Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

Никак нельзя было приукрасить это место, Академия имени Эндрю Декстера была настоящей дырой. Чтобы добраться до ближайшего магазина, нам нужно было идти миль десять только в одну сторону. Мы были отрезаны от мира, и не без причины. Это место кишело самыми отбитыми подростками во всей стране. Единственный плюс в том, что, если наступит зомби-апокалипсис, у нас есть buffer[17], так что мы узнаем, если к нам соберутся пожиратели мозгов.

Очевидно, мама так и не приедет, как и то, что это Рождество я снова проведу в одиночестве, как и прошлое. В прошлом году единственный, кто составил мне компанию, был охранник, который периодически проверял, не прикончил ли я себя. Конечно, я этого не сделал. Вместо этого я читал и распечатывал хорошие примеры заявлений в колледж. Задачей было стать миллионером. Если все придурки вокруг и их родители были при деньгах, то почему бы и мне не попробовать?

– В любом случае, что ты здесь делаешь? – Я обнял руками коленки, смотря на Риггса.

– Нет семьи, помнишь? – Риггс пожал плечами.

– Вообще-то не помню. – Я приподнял бровь, продолжив: – Следить за твоей задницей не мое любимое хобби.

Я почти не разговаривал с Риггсом, как и со всеми остальными в школе. Разговоры вели к привязанности, и я совершенно точно не хотел привязываться к кому-то. Люди были ненадежны.

– Да. Мой дедушка, который вырастил меня, отказался от привычки дышать на прошлое Рождество.

– Дерьмо. – Я пошевелил пальцами ног в туфлях, пытаясь избавиться от онемения. Я начинал замерзать. – Что ж, уверен, ты можешь купить себе нового дедушку или что-то вроде того. – По слухам, Риггс купался в деньгах.

– Не. – Ему, похоже, было плевать на мою издевку, хотя я заслужил за нее хорошую трепку. – Оригинал незаменим, – заметил Риггс.

– Паршиво.

– Рождество – самый худший праздник в году. Мы должны отменить его. Если я когда-нибудь открою благотворительность, то назову ее «Убить Санту», – сказал он, пытаясь из пара от холода создать кольца дыма.

– Не жди взносов.

– Ты удивишься, Иванов. Я могу быть довольно убедительным, и богатые люди любят швыряться деньгами куда непопадя. У деда была сидушка на туалете из чистого золота. Раньше я занимался королевским дерьмом, – он цокнул, глядя куда-то вдаль, можно сказать, ностальгируя по тем временам.

– Значит, ты не уезжаешь домой на каникулы? – спросил я, медленно отпуская надежду, что мама приедет, и переваривая слова Риггса. – Стой, тебя же не было здесь на каникулах в честь Дня благодарения, – вспомнил я.

– Был вообще-то. Арсен и я отправились в поход в лес, когда никто не видел. Мы разожгли костер и сделали смор[18], правда, случайно получился небольшой пожар, – хихикнул Риггс.

– Это были вы? – У меня глаза из орбит вылезли. После этого случая устроили целый день здоровья и безопасности, и всем запретили выходить за пределы школы на выходных.

– Джентльмен не рассказывает, если что-то поджигает. – Риггс просиял, вздернув подбородок.

– Ты только что рассказал, – заметил я.

– Да. Мы точно устроили пожар. Но смор стоил того, чувак! Он был пушистый и сладкий. – Риггс поцеловал кончики пальцев, как это делали итальянцы.

– И где Арсен сейчас? – Я оглянулся вокруг, будто он вдруг появится из-за сосен. Я совсем не знал Арсена Корбина, но слышал, что он был чертовски умным и его семья владела чертовой кучей модных кварталов в Манхэттене.

– Наверху, готовит мак энд чиз с беконом, а еще рамен на кухне. Он отправил меня за этим. – Риггс сунул руку за спину, доставая из промежутка между шеей и застегнутой курткой фляжку, объясняя: – Из кабинета директора Плат. А потом я увидел твою жалкую задницу на лестнице и решил сообщить тебе, что мы здесь.

– У Арсена тоже нет семьи? – Клубок надежды зашевелился внутри меня. Было приятно знать, что я не был такой один, и одновременно плохо, ведь, очевидно, взрослые были отстоем.

– О, у него есть семья. Он просто ненавидит их. У него разногласия с его сводной сестрой или что-то в этом роде, – сказал Риггс.

– Круто.

– Не для него.

– Он всегда может игнорировать ее и закрыться в своей комнате, – предположил я.

– Ну, я думаю, все не так просто. – Риггс протянул мне фляжку, предлагая глотнуть. Я посмотрел сначала на серебряную фляжку, а потом на него.

– Плат убьет нас, – озвучил я факт. Я знал, что Конрад Рот заплатил кучу денег, чтобы меня точно не выгнали из этого краснокирпичного дома с привидениями. Сюда отправляли всех детей, которые били учителей, проигрывали имущество родителей, чтобы купить наркотики. Теперь мы были проблемой директора Плат, а не тех людей, которые нас сюда отослали.

– Только если мы не прикончим себя раньше. Что, между прочим, вполне возможно, учитывая стряпню Арсена и количество алкоголя, которое я нашел, и пожар, который мы начали. Так что, ты идешь или как? – Риггс поднялся, его небрежные золотистые волосы упали ему на глаза.

Тогда я впервые разглядел в Риггсе Бейтсе классного парня, которого он видел в себе, а не просто богатенького придурка, думающего, что он лучше всех.

Я снова неуверенно посмотрел на пустую дорогу.

– Не надо, Иванов. Люди переоценены. Особенно родители, – услышал я голос Риггса.

– Она обещала приехать.

– А я сказал, что это не я съел домашнюю лазанью Членчика на прошлой неделе. И вот два часа спустя меня тошнило макаронами и баклажанами в общей ванне, – сказал он.

Я похлопал по коленям и поднялся, как Риггс.

– Пошли, – он похлопал меня по спине. – Есть нечто такое, что освобождает тебя, как только ты понимаешь, что они не нужны тебе. Люди, которые сделали тебя.

Может, из-за снега она застряла где-то по дороге без связи.

Может, предпраздничные пробки замедлили ее.

Может, она попала в ужасную аварию.

Что бы это ни было, одно было точно.

Она не приехала.

Мак энд чиз Арсена были отвратительны: недоваренные и с оранжевыми комками порошка. Его рамен заставлял мечтать о том, чтобы выпить хотя бы отбеливатель, и я даже представить не мог, что можно настолько испортить рамен. Но мы все равно сидели и ели ужасный рамен из пенопластовых стаканчиков, бульон которого походил на мочу. Риггс мешал все с «Тропиканой»[19], из-за чего появился резкий привкус средства для мытья посуды. Это должно было стать худшим событием в моей жизни. Если Бог и правда существовал, я собирался в суд.

Мы втроем сидели на двухъярусной кровати Арсена. Мы сидели внизу, используя матрас его соседа Саймона как опору для ног.

– Мне нравится, как ты украсил комнату, – Риггс обвел комнату деревянными палочками для еды. Вся стена Арсена была исписана аккуратным почерком, черными чернилами:

Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон.

– Кто такая Грейслин Лэнгстон? – Я проглотил очередную порцию макарон, даже не жуя их.

– Злобная сводная сестра Арсена, – подсказал Риггс, отхлебывая лапши. Я все еще пытался разобраться, как есть деревянными палочками. Было множество вещей, которые умели делать богатенькие дети, а я нет. Есть деревянными палочками – как раз одна из таких вещей.

Арсен перевел на меня серьезный взгляд, его карие глаза буквально сканировали меня с ног до головы. Легко было догадаться, что я ему не особо нравился. Риггс был из тех парней, которые могли подружиться со всеми, но не Арсен. Ему не хотелось расширять свое социальное окружение, которое сейчас состояло только из Риггса.

– Ты уверен насчет этого, чувак? – спросил Арсен Риггса. – Мы ничего о нем не знаем.

– Это неправда. Мы знаем, что он очень бедный, а еще круто плавает, – посмеялся Риггс, и почему-то я не мог обидеться ни на что из того, что вырывалось изо рта этого парня. В нем не было злобы, чего я не мог сказать об Арсене.

– А если он расскажет о фляжке? – Арсен говорил напрямую с Риггсом, совершенно игнорируя мое существование.

– Да ты посмотри на него! Разве он выглядит как кто-то, кто может обидеть? Я бы даже таракана убить ему не доверил. Он не расскажет про фляжку. – Риггс отмахнулся от него и продолжил: – Так что, Арсен… Что ты думаешь по поводу Грейслин Лэнгстон? И, пожалуйста, не сдерживайся. – Риггс хихикнул в свою пластиковую тарелку с глутаматом натрия и канализационной водой.

– Я бы убил ее, если бы она заслуживала хотя бы пули, – высказался Арсен, смотря на свою еду. – Она причина, по которой я вынужден проводить Рождество с вами, придурки.

– Только не это снова. – Риггс зевнул. – Либо расскажи, что у вас случилось, либо перестань жаловаться на нее.

– Ты сам попросил. – Арсен ударил Риггса по голени и продолжил: – Этот парень вообще умеет говорить?

– Я умею говорить. – Я выпал из их разговора, помешивая еду в своей тарелке. Просто мне не хотелось разговаривать, нечего было сказать.

– Я поясню. Можешь ты сказать что-нибудь интересное? – Арсен не сводил с меня взгляда.

– Отстань от него. Его мама кинула, – объяснил Риггс.

– Облом. – Арсен облизнул зубы. – И какая у тебя история, вьюнок?

– О чем ты? – нахмурился я.

– Как ты застрял в этой тюрьме для подростков? Никто добровольно сюда не приезжает, – объяснил он.

– Попался, когда приставал к дочери миллиардера. Это мое наказание. Не видел мать уже год. И без понятия, увижу ли когда-нибудь. – Я заставил себя поднять взгляд от еды и взглянуть ему в глаза.

Только после этого я осознал, что правда не знал, увижу ли ее когда-либо снова. Арсен погладил подбородок, переваривая новую информацию, он выглядел так, будто мог убить кого-то по-настоящему. В то время как Риггс выглядел неряшливым, у него был такой милый образ, на который обычно велись все девчонки.

– Чья это была вина? – спросил Арсен. – Часть, где вас поймали, – пояснил он, поставив тарелку на пол и забирая мою, чтобы сделать то же самое. Он достал из ящика тумбочки острые чипсы с попкорном и открыл их, передавая мне. Я облегченно выдохнул.

– Разве это важно? – в ответ спросил я.

– Разве жизнь важна? – отбил Арсен. – Конечно, это важно. Месть двигает вперед человека. Если есть кого винить, то будет и расплата, – объяснил он.

Я задумался об этом.

– Тогда это была ее вина. – Я отсыпал себе горсть попкорна. – Чем больше думаю об этом, тем больше выглядит как подстава. Ее отец вошел спустя пару секунд, как я поцеловал ее.

– Точно подстава, – кивнул Риггс, громко поедая чипсы и скрестив ноги. – Она хотя бы горячая?

– Ну… – Я почесал подбородок, представляя Арью перед собой. Ее образ тут же встал перед глазами: болотистые глаза и пухлые губы. – Да, в какой-то степени, думаю.

– Твое «в какой-то степени» недостаточно. Покажи нам, – потребовал Риггс.

– Как?

– У нее должны быть социальные сети.

– Конечно, у нее они есть, но у меня нет компьютера, – сказал я. Это была лишь половина правды, у меня был компьютер, но доисторический, я кое-как мог пользоваться программой Word на нем. И то он был только потому, что Академия требовала этого.

– Вот, используй мою учетную запись на MyFriends. Просто вбей ее имя. – Арсен достал ноутбук из своего кожаного рюкзака и передал мне.

– У тебя есть MyFriends? – Я скептически на него посмотрел. Все, что я знал про Арсена Корбина, было то, что он чертовски умный парень, который практически не посещал занятия и каким-то образом каждый год оканчивал с грамотами. В это время Риггс пытался любыми способами убиться, например, лазил по деревьям, прыгал между крышами, ввязывался в драки. Арсен был больше из тех, кто продавал онлайн самодельные бомбы. Если так подумать, то они были странной парочкой. Наверняка они были так близки, потому что притянулись друг к другу из-за одиночества.

– Чисто для исследовательских целей.

– То есть для слежки?

– Тебя было проще терпеть, когда ты молчал. – Арсен толкнул меня ногой.

Я набрал имя Арьи в поиске, чувствуя, как мои пальцы становятся липкими. Я даже не мог понять причины. Я думал об Арье часто – чаще всего плохо, – но она не стала мне нравиться еще больше или что-то в этом роде.

Улыбающееся лицо Арьи высветилось в ленте, и я нажал на него.

– Не могу поверить, у нее не закрытый аккаунт. – Голова Арсена чуть не ударила мою, когда он резко уткнулся в экран. – Ее родители должны быть тупыми, как дерево.

– Ее мама что-то вроде Эм-ай-эй[20], вечно в поездках для шопинга. Думаю, она ненавидит Арью за то, что та не умерла вместо ее брата-близнеца. И ее отец не имеет понятия об этом бреде. – Я начал просматривать ее фотки.

Как и предполагалось, Арья веселилась, пока я был отослан. Только за последние пару месяцев она запостила фотки со школьного зимнего бала, катания на коньках в Рокфеллере, девичника с подругой Джиллиан и поедания мороженого на Багамах. Но последняя фотография, опубликованная четыре часа назад, заставила меня остановиться. Местоположением было указано Аспен, Колорадо: Арья стояла на заснеженной горе и улыбалась, в полной экипировке для сноуборда, со своим отцом. Горячий, как лава, гнев начал заполнять мое сознание не от вида этих придурков, которые наслаждались жизнью, пока я застрял в приюте для проблемных детей. Я уже привык, что меня постоянно обманывали, но причиной злости был человек за ними, который заставил мой пульс биться чаще. Женщина, которая стояла позади Арьи и ее отца. Она держала их лыжные палки и выглядела так, будто сейчас упадет, выполняя любое их поручение, как обычно.

Мама.

– Николай? – Риггс помахал рукой перед моим лицом. – Как проходит внутренняя истерика?

– Это она, – сказал я, имея в виду маму, но они оба смотрели на Арью, полностью сосредоточившись на молодой девушке.

– Быть не может, что это она! У нас есть глаза. Она и правда ничего такая, но недостаточно, чтобы из-за нее попасть в Академию. – Риггс вытер тыльной стороной ладони подбородок.

– Горячее, чем Грейслин, – выплюнул Арсен так, будто его сводная сестра была рядом и могла обидеться. Я понимал, почему он злился. Все эти ублюдки были далеко, наслаждались лучшей жизнью, пока мы втроем были оставлены за бортом, забыты.

– Нет, я о своей матери. Она поехала с Ротами на выходные в Аспен и даже не сказала мне, что поменяла планы. Вот она. – Я приблизил маму на фотке.

Было глупо злиться из-за этого, учитывая все произошедшее, но какого черта? Разве она не могла позвонить? Написать СМС? Или написать очередное глупое письмо? Она не застряла в снегу или пробке, не пострадала в ужасной аварии. Она была прямо там, живая, выбиравшая этих людей вместо меня, снова и снова.

Это сводило меня с ума. То, как мало я значил для этой женщины.

Мне было интересно, я вообще когда-нибудь стоил чего-то изначально. Или все дело в том, что я напоминал ей своего непутевого отца, а может, я сам каким-то образом все испортил.

– Звучит так, будто она и правда нечто. Она не нужна тебе. Тебе никто не нужен. – Арсен похлопал меня по спине, это был первый раз, когда он прикоснулся ко мне. На самом деле это было впервые, когда ко мне кто-либо прикоснулся с того раза, как Конрад побил меня.

– Всем кто-то нужен, – заметил Риггс. – Ну я так прочитал в книгах по самореализации, которые украл из библиотеки.

– Зачем ты украл их? – не понял я.

– А что еще мне использовать, чтобы покурить? – Риггс закинул голову, рассмеявшись.

– Мне нужны люди, – услышал я себя. – Я не смогу справиться со всем этим в одиночку, – признался я.

Эта школа. Эта жизнь. Это пожирало меня изнутри каждый раз, когда я думал про Конрада и Арью.

– Хорошо. Тогда мы будем кем-то друг для друга, – оживился Арсен, из-за чего попкорн упал на матрас. – К черту их. К черту наши семьи, родителей, людей, которые подвели нас. К черту рождественские ужины и украшенные сосны, ароматические свечи и завернутые подарки. Отныне мы будем семьей друг для друга. Только втроем. Каждое Рождество, каждую Пасху, каждый День благодарения. Мы будем держаться вместе и, черт возьми, победим, – проговорил он.

Риггс протянул ему кулак, чтобы стукнуться. Арсен поднял его кулак и протянул мне. Я смотрел на его руку, чувствуя, что сейчас происходило нечто важное для меня, можно сказать, монументальное. И Арсен, и Риггс ожидающе смотрели на меня. Я вспомнил, как Арья на кладбище говорила, что деньги – не самое важное в нашей жизни. Может, она все-таки была права. Эти дети были богатыми, но они не были счастливее меня.

Я поднял руку, стукаясь кулаком с Арсеном.

– Молодчина, – засмеялся Риггс. – А я говорил, Николай – один из нас.

И после этого я правда стал одним из них.

Глава 12

Кристиан

Настоящее

– Арья Рот, должно быть, хороша в постели, потому что она точно знает, как перевернуть историю вверх ногами. – Клэр кинула газету на мой офисный стол в понедельник утром.

Я был по уши погружен в документы, которые мне передала Аманда Гиспен на выходных. Этап расследования был самым важным для непробиваемо сложного дела. Я знал, что адвокаты Конрада в срок подадут ходатайство о том, чтобы не принимать во внимание письмо от КСРТ. На выходных я был настолько сосредоточен на материалах, что мы с Клэр занимались изучением документов, а не друг друга, как изначально планировалось. Единственное, что мне безумно хотелось перевернуть с ног на голову, была семья Ротов.

Взглянув на заголовок газеты, я нахмурился, а Клэр прислонилась бедром к моему столу и наклонилась ко мне. На фотографии напротив меня был Конрад Рот, который обнимался с детьми в больнице. Видимо, он подарил им новенькую модель игровой приставки, которую обычным смертным не достать.

…Рот пожертвовал 1500 игровых приставок в детскую больницу имени Дона Хоккинса вместе со щедрым пожертвованием в два миллиона долларов…

– Чушь. – Я скатал газету и выкинул в ближайшее мусорное ведро. Клэр достала телефон и провела пальцем по экрану.

– Еще больше позитивных статей о Конраде Роте сегодня появилось на разных новостных сайтах. Хэштег #ÍåÄåëîÐîòà становится популярным в Твиттере[21]. Бывшие коллеги вступились и рассказывают, какой он милый и настоящий профессионал своего дела. Женская сила в деле. Арья Рот изо всех сил работает над образом папочки.

Одно лишь упоминание имени Арьи заставило меня покрыться красными пятнами, словно от крапивы. Эта женщина не просто залезла под мою кожу, она заселилась прямо внутри меня и разожгла костер.

– #ÍåÄåëîÐîòà самый глупый хэштег, который я видел, и, к сожалению, видел я много, – заметил я.

– Соглашусь, но это работает, – вздохнула Клэр. – Что мы будем делать?

– Ничего. – Я пожал плечами. – Я буду говорить с присяжными в зале суда, которые как раз таки имеют большее значение, чем тролли в интернете, они не моя целевая аудитория.

– Не должны мы относиться к этому внимательней? Может, напугать ее немного? – Клэр присела на край моего стола, скрестив руки. Я отодвинулся на своем дорогом черном кресле, создавая дистанцию между нами.

Клэр была невероятной, красивой и амбициозной двадцатисемилетней девушкой. Но она начала становиться обузой, требуя таких вещей, как выходные за городом или мое знакомство с ее родителями. Я сразу установил границы, когда мы начали спать вместе, объяснив, что я настолько заигрался в плейбоя, что просто не смогу быть в здоровых отношениях, как бы ни пытался. Она говорила, что понимала, и, наверное, правда понимала когда-то. Но теперь все становилось сложнее, что означало, что я в нескольких днях от разрыва отношений.

– Ты хочешь, чтобы я поговорил с первоклассными журналистами? Потому что предвзятое отношение к подсудимому – тактика третьего сорта, – заметил я.

– Я говорю, что Арья Рот мешает нашему делу, – объяснила Клэр.

– Нет. Она работает на износ, и я чувствую это. Ее действия меня не беспокоят.

Но Клэр в чем-то была права. Просматривая одну из статей на ее телефоне, я понял, что мне следовало учитывать, что Арья по-прежнему была хитрой, находчивой и – что самое раздражительное – талантливой в том, что она делала. К моменту, когда новости о деле Конрада Рота всплыли, Арья нашла сто разных способов, как раскрутить это в другую сторону. Кроме того, она пользовалась грязными приемами. Аманда Гиспен недавно развелась, ее бывший муж изменял ей, как утверждалось. Арья выставила Аманду мужененавистницей, которая резко отзывается о своем разводе, бывшем муже и вообще в целом о мужчинах. Недавно Аманда просрочила оплату по ипотеке, конечно, из-за проблем с разводом, но теперь в статьях предположили, что она преследовала бывшего работодателя, чтобы быстро заработать. Это не было далеко от истины, учитывая, сколько Конрад предложил ей, хватало на семь ипотечных выплат, лишь бы дело не дошло до суда.

Арья была скрупулезной и настойчивой, она работала круглые сутки.

К ее сожалению, я тоже.

– Клэр права, – низкий голос Траурига раздался со стороны двери. Клэр сразу же поднялась и поправила юбку карандаш. Трауриг оттолкнулся от дверного косяка, притворившись, что он не видел попытки Клэр спародировать Шэрон Стоун из фильма «Основной инстинкт». – Мисс Рот может создать проблемы. Тебе нужно присматривать за ней. Сейчас образ в социальных сетях это все. Ты должен знать это, сынок, ты ведь выиграл то дело в офисе прокурора, потому что был сенсацией в таблоидах, – проговорил Трауриг.

Мои челюсти сильно сжались. Мало того что Арья подрывала мое дело, так еще Трауриг подрывал мой престиж, называя меня сынком. Разумеется, он не обращался к Клэр подобным образом, потому что это было бы расценено как сексизм. Но я – другой случай, как еще один альфа-самец, которого нужно было поставить на место.

– Все под контролем, – ответил я.

– Все, что я хочу сказать, это то, что ты не можешь проиграть это дело. Очень многое стоит на кону. – Трауриг взял на себя роль капитана Очевидность. Он явно говорил о моем возможном повышении.

– Мои ставки, так что усаживайтесь поудобнее и наслаждайтесь коктейлем, – ответил я.

– Это то, что я хотел услышать, сынок.

– И завязывайте с сынком.

– Какой обидчивый. Позаботься о нем, хорошо? – Он рассмеялся и слегка толкнул Клэр, направляясь к выходу.

Трауриг ушел из моего кабинета, а Клэр склонилась позади, теребя прядку своих шелковистых волос.

– Что-то еще? – Я насмешливо приподнял бровь.

– Слушай, – Клэр прочистила горло, – знаю, это может быть не в тему…

По опыту все предложения, которые начинались с «это может быть не в тему», как раз таки точно были не в тему. Мое терпение уже висело на краю, оно таяло так быстро, как крем-брюле.

– Но я не могла не заметить странный настрой между тобой и Арьей Рот. И сейчас, зная тебя, я уверена, ты бы не брался за дело, если бы были какие-то… – Она замолчала, ожидая услышать информацию от меня, но я лишь строго посмотрел на нее, заставляя неловко спрашивать дальше, – странные дела. Я просто уточняю, ты хотел бы, чтобы я взяла на себя большую часть того, что касается ее? Если тебе неуютно в каком-то смысле, может, я могу связаться с ней напрямую, чтобы тебе не пришлось лично иметь с ней дело или…

– Нет надобности, – оборвал я ее.

– Оу, – она запнулась. – Могу узнать, почему?

Потому что я с ума сошел от жажды мести и хочу видеть все сам, когда Арья получит сполна.

– Потому что я все еще в состоянии справиться со стареющим подростком с дипломом из колледжа, у которого есть парочка знакомых в газетах.

То, что я смог говорить про Арью, как о гламурной кукле Bratz, удивило даже меня. Хотя я сомневался, что был прав насчет всех этих вещей, ведь ее проблемой был не низкий интеллект, а отсутствие души.

– Аргументы приняты. – Клэр довольно кивнула. – Знаешь, ты выглядишь другим этим утром. Более… Живым.

Я сглотнул, но не ответил. Что я мог сказать? То, что снова Арья вызывает у меня адский стояк?

– Просто дай знать, если тебе что-нибудь понадобится, Кристиан. – Клэр с важным видом направилась к дверям и остановилась на пороге, постучав о дверной косяк.

Как насчет Арьи, распластавшейся на моем столе, выдыхающей мое новое и старое имя, моля о пощаде?

Что ж, раз я так начал отвечать Клэр даже мысленно, то мне точно пора заканчивать с ней отношения.

– Конечно, – ответил я.

Как только Клэр ушла из кабинета, я вытащил газету из мусорки и начал выделять любые промахи в тщательно построенном рассказе Арьи.

Ей предстояло узнать, что я не беру пленных на войне.

– Самое ужасное, что со мной случалось, а я только вернулся из зоны боевых действий! – Риггс пил пиво и оглядывал бар, сузив глаза, словно ястреб на охоте.