скачать книгу бесплатно
– Спасибо Вам, тетя Вера! – прошептала я.
Я остановилась, чтобы немного отстать от группы, и дала девочкам по куску пирога, а себе взяла бутерброд.
– Давайте поедим, а потом догоним остальных, – сказала я.
– Другие, наверно, тоже хотят кушать, – пропищала Вика, нюхая пирог, – у тебя много еды?
– Нет, это все, что у меня есть. Вика, ешь! У других есть мамы, которые о них позаботятся, – резко ответила я.
Вика вздрогнула и молча начала есть пирог, крепко держа его своими тоненькими ручками.
Я не сказала правду, еда в сумке еще была, но раздавать ее я была не намерена. Не известно, сколько мы еще будем в дороге, где я возьму еду для девочек, если сейчас все раздам?
Подкрепившись, мы догнали нашу группу. Не у всех мам оказалась с собой еда, некоторые дети плакали и просили есть. Мучила ли меня совесть за то, что я не поделилась едой с голодными детьми? Мучила, но я это пережила. Я должна была позаботиться о моих малышках, спасать весь мир в мои планы не входило, на это у меня не было сил.
Солнце касалось макушек деревьев, когда мы дошли до станции.
– Через пару часов будет темно, – пронеслось у меня в голове, – а поездов я не вижу и не слышу.
– Лиза, а когда придет поезд? – спросила Лида, обвив меня руками и навалившись всем телом. – Я устала…
– Скоро. – ответила я, понимая, что, если сестра от меня не отцепится, я упаду, так как сама с трудом стою на ногах. Указывая на траву возле, так называемой, платформы, я сказала: – Лида, сядь вон туда.
– Там грязно! – возразила Лида.
– И что?! Посмотри на мое платье, оно все грязное, но мне это не мешает. Я тоже устала, я не могу тебя держать! – ответила я, отцепляя руки сестры от себя. – Вика, ты тоже туда садись.
– Я все маме расскажу! – надула губы Лида, но все же пошла на траву.
– Сидите здесь и никуда не уходите! – строго сказала я и пошла к другим женщинам.
Никто не знал, когда придет поезд, и придет ли вообще. Надо было подумать о ночевке, если мы не сможем уехать. У нас был только один вариант – пойти в ближайший поселок и проситься к кому-то в дом. Пустят ли нас? Как все это будет? Хорошо, что Вера дала мне деньги, в случае чего, я смогу заплатить.
Уже начало темнеть, когда на станции стали появляться какие-то люди с непонятными ящиками.
– Кто это? – спросила Вика и привлекла мое внимание к этим людям.
Мы втроем, обнявшись, стояли у дерева, на траве сидеть стало холодно. Мы очень устали и начали замерзать.
– Не знаю, пойду спрошу, может быть, они знают что-нибудь про поезд, – ответила я.
И только я закончила говорить, мы услышали стук колес – приближался поезд.
– Поезд! – закричало несколько радостных голосов.
– Это санитарный поезд, он не возьмет пассажиров! – ответил мужской голос.
Над деревьями показались клубы пара, стук колес и дыхание паровоза становились все ближе, все оживились. Каждая женщина надеялась, что она сможет увезти своего ребенка на этом поезде, и не важно, что это санитарный поезд. Это поезд, и он идет в Ленинград! Когда из-за поворота показался паровоз, вся наша толпа уже стояла на платформе. Поезд остановился, в одном вагоне открылась дверь. С криками «разойдись!» мужчины начали загружать в поезд ящики.
Среди женщин началась паника: все кричали, стучали в двери других вагонов, пытались забраться в открытие двери, просили, чтобы их увезли отсюда. В какой-то момент, в этой неразберихе, я поняла, что рядом со мной нет моих девочек. Я оглянулась, но их не увидела. Было уже темно, платформу освещал лишь тусклый свет из окон вагонов. В ужасе я начала метаться по платформе среди толпы и выкрикивать их имена. Когда я оказалась напротив открытой двери, я услышала мужской голос, который перекрикивал орущую толпу:
– Лиза Безбрежная?!
Я остановилась и подняла голову. В освещенном дверном проеме стоял врач из нашей больницы, который хорошо знал мою маму и нас с Лидой.
– Павел Иванович! – радостно прокричала, я и слезы брызнули из моих глаз. – Возьмите нас с собой! Прошу Вас!
Поезд запыхтел, готовясь тронутся. Несколько женщин оттеснили меня от двери и тоже просили взять их с собой.
– Лиза! Быстро забирайся в вагон! – крикнул врач.
– Лида!!! – не своим голосом заорала я. – Вика!!!
Паровоз загудел и колеса вагонов с грохотом пришли в движение.
– Лида!!! Сюда! Где ты?! – я кричала и крутилась вокруг себя, пытаясь увидеть девочек.
Освещенный дверной проем вагона медленно начал от меня удаляться.
– Лиза, скорее! – кричал Павел Иванович.
– Лиза! Мы здесь! – услышала я тоненький голосок своей сестры.
Девочки были рядом, но они не могли протиснуться сквозь толпу, платформа была узкая, а народу много. Я резко сняла с плеча сумку и закину в вагон. Распихивая локтями кричащую толпу, я добралась до Лиды, схватила ее за руку и потащила к поезду.
– Вика, держись за меня! – на ходу крикнула я.
С большим трудом мы протиснулись обратно к поезду. Открытая дверь начала удаляться быстрее. Я схватила Лиду на руки и бросила в открытую дверь, Павел Иванович подхватил ее. Лида, оказавшись одна в поезде, начала истерично кричать.
– Лиза!!! – верещала Лида, вырываясь из рук Павла Ивановича.
Я подхватила Вику и проделала с ней такой же трюк. Обе девочки были в вагоне и кричали на два голоса.
– Лиза!!! – захлебываясь слезами, верещали мои малышки.
Поезд набирал скорость, первая ступенька была высоко (метра полтора, с которых я прыгала утром), я понимала, что запрыгнуть в поезд я не могу. Я зацепилась за поручень и побежала рядом с поездом.
– Скоро закончится платформа, и я попаду под колеса, – проблеск разума случился в моей голове, но рука не отцеплялась от поручня.
Через какое-то время, я почувствовала, что сильные руки тащат меня наверх. Я с криком сосчитала ступени своей раненой ногой и оказалась на полу в вагоне. Дверь закрылась. Девочки с радостными криками бросились ко мне и начали душить в объятиях.
Глава 22
Это действительно был санитарный поезд, который вез раненых в Ленинград. Свободных мест не было ни в одном вагоне, поезд был переполнен. Павел Иванович провел нас в какой-то технический вагон, видимо, служивший складом. Туда же были перемещены ящики, которые загрузили на нашей станции.
– Девочки, только такое место могу вам предложить, – извиняясь, улыбнулся врач, – поищу для вас одеяла.
– Благодарю Вас! – воскликнула я, схватила его руку и пожала с глубокой благодарностью. – Мы готовы ехать, где угодно, лишь бы вернуться домой.
Для нас нашли один матрас и два одеяла, из них мы устроили себе маленькое уютное гнездышко на ящиках, улеглись, обнявшись, и заснули. Проснулись мы только утром, когда солнечные лучи проникли в вагон сквозь мутные окна. Я попыталась встать, но с первого раза мне это не удалось – все мое тело скрючилось в неудобной позе и задеревенело. Вспоминая буратино и представляя, как ему живется с деревяшками вместо ног, я, наконец, встала. Через несколько минут мое тело ожило. Мы умылись и сели завтракать, в моей сумке остались бутерброды. Я боялась, что Вика спросит меня, откуда они, я же сказала, что ничего нет, но она молча жевала свою порцию, прижимаясь ко мне.
Съев все запасы, теперь действительно ничего не осталось, девочки прилипли к окну, считая мелькавшие деревья. Я села на ящики, подтянув колени к подбородку, и смотрела на своих сестер. Сестер… Вика – моя сестра. Только сейчас я задумалась о том, что сказала мне перед отъездом Наташа. Как это могло произойти? Когда? «Когда» – глупый вопрос, Вика появилась примерно тогда же, когда и Лида. Но как?! Наташа дружит с мамой всю жизнь и при этом родила ребенка от мужа своей подруги! Это не помещалось в мою голову.
– Прав был тот дяденька, – прошептала я, – ты узнаешь много нового о своих близких…
– Ты что-то сказала? – обернулась Лида.
– Нет, ничего.
Что мне делать с этой тайной? Маме я, конечно, этого не скажу. А как я буду смотреть на Наташу после этого? Как я буду смотреть на то, как мама дружит с ней и не знает, что Наташа предала ее? Ответов на эти вопросы у меня не было.
И на другой вопрос у меня тоже не было ответа: как я смогла вчера закинуть девочек в поезд?! Я хрупкая маленькая девушка, которая с трудом может донести три литровых бутылки молока из магазина до дома. И это я закинула в движущийся поезд двух семилетних девочек! Да еще сама бежала рядом с поездом, каждую секунду рискуя попасть под колеса. Как я это смогла сделать, я не знаю! Видимо, правду говорят, что в экстремальных ситуациях включаются неведомые нам силы, и человек может сделать невозможное.
Мы приехали на Московский вокзал. Мы дома! Где могла быть мама, дома или в больнице, я не знала, но так как моя нога болела сильнее, я решила идти в больницу, нужно было промыть и перевязать рану. Наше появление вызвало большой переполох, как оказалось, мало кто верил, что мы вернемся. Там же, в больнице, я встретила Киру с Валей, которые, уже несколько раз приходили и узнавали, есть ли о нас новости. Все обнимались и плакали от счастья. Мама обнимала нас, но глаза ее были сухие. По появившейся седине в ее каштановой косе я догадалась, что за время нашего отсутствия она выплакала океан слез.
Наташа была дома, чему я обрадовалась, я не хотела сейчас ее видеть. Вику отвела домой одна из наших медсестер. Мама обработала рану на моей ноге, и мы все вместе пошли домой.
Я, наконец, помылась и надела чистую одежду. Мы сели ужинать. Пока мы с Лидой отмывались, мама сварила картошку. Я села за стол и наклонилась над тарелкой, вдыхая теплый аромат. Я отрезала кусок сливочного масла и положила в виде шляпы на картофелину, масло начало таять и стекать по бокам. Я наслаждалась теплом нашего дома, размеренным тиканьем часов, вкусным ужином, чистой одеждой. Я была счастлива, что мы опять все вместе.
– Больше никто никуда не уедет, – сказала мама.
– Мы будем вместе, что бы не случилось! – ответила я, и слезы потекли по моим щекам.
– Спасибо тебя, родная, что ты смогла вернуть мне вас обеих, – обняв меня, прошептала мне на ухо мама.
Мы еще долго сидели на кухне после ужина и рассказывали маме о своих приключениях. Ближе к полуночи я легла спать. Положив голову на свою любимую мягкую подушку, укутавшись в теплое одеяло, вдохнув аромат свежего постельного белья, я подумала:
– Какое же счастье, быть дома!
Глава 23
На следующий день мне предстояла встреча с Наташей. Она нашла меня в раздевалке, когда я спряталась туда на пару минут, чтобы выпить чай с конфеткой.
– Лиза! Я не знаю, как благодарить тебя за мою Вику! – произнесла Наташа, войдя в комнату. – Благодарю тебя от всего сердца!
Я молча разворачивала фантик очередного шоколадного «Мишки на севере» и смотрела на Наташу. Я не знала, что мне ей ответить, во мне боролось два желания: наброситься на нее с обвинениями в предательстве ее подруги и разузнать, как все произошло и знает ли она, где мой отец.
Наташа налила себе чай и села за стол напротив меня.
– Мама испекла печенье для тебя в благодарность… – улыбаясь, сказала Наташа и поставила передо мной полную тарелку песочных конвертиков с повидлом, – я знаю, ты любишь такое.
– Да, спасибо, – сухо ответила я и опустила взгляд в кружку.
Небольшая трещина с внутренней стороны, наверно, эта кружка однажды ночью, в одиночестве и темноте, расколется на части. Также, как раскалывается моя голова, потому что туда не помещаются события последних недель. Две чаинки плавают по кругу, пытаясь догнать друг друга, третья прилипла к стенке, наверно, пытается выбраться и сбежать. Я бы тоже хотела сейчас сбежать. Снаружи я взрослая женщина, а внутри я осталась маленькой девочкой, такой же, как моя сестра. Я не умею общаться с людьми на темы, касающиеся взаимоотношений, меня никто этому не научил, я прячусь в себя и предпочитаю промолчать, чем выяснять что-то. Это так страшно! От растерянности и бессилия мне хочется плакать.
– Лиза, я твою маму очень люблю, – неуверенно начала Наташа, коснувшись моей руки.
Я подняла голову и вопросительно взглянула на нее.
– Так сложилось, – продолжила Наташа, оглянувшись на дверь и убедившись, что мы в комнате одни, – так сложилась моя жизнь, что я не встретила мужчину… Никто никогда не хотел на мне жениться…
Наташа смущенно опустила голову. Я молча смотрела на ее золотистые кудри, большие глаза с длинными ресницами, небольшой непонятной формы нос и тонкие губы. Я находила ее вполне симпатичной, мне странно было, почему она не нашла себе мужа.
– Мне было уже за тридцать, я понимала, что шансы родить ребенка уменьшаются с каждым годом, а мне так хотелось стать матерью! – со слезами в голосе произнесла Наташа. – Мужчин в моей жизни как не было, так и нет. Я не знаю, почему я такая невезучая…
– Тетя Наташа… – я попыталась ее остановить, мне стало жаль эту женщину.
– Я хочу рассказать. – прервала меня Наташа. – Твой отец был единственным мужчиной, с которым я часто общалась, которого я знала и не боялась. Как-то мы случайно встретились вечером на улице, он был не совсем трезв… Я пригласила его домой, приготовила ужин, мы еще немного выпили…
Я смотрела на Наташу немигающими глазами, а она продолжала:
– Я не думала тогда о Жанне, я ни о чем тогда не думала! Я видела перед собой мужчину, который проявил ко мне интерес. У меня никогда такого не было в жизни, а мне так этого хотелось! Потом мы встретились еще несколько раз, я влюбилась… Но Александр однажды сказал, что больше не придет и не пришел. А через пару месяцев я поняла, что во мне зародилась новая жизнь. Утрата Александра уже не была такой горькой, у меня появился смысл жизни – моя Вика!
Я молчала. Быть счастливой оттого, что к тебе проявил интерес чужой нетрезвый муж, родить от него ребенка и восемь лет лгать, гладя в глаза своей подруге. Было ли мне по-прежнему жаль Наташу? Не жаль, мне было противно. Противно так, как если бы все печенье на тарелке превратилось в толстых лохматых гусениц.
– Я никогда никому ничего не скажу, – сказала я, вставая, чтобы положить конец этому разговору, – ради моей мамы.
После этого разговора Наташу я начала избегать, хоть это было и не легко, работая в одном отделении.
Вечером, чтобы как-то развеяться, я пригласила Киру на прогулку. Она долго обнимала меня, радуясь, что я живая вернулась домой.
– По радио сообщали о том, что железную дорогу бомбят… Я бы не пережила, если бы и тебя потеряла! – плакала Кира.
– Прошу тебя, не плачь, я же здесь, живая и здоровая, хоть и немного в синяках, – улыбаясь, ответила я и откинула с лица подруги непослушные кудри.
– Да! Ты права! – улыбнулась в ответ Кира, смахивая слезы тыльной стороной ладони. – Я так за тебя волновалась!
– Родная, уже нет причин волноваться, – ответила я, – помни о своем малыше…
– Я помню! – Кира прижала руки к своему маленькому животику. – Но ничего не могла с собой поделать…
– Куда пойдем гулять? – переменила я тему.
– Пойдем к Русскому музею, давно там не была, люблю этот парк, – ответила Кира.
Кира взяла меня под руку, и мы медленно пошли по Невскому, потом свернули на канал Грибоедова. Мимо нас проехало несколько грузовиков. Еще один такой же мы увидели у музея.
– Что происходит? – спросила Кира у водителя этого грузовика.
– Эвакуация… – ответил он, прикуривая папиросу.
Мы молча переглянулись. Картины уезжают, а мы остаемся…
Глава 24
Мы оставались и приспосабливались к новой непонятной жизни. Вышло распоряжение о том, что нужно наклеить бумажные полосы на окна, чтобы в случае бомбежки стекла остались целыми, и как-то вечером мы с мамой занялись этими аппликациями. Начали с кухни. Мама достала бумагу, которой мы обычно оклеивали рамы на зиму, а я принесла хозяйственное мыло и воду.
– Хорошо, что у нас окна выходят в «колодец», – сказала мама, принимая от меня мокрую намыленную бумажную полосу, – может быть сюда не долетят снаряды, и не достанет взрывная волна…
