скачать книгу бесплатно
–Ах, да… – Ирвин вынул из пиджачного кармана вначале носовой платок, затем оттуда же металлическую пластинку и показал её доктору, неумело держа за припаянную сзади булавку.
–Да-да, все понятно, – сник доктор. – Простите, а на предмет чего нужно обследовать детей?
–Они должны быть совершенно здоровы, вы понимаете! Ну, к примеру, как для очень длительной увеселительной прогулки по морю.
–Для прогулки никогда не проводят…
–Может быть, я неправильно выразился? В конце концов, это не принципиально. Вы должны будете выяснить, нет ли у детей генетических заболеваний, которые могут проявиться позже; хронических инфекций, заразных болезней. После обследования дети будут помещены в карантин в освобождённом для этой цели отеле «Океан». Только не спрашивайте, для чего это нужно. Тайна не моя.
–Что ж, обследовать можно. Боюсь только, что у нас не хватит средств на генетическое консультирование. Удовольствие дорогое, а тестов теперь не достать. К тому же нет абсолютно здоровых детей. К примеру, хронические инфекции… А сколько времени отводится?
–Дней пять, может быть шесть.
–Очень малый срок. Лаборатория не справится. Бактерии, знаете ли, с нашими сроками не согласуют свои.
–Нужно сделать все, что можно. Дети начнут поступать уже сегодня. Их отбирают врачи поликлиник, ведется работа с родителями.
Пока беседа текла гладко. Покой и безмятежность царили в кабинете. Дневной свет, протискиваясь сквозь портьеры свисающих за окном лиан, терял основную часть спектра и вваливался в комнату остатками зеленоватых лучей. Маленькие пестрые занавески по сторонам окна отделяли кабинет от закрытого со всех сторон больничными зданиями садика, пестрого как кукольная декорация, которую, казалось, вот-вот должен был оживить деревянный Арлекин. В глубине вязкой влажной духоты слышался слабый переливчатый шум невидимого фонтана. Щебетали птицы.
Ирвин немного освободил галстук. В коридоре, откуда иногда слышались чьи-то шаги, покашливание, было гораздо прохладнее.
–Еще один вопрос, – замялся он, на ходу изобретая, как приступить к самой важной теме, чтобы отдаленно, постепенно, не спугнув… Впрочем, несмотря на благодушие беседы, он чувствовал настороженность доктора: -Применяются ли в вашей клинике безлекарственные методы лечения?
–Как же, как же!
Восторженный взмах полненьких ручек, оживление.
– Лечебная физкультура, физиотерапия, массаж, иглотерапия. Есть даже специалист по модному ныне биополю.
–Можно ли обойтись только этими методами лечения и отказаться от лекарств?
Доктор озадаченно взглянул на собеседника.
– Я сам иглотерапевт. Вот, – он обвел руками стеклянный шкаф с загадочными инструментами на полках, пожелтевшие плакаты на стенах с абрисами человечьих тел, разрисованных цветными линиями, усеянных оспинами красных точек. – Однако нам запрещено лечить острые инфекции, хирургическую патологию. Иначе в клинике остался бы лишь мой кабинет.
–А биополе? Я слышал, что под его воздействием даже исчезают опухоли.
–Хотите, я за минуту научу вас лечить так, как лечат больных все подобные шарлатаны?– заговорщически понизив голос и, в свою очередь, с притворным беспокойством поглядывая на дверь, предложил доктор. – Вам нужно только водить вокруг больного руками, делать пассы или на что у вас хватит фантазии. Больные с острыми заболеваниями, как правило, выздоравливают сами. Но они этого не знают! Приписывают все на ваш счет, и вы для них становитесь святым. Как же, излечение без лекарств! Энергией какого то там астрала! Если же это хроник, извините за термины, – сконфуженно прикрыл он рот рукой, – в конце концов, и у него наступает ремиссия и вам нужно лишь терпеливо ожидать ее, растягивая лечение.
А если больной умрет? – воскликнул Ирвин.
–Но он же не придет свидетельствовать другим, хватать за руку, убеждать, что вот я лечился бесполезно и умер, – захихикал доктор, потешно всплескивая рукавами. – Так что вы обречены на успех. Будет расти слава, расти ожидание чуда, вот и объяснение эффективности опосредованной психотерапии среди малообразованного населения. Я достаточно понятно выражаюсь?
–Зачем же вы держите такого…?
–Врача! – иронично подхватил доктор. – Лучше пусть священнодействует под нашим контролем. Настоящий врач не направит к нему, к примеру, онкологического больного, не назначив одновременно специфического лечения. А без нашего присмотра подобные специалисты берутся за все, а больные пропускают время.
–Используя иглотерапию вы сами, следовательно, просто имитируете лечение?
–Как поймать белого медведя для зоопарка, если мы умеем ловить только серого? – спросили охотники у ученого. – Гоняйте его, пока не посереет, и ловите как серого, – хихикнул над собственным анекдотом врач. – Мы более или менее умеем лечить острые, но не хронические болезни. Двумя-тремя сеансами иглотерапии я вызываю обострение хронической, снизив защитные силы организма, и затем лечу её обычным способом уже как острую.
– Следовательно, при остеохондрозе, – Ирвин машинально с гримасой прикоснулся рукой к пояснице, – можно просто дать больному пинка?
–Вы быстро учитесь, – льстиво проговорил доктор.
–Значит полностью заменить лекарства нечем,– с отчаянием после паузы проговорил Ирвин. От волнения он поднялся и стал ходить по кабинету.
Доктор с возрастающей тревогой наблюдал за собеседником. – Я всегда завидовал ветеринарам, – заискивающе заглядывая в глаза Ирвина пробовал он пошутить, разрядить обстановку, – в крайнем случае, они могут пациента съесть…
–Мы на острове,– остановился Ирвин, решительно прерывая врача и никак не реагируя на шутку,– поставок лекарств больше не предвидится и необходимо…, да, необходимо! То есть, что я говорю, уже принято решение … изъять медикаменты из вашей клиники!
–Как это?– только и смог проговорить доктор.
–Поверьте, мне так же трудно произносить эти слова, как и вам слышать их. Но я знаю, я убежден, что другого пути нет. И требование это обосновано. Но,– Ирвин сделал жест рукой, предупреждая возможное возражение, – это не мой секрет, и я не могу объяснить вам причину.
–Но ведь это преступление, лишать больных детей…
Доктор дрожащей рукой снял очки и стал нервно шлифовать стекла полой халата.
–Применяйте только безлекарственные методы.
–А неотложные операции? Острые заболевания? Как я могу отказать детям?
–Тем не менее,– холодно и официально, в душе презирая себя за эту холодность, выдавил из себя Ирвин,– вам придется это сделать. Более того, нужно немедленно освободить клинику от больных детей. И заняться только обследованием здоровых. Даже в этом случае вам не хватит времени…
Врач отложил очки на стол. Побледневшее лицо его приняло землистый оттенок. Потом встал.
– Вы не можете, не имеете права говорить это мне. Я не могу подчиниться! – прервал он Ирвина.
Произнося последние слова ужасным шепотом, маленький человечек наклонился к Ирвину, и его животик, туго обтянутый халатом, смешно лег на стол.
–Если не вы, то другой на вашем месте выполнит приказ.
Ирвин взял себя в руки и говорил теперь обреченно и холодно.
–Как после этого он будет смотреть в глаза коллегам?
–Коллеги будут заняты здоровыми детьми.
Врач растерянно поискал в карманах, вынул платок, потерянно потер им лоб.
–Я не смогу выполнить то, о чем вы меня просите,– решительно и сразу успокоившись, четко произнес он.
–Тогда вы тотчас же сложите свои полномочия. Другой на вашем месте будет выполнять все, о чем я попрошу.
–Я не позволю ему это. Для многих детей отказ от помощи означает смерть.
–Что ж, обойдемся без вас,– с болью произнес Ирвин, чувствуя себя подлецом, и повернулся к двери.
–Нет, постойте!– врач выбежал из-за стола, встал у двери, скрестив руки и загораживая её, поглядывая и на окно, как бы желая и его закрыть своим телом,– я не выпущу вас отсюда!
Ирвин колебался. И не видел другого выхода.
– Лечить детей сейчас то же, что чинить обувь висельнику, чтобы не промочил ноги по дороге на Голгофу!– сказал он устало и обреченно, глядя сквозь линзы в широко раскрытые, круглые и доверчивые, как у ребенка, глаза. – Я скажу вам. Мы строим убежище. Надвигается катастрофа. Население острова, в том числе и больные дети, о которых вы теперь уже бесполезно печетесь, погибнут все равно. Через несколько дней. Через месяц. А медикаменты необходимы остающимся…
Дверь за спиной доктора вдруг распахнулась рывком. “Безопасность” было начертано на металлической пластинке, холодно поблескивающей на груди офицера, появившегося на пороге.
–Выйдем!– грубо схватил офицер Ирвина за руку, отодвинув в сторону врача.
Ирвин повиновался.
–Вы позволили себе говорить ОБ ЭТОМ с посторонним!– жестко произнес офицер, одной рукой прикрывая дверь и, отпустив Ирвина, поднимая вторую, как бы предупреждая возможные возражения. –Я ожидал под дверью окончания вашего разговора и случайно услышал все. Мы подвезли первую партию детей, но в это время, оказывается, вместо помощи, специалисты нас предают!
–Другого пути уговорить директора клиники выполнить поручение я не видел,– мрачно ответил Ирвин.
–Еще неизвестно, убедили или нет, но вот на смерть уже обрекли, – шипящим шепотом произнес офицер. – Вы должны ответить за разглашение тайны. Но нет времени для правосудия. Если умрет тот, кто не должен был быть посвящен, исчезнет повод карать вас.
–Но зачем убивать человека?– вскричал Ирвин. – Ведь зная нашу тайну, он будет выполнять свой долг не хуже нас с вами!
–У меня есть четкий приказ, и я отвечу головой, если выяснится, что он нарушен,– криво улыбаясь, произнес офицер. – Подумайте, что ждет нас в случае, если правду узнает население? Что будет твориться в городе в случае массовой истерии! Вся работа по подготовке Ковчега будет дезорганизована. Толпы людей ринутся в спасительное убежище. Планы будут сорваны. И вы будете причиной, если придется уничтожать уже все население города. Что значит жизнь одного…
–Тогда пусть лучше пострадаю я,– угрюмо произнес Ирвин. – По крайней мере, доктор будет выполнять свой долг, я же нужен для предстоящего дела гораздо меньше.
–Честно говоря, мне все равно,– медленно, глядя прямо в глаза, сквозь зубы процедил офицер, а Ирвин, инстинктивно защищаясь от беспощадных слов, старался разглядеть выдавленную эмблему на пуговицах форменной офицерской рубашки, мучительно придумывая выход. – Я успокоюсь, если одного из вас не станет. Вот и решайте. И скажите спасибо, что оставляю хотя бы одного. Впрочем, спасибо скажет оставшийся,– поправился он.
Наступило тягостное молчание.
–К-как вы будете… ЭТО делать?– выдавил, наконец, из себя Ирвин.
– Лично я не буду делать ничего. Просто закрою вас в этом кабинете, а выйти должен будет один. И если выйдет доктор, это еще ничего не значит!
–Но это… это аморально!
Офицер в ответ только криво улыбнулся.
– Я дам вам пистолет. А вы там уже сами выберете....
Шум в кабинете прервал его речь.
–Окно! Он может убежать в окно!– закричал офицер, распахивая дверь.
Стеклянный шприц хрустнул у него под ногой. Доктор сидел в глубоком, потертом кожаном кресле, голова его склонилась набок. Из иглы, торчащей из локтевой вены, на белый халат капали красные капли. Лицо посинело, правая вытянутая нога подрагивала.
–Он слышал наш разговор?– не то спросил, не то резюмировал офицер.
Через окно вливались ароматы сада. Лучи солнца отражались от цветов, ярко-красных, как капли крови. Слышались безразличные трели птиц и равнодушный шум фонтана, сонное гудение большой зеленой мясной мухи.
Ирвин молчал.
НЕЗНАКОМКА
-О ты, которую напрасно призывали
Мольбы моей души – сюда, на остров мой,
Увитый белою змеящейся каймой,
Появишься ли ты из бледно-серой дали?
/Э. Верхарн /
Топот ног на крыльце, костяной треск бамбуковых занавесок и вот он, Поль, проваливаясь в болото толстого ковра, ввалился в благодатную прохладу гостиной.
–Это ты!– озабоченное лицо Гэмфри показалось из спальни.– А я собираюсь в Ковчег. Теперь почти постоянно буду там. Вот, ищу запасные тапочки. А ты пока посмотри, как переливаются на свету перламутровые раковины, вделанные в стенки камина. Какие удивительные краски! Мастер закончил только вчера. А старинная лампа на камине! Я верю, что она досталась мне от Аладдина. Между прочим, эта лампа не бутафория. Она заправлена обычным керосином. И спички рядом. А кресло…! Что с тобой? Тебя тоже посадили на казарменное положение?
Последние слова Гэмфри произнес уже в гостиной, появившись в ней с чемоданчиком в руках.
–Нет,– уныло ответил Поль, – мне дают всего по одному заданию в день. Боюсь даже, что вскоре окажусь не нужен. Наверное, Рэд не верит в мои деловые качества?
Ему вдруг стало неловко оттого, что он отрывает от дела человека по совершенно, как казалось теперь, пустяковому поводу.
–Садись, садись,– ласково потянул его Гэмфри за рукав к креслу. – Ты расстроен не только этим, я вижу. Но можешь не говорить! Сейчас я поставлю кофе.
Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь цветные стеклянные витражи, легкомысленными пятнами ложились на ковер.
–Можешь переезжать ко мне,– появляясь с двумя дымящимися чашечками, продолжал Гэмфри. – Я же знаю, что у тебя пусто и кондиционер не работает. Марта может убирать и готовить тебе и здесь. Заодно и присмотр будет за моим гнездышком. Я-то до окончательной постройки Ковчега не часто смогу бывать дома. Кстати, у меня большой запас коньяка, взгляни,– он открыл дверцу бара. – Давай-ка по стаканчику. Вот шоколад. Да, так что случилось? Я же чувствую. Ты сам не свой!
Полю было что сказать. Но только появившись у Гэмфри он понял, что никто не сможет оправдать его поведение на катере. Он должен был вмешаться. Должен был остановить массовое убийство. А вместо этого лишь трусливо оправдывал собственное поведение. И он решил вообще не упоминать о происшедшем, как бы ни хотелось излить перед добрым стариком душу.
–Скажите,– начал Поль напряженным голосом, лихорадочно ища другую тему для разговора – почему у вас нет семьи? Может, этот вопрос бестактен, тогда я прошу…
–Нет-нет,– добродушно махнул рукою Гэмфри, крякая и закусывая плиткой,– кто только не задавал мне этот вопрос. Был я однажды женат. Совсем молодым. И так мне хотелось детей. Жили мы вначале, мягко сказать, не очень богато. Я учился, перебивался случайными заработками. И вот жена, и, особенно, её скаредная мамаша, стали мне напевать, что нечего, мол, плодить нищету. Можно было подумать, что их самих в свое время родили от избытка. И все прошедшие века на Земле был рай, и лишь благодаря этому человечество выжило. Так прошло несколько лет. Уже и достаток пришел, а из-за их эгоизма, нежелания чем-то поступиться ради ребенка…. Короче я ушел от жены, и ни разу не пожалел об этом. Потому что смысла жить вместе не было никакого. Лишь недавно узнал случайно, что бывшая жена живет в пансионате для престарелых. Где же еще жить бездетной, никому не нужной эгоистке? А у меня вторично жениться не получилось, а потом привык. Да и жизнь такая, вся в разъездах. Тебя-то почему начало волновать это? Уж не влюбился ли?
–Нет,– обреченно вздохнул Поль. – Только вы напрасно о жене…
– Что напрасно? – не понял Гэмфри. Он смотрел заинтересованно, хотя ясно было, что все отшумело, и ему осталось лишь щериться испорченными зубами, и блистать желтоватыми белками глаз.
–Напрасно думаете, что это они только из жадности не хотели ребенка.
–А из-за чего же еще? Ведь многие женщины рассматривают теперь ребенка только как обузу. В квартире ему делать нечего. В старости её поддерживают не дети, а подачки в виде пенсии, да дома для стариков. Так для чего вообще ребенок нужен? Пользы то никакой! А затраты! Однажды мне пришлось быть на пышных похоронах единственного трагически погибшего сына моего очень богатого товарища. Я брел с кладбища за согбенными спинами безутешных родителей и вместо сочувствия чувствовал злость. Ну почему они, такие богатые, здоровые не родили в свое время двух-трех детей. Потеряв одного, они бы пережили трагедию, но не крах, не полную потерю смысла. За внешней стороной повседневной, привычной, кажущейся вечной жизни они забыли о том, что человек смертен. Более того, внезапно смертен. И обычный эгоизм сделал их теперь бессмысленной, никчемной парой.
– А может нежелание иметь детей есть проявление нами еще не познанного человеческого инстинкта? Когда люди живут сытно и скученно, то, как и крысы в таких условиях, перестают размножаться. А разговоры о том, что нечего, мол, плодить нищету, так это только неуклюжее обоснование выполнения ими подсознательной программы на вымирание.
–Ну, ты и загнул… – протянул Гэмфри. – Значит, в мозгу сработал какой-то фермент? И можно было лишь настоять на своем? Ну, если уж у меня не получилось, то ты не должен повторять …
–Но осталось так мало времени…
–Ты веришь всем этим предсказателям типа Рэда? Уж за свою жизнь я столько слышал о конце света. Как только очередной отбубнит свое, тут же начинает просить взаймы.
