Фатум

– А у вон тех двоих, – Бес указал на оставшихся парней. – У них фенечки для демона пытался украсть. – С одним повезло, а тот, что дальний, отбился.

– Что для демона? – переспросил Леонид Васильевич.

– Да стекляшки эти, – Гопник сунул руку в карман и вытащил доставшиеся ему капли-передатчики. – Вот это и есть то сокровище, которое мы должны были принести Демону.

– А они? – указал на компанию рукой Леонид Васильевич. – Ваши конкуренты? Соперники? Это игра у вас такая? Кто кого обгонит, того и приз?

– Да нет. Я в принципе не знаю, что они тут делают, но идти к ним не советую. Помнят они меня, скрутят. Лучше пока посмотрим, что они делать будут.

Леонид Васильевич вопросительно посмотрел на Беса.

– Ты как здесь еще или уже под демоном? – спросил он.

– Здесь, – ответил гопник и, подумав, добавил. – Пока еще здесь.

– Ладно. Подождем, понаблюдаем, – согласился полковник. – Тем более парнишка, у которого ты украл стекляшки, мне смутно знаком. Не могу вспомнить, где я его видел. – А девчонка?

– Не, – замотал головой гопник. – Первый раз вижу.

«Демоны?» – подумал полковник. – «Нет, друг. Все же это не мистика какая-то. Здесь и впрямь, что-то инопланетное».

56. Егор, Антон, Илья, Виктор, Маша, Игорь

Когда молодые люди только поднялись с камней, Игорь уже стоял возле них. Он напяливал на босые ноги ледяные кроссовки. Схватил было с камней олимпийку, но та, замерзнув, и от того прилипнув к камню, сломалась. Тогда парень быстро пробежался по разложенным вещам, схватил более или менее сухую футболку, напялил ее и, наконец-то, оглянулся на парней и девушку. Те проделывали похожие манипуляции, пытаясь утеплиться хоть чем-нибудь.

– Нет. Вы это видели? – пляшущими от холода зубами, простучал Антон. – Вы понимаете? – он видимо был возбужден не меньше Игоря. – Это же просто фантастика. Эндотермический процесс какой-то. Да в таком объеме!

– Чего? – переспросил Виктор, пытаясь завязать шнурки на кроссовках замерзшими пальцами

– Эта ваша машина, – принялся объяснять парень. – Она для своей аккумуляции высосала все свободное тепло из окружающей ее среды, – Антон, наконец, унял дрожь и стал говорить более ровно. – Там сверху в зале. Готов ручаться, что машина была раньше где-то там, выше. И там с ней уже происходил этот процесс. Поэтому и заледенело все вокруг так быстро.

– Хорошо. А дальше-то что?

Илья приплясывал на месте, не зная, что одеть. Вся его одежда намертво примерзла к прибрежной гальке. Больше всего повезло Маше. Она, из соображений приличия, не стала раздеваться, оставшись во влажной одежде. Конечно, ей было холодно, но, по крайней мере, она была одета.

– А дальше вниз, – ответил за Антона Игорь. – Туда, – он указал на отверстие входа в сфере. – Если Антон прав, и машина высосала энергию для себя, то я думаю, что в ней теплее, чем здесь.

– Это было бы здорово, – полуголый Егор держал в руках задубевшую футболку и штаны. Его бил озноб, плечи ходили ходуном, а пальцы вообще, похоже, не могли работать.

– Так, – скомандовал Игорь. – Все равно выбора нет. Иначе околеем. Берем быстро вещи и в машину. Согреться точно там должны будем.

Недолго думая, компания похватала самое ценное: еду, горелку, одежду для оттаивания и высыхания и кое-какой инструмент и устремилась по скользкой расщелине вниз.

Провал входа оказался рядом. Молодые люди валились внутрь и в блаженстве прислонились к теплым стенам машины. Холодная снаружи она была насыщена теплом внутри. Черные матовые стены машины были пропитаны мягким теплом. Но сидеть так молодым людям не дал ни холод, идущий от входа, ни Игорь, который уже двигался по коридору дальше. Все цепочкой двинулись за ним. И через несколько поворотом пришли в небольшой овальный зал.

Игорь, Виктор и Маша узнали его. Это было точно такое же вытянутое овальное помещение, в каком им довелось побывать в подземке Москвы. Только освещение было тусклым, еле пробивающимся из-под небольшого пьедестала по центру. Стены, плавно переходящие в потолок были непроглядно черные.

Игорь, как и в столице, сделал шаг вперед. Ничего. Парень дошел до пьедестала. Коснулся его. Взобрался наверх. Площадка под ногами чуть просела вниз. Но вокруг ничего не изменилось.

Игорь обошел комнату по кругу. Маша, а следом за ней и Виктор, тоже принялась искать какой-нибудь способ заставить машину включиться. Ничего. Егор с одногруппником и Ильей, разинув рту, сбросили в одну кучу вещи, под которыми тут же стала образовываться лужа талой воды, и принялись ходить взад и вперед, взбирались на проседающий пьедестал, касались стен. Машина молчала.

– А может она уже работает? – предположил Илья.

– Не думаю, – коротко ответил Игорь.

– Наверное, должно было бы и здесь все осветиться, – предположил Виктор. Эта площадка с подсветкой не в счет. В Москве такое светопреставление было, – вспомнил парень. – А здесь ощущение, что все выключено.

Не получив должного результата сразу по проникновению внутрь машины, молодые люди все же решили передохнуть. Усталость от перехода, плюс резкий холод, да еще возбуждение первооткрывателей вымотали их в конец. Они наконец-то успокоились. Разложили мокрые вещи и сами расселись у стены.

– Может за что-нибудь дернуть надо, за рычаг какой? – предположил Илья.

– Найдешь, сразу скажи, где он, – предложил ему Виктор. – Рычаг? – парень хмыкнул. – Может и рычаг, а может и капля, – он повернул голову на Игоря, – Кстати, где она?

– Где-то во льду, – Игорь изучал овальный зал. Пытался высмотреть в нем хоть что-то приметное, за что можно было бы и в самом деле дернуть или на что можно было бы нажать. – Нажать? – сам себя переспросил парень. – И его взгляд упал на пьедестал, проседающий под нагрузкой. – Эй, а ну-ка все сюда, – он первым забрался на площадку. За ним последовали все остальные. Площадка сильно проседала под тяжестью шести людей, но в комнате ничего не изменилось.

– Какие-то сломанные тут весы, – раздосадовано прокомментировал Илья, подпрыгнув на платформе, а затем спустившись с нее. – Вот у нас в зале…

Вновь расселись у стены. Каждый выдвигал свою теорию, начиная от самой идиотской, типа приношения жертвы, заканчивая чуть менее идиотской, о произношении заклинания. Причем Егор выдвинул идею, что произношения не самого заклинания, как чего-то несуществующего, а пароля, комбинации звуков. Да пойди, подбери эти звуки.

– Ничего, ничего не приходит в голову, – Маша ходила из стороны в сторону. – Что-то должно быть простое. обязано должно быть.

– А вдруг эта машина неисправна? – предположил Виктор. – И поэтому не функционирует.

– Должна работать, – убежденно ответил Игорь.

– Да тебе все время все все должны, – завелся Виктор. – То сходи с тобой, проводи тебя, то подскажите что-нибудь.

– Вить, – влезла Маша.

– Да что Вить, Вить, Вить! – злобно передразнил ее парень. – Хватит меня одергивать. Да и с чего это ты его постоянно защищаешь? А? – парень не сдержал накопившейся в нем злости. – Может, мне надо было там, наверху остаться? А вы бы вдвоем пошли? Или может, если бы я вас вдвоем оставил, вы бы никуда и не пошли? Другим чем занялись?

Девушка, сильно размахнувшись, влепила Виктору звонкую пощечину. Тот мотнул головой. Вновь посмотрел на Машу, вскипая от ярости.

– Эй. Да вы чего? – решил вмешаться Илья. – Потом разберетесь кто кому друг. Здесь-то зачем? Другим вроде заняты.

– Да иди ты, – отмахнулся Виктор.

Игорь стоял, молча наблюдая за происходящим, но вскипал не меньше, чем и сам Виктор.

– Ты что думаешь? – продолжил парень, обращаясь к девушке. – Я что, не вижу, что ты кругом следуешь за этим героем? Да вообще с чего он герой-то? Из-за того, что пренебрегает инстинктом самосохранения? Хорошего тут из себя строит? Спаситель хренов! Он же на тебя, как на вещь смотрит, причем на свою вещь. Он тебя не то, что взглядом уже раздел. Он тебя, – и парень показал недвусмысленный жест катания на лыжах. – Своим взглядом он тебя. А ты все делаешь вид, что не замечаешь этого.

– А я твоя вещь? – тихо спросила Маша. Глаза ее блестели, но слезы еще не текли. – Я вещь?

– Так, успокойтесь, – влез Игорь, хотя успокаивать следовало и его самого. – Никто здесь никого никем не считает.

– Да заткнись ты, долбанный неизвестный герой.

Илья опустил тяжелую руку на плечо Виктора.

– Хватит, – медленно произнес он.

Антон с Егором стояли в стороне, с удивлением глядя на происходящую перебранку, и готовые влезть разнимать парней в случае драки.

Игорь бросил взгляд на Машу. Девушка плакала. Ее губы мелко подрагивали. Взгляд был готов разорвать своего парня на мелкие кусочки.

– Ты, правда, обо мне так думаешь? – еле сдерживая истерику, спросила она. – Ты думаешь, что все из-за него одного? – она мотнул головой в сторону Игоря. – Какой же ты эгоист, думающий только о себе, о своем спокойствие, о своих вещах. Тебе наплевать на всех кругом. А сюда ты поперся зачем? За мной? За своей вещью? Следить, чтобы я с Игорем не переспала по дороге? Урод! Я же тебя… – девушка начала захлебываться слезами. – Ни единого повода… Ничего. А ты?

Виктор, краснея и чувствуя, что где-то перегнул палку, попытался прикоснуться к Маше.

– Машь, перестань, – сказал он, протягивая руку и сам внезапно успокаиваясь. – Не так. Я не то имел ввиду.

Девушка отшатнулась. Отчего-то вспомнила, как однажды примерила Игоря на роль своего парня. Испугалась. Что если Виктор прав? И подсознательно, она только и делала, что шла за Игорем, как за мужчиной? И никакие инопланетные страсти тут ни причем. Простая человеческая симпатия. Сделала еще шаг назад, отшатываясь и от руки Виктора, и от своих мыслей, споткнулась о пьедестал и села на него, отчего тот слегка опустился вниз.

«Нет», – ревя, девушка вглядывалась в саму себя. – «Нет. Нет. Не Игорь?» – она подняла зареванные глаза на Виктора. – «Он».

Ей стало стыдно за свое сомнение, за то, что сама подумала, что Игорь может заменить ей ее парня. Стыд и раскаяние заполнили душу Маши, и она, уронив голову на руки, разревелась в полную силу. Она сама дала Виктору повод, думать, что Игорь ей нравиться. Вынудила его сомневаться и засомневалась сама.

– Дура, – проныла она. – Какая я дурра! – она с укором посмотрела на Виктора. Раскрасневшиеся глаза были полны грусти и обиды. – Вить, ты думаешь, что я из-за него? Да? – и, не дав тому ответить, продолжила. – Да я тебя только люблю. Только с тобой всегда. А ты? – девушка вновь расплакалась. Она раскаивалась и злилась на себя.

Виктор подошел к ней. Присел на корточки рядом.

– Прости, – сказал он дрогнувшим голосом. – Я не хотел этого говорить, – горькая слеза прочертила на сухом лице яркую линию. – Я тоже только тебя. И сюда только из-за тебя. Но не за вещью, – уже и вторая мокрая линия пересекла лицо парня. – Прости. Я люблю тебя. Только тебя и за тебя готов, что угодно!

Парень обнял девушку. Она его. Виктор присел рядом на пьедестал, от чего тот, чуть качнувшись, ушел еще чуточку вниз. Парень тоже плакал. Стыдился сказанных собою слов и злился за них на себя. Просил прощения у Маши. Просил прощения у своего личного бога.

Над головой у девушки и обнимающего ее парня зажегся яркий желтый свет. Падая сверху вниз, он осветил и сам пьедестал, и пространство вокруг него.

Все замерли, недоуменно крутя головами.

– Что это? – не понял Илья.

– Свет, – ответил Антон.

– А откуда он взялся? – Егор сделал шаг вперед и прикоснулся к постаменту, на котором сидели Виктор с Машей. Ничего не изменилось.

– Стоп, – Антон вскинул руку вверх. Он что-то почувствовал. Интуиция подсказывала ему, что разгадка появления света, да и в принципе работы машины, вот-вот раскроется ему. – Мы же на инопланетной машине? Но законы физики, по крайней мере, в нашей солнечной системе, более ли менее выполняются.

Все обернулись на него. Маша, переставая рыдать и вжимаясь в грудь своего парня, тоже повернула голову. Зареванное лицо было все красное.

– Какие законы? – спросил Игорь, которого весь произошедший концерт несколько смутил, заставив чувствовать себя лишним. Как будто бы он стал случайным свидетелем чужого полового акта.

– Любые, работающие на Земле, – продолжил Антон. – Нам нужна энергия? Так ведь?

Все кивнули.

– Как выражается эквивалентность энергии и массы? – он с усмешкой посмотрел на лыбящегося, как будто только что выигравшего миллион Виктора. – По теории Эйнштейна, конечно!

– Массой тела, чью энергию определяем, помноженной на квадрат скорости света, – ответил Егор.

– В точку! – глаза у Антона начали сиять от догадки. – Вот вам мы – масса есть. Вон, – и парень указал на пьедестал. –  Весы. Не хватает света в квадрате.

Все посмотрели на зажегшийся свет над площадкой и на Машу с Виктором.

– Что вы сделали, когда сели сюда? – спросил Антон.

– Плакали, – все еще всхлипывая, улыбнулась Маша.

– Нет. Не это. Еще что-то?

– Может просто нажали куда-то? – предположил Илья.

Антон внутри поежился. Все-таки, занимаясь развитием тела, стоит не забывать и про мозги.

– Да нет же, – Антон обошел площадку кругом. Посмотрел на молодую пару. – Вы простили друг друга. И раскаялись за свои мысли и слова.

Виктора, что-то кольнуло в сознание.

– Свет, – произнес парень. – И тьма, – и вдруг вспомнил, свой сон, где он искал Машу, блуждая в странном туннеле. – Я знаю! – выкрикнул парень. – Знаю! – и затараторил, боясь потерять мысль. – Так. Как же там было, – вспоминал он. – Достичь света можно только из темноты. Раз. Отличить свет от темноты легко, это как разграничить добро и зло или белое и черное. Как-то так. Это два. И. Нет ничего в мире темнее, чем душа человека. Это три.

– Ты не бредишь случаем? – влез Илья.

– Нет! Нет! Нет! – почти кричал парень. – Смотрите. Нам нужен свет. Наш свет нужен, так как и масса наша. Но не просто добро наших помыслов и мыслей. Мы должны очиститься духовно.

– Свет в квадрате, – подхватил его мысль Антон. – Раскаяние! Лишь в этом спасение и просветление! Просветление!!!

Ликование от догадки распространилось на всех. Виктор нежно целовал глаза Маши, та отвечала ему чуть ли не кошачьим мурлыканьем. Егор дружески хлопал по плечу то Илью, то Антона. Игорь просто радовался, чему-то. Чему? Да и сам бы не сказал.

Поняв, что от них требуется, молодые люди взобрались на пьедестал. И замолчали. Вдумываясь. Находя то единственное, что мешало им жить, что грызло их ненавистью к самим себе. Всматривались в свои души.

Егор, и ему было легче всего в этом плане, все корил себя за свои мысли в отношении Антона и Ильи, высекал невидимым кнутом у себя на спине кровавые борозды, гнал самого себя, как чумного, откидывал прочь грязные мысли.

Вновь стало светлее. Яркий круг над головами разошелся шире.

Антон вспоминал метро и свою физическую слабость. Корил себя за неспособность дать отпор гопникам. И за то, что его друг, прикрывая и спасая его, поймал ту самую пулю из травмата.

Стало еще ярче.

Илья обвинял себя в своей заносчивости по отношению к другим, которая нет-нет, да и проскакивала в общении.

А Игорь даже не понял, успел ли он мысленно попросить у отца прощения, когда овальная комната взорвалась светом.

57. Все

Леонид Васильевич вместе с Бесом наблюдал, как компания молодых людей скрылась в голубой сфере. Время шло, но больше ничего не происходило. Полковник посмотрел на гопника, поймал его взгляд, затем мотнул головой в сторону расщелины, мол, пойдем поближе, посмотрим. Нехотя Бес согласился.

Как же ему было не охота сейчас куда бы то ни было лезть, но обратного пути уже не было. Где-то сзади его спятивший друг, кореш, истекающий кровью и до смерти запуганная девушка. А он боится войти в какую-то сияющую сферу, боится потерять себя, хотя уже не раз проходил через это.

Леонид Васильевич перебрался через разошедшиеся края стены, подбежал к краю льда, обернулся на медленно бредущего Николая, и двинулся к входу в сферу. Внутри было тепло. Пол, стены и потолок были сделаны из какого-то темного матового материала и еле заметно светились.

Подумать только, Леонид Васильевич сам себе удивлялся, он вот запросто идет по инопланетному кораблю и не испытывает ничего кроме интереса, ни страха, ни робости. То, что это корабль, и именно инопланетный, сомнений у него не было. На храм или святилище эта сфера не походила ну никак, а вот на космический корабль более чем, да на такой-то глубине, и попавшей сюда явно в незапамятные времена, когда люди все поголовно верили в миллионы разных богов и носили исключительно шкуры животных, а может еще раньше. Эта штука была произведением точно не человеческих рук. Но откуда здесь эта компания и что они делают там внутри?

Леонид Васильевич прошел несколько поворотов, Бес двигался за ним следом, и вскоре полковник услышал голоса молодых людей. Они опять спорили. Леонид Васильевич не стал выходить на свет, а, замерев у входа в темноте, стоял и слушал. Парни с девушкой хотели зачем-то запустить машину, но не знали как. Слаженности у них не было никакой. Еще одни туристы. Вон, голяком почти все. Когда же начался бред про раскаяние, а из глаз каждого, кто стоял на пьедестале, полились слезы, Леонид Васильевич едва заметно заулыбался. Там в комнате были дети, просто сентиментальные дети, одни моложе, другие взрослее, но дети. Но когда на их действия овальное помещение озарилось ярким светом, а по телу полковника явно пробежала дрожь, идущая одновременно со всех сторон, Леонид Васильевич,  запаниковав, прижался к стене. Бес стоял рядом и тоже вжимался в матовый материал.

Пересилив страх и успокоив дыхание, Леонид Васильевич заглянул внутрь. Молодые люди, все кроме одного единственного парня, спустились с платформы. А он, тот парень, что-то пытался сделать.

Парень на пьедестале вытянул вперед руки, как будто бы пытался подо что-то их подстроить, куда-то положить, и когда нужное положение было найдено, то от поверхности опоры вверх поползли два световых столба, поползли медленно, как будто были не светом, а чем-то материальным, вполне ощутимым. Вот колонны поднялись  до рук парня, соприкоснулись с ними. И Леонид Васильевич заметил, как плечи у парня расслабились, а кисти плавно разошлись по поверхности световых колонн, парень действительно оперся на свет. Полковник лишь сморгнул, думая, что ему это мерещится. А затем парень закрыл глаза. Освещение в комнате стало еще ярче. Корабль ощутимо тряхнуло. Где-то под ногами, внутри корабля родился импульс, едва заметная, но все же более чем ощутимая вибрация. Вырвавшись из-под пьедестала, на котором стоял парень, этот импульс прошил насквозь всех находящихся в помещении, заставил молодых людей попадать на месте. Леонид Васильевич с Бесом устояли, но и то лишь благодаря тому, что и так вжимались в стену. Парень на пьедестале стоял. Он был похож на контуженного, но все равно стоял, всем телом опираясь на столбы. Родилась яркая вспышка и новый импульс, медленный и тягучий, вновь прошил корабль и всех находящихся в нем. Полковник почувствовал, как каждая молекула его тела распалась на атомы, как разделившись, они покрутились мгновение сами по себе и вновь собрались вместе, возвращая полковника самого в себя. Яркий луч ударил с потолка в пьедестал. Парень теперь просто висел на колонках, а свет, льющий на него, начал что-то формировать рядом с ним, что-то большое и плотное, наподобие тех же колонн.

Тут Леонид Васильевич неожиданно потерял всякий интерес к происходящему. Он безразлично взирал на распластанных на полу молодых людей, на собирающееся из света что-то, на Беса, неожиданно вышагнувшего из коридора в овальный зал и зачем-то вытянувшего свой нож. Затем полковник ощутил дикую апатию, будто внутри у него все вынули, заменили живое сердце ледяным камушком. Жить не хотелось вовсе. А умереть было незачем. Там все так же. Все бессмысленно и не нужно. Когда Бес отошел на пару шагов, полковнику стало полегче. Он понял, что же с ним только что произошло. Бес больше не был человеком. Вот тот момент, о котором говорил гопник. Демон или кто-то другой завладел его телом, а сам Леонид Васильевич чувствовал лишь горькую никчемность самого себя. Он осел на пол, сам того не желая, и без интереса принялся смотрел на происходящее внутри залитого светом овального помещения.

***

Игорь едва пришел в себя, когда второй импульс чуть не стер его в порошок, рассеяв пеплом по этой залитой светом овальной комнате, а потом вновь собрав в человека. Парни с Машей валялись на полу, они тоже только начали шевелиться, как стало происходить что-то немыслимое и нереальное. Рядом с Игорем, на платформе, из льющегося сверху света начала формироваться фигура. Именно фигура. Широкая, колонноподобная, она поднималась прямо с поверхности платформы. Парень узнал очертания того существа, что говорило с ними в Московской подземке. Но если там оно было лишь иллюзией, голограммой, то здесь, Игорь мог поклясться, этот Эрид Фан собирался стать полностью настоящим. Когда же фигура была почти собрана, пылая нестерпимо ярким светом, золотым и обжигающим, из коридора, которым они пришли, вышел человек. Парень дернулся было, желая оторвать свои руки от колонн, но будто какая-то сила удерживала его. Он не смог и на долю миллиметра приподнять пылающие светом руки.

Игорь посмотрел на приближающегося парня, узнал его. Тот самый бродяжка из сна, а потом и из жизни. Оборванный бомж, худой и заросший, пытающийся отнять у него передатчик. И у этого оборванца в руке снова был нож. Игорь заглянул ему в глаза. Уже не глаза фанатика, горящие сумасшедшим огнем. Зрачки его, при таком освещении должные быть меньше игольного ушка, были расширенны до придела. Это был взгляд хладнокровного убийцы, разгневанного правителя, или человека имеющего право решать, что и как должно быть.

Появившейся парень двигался прямо к Игорю. И Игорь с каждым его шагом испытывал все больший страх. Ему хотелось сжаться клубочком, спрятать голову в коленки и полежать так, пока этот парень не уйдет. Он дернулся, но колонны держали его, а солнечная фигура рядом все росла. Может Эрид Фан успеет и спасет его? Но марсианин слишком долго появлялся.

Страх, от которого сознание поплыло, а сердце испорченным моторчиком забилось не в такт своего привычного ритма, окутал Игоря. Он хотел бежать, спрятаться, умереть. Липкие, холодные прикосновения к самому мозгу, как будто черепной коробки вовсе не было, этот страх мог выжать его своей волей. Сомкнет клещи и все. Игорь дернулся, еще раз. Бессмысленно. Колонны крепко его держали.

Безумный парень, одним своим видом внушающий смертельный страх и ужас был уже рядом. Борясь с самим собой, и понимая, что смерть идет за ним, а руки от колонн ему не оторвать, Игорь попытался ногой отпихнуть парня с ножом. Тот небрежно отмахнулся. Подойдя вплотную, оборванец сам попытался спихнуть Игоря с платформы, но не вышло. Привязанный не видимой силой к колоннам Игорь не мог сойти с платформы, хотя сам желал этого больше всего на свете

Тогда парень с ножом сделал короткий взмах, и холодный металл жестко вошел в правый бок Игоря, разрывая неотточенным лезвием кожу и внутренние органы парня.

Все.

Резкая боль заставила сознание подпрыгнуть на месте. И тут же контакт с машиной разорвался, а Игорь, схватившись обеими руками за рану на боку, постоял мгновенье, всматриваясь в лицо оборванца, и упал с платформы на пол. Свет потускнел в разы. Колонны все еще были на месте, а вот фигура Эрид Фана рассыпалась так и не собравшись полностью.

Нож черной рукояткой торчал из тела Игоря. Кровяная струйка медленно сползала на черный пол овального помещения. Парень взглянул на своего убийцу. В полубессознательном состоянии он не увидел оборванного бомжа, его место заняла большая ломанная фигура, непроглядно черная и как будто горбатая. Неяркий свет, падая сверху, растворялся в ней, будто это была черная дыра.

Рядом с Игорем валялись остальные члены их импровизированного отряда. Они были в сознании, видели все то, что тут произошло, но были не подвижны. Парализованные страхом, они будто овечки перед острыми клыками волка впали в ступор, будто они увидели самого дьявола, пришедшего за их душами, и были не в силах сделать и движения. Будто нож, торчащий из бока Игоря, был всажен в каждого из них.

Черная фигура или оборванец, Игорь не мог различить, что же он все-таки видит, сознание его плыло, но из-за боли все же не превращало в замершую куклу, вытащила откуда-то два передатчика, и положила их на колоны, по одной на каждую, прикрыла их руками. Раздался хруст, а затем фигура убрала руки от колонн, и невесомая пыль слетела следом за ее движением. А сами колоны поползли вниз. В помещении начало темнеть.

Фигура склонилась над Игорем.

– Глууупец, – едкий, ядовитый, и чрезмерно уставший голос, родившись в сознании парня, проел черепную коробку насквозь, оставляя в ней ровное пулевое отверстие. – Что ты надеелаал?