скачать книгу бесплатно
– Здравствуйте, Тамара Сергеевна! – поздоровалась я.
– Здравствуй, Лиза! – ответила Тамара Сергеевна, только что увидев меня. – Спасибо тебе, что помогаешь Жене!
– Я же теперь медсестра, всем помогаю. – улыбнулась я и направилась к двери. – Я вас оставлю.
В коридоре я увидела Валю и Диму.
– Как же Валя похожа на свою маму, – подумала я, – только седых волос нет… Пока…
– Лиза! – поднялась со стула мне навстречу Валя.
– Валя, здравствуй! Привет, Дима! – улыбнулась я подруге и взлохматила черную густую шевелюру ее брата.
– Здравствуйте… – пробубнил он в ответ.
– Мы не решились все вместе войти в палату… – сказала Валя, – бабушка на улице, у нее закружилась голова.
– Идите в палату, а я найду бабу Клаву, – ответила я и направилась к выходу.
– Здравствуй, Лизонька! – бабушка обняла меня здоровой рукой.
– Здравствуйте! – я крепко с любовью прижала к себе эту маленькую худенькую старушку. – Как Вы?
– Как я могу быть? – вздохнула бабушка. – Домой мне надо возвращаться…
– Да что Вы?! – испуганно воскликнула я. – Люди из области бегут в Ленинград, а Вы домой хотите!
– Ох, милая, что бы ни происходило вокруг, но, когда ты дома, от этого легче. Родные стены помогают.
– Вы сейчас нужны здесь, будете помогать ухаживать за Женей, – пыталась ободрить я старушку.
Она лишь улыбнулась в ответ и погладила меня по щеке.
– Какая же ты красивая! – тихо сказала она.
– Вам чем-нибудь помочь? – спохватилась я. – Валя сказала, Вы плохо себя чувствуете. Лекарство, может быть, или чаю?
– Мне уже лучше, – ответила бабушка, поднимаясь со скамейки, – проводи меня к внуку.
– Конечно! – ответила я, взяла бабушку под руку, и мы направились в здание.
За время моей работы в больнице я видела много пациентов, маленьких и побольше, с разными болезнями, с разными страданиями, но они меня не трогали до глубины души. С близкими людьми было иначе. Я любила Валю и ее семью (за исключением отца, конечно), и сама того не осознавая, уделяла гораздо больше времени Жене, чем остальным детям.
– Лиза, у тебя кроме парня Ли есть и другие пациенты! – как-то сказала мне Екатерина Александровна. – Ты не проследила за капельницей мальчика в послеоперационной.
– Ах! – воскликнула я и бросилась бежать в палату.
– Я все сделала, – остановила меня Екатерина Александровна, – просто будь внимательнее.
– Спасибо! – виновато проговорила я.
Я действительно забыла про того мальчика, и совесть меня грызла за это несколько дней.
– А если бы он умер по моей вине?! – поделилась я своими переживаниями с мамой.
– В больнице всякое случается, – уклончиво ответила мама.
– Вот поэтому я хотела быть бухгалтером! – воскликнула я. – Я не перенесу, если из-за меня кто-нибудь пострадает!
– Все переживают, – сказала мама, – мы же люди.
– Нарядное платье надеть? – сменила я тему. – У тети Веры много гостей будет?
– Гостей будет немного, но это не должно тебя останавливать, – улыбнулась мама, – надень нарядное, порадуй нас.
– Хорошо! – тряхнув золотыми кудряшками, ответила я и направилась в свою комнату.
Мы собирались на день рождения к Вере. Я уже забыла, когда последний раз завивала волосы и надевала нарядное платье. Розовое или голубое? Выбор у меня был не велик.
– Розовое! – сказала я, доставая платье из шкафа. – Интересно, Ян еще хранит нашу с Кирой фотографию? В этом платье я фотографировалась в день свадьбы Вали и Гриши…
– Ну как? – спросила я у мамы, когда уже одетая и с прической вышла из комнаты.
– Красавица! – ответила мама, с любовью глядя на меня.
– Так давно не чувствовала себя красавицей! – ответила я и глянула в зеркало, чтобы еще раз полюбоваться своим отражением.
Кроме нас с мамой в гости к Вере еще пришла ее подруга Анна с мужем Иваном. Они немного опоздали, мы уже сидели за столом, когда они пришли.
– Вот, мы принесли пирог и немного сахара, – сказала Анна, ставя на стол баночку с сахаром и пирог, завернутый в полотенце.
– Да что вы, не надо было! – смутилась Вера.
– Сейчас у людей каждый кусочек сахара на счету, – ответил Иван, – кто знает, сколько эта ситуация продлится… Так что мы решили внести свою лепту на праздничный стол.
– Спасибо, – сказала Вера, разворачивая полотенце и доставая картофельный пирог.
Мы с мамой переглянулись, мы-то ничего не принесли! Я опустила взгляд на кусок ягодного пирога на моей тарелке, часть которого минуту назад я с удовольствием отправила в рот, и почувствовала, как румянец заливает мои щеки. В моей ложке уже лежала новая порция пирога с большой клубничкой, которую я тщательно отрезала, чтобы не поранить ягодку, но желание ее съесть у меня пропало. Я тихонько положила ложку на тарелку.
– Друзья, у нас не было мысли о том, чтобы вы приносили еду с собой. – сказала Вера, видимо заметив, что мое лицо приблизилось к цвету моего платья. – Аня, у тебя самые вкусные пироги, спасибо вам, что принесли, но, пожалуйста, берите угощение с нашего скромного стола, это все для вас, от души!
– Видели на оборонной стойке новый номер «Ленинградской правды»? – спросил Иван, принимая от жены на свою тарелку кусок сочного картофельного пирога.
– Да, – ответил Алексей, – защита Ленинграда – святой долг каждого Ленинградца.
– Я полностью с этим согласен! – сказал Иван. – Мы все должны сделать, чтобы защитить наш город!
– Мы так и делаем, – заметила Вера, – каждый на своем месте: ты на Кировском заводе, мы с Аней на хлебозаводе, Жанна и Лиза в больнице, а Алексей через два дня уезжает рыть окопы.
– Это надолго? – спросила мама.
– Пока сказали, что на две недели, – ответил Алексей.
– Сейчас от всех предприятий берут людей на окопы, – добавил Иван, откусывая пирог.
– С собой надо взять продукты на пять дней, деньги, теплую одежду, ложку, кружку, котелок. – сказала Вера. – С котелком у нас проблема, у нас нет, а где достать, не знаем.
– У нас дедушкин есть! – радуясь возможности чем-то отплатить за угощение, сказала я.
– Одолжите нам? – спросила Вера.
– Конечно! – ответила мама.
Дальше были обсуждения нового распоряжения о том, что нужно держать окна открытыми на случай бомбежки, бумажные полосы оказались не совершенной защитой. А если на улице будет холодно, август уже начался… Потом Иван рассказал, что видел совершивший вынужденную посадку немецкий самолет, который поставили недалеко от Кировского завода. Что стало с летчиком этого самолета? Всем хотелось бы, чтобы он больше никогда не летал и не ходил по этой планете… Потом перешли к более приятным темам: Вера рассказала, как они с Алексеем недавно ходили на спектакль в театр драмы, а Анна рассказывала про свою маленькую племянницу.
Разговоры переплетались с пирогами и с ароматными дымящимся чашками. Я со спокойной совестью доедала кусок пирога на своей тарелке, мама пошла на кухню, помочь что-то принести. Я услышала стук в дверь, голос мамы и нашего почтальона, потом в комнату вошла мама, передала Вере письмо и вернулась на кухню. Вера глянула на конверт и застыла. Никто не заметил, что что-то изменилось, все были заняты разговорами, а я смотрела на Веру. Глядя в ее глаза, я вспомнила сказку «Снежная королева», я увидела, как она превращается в эту ледяную героиню. Острый осколок льда вонзился в ее сердце, холод бежал по венам и в них застывала кровь; стеклянный взгляд, еще мгновение, и все ее тело превратилось в хрупкий прозрачный лед, стукни его слегка чем-то острым, и оно рассыплется по полу, звеня миллионами крохотных льдинок.
– Милая? – обратился к Вере Алексей, оборачиваясь, видимо, почувствовал ледяную волну.
Вера не ответила, все замолчали, Алексей подошел к своей жене и взял из ее рук письмо.
– Вернулось… Наше письмо сыну на фронт… – с трудом произнес он.
Глава 29
Пришел почтальон, и праздник закончился, все смутились и растерялись. Алексей увел Веру в другую комнату. Мы с мамой и Анной быстро прибрали на столе и вымыли посуду. Алексей вернулся, чтобы нас проводить.
– Это еще ничего не значит! – сказал Иван, кладя руку Алексею на плечо. – Мало ли какие могли быть причины, почему Максим не получил письмо… Не отчаивайтесь раньше времени!
– Максима убили? – спросила я маму, когда мы вернулись домой.
– Надеюсь, что нет, – ответила она, – может и правда были какие-то причины…
Прибежала Лида и радостно начала рассказывать какую-то историю, но у меня было не то настроение, чтобы слушать ее, и я ушла к себе в комнату. Я надела домашнее платье, а нарядное повесила в шкаф.
– Будет ли еще повод тебя надеть? – прошептала я.
В открытое окно ворвался порыв ветра и скинул на пол листы бумаги со стола. Я собрала бумагу и прикрыла окно. В моих руках были варианты письма Яну, я утром пыталась сочинить что-то интересное и не очень грустное. Я посмотрела на них, разорвала и выкинула в корзину.
– Все это ложь! Не хочу ничего придумывать!
В мирное время мы писали друг другу длинные письма, рассказывали разные случаи, делились мыслями, мечтами. Сейчас нет смысла делать тоже самое, потому что это невозможно, ситуация другая, и все мои красивые истории звучат фальшиво. Сейчас письмо – это средство сообщить, что мы живы. Каждый приход почтальона для меня стал жизненно важным, потому что он приносил мне письмо от Яна, и мне не так было интересно, что в нем написано, гораздо важнее было то, что оно написано, а значит Ян жив! Однако сегодня я увидела, что приход почтальона несет и другие вести…
«Дорогой Ян! У нас все хорошо, в городе спокойно. Я люблю тебя и жду твоего возвращения!». Я запечатала конверт.
– Я больше не буду терять время на сочинения, – сказала я конверту, – главное передать скорее весточку Яну, чтобы он знал, что у меня все хорошо!
А у меня действительно было все хорошо: непосредственной угрозы моей жизни и жизни нашей семьи не было, у нас дома была еда, вода, чистая одежда, я привыкла к работе медсестры и мои маленькие пациенты меня любили. Основные мои страхи были от неизвестности, правильно сказала Кира, переживать надо тогда, когда проблема придет, а не как я, придумывать проблемы в голове.
И я создала в своей голове мир, в котором с нашей семьей ничего плохого не случится, а новости о войне я знать не хочу. Однако я все равно слышала разговоры о том, что началась очередная мобилизация, о том, что враг занял несколько городов недалеко от Ленинграда, о том, что пал Чудово, а значит, перерезана железная дорога между Ленинградом и Москвой.
– На фронт уже берут женщин! – воскликнула Наташа, когда мы с медсестрами сели за стол обедать.
– Как я поняла, только тех, кто хочет, – ответила Екатерина Александровна.
– И кто-то хочет? – подала голос из дальнего угла комнаты санитарка Варя.
– Я думаю, что много женщин пойдет, – сказала Екатерина Александровна, – по разным причинам… Кто-то помочь мужу, кто-то отомстить…
– А ты бы пошла? – спросила меня Варя, присаживаясь за стол с тарелкой гречки.
– Я?! – откликнулась я, злясь на то, то меня втягивают в этот разговор.
– Ты, Лиза, – Варя внимательно посмотрела в мои глаза.
– Нет! – ответила я и встала из-за стола.
Но были женщины, которые пошли.
– Лиза, ты не представляешь!!! – размахивала руками Кира, стоя в моей комнате вечером того же дня.
– Что у вас тут? – спросила Лида, приоткрыв дверь в комнату и просунув в щель голову.
– Лида, исчезни! – тем же тоном ответила Кира, резко повернувшись в сторону двери и тут же отвернувшись обратно.
– Ну и ладно! – Лида показала язык стоящей к ней спиной Кире и закрыла дверь.
– А когда-то ты мою сестру обожала, из рук не выпускала, – подразнила я подругу.
– Когда она была карапузом, конечно! И кто просил ее вырастать?! – Кира обернулась на дверь, но Лиды там уже не было.
– Что за новости ты принесла, рассказывай, – напомнила я подруге о цели ее визита.
– Новости! У меня слов нет! – ответила Кира и присела рядом со мной на кровать. – Утром ко мне приходила Ольга Стерх, мама Гера, сказала, что уходит вслед за мужем на фронт!
– На фронт?! – воскликнула я, не поверив своим ушам. – Мама Гера?!
– Да! – Кира опять вскочила на ноги, ее тяжелые черные кудри подпрыгнули и рассыпались по плечам. – Она пришла попрощаться, отдала мне несколько фотографий Гера…
– Зачем она туда идет? – недоумевала я.
– Сказала, что не видит смысла просто жить… – уже спокойнее ответила Кира, – она так похудела… Так постарела за эти два месяца…
– Не может пережить смерть сына? – спросила я.
– А кто бы смог? – вскинула брови Кира.
– Но ведь есть надежда, что муж ее вернется… Он давно ушел на фронт? – спросила я.
