Фатум

Золотые статуи в рюкзаке. В рюкзаке, который несет мент. Моню бросило в пот. Но он понимал, что виду подавать нельзя. Через силу он сглотнул, образовавшийся в горле комок, и облизнул золотой зуб. Теперь-то он точно не отключится.

– Неси, неси мент, – справился с дрожью в голосе Моня. Да и то сам ли справился. Зуб помог. Теперь эта мысль грела его больше тех дальних сокровищ. Золото всегда при нем. Он не отключится. Он выкрадет статуэтки и вернется к своим сокровищам, оставленным там позади. Парень не думал о том, что он будет с ними делать. Он до дрожи в конечностях хотел быть там. Ходить, трогать, обнимать золото, и что бы золото обнимало его.

Пошли дальше. Моня, с виду нормальный, шел также рядом с Михой. Руки были все еще связаны, но поводок уже исчез. Река слева от компании все также неслась в темноту, в пробитом неведомыми силами туннеле.

– Вы слышите? – Анна на мгновение замерла, к чему-то прислушиваясь. С Моней она не общалась принципиально, обида не могла выветриться в одночасье. А мысль о том, что он просто симулирует, вызывала в девушке злость.

– Громче стало? – предположил Бес.

– Ага, – Анна кивнула головой. – Громче и еще как-то жестче, что ли.

– Похоже на пороги в горных реках, – полковник ничуть не удивился нарастающему грохоту. Как ни как, они блуждали под горами, а если есть обрывистые участки на поверхности, то почему их не может быть здесь, под землей, да тем более под горой.

Через некоторое время пороги и впрямь появились. Русло реки сузилось, заставляя воду выбиваться из узкого, как бутылочное горлышко канала. Вода не падала вниз, она струей вылетала вперед, чтобы рухнуть на несколько метров вниз, вспенивалась там белесыми шапками, вихрилась, образуя водовороты, и неслась  дальше к следующему порогу.

Идти, правда, стало легче. Берег хоть и превратился из гладкого в бугристый, покрытый наваленными друг на друга валунами, но на нем обязательно обнаруживался проход, тропинка, ведущая между гладкими, уже долгие столетия омываемыми водой, и рванными, как будто свежесколотыми острыми камнями.

Золотая цепь так и вилась над головами, недосягаемым ориентиром убегая вдаль.

Пороги сменяли один другой. Разные по форме и высоте они все же куда-то вели. Как вдруг закончились и они, и берег, да и река тоже. Вода, ускоренная всеми этими спусками до умопомрачительной скорости под огромным напором улетала в темноту под ногами. Огромный зев от одной стены ущелья до другой перекрывал дорогу. А за ним, в расширяющемся ущелье, не спеша, сбрасывало свои воды в этот же зев большое озеро.

– До озера дошли, – стоя на краю, заключил полковник. – А как перебираться-то? Метров двадцать лететь? Или по стене?

Компания остановилась на привал, обдумывая дальнейшие действия.

– Интересно, а там внизу что? – Моня тихо подошел к стоявшему у края Леониду Васильевичу.

Тот, не заметив гопника, резко отскочил назад, с недоверием смотря на парня.

– Что? Ссышь, мент? – весело проговорил парень. – Правильно, ссы. Я ж тебя теперь хер выпущу отсюда, – резко поменявшись в лице, он злобно взглянул на полковника.

Тот не испугался, одарив парня тяжелым взглядом начальника.

– Руки сначала себе развяжи.

– Развяжу, мент, обязательно развяжу.

– Ага, – согласился Леонид Васильевич. – А я тебе их тут же браслетами скую.

– Скую… – улыбнулся Гопник. – Слово-то какое. Ну, скуй, скуй.

Парень развернулся и пошел к горящей горелке.

Выход был. Золотая цепь сверху. Перебраться над провалом, в который ежесекундно сваливались тоны воды, можно было по этой цепи. Возможно в прошлом, когда этой дорогой пользовались чаще, и уровень воды в пещере был выше, то цепь и служила своеобразным страховочный элементом. Но добраться до цепи сейчас выглядело просто фантастической задачей.

– Среди вас нет человека паука? – Леонид Васильевич с ухмылкой посмотрел на парней.

– Из тебя сейчас сделаем, – ответил Миха.

– А если серьезно?

– Да веревку перебросить и забраться, – Бес стоял возле стены и гладил рукой ее шероховатую поверхность. – По веревке наверх. А там, на страховках перебраться к озеру.

– Да я с ума сойду над этой пропастью, – Анна отрицательно покачала головой. – Да и не поднимусь я по веревке.

– Поднимем, – уверено сказал Бес. – Первым пойду я. За мной ты Ань. А дальше? – гопник вопросительно посмотрел на оставшихся парней.

– Пусть Леонид идет дальше, – опережая мнения парней, сказала Анна.

Моня криво усмехнулся, но, сдержав себя, промолчал.

Миха безразлично дернул плечами.

– Мы последние.

– Эй, мент, – окликнул полковника Моня. – Рюкзак давай. Хватит, потаскался.

– Что это вдруг? – насторожило Леонид Васильевич.

– Да вдруг ты сорвешься, а с тобой и барахло мое?

Замявшись, полковник недоверчиво смотрел на Моню. Неспроста гопник стал таким добрым. Видимо что-то задумал.

– Ну что ты вылупился, мент? – брезгливо сморщился гопник. – Возьми вон у девушки рюкзак. Ей же тяжело будет. А я свой понесу. Понял?

– Логично, – медленно ответил Леонид Васильевич. Но мысль, о том, что парень что-то задумал, не покидала его. А так как возражений никто не высказал, то полковник все же передал рюкзак гопнику, а сам вскинул себе на плечи ношу Анны.

– А страховаться вы чем собираетесь? – вопросительно посмотрел на Беса полковник. – На ваших монтажных поясах далеко не уйдешь.

– Я пройду сначала весь путь, – доставая из рюкзака веревку, ответил парень. – Закреплю ее понизу цепи. Чтобы вроде как мост получился. Ну и зафиксирую подъем и спуск. А то, что спецэкипировки нет. Что ж поделать? Так вышло.

Парень привязал к одному из концов веревки молоток. Примерился и подкинул вверх. Бесшумно в грохоте падающей воды тот ударился об стену и отскочил назад. Бес попробовал еще раз. Без результатов. Наконец, раза с десятого, молоток все же заскочил за золотую цепь и плавно, контролируемый веревкой опустился в низ.

Сделав на веревке с одной стороны петлю, Бес накинул на себя еще моток и, встав одной ногой в петлю попросил, чтобы парни его подняли. Без вопросов натянув другой конец веревки, парни с неожиданностью для себя увидели, что Бес находится уже у цепи. Прицепившись карабином к ней, парень скинул с себя второй моток и принялся вязать узлы. Подтягиваясь на руках и перекидывая карабин дальше, он медленно двигался вперед. У колец, вбитых в стены, он останавливался, пронизывал веревку дальше, обвязывал на концах узлы, что бы та не съезжала.

Так за кольцом кольцо Бес преодолел весь пролет. Закрепил на крайнем кольце веревку для спуска и уже по натянутому мосту двинулся назад за рюкзаком и для того чтобы подстраховать Анну.

Зажмурив глаза, девушка взмыла вверх. А Бес, подцепил ее карабин и защелкнул на цепи.

Анну и вправду трясло.

– Господи, – тихо шептала она. – Прости меня за все, что я сделала. Прости, что не вспоминала о тебе. Господи позволь мне выжить.

– Анна, – аккуратно потрусил ее за плечо Бес. Та с мольбой посмотрела ему в глаза. – Двигаешься за мной и делаешь все то, что я скажу. Я тебя страхую.

Девушка, соглашаясь, кивнула. Рыдая, срываясь на скулеж и вой, она все же преодолела себя. Тараторя придуманную молитву, она вверила себя голосу Беса. Выполняла все, что он говорил. И когда, надрываясь под ее весом, парень все же спустил ее на противоположный берег, Анна села на колени и, рыдая в полный голос, начала неистово креститься, смотря куда-то в даль.

– А мы как? – Миха смотрел на расположившихся за провалом Беса и Анну.

Моня ухмыльнулся. В его улыбке все больше сквозила злость. А маслянистые глаза начали алчно поблескивать. Нарастающее возбуждение выплескивалось неудержимым смехом.

– Мент тощий, его быстро вздернем, – заржал Моня. – Потом ты, Мих. И я последним, как-нибудь.

Миха отрицательно покачал головой. Он видел, что кореша куда затягивает. Его взгляд, то блуждал по стене, то цеплялся за цепь и срывался на него самого. Горящие глаза наливались безумием, вспыхивали еще ярче, и затухали.

– Не. Монь, только без обид, ты пойдешь после полковника, а я за тобой.

– А оно надо? – сморщился гопник. – Какая разница?

– Вот именно, что никакой, – Миха не хотел говорить корешу, что не доверяет ему, но тот как будто и сам все понимал.

– Да и к лешему вас. Вторым так вторым, – парень дернул щекой. Руки его все еще были связаны. Он ухватился за веревку двумя руками. – Мент, суй голову в петлю. Сейчас поднимать буду, – вновь заржал парень.

Полковник вопросительно посмотрел на Миху, мол, стоит ли их вдвоем оставлять, парень видимо на гране срыва, мало ли чего учудит. Миха лишь отмахнулся.

Леонид Васильевич тоже легко оказался у цепи. Он двинулся вдоль нее, имитируя движения уже прошедшего Беса. Было тяжело и особенно страшно в моменты, когда перестегивая карабин пояса, приходилось висеть лишь на одной руке и раскачивающейся веревке под ногами.

Полковник оглянулся на замешкавшихся парней, и ахнул.

– Сука! – выкрикнул он. Но криком помочь было невозможно.

Моня, когда Миха перерезал ему веревку на руках, сделал резкий выпад вперед. Ободранным за долгий переход кулаком врезал корешу в челюсть. Тот, не ожидая удара, рухнул на камни.

– Сука, стой! – Леонид Васильевич стал спешно передвигаться назад.

– Замри, мент, – подрагивающий от возбуждения голос гопника заставил полковника остановиться. Парень подобрал выпавший у Михи нож и приставил его к горлу товарища. – Рыпнешься, и он труп.

Полковник завис над пропастью. С другого берега, что-то кричали Бес и Анна. Шум воды скрывал их голоса, донося лишь возмущенные интонации.

– Дебилы, – Моня все сидел с ножом в руках. – Хотели мое золото себе забрать. Меня списать в дурку. Самого дебилом сделать, – он зло посмотрел на полковника. – Я слышал твой разговор с этой сукой, а том, как из нормальных людей имбецылов делают. Со мной этот номер не пройдет. Подыхайте сами. И золото вы хер получите. Мое все! Понятно?! – парень посмотрел на бессознательного друга. – А ты, кореш. Променял друга на падлу ментовскую. Тоже сука.

Он замахнулся ножом, метя в горло товарищу. И бросил руку вниз. Леонид Васильевич заорал во все горло и ринулся по цепи назад. Поздно. Моня опускал руку вниз. И лишь в последний момент изменил направление движения. Удара у него не получилось. Дернув рукой, он распорол футболку на теле парня, оставляя кровавый след. Нож, пройдя по грудной клетке, соскочил в мягкий бок и засел там, оставив торчать над багровеющей тканью, только ручку.

Гопник вскочил с места. Схватил свой рюкзак. Закинул его себе за плечи и бросился в обратном направлении, по дороге, которой они пришли. Не включая фонаря, он в одночасье исчез в темноте туннеля.

Полковник уже спускался вниз, а Бес лез к цепи. Анна, прижав руки к лицу, рыдала, не вставая с колен.

Миха был без сознания. Под распоротой майкой находился глубокий порез.

– Не уж-то до ребер? – Бес стоял рядом, не зная, что делать. – Моня! Что за херня? Зачем?

– Съехал твой Моня!

Леонид Васильевич разорвал майку до конца. Из-под ручки ножа, уткнувшейся Михе в бок, толчками выступала кровь.

– Шмотки чистые давай и аптечку, – заорал он на Беса. – Взяли хоть что-нибудь?

Гопник засуетился. Разворошив Аннин рюкзак, он вытащил средства гигиены и несколько с виду чистых маек.

– Рви на лоскуты.

Бес принялся исполнять указание. А Леонид Васильевич, взяв в руку несколько прокладок, резко выдернул нож из раны Михи, заткнул дырку прокладками, сильно прижал. Кровь тоненькой струйкой побежала по телу парня.

Миха, застонав от боли, пришел в себя. Увидел, что находится весь в крови, дернулся в сторону как во сне от кошмара. И видимо нестерпимая боль обожгла его сознание. Он вновь отключился.

Бес уже наделал линий, и вместе с полковником начал перевязывать длинный порез на груди и рану на боку.

Миха вновь пришел в себя. Бледный с тонкими серыми губами, он переводил вопросительный взгляд с полковника на Беса, мол, за что, как?

– Никак, – ответил на немой вопрос полковник. – Давай, держись, не отключайся.

– Что делать–то теперь? – Бес помог полковнику прислонить Миху к стене.

– Бежать, – ответил Леонид Васильевич. Его захлестывало чувство вины. Он же видел глаза гопника. Чувствовал, что тот что-то готовит. А этот Миха, хоть и бандит, по большому счету, но ведь вел себя, как человек. Полковник даже сам удивился, что жалеет его.

– Куда бежать? – не понял Бес.

– Вперед! К демону твоему! – бросил Леонид Васильевич.

– А как же Миха?

– Миха? – проскрежетал зубами Леонид Васильевич.

Истекающий кровью парень был бледнее смерти. Порез на груди – это ерунда, но вот рана на боку? Что там повреждено? Кто его знает?

– Так, – полковник решил взять инициативу в свои руки. – Что там за озером? У тебя есть предположения?

Бес отрицательно покачал головой.

– Надо срочно туда попасть! – в голове у полковника мысли метались, как сумасшедшие, но метались по строго выверенной траектории. – Я думаю, там не то, что вы предполагаете. Не мифический демон.

– В смысле? – не понял Бес.

– Я думаю, там что-то другое, – он заметил удивление на лице парня. – Ты же видел, комнаты со звездами, там в коридорах?

– Видел.

– А какую-нибудь христианскую атрибутику ты заметил? Или знаки других религий?

– Нет.

– Так вот я и думаю. То, что ты несешь – это не имеет никакого отношения к религии. А если я прав, то вполне вероятно, что там нам, то есть ему, – полковник мотнул головой в сторону бледного Михи. – Могут помочь. Если не прибьют сразу. Назад Миху переть нельзя. Не допрем. Да и некуда. Вперед, через провал этот, не перекинем.

Бес чувствовал в словах полковника какую-то силу, возможную правоту.

– Но как его здесь оставить? Одного?

– Падла, – прохрипел Миха. – Моня, сука.

– Нет, – полковник посмотрел на раненого и перевел взгляд на далекий огонек в руках Анны.

– Давай девушку сюда. Пусть смотрит за ним. А мы с тобой налегках вперед.

– Но вдруг Моня вернется? – запротестовал Бес. – Анна не справится с ним.

– Не вернется, – простонал Миха. – Он кроме золота ничего не видит. Сука, – тяжело задышал. Он даже жрать не будет. Так и сдохнет в обнимку с какой-нибудь статуэткой. Или в песок зароется, если доберется до него, – замолчал. – Точно не вернется.

– Черт, – Бес медленно поплелся к веревке.

– Да ускорься ты! – поторопил его Леонид Васильевич. – Или хочешь что бы твой друг сдох?

***

Анна перебралась обратно. Зареванная, с трясущимися руками, она сама выглядела не лучше Михи, который при каждом движении гримасничал от сковывавшей тело боли.

– Соберись, – прикрикнул на нее Леонид Васильевич.

Та вздрогнула.

– Давай приходи в себя! Ему, – полковник указал на гопника. – Куда как хуже. Поняла? – вновь повысил голос Леонид Васильевич.

Девушка судорожно кивнула.

– Так. Что еще? – спросил сам себя полковник. Посмотрел на Беса. – Берем веревку, ножи, фонарики с батарейками. По баклажки воды. И по дошираку. Хоть сухим пожуем. Все остальное оставляем. И в путь.

– Давай, – Бес посмотрел в глаза полковнику. – Постой. Ты знаешь. Ты молодец. Не думал, что менты могут быть такими.

Леонид Васильевич дернул щекой.

– Сам не думал, – усмехнулся он в ответ. – Давай, давай вперед, – повернулся к девушке. – Разговаривай с ним. Поняла. Пить давай. Сладкого чего дай, если есть.

– Хорошо, – кивнула девушка. – Вы возвращайтесь.

– Вернемся. Шокер на всякий случай держи под рукой.

Девушка вцепилась обоими руками в черный продолговатый предмет.

– Держитесь и не паникуйте.

Анна уже не рыдала, но тело ее все еще подрагивало от истерики. Миха лишь приподнял руку в прощальном жесте.

– Давайте.

– Все в путь.

50. Моня

Моня бежал. Спотыкался, падал, полз на карачках, вставал и бежал дальше. Руки и колени были разодраны в кровь. Он не оглядывался. Да и зачем? Фонарик он не включал. Оглянись он, то что бы он увидел? Тоже что и перед собой. Темноту, непроглядную и родную. Она спрячет его. Укроет от взглядов преследователей. Ну и что, что сам он ничего не видел? Он слышал реку справа от себя. Он чувствовал цепь, золотой змейкой ползущую по стене. Его ориентир. Его возможность добраться до золота. А маленький кусочек света во рту – это его спасение от безумства. Это он часть этого кусочка золота.

Рюкзак мешался, бил по спине, тащил то вправо, то влево. Моня порывался скинуть его, но две статуэтки внутри. Выкинуть их? Нет. Но выбрось рюкзак, и руки будут заняты статуэтками. А руки парню еще были нужны.

Он задыхался от своего темпа, смеялся, тихо, чтобы никто не услышал. Слюни срывались с полураскрытых губ, бахромой размазываясь по щекам и бороде.

Он сделал это. Он вырвался, ушел. Осталось дойти. Он переступил порог, о который однажды только споткнулся. Жаль, что мент, сука, ушел. Но и ладно. Неважно уже.

Миха? Не названный пахан и кореш? Да нехер быть тряпкой и фуфлом. Такие кореша в прокурорах ходят. Сука, предал его. Променял на мента. Вел его, как собачку на поводу. Тварь. По заслугам и правильно. И остальные не рыпнутся. А там все его. Дойти только. А этих всех Бесов, Демонов и дьяволов, проститутку эту, подругу. Всех на хер. Всех в расход. Пусть только появятся.

Моня не отдыхал. Пороги уже остались позади. Ровный участок расстилался под ногами. Теперь по нему. По цепи слева. Вот она пульсирует сверху. И по ней в расщелину.

Под ногу попался очередной камень. Парень взмахнул руками, пытаясь поймать равновесие, но не удержался и больно ударился щекой о еще один камень. Вскочил. Рукой проверил, не болтается ли разодранная щека. Нет, все было на месте. Сочится липкое, ну и пусть.

Пульсирующая змейка повернула. Моня остановился. Но не потому, что устал. Нет. Для того чтобы не свалиться в воду, вытекающую из туннеля. Парень добрел до стены, на ощупь приблизился к повороту и дальше медленно потопал по струящейся из туннеля воде.

Цепь оборвалась. Осталась позади. Не беда. Был зуб – кусочек солнца. Он поможет продержаться. Язык во рту гопника бережно потрогал драгоценный металл.

Пока плелся вдоль стены, дыхание выровнялось. А боль и усталость наряду с отсутствием сна и пищи – это ерунда. Главное добраться.

Послышались всплески. Это источник. Уже скоро. Поднажать. И Моня поднажал. Опять, спотыкаясь, он несся по туннелю. Пока гулкое эхо его шагов резко не оборвалось. Парень замер. Берег? Но он не чувствовал лодки, как тогда. Они же ведь оставляли ее здесь. Или они ее спрятали. Да куда они могли ее деть?

Парень начал паниковать. Водил, ничего не видящими глазами из стороны в сторону. Крутился на месте, по кругу, вокруг себя. Ничего. Запутался, потерялся. То ли место? Куда пришел?

Фонарь. Надо зажечь. Мелькнула мысль. Руки начали сбрасывать рюкзак, в недрах которого должен был быть источник света. Пальцы нащупали застежки, отомкнули, нырнули внутрь. Фонаря они не нашли, но слегка прохладный металл обжег их, заставляя в судорогах сжаться на себе. Статуэтки вспыхнули золотым огнем и Моня прозрел. Он увидел пульсацию золотого кола, взбитого в берег, от которого тянулась в воду золотая цепь. Но где лодка?

Моня подошел к колу. Лодки не было на этом берегу. Золотая змея заструилась по поверхности воды. И там вдалеке заканчивалась золотым корытом.

Но как? Кто перегнал? Неважно. Надо думать, как перебраться.

А что думать-то. Вплавь. Но с рюкзаком на плечах – нереально. Значит к черту рюкзак. Статуэтки в руки, а сам в воду и вперед, вдоль золотой цепи.

Вода нежно приняла измученное тело, сняла с него тяжесть, но не могла выдернуть ее из окровавленных рук. Плыть с грузом в руках было непросто, тяжело и медленно. Хорошо хоть можно было ухватиться за золотую змейку, убегающую вперед.

Вдруг, по мимо змейки в руках, под ногами у парня появились еще змеи, короткие и толстый, не в пример той, что держал он. Они переплетались между собой, погружались, всплывали к Моне. Одна змея ткнулась в ногу парня, ощутимо подтолкнув его к поверхности.

Моня не понял, как золото способно так себя вести. Как вдруг змейка вновь метнулась к нему. Пасть у ее основания открылась. Зубастая тупая пасть. Она вцепилась в ногу парня, тут же окутываясь темной пеленой, выступившей из его ноги.

Моня понял, что это не золотые змейки. Он вспомнил тех гадов, которых он видел по пути сюда, что кружили под корытом.

Страх не сковал, он обострились движения парня. Злость вспыхнула в нем, как хорошо промасленный факел. Да как могут они мешать ему добраться до сокровища. Как смеют бросаться на него и сбивать с намеченного пути.

Тварь, в ореоле крови парня, все еще болталась на ноге. К ней, видимо учуяв пищу, уже спешили ее близнецы. Моня понял, что его ждет, если он сейчас же что-нибудь не предпримет. Но острая боль заставила резко дернуться. Еще одна змея нашла место для своих зубов. Терпеть этого парень не смог. Статуэтки имели острые края на месте рук фигуры божка или демона. Держась одной рукой за цепь и сжимая в ней же вторую статуэтку, Моня сильно ткнул змею в место, где у той должна была быть морда. И видимо попал. Змея выпустила его ногу и вцепилась в статуэтку в руке. Дернула раз, другой и выдернула золотого идола. Парень вскрикнул от ужаса, что может потерять свою добычу. Отпустил цепь и второй статуэткой принялся что есть силы долбить в открытую пасть гада. К кровавому ореолу схватки добавился еще один оттенок, цвет смерти. Моня умудрился-таки проломить череп змее, но первая статуэтка яркой искоркой шла ко дну. Достать ее было нереально. Парень проводил ее взглядом, не замечая, что и сам погружается на дно. Змеи перестали нападать на него, обнаружив для себя более легкую добычу. А статуэтка скрылась в переплетающейся массе их тел.

Моня вынырнул на поверхность. Боль в ноге не шла ни в какое сравнение с горечью от потери статуэтки. Он перебирал руками по цепи, пока под ногами не зашуршал камень, а сам он чуть не врезался в корыто на берегу.

Парень выполз на берег. Ногу саднило. Душу рвало. Он упал на камень и, тяжело дыша, обнял божка, вжав его себе в грудь до боли, до крови.

Отдышался. Теперь предстояло только на ощупь очень долго вверх по лестнице. Как вдруг сверху появился свет. Огромное пятно озарило туман, разлилось по нему, освещая и ступени, и берег, и золотое корыто.

Моня замер в страхе. Кто это? Как? Никого не должно быть на пути. Не может быть никого.

Туман подернулся, зашевелился у ступеней, и огромная тень накрыла светлое пятно. Огромная черная и уверенная в своих движениях тень, уверенная вправе быть здесь. Моня вжался спиной в борт лодки.

Неужто демоны сошли за ним, за то, что он упустил их божка в воде? Неужто Бес был прав, рассказывая байки о своем надзирателе и поводыре?

Черная нога появилась из тумана, тяжелая, ступила ниже. За ней вторая.

Демон не спешил. Он знал, что наказание обрушиться на головы обреченных.

Моня упал на колени. Поставил перед собой золотую статуэтку и уперся головой в камень перед ней. Демон должен его простить. Моня будет служить ему, будет его рабом, только пусть даст добраться до сокровища. Демон простит.

Черная фигура, окаймленная ореолом света, спустилась из тумана, тень от нее накрывала весь берег, Моню, золотую лодку.

Моня видел эту тень. Слышал тяжелые шаги. Когда фигура приблизилась к нему в платную, парень с содроганием всего тела, оторвал голову от камней и, не дыша, замер на месте. Перед ним стоял темный Демон. Высокий черный силуэт, сотканный из темноты, окруженный нечеловеческим сиянием сверху.

Моня вскинул руки вверх, поднимая над головой золотого божка. Демон принял статуэтку, осмотрел без особого интереса и отбросил в сторону, как ничего не стоящую и ненужную вещь.

"Неужто Демон не покарает его за утрату сокровища?"

Моня с ужасом смотрел на черную фигуру, ожидая, что его ждет: кара или милость?

Демон двинулся дальше.

«А как же он?». Не понимая, что он делает, Моня протянул руку к ноге черной фигуры, схватился за нее, за что-то твердое и скользкое.

Тяжелая рука, окутанная темнотой резко впечаталась ему в челюсть. Боль огненной стрелой обожгла сознание. Голова парня крутанулась по инерции, рот тут же наполнился соленым и горячим, требующим выхода. И выход нашелся сквозь неплотно сжатые губы.

Красная струйка блеснула в свете ореола демона, а вслед за ней, блестя солнечным светом, изо рта парня вылетел его собственный кусочек солнца, его единственная надежда на сознание и спасение.

Сознание поплыло, неотвратимо теряясь в душной темноте подземелья, обреченное навечно остаться в нем, и Моня уткнулся головой в камень. Его покарали и прокляли. Демон забрал у парня его сокровище, вместе с надеждой.

Рядом с отключившимся парнем на камнях лежал золотой зуб. Не обращая на это внимания, Демон направился к переправе.