скачать книгу бесплатно
Моя вина не так уж велика.
– В Парижском уголовном розыске я досконально изучил
Ваше дело; вполне возможно, что пройдете по делу, как свиде-
тельница, Вы напрасно скрывались, – отозвался он. – Я буду
Вас ждать!
Разрыв
я пробежал еще немного, остановился и оглянулся; мое тя-
желое тело сильно отстало и плелось где- то позади. Да, со-
старилось оно, ослабло. А невесомая душа бежала бы и бежала
так же легко, как когда- то в чудесной юности, бодро и весело,
преодолевая немыслимые преграды, подняв лицо солнцу, раски-
нув руки миру! О, как много еще хотелось! Было столько планов
и намерений, не покидало чувство, что ты в начале жизни, и она
вся еще впереди в своих заманчивых красках, радужных надеж-
дах, сверкающих высотах, а оглянешься на отставшее тело, с грус-
тью понимаешь, жизнь заканчивается. Такое отставание! И чем
старше становится тело, тем больший разрыв в дистанции; чувс-
твуешь себя на 30 лет, а ему вот уже 40, вот 55, уже все 60. Какая
тут прыть? Где прежняя удаль? Душа способна покорить любую
вершину, а телу все труднее подняться на пятый этаж.
Все, из чего состоит тело, склонно к износу и увяданию,
но в душе нет ни костей, ни мышц, только впечатления и мысли,
вера и надежда, любовь и стремление к красоте и свету. И пото-
му, когда забываешь о теле, несешься, как прежде, впереди него,
с тем же юношеским задором, с прежними представлениями
о себе, с теми же желаниями любить, какими они были в 30 лет.
И только если почувствуешь, что сзади кто-то запыхался, умо-
ляет не спешить, просит подождать его, с удивлением огляды-
ваешься и видишь свое тело; о, как оно ослабло, стало грузным,
состарилось. Ах, как хочет душа ещё на 30, а тело может только
на 60. Вот он дуализм, в полном расцвете своего противоречия!
Вот она, драма, ее кульминация…
В прежние годы, когда мои душа и тело были юными, они лю-
били друг друга и были всегда вместе, как два друга! Тело охотно
откликалось на все душевные порывы, участвовало во всех сом-
нительных авантюрах и рискованных приключениях, они были
заодно, они были соучастниками, единомышленниками и страс-
тными любителями жизни. Тело страдало, если душа пережива-
ла очередную безутешную горечь потери, оно металось и горело
огнем при новой вспышке безумной влюбленности; оно было
легко на подъем для нового честолюбивого восхождения на ка-
кую-нибудь макушку бытия.
Но постепенно, с годами, мое тело все больше охладевало
к неугомонным порывам души, к ее полетам, к ее вспышкам; оно
все больше тяготилось движением, все больше предпочитало
движению покой, спокойствие и незыблемость. Вялость и ле-
ность стали его символами. И тогда между друзьями пролегла
трещина, образовался разрыв, и в эту щель хлынуло отчужде-
ние, все больше ее раздвигая. Со временем отчуждение стало
заметно и превращалось порой в недовольство, и даже озлоб-
ление. Бывших друзей не стало; порывистая легкая душа и отя-
желевшее, ленивое, спокойное тело настолько отдалились друг
от друга, что стали даже враждовать и часто ссориться. Каждый
был недоволен и даже смеялся над привычками и страстями
другого.
Разрыв, дистанция и отчуждение становятся все больше,
и однажды достигнут своего предела, максимального удале-
ния, непреодолимого отчуждения. Отставание достигнет черты,
за которой отставать будет уже некому. Тела не станет. И тог-
да невесомая, порывистая душа, как птичка, сидевшая в тесной
клетке, выпорхнет наружу и, наконец, снова расправит, как пре-
жде в юности, свои крылышки и устремится к новым сомни-
тельным приключениям, новым рискованным авантюрам, но-
вым пламенеющим влюбленностям. И, встретив однажды свою
родственную душу, снова зародится на земле новая юная душа
в юном теле…
И когда разрыв станет неизбежным, я попрощаюсь с тобой,
остановившееся в бегстве по жизни тело, теперь у тебя будет
бесконечно много блаженного покоя и доброго спокойствия;
я попрощаюсь с тобой, легкая душа, лети в свои дали, поднимай-
ся на сверкающие вершины, пусть тебя гонят ветры страстей,
манят авантюры и влюбленности, плачь и огорчайся, радуйся
и желай…
Я попрощаюсь с вами, мои дорогие…
Огонь
в большом камине в углу просторной гостиной неторопливо,
но уверенно разгорался огонь; в комнате свет был погашен
и она стояла в сумерках позднего вечера, но кухня была ярко
освещена и полна звуков и запахов; на плите стояла кастрюля,
в ней варился рис, на соседней сковородке под крышкой весело
шипело маринованное мясо. Хозяин дома, мужчина лет 40 с вы-
соким лбом и зачесанными назад волосами, оживленно двигал-
ся по кухне, ловко и умело шинковал на большой доске овощи
для салата. Он был высоким и крупным, его живот нависал над
брючным ремнем, но это, как ни странно, ему шло. Наконец, все
было готово, он улыбнулся своим мыслям, выключил плиту
и снял фартук. Войдя в гостиную, он налил себе в бокал красного
вина, выпил его с заметным удовольствием, подвинул высокое
большое кресло к камину, сел в него и поглядел на огонь.
– Сейчас ко мне должна придти одна женщина, – сказал он
весело и пригладил обеими руками назад длинные волосы, —
ты уж постарайся, Огниво, потешь ее, побегай по поленьям, по-
играй светом, потрещи искрами! Ну, ты знаешь сам, что делать.
Доставь ей удовольствие! Да и тебе будет приятно, – порез-
вишься, тряхнешь стариной, а, гроза поленьев? Она, кстати, ска-
зала, что любит огонь! Хотя я тоже бываю горяч, но я думаю, она
тебя имела в виду!
Из прихожей послышался мелодичный звонок, и хозяин по-
шел открывать дверь. Он широко и открыто улыбнулся, увидев
гостью, и посторонился, чтобы дать ей войти. Вошла гостья —
