Возвращение клана 2

– Д-да… – выдавил я из себя, чувствуя, как целая стая мурашек пробежала по спине, впиваясь ледяными когтями в плоть, а одна из них словно перескочила на грудь и начала точить когти о мой кристаллизованный выход души, словно на нем и не было заглушки.

– Послушай, Антон, – уже куда мягче произнёс московский верховный жрец, будто превращаясь в любящего дедушку. – Никто не преуменьшает боль твоей потери и вряд ли она когда-нибудь полностью исчезнет… но с ней можно и нужно научиться жить дальше, и через какое-то время она станет не такой уж мучительной. Никто и никогда не заметит тебе Хельгу, если ты сам не позволишь кому-нибудь себя обмануть! Но это не значит, что ты никогда не обретёшь счастье с другой женщиной.

Верховный жрец вздохнул и неодобрительно покачал головой, а затем, вновь посмотрев на памятную пластину, продолжил:

– …Как чародей ты должен был понять, что жизнь в нашем мире порой неоправданно коротка и… однажды вы всё равно с нею встретитесь! Если, конечно, тебя не возьмёт к себе Бездна, которая слишком близко подступает к тем одарённым, которые помнят о мёртвых, забывая о живых. И главное, что тогда ты ей скажешь, зная, что посвятил всё отведённое тебе время скорби о своей потере, вместо того чтобы становиться сильнее, лучше и продолжать идти своей земной жизнью? И что ты потом скажешь тем, кого отверг ради мёртвого? А кто из-за этого, возможно, погибнет ради тебя или из-за этого твоего состояния. Вижу, что ты задумался. И вот что, отправляйся-ка сейчас домой!

– Домой? – переспросил я, окончательно выбитый из колеи.

– Да, домой. В свой «новый» небоскрёб, – мягко улыбнувшись, ответил верховный жрец. – И попроси поговорить с собой одну из ваших хранительниц очага, потому как я прекрасно вижу, что ты всё ещё этого не сделал.

– Но… уроки… – замялся я, потому как действительно задумался на над словами верховного жреца.

Если бы старик пытался меня увещевать или говорил шаблонную банальщину о том, что «…жизнь не кончается и нужно двигаться дальше!» Я бы, скорее всего, проигнорировал его. Однако то, что он отругал, да не только меня, а ещё и Хельгу… Честно говоря, меня поразило. И как-то даже немного мотивировало.

И да, он упомянул о хранителях очага, одной из обязанностей которых было заботиться в подобных случаях о своих чародеях, а я о них раньше даже не вспоминал. До похорон я просто не хотел никого видеть, отсиживаясь в своей комнате в академии и даже не разговаривая с соседом. А после с головой окунулся в начавшиеся занятия, на которых шло повторение прошлогоднего материала, в любое свободное время приезжая сюда, в Храм Витого Ясеня.

– Ты же в Тимирязевке учишься? Не волнуйся, я свяжусь с Бояром и скажу, чтобы тебя не ждали в ближайшие несколько дней. И пусть он тот ещё хитрован, причину поймёт, – закончил старик, а потом добавил: – Это приказ, чародей! Выполнять!

– Будет сделано! – на автомате ответил я… а затем, набравшись смелости, спросил: – Это всё было реально? Ну… Шум в Листве Священного Древа и ваш разговор с Хельгой… Она действительно теперь живёт в Ирии?

– Кто знает… – улыбнувшись, мутно ответил мне старший церковник и, развернувшись, не прощаясь зашагал к ближайшей двери в храмовый комплекс, но, уже отойдя, чуть обернувшись, повторил как-то очень грустно: – Кто знает…

* * *

В академию я вернулся ровно через три дня, не скажу, что другим человеком, но с немного прочистившимися мозгами. Как минимум мир вокруг меня больше не казался бесконечно серым, а мысли о Хельге пусть и не исчезли, но перестали быть тем единственным, на чём я зациклился. Всё же хранительницы очага нашего клана не зря ели свой хлеб, а я оказался пациентом далеко не уникальным и с очень даже стандартными для чародейского образа жизни проблемами.

Нет, опять же, никто не умалял случившейся трагедии и тем более не требовал отмахнуться от произошедшего и всё забыть. Но, как рассказала мне Хранительница Екатерина, взявшая меня на эти несколько дней под своё крыло, из десяти чародеев и чародеек моего возраста как минимум трое так или иначе в это время сталкиваются с ранней смертью любимого человека. И в глобальном смысле эти данные по нашему клану очень похожи на те, которые можно получить в московском Княжеском столе по нашему полису или в Секретариате Новгородского Народного Вече.

Что, в общем-то, неудивительно. Семнадцать-восемнадцать лет, или первый-второй курс академии, – это то самое время, когда лишь недавно начавшие обучение чародеи как относящиеся к полису, как я, так и те, кто занят исключительно внутрикланово, начинают выполнять свои первые миссии как в городе, так и за его пределами, всё ещё не имея особых сил и не набравшись в достаточной мере опыта, чтобы гарантировать своё выживание.

Да взять ту же нашу академию и мой прошлый курс. Даже на, казалось бы, пустячных заданиях в течение учебного года погибло восемнадцать человек, ещё почти три десятка по разным причинам были вынуждены бросить обучение и чародейскую карьеру. А если к этим цифрам приплюсовать ещё и потери, которые мы понесли во время инцидента с титаном и последующих беспорядков, картина становится ещё более печальной.

И, естественно, ещё в прошлом году у меня не могло не возникнуть вопроса о том, каким образом при такой смертности в Тимирязевке всё ещё учится на каждом курсе куча народу, а Княжескому Столу академия регулярно предоставляет услуги более трёхсот учебно-боевых рук. Собственно, ответ на этот вопрос я узнал только вчера, и всё оказалось довольно просто, если, конечно, на секундочку задуматься над тем, сколько вообще чародеев в Москве живёт в кланах и сами по себе. А также почему регулярные чародейские силы полиса имеют довольно ограниченный по численности состав, в то время как огромное количество детей просто обучаются внутри кланов?

Оказалось, что всё довольно просто. Каждый клан, помимо наследника, который в обязательном порядке должен пройти обучение в академии, ежегодно получает из Княжеского Стола запрос на определённое количество будущих студентов, которое обязуется отправить на обучение с последующей службой в регулярных силах. Это требование по всем договорам обязательно к исполнению, и квоту при желании можно только превысить, в то время как невыполнение ведёт к неким штрафам, о сути которых мне так и не сказали.

Другое дело, что в глобальном смысле всё упирается в экономику. То бишь в общий бюджет, выделяемый Столом на миссии как для действующих боевых рук, так и для учебных. В то время как сторонние заказы от горожан или пришедшие из посадов являются величиной случайной и неучитываемой, а потому распределяются по факту получения. Ведь далеко не каждый обращается именно в Княжеский Стол, и очень много действительно хорошо оплачиваемых заказов по тем или иным причинам идёт прямиком в кланы и зачастую даже не регистрируется. Как то недавно было у нас с Уткиной.

Другими словами, у полиса просто нет денег на то, чтобы обеспечить постоянной работой всех возможных чародеев, точно так же, как академии и прочие учебные заведения не могут принять на обучение большее количество учеников. Которое для той же далеко не маленькой Тимирязевки исчисляется в количестве полутора тысяч человек. Плюс-минус ещё сотня в зависимости от обстоятельств. И это при учёте, что мы одно из четырёх крупнейших учебных заведений города!

Так что, когда учебные руки, состоящие из студентов, несут потери, после перетасовки учеников в сильно пострадавших командах, которыми затыкают дыры в других группах, Княжеский Стол просто посылает дополнительные запросы в различные кланы полиса. А те, в свою очередь, по возможности предоставляют дополнительных учащихся, до того проходивших домашнее, внутриклановое обучение. Это требуется для того, чтобы восстановить ранее расформированную учебную группу.

В общем, таким образом численность студентов и, соответственно, учебных рук всегда сохранялась на примерно одном и том же уровне. Хотя, честно сказать, ранее я думал, что весь этот процесс был куда более хаотичным и не объединённым в какую-то единую систему. А после финального экзамена в школе с его кровавой развязкой и вовсе какое-то время считал, что Кланы заведомо давят бесклановых чародеев, превентивно устраняя будущих конкурентов и попусту растрачивая будущие бесценные чародейские ресурсы полиса.

Я и сейчас мнения о самой жестокой природе того экзамена в лесу не изменил! Но мне стал понятен сам принцип, из-за которого кланы настаивали на том, чтобы бесклановые выпускники, желающие продолжать учиться в главных чародейских учебных учреждениях полиса, были подвергнуты столь суровому испытанию. И дело было вовсе не в том, что кто-то там ненавидел или презирал этих детей, а в том, что одарённые хотели защитить своих собственных от тех, кто просто изначально не предназначен для чародейской жизни, но и думает только о лучшем для себя статусе. А значит, может предать, продать, ударить в спину или бежать с поля боя, бросив раненых товарищей. Ведь при все угрозе от монстров очень многие экзаменуемые, как в мой день, так и в последующие, вместо того чтобы выполнить поставленную перед ними задачу, узнав, что нет никаких правил, в первую очередь, занялись устранением соперников, а кто-то и вовсе удовлетворением похоти.

Вздохнув, я, не вынимая рук из карманов, перепрыгнул чрез невысокую каменную оградку и, скользнув между деревьями, зашагал к виднеющемуся уже корпусу моего общежития, прямо по газону, ведь, если идти к ним не от главного входа, то разнообразные дорожки и аллейки в кампусе были проложены максимально неудобно. Впрочем, правило «По газонам не ходить!» к территории Тимирязевской Академии никак не относилось.

Даже наоборот, в прошлом году нам настоятельно советовали стараться по возможности больше двигаться по траве и даже грязи, а не по асфальту и брусчатке! А всё потому, что так можно было в пассивном режиме тренироваться не оставлять следов. И если на размокшей земле это было делом не особо хитрым, во всяком случае, когда ты уже умел бегать по стенам, то вот научиться двигаться так, чтобы трава под твоими ногами если и приминалась к земле, то всё равно быстро расправлялась так, чтобы по ней ничего нельзя было прочитать, у меня так и не получалось.

Войдя в холл своего общежития, с ходу махнув рукой паре знакомых студентов, завтракавших с утра пораньше в нашем кафетерии, а также вежливо кивнув рыжеволосому торговцу оружием, амуницией и припасами и направился прямиком на крышу. Точнее, не в саму мансарду, где также располагались так называемые пустующие «тревожные» жилые комнаты на пять спальных мест, предназначенные для учебных и действующих рук, которым по какой-то причине нельзя было разделяться, а в небольшую пристройку-птичник, в которой содержались два «Золотых Голубя», приписанных к общаге.

Подойдя к небольшой конторке, я вытащил из держателя на ней два листочка бумаги и металлическое перо, после чего, макнув его в чернильницу, быстро написал два сообщения с общим смыслом, что я преодолел свои «трудности» и вернулся на территорию кампуса, а также готов к «труду и обороне». Первое предназначалось для ректората, а второе для Марфы Александровны, нашей наставницы и моего непосредственного командира.

Вытащив свёрнутые в трубочку записки в кожаные тубусы, пристёгнутые к лапам жёлтых пернатых хищников, которые по какому-то кармическому недоразумению именовались «Голубями», я внимательно посмотрел прямо в глаза тому, который должен был полететь в ректорат. Мысленно, как учили, представил главное здание кампуса. Умная птица, понимая, что ей нужно попасть не к кому-то, а в их птичник, где неизвестный мне на лицо дежурный заберёт у неё послание, кивнула и тут же, громко хлопая крыльями, спрыгнула с жёрдочки, устремившись в большое не застеклённое окно. Второму, я также мысленно продемонстрировал образ тётки Марфы, точно зная, что та уже заходила в этот птичник, и «Золотой голубь» кивнул, показывая, что узнал человека, которому предназначена доставка, после чего улетел.

Я же отправился к себе в комнату, чтобы, зайдя, обнаружить своего соседа сидящим посреди комнаты, скрестив ноги, и внимательно рассматривающим меч с относительно короткой ручкой и очень длинным, тонким лезвием под три метра.

– Привет, – поздоровался я, закрывая за собой дверь. – Это что за хрень?

– Привет, – Лазарев поднял на меня взгляд своих красных глаз и усмехнулся. – Смотрю, ты всё же оправился…

– Ну да… – я слегка поморщился, понимая, что последние три недели был не самым дружелюбным соседом, а скорее ещё одним предметом мебели. – Да… Один умный человек отругал меня и буквально пинком оправил из храма, где Хельга похоронена, в объятия наших хранительниц очага. А уж они мне мозг слегка почистили.

– Да? – нахмурился Илья. – Уж извини, не хочу обидеть, но я думал, что у вас клане психологическая помощь получше поставлена… Коли ты только через три недели до хранительниц добрался.

– Ерунда, – отмахнулся я. – Тут я сам виноват. Я же… без клана рос, вот и не получил спинномозговой рефлекс с хранительницами говорить, когда что-то гнетёт. Раньше-то я всё сам переносил… А соклановцы… Видишь ли, какое дело, я вырос на дне…

– Я знаю, – кивнул сосед.

– …А потому привык особо не демонстрировать свои чувства, – продолжил я, не обратив внимания на то, что меня перебили. – Да к тому же за это время из своих только тётку Марфу во время тренировок видел, а она такие нагрузки даёт, что не до эмоций и внутренних переживаний. Ты не поверишь, но меня верховный жрец возле стены Уробороса поймал и там же отругал!

– Ого… – покачал головой сизоволосый. – Однако…

– Так что за хрень-то? – и я кивнул головой, как бы намекая на меч у него в руках. – Клинок, на мой взгляд, совершенно не практичный…

– Это-то? Да, трофей. Не мой, правда, мне его продали… правда, пришлось долго уговаривать, – ответил Лазарев, вновь сосредоточившись на оружии. – Нас поза-позавчера в патруль на двухсуточную вместе с пятёркой действующих чародеев в ближней зелёной зоне отправили. Там, кстати, один из Бажовых ваших был…

«Ну да, – подумал я. – Знаю уже».

Раньше я бы, конечно, удивился, но, узнав про квоты, задал несколько дополнительных вопросов. Так и выяснил, что наш клан ещё до прибытия хёлмгарёрского пополнения, уже предоставлял трёх человек для регулярных сил. До моего отъезда в тайный Посад их количество увеличилось до двадцати, а сейчас в различные боевые руки полиса постоянно входит сто двадцать человек.

Собственно, я был не в курсе, только потому, что в нашем клане подобное распределение людских ресурсов традиционно дело старейшин, а не главы клана, так как это мало чем отличается от получения и выполнения частных миссий. Подумал бы спросить, сразу же рассказали бы, а покуда требования полиса не влияют на общую готовность воинства, которым я якобы заведую, никто и не подумал, что для меня это важно.

И в первую очередь потому, что об этом мне было интересно узнать, но «важным» я это для себя не считал. Клан просто выполнял взятые на себя ещё моим дедом обязательства перед полисом и, даже несмотря на найденное мною богатство, просто зарабатывал дополнительные деньги рутинной чародейской работой. Более того, предоставление собственных членов в Регулярные Чародейские Силы, открывало для клана доступ к аукциону высокооплачиваемых частных миссий от Княжеского Стола, который на регулярной основе проводился в Кремле раз в месяц.

– …А они как раз за день до этого накрыли странную пятёрку из трёх киевлян и двух варшавцев, которые что-то забыли почти у самой нашей Запретной Зоны. Пленных взять не удалось, свататься инополисники не пожелали и дрались до последнего, но среди наших была чародейка из Звёздных… В общем, сам понимаешь, шансов у врагов просто не было.

«Ну да, Звёздные, активно заполняющие поле боя „липкой“ тьмой, внутри которой они могут ещё и телепортироваться в любое место по собственному желанию, в открытом бою, наверное, один из самых опасных кланов Москвы! – мысленно согласился я. – Во всяком случае, если им противостоят люди, а не монстры размером с гору…»

– А меч этот, они с железячного варшавского пана сняли, – добавил, как нечто малозначительное, Илья. – Он у него в руках вроде как длину лезвия прямо во время боя менял, вот я и пытаюсь понять, как он, собственно, работает!

– Может, то было воздействие эго? – предположил я самый очевидный ответ.

– Тогда, Антон, всё было бы куда проще, – с сожалением покачал головой Илья. – Думаю, ты знаешь, что «материальные» стихии, такие, как дерево и металл, сильно отличаются от «энергетических», как огонь и электричество, а земля, вода и воздух считаются гибридными, или переходными, из-за чего они имеют такой высокий функционал и гибкость при применении в чарах.

Я кивнул. Это нам ещё в школе Мистерион рассказывал. Грубо говоря, тот же огонь в любом своём проявлении остаётся именно огнём, что бы ты из него ни лепил, так же, как и электрический разряд. В то время как земля, вода и воздух обладают пластичностью разнообразных агрегатных и видоизменённых физических состояний.

Металл же и дерево в значительной степени куда сложнее в использовании из-за своей метафизической сущности и материалистической природы. Что зачастую требует наличия либо ресурсного компонента для заклинаний и эго, как тот же брусок металла, который таскал на себе во время нашей дуэли Шаров, или споры, семена, пыльцу, а также другие частицы растений, вроде «сока», который использовал для своего парализующего спрея крысёныш Комичев по время нашего выпускного экзамена в школе. В противном же случае живица, связанная материальными стихиями, материализуется в своеобразную эрзац-материю, вроде псевдо-стали которая чрезвычайно недолговечна, но некоторое время обладает всеми особенностями реального металла.

– …Не-е-е, – продолжил тем временем Лазарев, продолжая рассматривать свой несуразно длинный меч. – Это явно кудесничий артефакт, связанный с нами, деревяшечниками… Вот только понять бы, как он работает!

– Знаешь что? – пришла мне через пару минут тишины в голову мысль, в то время как сам я, переодевшись в полевую форму, сверившись с сегодняшним расписанием, собирал свои учебники и тетради.

– М-м? – вновь посмотрел на меня Илья.

– Помнишь рыжего мужика, торгующего снарягой и амуницией в холле нашей общаги?

– Помню… – кивнул сосед.

– Так вот, он вроде как в кудесничьих искусствах шарит. И вообще, мужик умный и с опытом, – продолжил я. – Спустись, попроси глянуть на цацку. Может быть, чего посоветует.

– Хм-м-м… А что? Попытка не пытка! – пожав плечами, ответил Лазарев, легко поднимаясь на ноги. – Спасибо за совет.

Именно в этот момент на подоконник, хлопая крыльями, приземлился «Золотой голубь» и довольно громко постучал клювом в стекло, требуя открыть для него окно. Оказалось, что птица прилетела именно ко мне с запиской от тётки Марфы. В сообщении же говорилось, что на сегодня, так как я вернулся из своего маленького незапланированного отпуска, нашу группу снимают с академических занятий, а потому нам всем следует через два часа явиться к научно-исследовательскому тренировочному комплексу. Тому самому, в котором два года назад Ольга Васильевна более-менее успешно пыталась выяснить влияние сильных эмоций на моё тогда ещё взрывоопасное «эго».

* * *

– Двести семьдесят четвёртая рука, против Марии Сердцезаровой из шестьдесят первой руки. Не командный, последовательный бой один против пяти. Начать! – рявкнул через раструб громкоговорителя распорядитель тренировочной арены, и три парня и две девушки, все с отличительными знаками пятого курса на форме, неспешно вышли на арену, где их уже ждала эффектная молодая блондинка-чаровница в тренировочной форме сеченовки.

– Итак, – медленно произнёс чиновник Княжеского Стола, который, как и остальные наблюдатели, находился в специально созданной галерее, откуда удобно было наблюдать за происходящим на арене. – Я, конечно, человек здесь новый, да и вообще, заменяющий в связи с болезнью коллегу, Юрия Павловича, но даже я не вижу смысла в подобных терновниках! Пятеро практически выпускников против одного второкурсника. В чём смысл?

– Андрей Леонидович, – умиротворённо пробубнил то ли Баяр, то ли Бояр Жумбрулович, директор Тимирязевской Академии, имени которого мужчина так и не выяснил, потому как даже в официальных бумагах царила настоящая путаница. – Юрий Павлович разве не объяснил вам смысл привходящего, прежде чем вас оправили сюда?

– Юрий Павлович, заразился какой-то инополисной заразной инфекцией, после встречи с представителями Рима, – поморщился наблюдающий. – А потому мне отказали в общении с ним. В документах же, которые я получил на руки, было только направление и общая инструкция. В которой даже не пояснялось, что именно я должен оценивать. Поэтому и интересуюсь.

– Что ж, остаётся только пожелать Юрию Павловичу здоровья, – сочувственно покачал головой седобородый директор академии, а затем, вздохнув, продолжил: – Касательно же вашего вопроса, подобная тренировка, вполне обычная, традиционная для штурмовых групп ясеневого факультета учебного заведения. Позволяющая начинающим чародеям проверить себя в прямом столкновении как с численно превосходящим, так и со значительно более опытным противником не прямо на поле боя, а в контролируемых условиях…

Слушая речь директора, чиновник тем временем продолжал внимательно смотреть на арену, на которой в этот момент в схватке уже сошлись две студентки. И пусть Андрей Уников и не был одарённым, свою карьеру он начинал, топча московскую стену кирзовыми армейскими сапогами, дослужился до звания старшего сержанта и был отмечен начальством. Именно тогда ему, как и некоторым другим выделившимся бойцам, предложили выбор: пойти на офицерские курсы или занять низкий чин в профильном отделе Княжеского Стола.

Будучи ещё молодым человеком, однако уже имея виды на одну девушку, которая позже согласилась стать его супругой, солдат Андрей Леонидович Уников сделал свой сознательный выбор и в дальнейшем ни разу не жалел о нём. Работая же в военном ведомстве Княжеского Стола, он много чего узнал как о армейцах, их тактике и вооружении, так и о чародеях, а потому сейчас вполне мог объективно оценить начавшийся перед ним бой.

Увернувшись от первого же резкого и мощного выпада беловолосой старшекурсницы сразу же решившей войти в рукопашный бой каким-то изящным, будто танцевальным кручёным движением чаровница с разворота нанесла довольно-таки сильный удар рукой прямо по спине явно не ожидавшей промаха противнице.

Андрей Леонидович, даже сумел разглядеть, как засветились рыжеватым цветом пальцы чаровницы, которая, как он подозревал, успела в движении активировать какое-то проклятье. Вот только рука просто взяла, да и прошла сквозь тело старшекурсницы, и в тот же момент та обрушилась на младшую студентку с совершенно другой стороны, в то время как оставленный ею мираж медленно рассеивался.

«Ага… Светлова, значит!» – понял наконец чиновник, к какому клану принадлежит старшая девушка.

Новую атаку, к удивлению Уникова, младшая Сердцезарова не пропустила. Мария увернулась от неё, используя всё те же кружащиеся движения, вдобавок ещё и хлестнув противницу по лицу своими длинными волосами, когда со спины её опять же внезапно атаковала ещё одна копия старшекурсницы, пришедшая на замену явной иллюзии.

Рубящий удар ногой, который был нанесён так, что увернуться от него в этой позиции не получилось бы, младшей девушке пришлось принимать на довольно жёсткий блок. Вот только это оказался мираж, который безобидно прошёл сквозь молодую чаровницу, в то время как свою настоящую противницу Сердцезарова заметила только в последний момент.

Мастерства девушки вполне хватило на то, чтобы противостоять яростной серии атак руками и ногами от более сильного противника, даже при том, что первый удар Мария всё же пропустила. Однако, когда в следующее мгновение, старшекурсница примерно на середине очередного удара внезапно просто метнулась в сторону, её фигура смазалась, и она развеялась в воздухе словно дым, юная чаровница на долю секунды растерялась…

Это в итоге её и подвело, Мария почти сразу же то ли поняла, то ли почувствовала, что её противница нападёт со спины, она резко развернулась и отпрыгнула спиной вперёд, разрывая дистанцию, но манипулирующая светом старшая девушка, как оказалось, вовсе не думала нападать на чаровницу физически. В последний момент она появилась их пустоты, а её рука, сложенная так, будто она хотела щёлкнуть пальцами, оказалась прямо перед лицом противницы, а в следующее мгновение всё постоянство арены затопила яркая белая вспышка.

Дальнейшего сопротивления дезориентированная и явно временно ослепшая младшекурсница оказать уже не могла, а потому в два удара была повержена на землю. После чего распорядитель арены остановил поединок, сообщив о смене.

– …Таким образом мы как учим детей выдержке и упорству, так и укрепляем их дух, а также позволяем проверить свои навыки, – продолжил Бояр, прервавшийся ранее лишь для того, чтобы не отвлекать гостя от финальной стадии первого поединка. – Опять же, это полезно и для наших выпускников, ведь у них нет задачи быстро и эффективно победить своего противника, бездумно заливая всё и вся мощнейшими чарами, как любят делать многие новички. Их цель – соизмеряя свои силы, дать младшему ученику тренировочный бой, чтобы помочь раскрыть свой потенциал. Сами же они привыкают на подобных тренировках выкладываться ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы в реальных условиях не оказаться вдруг обессиленными перед лицом внезапно подошедшей подмоги противника.