, что их простое заклятие упокоения, которое в одиночном исполнение не производило на стриг ровно никакого впечатления, можно запускать всем вместе. Но даже в этом случае оно лишь дезориентировало некротварей.
Однако выигранного у чудовища времени им обычно хватало, чтобы подобраться поближе и одну за другой совместными усилиями отрубить ему конечности. Злые, измазанные болотной мерзостью, они упрямо прорубали дорогу, следуя за Дамиром. А он всё время держался впереди. Редко когда возвращался к ним и помогал прикончить особо живучих пауков. И в отличие от первокурсников, он всегда использовал заклинания. То обращался к энергии стихий, запуская яростные языки пламени, то выдавал массовое упокоение по площадям, то замораживал воду, и тогда сквозь толстый слой льда курсанты видели огромные глаза вмерзших в него тварей, так и не преодолевших эту преграду.
У Триана было чувство, что Дамир всю дорогу раскладывает пасьянс или находится в трансе, настолько отрешенным и спокойным был его взгляд и точными движения. Он просто подбирал наиболее эффективное заклинание к каждой конкретной ситуации. И только недовольно морщился всякий раз, когда приходилось перерасходовать энергию и его бой переставал походить на завораживающий танец из магических вихрей с разноцветными искрами.
Справедливости ради стоит отметить, что такие моменты случались обычно у него тогда, когда кто-то из первокурсников умудрялся споткнуться или подставиться. В этом случае он неизменно успевал в последний момент и вставал между болотной тварью и курсантом. До сих пор перед глазами Триана иногда возникало то зловонное болото, в которое погружался огромный костяной лич[17 - Лич – маг-некромант, ставший нежитью, по одним версиям – после смерти, по другим – вместо смерти. Лича очень трудно уничтожить, потому что после того, как будет разрушена его физическая сущность, он может возродиться. Они не чувствуют боли и эмоций.], упокоенный Дамиром. За минуту до этого монстр стремительно атаковал Триана и едва не оторвал ему руку.
Он тогда ещё долго сидел, опершись спиной на какое-то кривое чахлое дерево, и ощущал ломоту в ногах и руках от усталости. Сжимал рукоятку меча и обалдело смотрел, как затягивается ряской водная гладь, как исчезают фиолетовые искорки магии, кружащиеся вокруг третьекурсника.
Триану казалось, что их прогулка с бесконечным боем вызывает у Дамира чувство эстетического удовольствия. Каждый раз, когда очередная тварь была упокоена, он довольно потягивался, разминая плечи, и снова устремлялся вперед, отпустив одно-два насмешливых замечания курсантам.
И всё это время единственной мечтой каждого из отряда, и Триана в том числе, было добраться до горла этого выскочки. В общем, после выхода из болот они наконец-то его догнали. Дали выход своим эмоциям. И выяснили свои отношения раз и навсегда.
Дамир и четверо первокурсников. Первый популярно объяснил важность изучения магических заклинаний и управления стихиями каждому из них. Кулаками, а особо непонятливым и мечом. Так что Триан тогда с лихвой ощутил на собственной шкуре превосходство знаний, опыта, магического искусства в целом и некромантии в частности над кулачным и мечным боем.
С тех пор Дамир для Богартэ стал непререкаемым авторитетом.
Когда Триан залечил синяки и вышел из госпиталя, то извинился за своё недостойное поведение и многократно повысил своё рвение к знаниям. Тогда и началась их дружба. Дамир стал для него надежным другом и старшим братом. Помогал в учебе, вытаскивал из кутузки после драк. Был партнером в спаррингах и секундантом на дуэлях. Последние он ненавидел страстно. Но всегда поддерживал Триана. Да и тот ради Дамира готов был на всё. После много чего было. Маги живут долго. И учеба в Университете, и практика, и служба по контракту, и бесчисленное количество интриг, побед и поражений, которые они с Дамиром всегда переживали вместе, опираясь друг на друга.
Триан энергично потер руками лицо, отвлекаясь от воспоминаний и возвращаясь к поставленной Дамиром задаче.
«Половину империи за поспать», ? подумал он, привычно доставая свежую рубаху.
«Придется теперь планировать программу обучения для девочек», ? вернувшийся с дежурства маг усмехнулся и обреченно побрел в ванную принимать холодный душ.
Глава 6. О новых знакомых, коварных ягодах и сложных чувствах
Принцесса Мельта наконец вонзила зубы в мягкую румяную булочку и восторженно замерла, наслаждаясь и прислушиваясь к ощущениям. Всё-таки первая еда в новом мире! Булочка была прекрасна. С пряным ароматом неизвестной специи, со свежайшим сливочным маслом и с нежным, похожим на утиный, паштетом сбоку. Рядом стояла розетка с ягодным соусом. Принцесса довольно зажмурилась, пережёвывая.
«Все не зря! Ради такого счастья, как натуральные органические продукты, стоило переехать в Азанар», ? пришла мысль.
В этот момент произошло сразу несколько событий. Из букета что-то звучно шлепнулось на стол. Дверь в детскую приоткрылась, и в комнату сунул морду огромный синий лис. Принцесса Мельта подавилась паштетом, отчаянно закашлялась и испуганно запрыгнула на стул с ногами, подальше от зверя.
Лис тем временем по-хозяйски направился к угощениям. Рядом с девушкой, откуда-то со стола, заверещал пронзительный тонкий голосок:
– Да что же это за проходной двор-то такой? Что Крепс себе позволяет?!!! Спишь себе на работе, никого не трогаешь. И вдруг оказываешься незнамо где, незнамо с кем. Да ещё и рискуешь быть раздавленной. Ребёнок, отойди от меня! Чудовище двуногое!
? Т-т-т-ты, т-т-ты фея? ? заикаясь, выдала Мельта.
? А кто же ещё-то? Не видала, что ли, ни разу? ? на девушку смотрело взлохмаченное существо, руки фея держала в боки. Росту в ней было не больше десяти сантиметров, микроскопическое личико сурово насуплено, зелёные штаны с отворотами и рубашка безжалостно измяты. Фея больше напомнила Мельте хомяка, который давно и решительно ни в чем себе не отказывал, чем миниатюрную девушку с крыльями и тонкой осиной талией.
«Это э-э-э… женщина?» ? с половой принадлежностью феи принцесса тоже пока не определилась.
Лис, который к тому времени уже подошел к столу, посмотрел на Мельту, перемазанную красным соусом и стоящую босиком на стуле, подобрав халат. Затем на фею, грозно размахивающую кулаками и орущую, словно заправский трактирный гуляка, ? маленькое существо ещё и ногами топало. Фыркнул и начал издавать какие то странные лающие звуки, смотря то на фею, то на Мельту, а потом просто упал на пол и начала валяться, размахивая в воздухе всеми четырьмя лапами.
«Да он же просто смеётся над нами!» – принцесса переглянулась с феей, и недобрые взгляды обеих скрестились на веселящейся лисице.
– Видала наглеца?! – фея немного успокоилась, усевшись на стол в позе лотоса, и посмотрела на Мельту снизу вверх. – Без году неделя во дворце, а уже позволяет себе насмехаться над честной феей и ребёнком. Ты, кстати, кто?
– Принцесса Мельта, – слезая со стула, на который запрыгнула более от неожиданности, чем от страха, сказала девушка.
Лис, к тому моменту уже вознамерившийся было встать, услыхал определенно новую для себя информацию и снова повалился на пол. Теперь уже на живот, вывалил язык, довольно разевая пасть в безудержной улыбке и сверкая острыми зубами.
– Принцесса, ? задумчиво повторила фея и пристально заглянула девушке в глаза. – Какая-то ты не такая. Я помню Мельту. Бедная девочка. А ты в уме вроде и говоришь складно, – Фея принюхалась, – Да от тебя магией разит за тысячу верблюжьих переходов! Никак Трезорро снова свои опыты проводил? Некромант треклятый? Впрочем, судя по всему, ты у него удачно получилась. Вернул-таки. Вот ведь везучий шельмец, – фея восхищенно поцокала языком, разглядывая принцессу во все глаза. Несмело подошла и попыталась потрогать девушку, но Мельта деликатно убрала руку. Настроение феи внезапно снова сменилось:
– И не смотри ты на меня так! – обвиняюще тыча указательным пальцем, прошипела фея. – Словно жабу на метле увидела. И вообще! Не надо было меня будить!!! – снова включила пилораму фея, явно заводясь и заходя на второй круг! – Не видела, что ли, таблички в саду! Фей не пугать!
– Пол бетонный?[18 - Объявление в зоопарке: «Страусов не пугать. Пол бетонный!»] – машинально поинтересовалась Мельта.
– Какой по-о-ол? Цветы!!! Цветы теперь играть перестанут! Столько трудов и все лисице в за… ? фея на полуслове отчего-то закашлялась и испуганно прикрыла рот ладошкой, словно опомнившись. – Ох, простите, Ваше Высочество, и ты, Вестник, тоже зла на меня не держи, со сна я это. – Фея суетливо отвесила два церемонных поклона, причем один в сторону лиса, и спешно полезла обратно в цветы.
Напоследок она обернулась ещё раз и шикнула на Мельту:
– Не шуми, дай поспать! – и исчезла в букете.
Лис тем временем подошел к Мельте сбоку и тронул запястье руки мокрым холодным носом.
«Ты смешная», – раздался у Мельты в голове хриплый мужской голос. Принцесса непроизвольно вздрогнула, оглянулась по сторонам и уставилась на лиса. В комнате больше никого не было.
«Можешь меня погладить, – снова раздалось в голове. – А кто такие страусы? Никогда не видел».
– Ты мысли, что ли, мои читаешь? И почему Вестник? Это твоё имя?
«Моё, моё… время от времени… – проговорил лис. ? А ещё если человек слишком громко думает, то иногда я считываю образы. Ога-а-а! Ничего себе птица!» – глаза лиса расширились, а тело инстинктивно подобралось, готовясь к прыжку.
– Прекрати рыться в моей голове, это не… не прилично!
«Скажи просто: „Мне не нравится, я не разрешаю“, и я не буду. К чему прятаться за пустые слова?»
– Мне не нравится, когда ты роешься в моей голове, я не разрешаю! – решительно повторила Мельта.
«Ну вот! – было ощущение, что лис улыбается. – Гладить будешь?»
Мельта несмело протянула руку и запустила её в небесного цвета шерсть. Она была мягкой и густой.
«По голове тоже можно. Так и быть!» – лис блаженно зажмурился под рукой девушки. Внезапно он дернул ухом, прислушиваясь, и попятился к окну.
«Ну всё, мне пора, – раздалось в голове у принцессы. – И кстати, я тоже люблю винные ягоды».
Мельте показалось, что лис ей весело подмигнул, а потом просто на глазах растворился в воздухе.
«И не надо обо мне никому… Секрет…» ? затих в голове голос.
– Дурдом какой-то, – тихо прошептала Мельта, чтобы не разбудить фею.
И как зачарованная придвинула к себе тарелку с огромной фиолетовой ягодой. Внешне она напоминала ежевику с зеркальной поверхностью, а вот размером не уступала небольшой дыне. Мельта настороженно потрогала упругую блестящую кожицу фрукта, который имел сказочный, слегка пряный аромат.
Да если бы перед Дашей поставить такую тарелку, она бы точно всё бросила и сама запросилась бы в Азанар!
Принцесс взяла одной рукой ягоду за хвостик, намереваясь сделать огромный кусь и…
Кажется, внутри её головы что-то рвануло. Точнее, взрыва, конечно, не было, но её накрыло оглушающей волной таких невероятных вкусовых и обонятельных впечатлений, что обычному человеку даже и не снились. Казалось, что все ароматы известных и неизвестных ей цветов и фруктов сменялись и раскрывались друг за другом, нота за нотой, пьяня и наполняя восторгом.
Она попыталась вытереть сок, который брызнул в разные стороны из диковинной ягоды. Он стёк по её руке до локтя, потом на пол синими и фиолетовыми разводами. Но у Мельты на лице было написано неземное блаженство. И конечно, именно в этот момент в дверь из детской постучали, и она открылась.
В комнату уверенной походкой вошла молодая женщина. Жгучая брюнетка в ярком синем платье, стройная и гибкая. Подойдя к Мельте, она склонилась в глубоком реверансе и улыбнулась.
– Позвольте первой вас поприветствовать при дворе, Ваше Императорское Высочество! Моё имя Баронесса Хлоэлина Гаралик. Счастлива видеть вас в Императорском Дворце.
Принцесса открыла наконец глаза и осознала масштаб катастрофы. Белый халат, пол в гостиной, стена и даже цветы были изляпаны переливающимся розово-фиолетовым соком. Ей стало нестерпимо стыдно, а кровь бросилась к лицу. Мельта ощутила, что краснеет. А потом почувствовала раздражение и гнев, которые волной начали подниматься откуда-то из самой глубины живота. Но она так растерялась, что ничего не смогла сказать в этот момент.
– Счастлива, что Вы оценили винные ягоды! Надеюсь, вас порадовал их утонченный вкус и запах. Садовник Крепс очень хороший специалист, говорят, в нашем саду они лучшие в мире, – Во взгляде женщины явственно сквозило издевательство, презрение и нескрываемая надежда на то, что юная принцесса не забудет, кому обязана сложившейся ситуацией. – Ну что же Вы молчите, Ваше Высочество? С вами все в порядке?
– Я болею и… предпочла бы остаться одна, – неуверенно произнесла Мельта.
– О да, я вижу! Болезнь налицо, – Хлоэлина вскользь притронулась к виску и многозначительно закатила глаза. – Иначе Вы бы никогда себе не позволили ходить неодетой, неприбранной, босиком и в таком виде. Бедная Вы моя девочка. А хотите я вас сама умою? Наверное, вам сейчас так непривычно ощущать себя здесь, в этих неуютных больших комнатах. В монастыре у вас же, наверное, и кельи поменьше были, и понятнее всё, и удобнее, и проще…
– Вовсе нет. Не могли бы Вы покинуть мои покои?
– О! Только беспокойство о Вашем внезапно пошатнувшемся здоровье, Ваше Императорское Высочество, заставило меня так рано и спешно к вам отправиться. Я буду счастлива окружить вас своей материнской нежностью. вам же её действительно совсем не досталось. Мне бесконечно жаль, что Густа… – баронесса словно бы запнулась на полуслове, убедившись, впрочем, что принцесса расслышала её оговорку, – что Его Императорское Величество так строго поступил с вами. Поверьте, ему тоже это далось очень непросто. Будьте уверены, он действовал так исключительно из заботы о вас и об империи! Он день и ночь беспокоился о Вашем достойном воспитании, – баронесса опустила глаза и состроила самое скорбное выражение лица, прикусив губу, чтобы скрыть насмешливую улыбку.
Красная от стыда, простоватая и растерянная девушка, в грязном халате, в подтеках сока на пухлых щеках её бесконечно радовала и как никто другой оправдывала самые смелые ожидания от монастырского воспитания.
– Хотя, на мой взгляд, это очень жестоко! – продолжила баронесса. ? Всё-таки нельзя было ребенка так надолго отлучать от двора. Никак нельзя. Это могло повлечь за собой непоправимые последствия. Молодую девушку, внезапно возвращенную во дворец, без опыта общения, без знания светской жизни может ожидать только провал. Впрочем, все в руках Пресветлой Матери! – Хлоэлина пожала молочными плечами, наблюдая сквозь ресницы за эффектом, который произвели её слова на принцессу. – Но главное, что я теперь рядом и готова стать Вашей самой преданной помощницей и наставницей.
Упоминание матери ещё в самом начале этой тирады отозвалось глухой болью в теле принцессы, тут же пришли воспоминания о самых тяжелых моментах из прошлой жизни. О том, как хоронили мать, потом отца и Алёну, о промозглом кладбищенском холоде и о бесконечном одиночестве. На глазах появились слезы, тело затрясло. Голова закружилась, а горечь сковала язык.
Из соседней комнаты раздались шаги и звук похожий то ли на кашель, то ли на смешок.
– И когда же вы успели обзавестись детьми, баронесса, чтобы предлагать Её Высочеству материнскую заботу? – раздался голос стремительно входящего в гостиную Дамира. – Если мне не изменяет память, именно сложности с деторождением в вашем роду являются неизменными. Говорят, проклятье. А?
– А вот это уже совершенно вас не касается, граф Трезорро! Отчего вы всё время относитесь ко мне с такой злобой и жестокостью? Пресветлая Мать свидетельница насколько искренне и всем сердцем я хочу помочь бедной девочке войти в высшее общество, обрести поддержку родных, наладить отношения с Его Величеством.
– Вот именно тогда, когда так необдуманно зовут в свидетели богов, и случаются всякие неприятности. Хлоэлина, будьте осторожны. Пресветлая Мать – само терпение, конечно, но знаете, и у богинь бывают плохие дни.
– Вам-то, граф, это наверняка и доподлинно известно, иначе чему мы были бы обязаны вашим рождением? Ваше Высочество, разрешите навестить вас позже, когда здесь станет не так черно и душно от некромантов?
– О, не утруждайтесь. Когда Её Высочество поправится, – перебил баронессу некромант, – мы будем счастливы нанести вам ответный визит вежливости.
– Вас, граф Трезорро, я не приглашала.
– Ну что вы, милая Хлоэлина, мне вовсе не нужно приглашение, так же, похоже, как и вам.
Баронесса не стала продолжать пикировку, а молча удалилась, лишь оглянувшись на заплаканную принцессу. Всего чего она хотела, она добилась.
Дамир сел на корточки перед Мельтой, взял её за руки и попытался заглянуть в глаза. Мельта молча смотрела в одну точку, руки её были ледяными.
Она еле дышала. А по перепачканным соком щекам бежали дорожки слёз.
– За что она так со мной, Дамир? Я же просто ребенок, от которого отказался отец и чья мать умерла. Откуда эта желчь и стремление ужалить побольнее?
– Ну вот что! Живо в ванную греться! И хватит себя жалеть, не доставляй ей удовольствия. Ты – Её Императорское Высочество наследная принцесса Мельта Шендарская! А вовсе не бедная девочка! Как тебе тут пытались изобразить. А ещё у меня для тебя сюрприз. Но он полагается только чистым и хорошо отмытым принцессам.
– Падишар! Падиша-а-ар! Где тебя Вартэль таскает? – Дамир оглушительно зазвонил в колокольчик. Запыхавшаяся девушка с охапкой платьев влетела в гостиную и в ужасе уставилась на принцессу.
– Как же так? Как же так-то? У вас что же в монастыре винных ягод даже не было? Ваше Высочество? Их же не кусают, их пьют! Вон и трубочка золотая есть, – Падишар снова повалилась на пол перед девушкой, обнимая ту за колени. – Простите, ради Пресветлой Матери. Ваше Высочество, я виновата, я не подумала.
– Так, Падишар, хватит кувыркаться! Идите мойтесь! И жду вас, Ваше Высочество, в детской. И здесь, пожалуй, стоит прибраться. Позови горничных. Быстро! – глаза мага недобро блеснули, и Падишар поспешно повела Мельту в ванную.
Там, набрав воды, девушки поспешно начали отмывать ягодный сок. И всё время, пока служанка оттирала её мочалкой, смоченной в ароматной прозрачной жидкости, и говорила что-то успокаивающее, Мельта избегала смотреть в огромные массивные зеркала. После посещения Хлоэлины она особенно остро почувствовала свою неуверенность, беззащитность и уродство. В отражении она видела нескладного пухлого ребенка и напоминала себе не молодую девушку, а вставшего вертикально морского котика, да что там котика – моржа!
Таких, как она, беспрестанно травили в школе, и сейчас Ирэна отчего-то до боли ярко вспомнила свой подростковый период во всех подробностях. В школе она тоже была «пышечкой», как говаривал папа. Она снова еле сдержала слезы, те же самые, что уже лила в прошлом. Лила тайком и по ночам из-за внешности, из-за хамства одноклассников, из-за унижения и стыда. Её никогда не били, открыто не травили, просто посмеивались тихонько или «безобидно, по-доброму, шутили». Этот период всегда казался ей худшим в жизни. И вот. Всё повторяется снова. Фиолетовая вода утекала в слив, закручиваясь воронкой, а на душе было тошно и омерзительно.
«О каком управлении империей может идти речь? Дамир, наверное, просто сумасшедший, если выбрал меня на эту роль. Быть наследной принцессой, стать впоследствии Императрицей, да это просто немыслимо! Это смешно! Неудачница я! Как была в прошлой жизни, так и осталась. И от судьбы не уйти и не скрыться. Так-то. Надо бы поговорить с Дамиром и отказаться от этой сомнительной чести, чтобы не позориться и не подводить людей».
В её невеселые мысли между тем вклинился шёпот Падишар.
– Вы, Ваше Высочество, утром спрашивали, что происходит при дворе? Так вот. Императору-то нашему всего семьдесят лет, то есть ещё в самом соку мужчина, а болеет. И как болеет-то странно. День на день у него не приходится. Иногда может и говорить, и к столу выходит, и даже работает. Послов вон принимает, совет императорский посещает, балы даёт. Всего лишь прихрамывает. А иногда неделями лежит и чуть ли не при смерти.
«Периоды ухудшений чередуются с периодами улучшения!» – процитировала кого-то Падишар. – И черная эта полоса его все время увеличивается. Всё реже и реже к людям выходит. Почитай, с Праздника Обретения Пресветлой Матери и не видели его. Ещё говорят, что он проклят. Да и видно уже, сдаёт.
Говорят, что из-за жены всё это с Императором. Из-за матушки Вашей то есть. Всё ж из Остэля она. Тёмная история. Хотя маги смотрели, проклятья не нашли, это всем известно. Или ещё вот, что боги к нему не благоволят, говорят.
А ещё все уже знают, что Вы вернулись. Надеются сильно на вас, что к наследнице боги более благосклонны будут. Про вас, конечно, тоже ходили разные слухи, что дурочка, что из-за вас мать погибла, что мать отродье магии Хаоса. Но я не верю всему этому. Хлоэлине уж больно не хочется местечко теплое возле Императора потерять. Уверена, в мечтах она себя уже и Императрицей видела.
– Ой, – Падишар, вдруг испуганно зажала себе рот. ? Ой, простите, Ваше Высочество, если Граф Трезорро узнает, что я вам тут лишнее болтаю, упокоит. Как есть упокоит. Страшный он.
Мельте во время всего этого рассказа нестерпимо хотелось схватиться за голову и заткнуть уши. Проблемы, стоящие за этими слухами, множились в её голове в геометрической прогрессии.
«Если ты сейчас же не замолчишь, я сама тебя упокою», – раздраженно подумала она, но вслух лишь сказала, выдавив подобие улыбки:
– Так что? Я уже чистая? Пора закругляться, граф ждет.
Падишар подала принцессе полотенце и новый белоснежный халат, на этот раз расшитый диковинными птицами, а сама поспешно убежала в гостиную, прикрыв за собой дверь. Халат был свободный и Мельте явно длинноват.
– Ну вот! И следов почти не осталось, завтра всё до конца уже отмоется, – встречая принцессу, сказал Дамир.
– Я похожа на снеговика, – угрюмо буркнула в ответ девушка.
– Скорее на черничное мороженное, ? улыбнулся маг. ? Готова к сюрпризам?
