Возвращение клана 2

«Но если это клоны… Значит, это своеобразные созданные чарами или эго конструкции из живицы, – мелькнула в моей голове мысль. – Пусть и ведущие себя довольно нетипично для подобных структур. А значит…»

Родив наконец хоть какой-то план действий, я вместо того, чтобы продолжить убегать, наоборот, «Выстрелом» метнулся прямиком в центр арены мимо безуспешно пытавшихся догнать меня противниц, складывая давно уже не использовавшуюся мною цепочку ручных печатей.

– Сфера: Активация! – рявкнул я, удерживая печать подпитки шита живицей.

Простейший барьер, тот самый, который мы изучали ещё в школе и который я из-за проблем с ядром в те времена так и не смог воспроизвести правильно, вспыхнул вокруг меня зелёными переливами, отбив несколько прилетевших ножей. А затем, пару раз мигнув, взорвался огненными зелёными брызгами, волной накрывшими успевших подбежать близко клонов. Они оказались настолько нестабильными, что их почти мгновенно снесло, и арену тут же заволокло плотными клубами искрящегося пара.

Досталось брызгами и нескольким метательницам, которые по сравнению с бойцами ближнего боя получили всего по паре пламенных капель, но этого с лихвой хватило, чтобы быть развеянными. Добить же оставшихся девиц, растратив свои последние ножи, было не так и трудно. Приближаться к ним я не рискнул, честно говоря, опасаясь попасться в какую-нибудь хитрую ловушку. Потому как лично я, обладая возможностями многократно клонировать себя, непременно предусмотрел бы нечто подобное, дабы обезопасить свои резервные копии.

Пар наконец-то рассеялся, открывая пустую арену, на которой, кроме меня, разве что поблескивали в софитах мои же собственные ножи, разбросанные по песку. Я уже начал тревожиться, стараясь не оставаться на одном месте, потому как помнил, как лихо из-под земли выпрыгивали клоны, когда чуть поодаль от меня буквально «всплыла» моя противница с поднятыми над головой руками.

– Господин распорядитель, я проигрываю! – громко сказала она. – Я сделала слишком много клонов и долго пробыла под чарами перемещения под землёй. Так что у меня почти закончилась живица. При обычной тактике нашей команды я бы просто сбежала или отступила под защиту своих товарищей. Но в данном случае сдаюсь. В рукопашной я ему не соперник, и мне не очень хочется быть избитой! Я разведчик, прикрытие и поддержка, а не штурмовик.

«Должно быть, она на Ёлочном факультете, – отметил я мысленно. – Примерно та же роль, что и Борислава в нашей команде… Вот только его куклы куда крепче и приспособлены в первую очередь для ближнего боя. Их моим эго просто так не развеять…»

– Екатерина Нечаева выбывает через сдачу! – подтвердил незримый судья. – Смена противника!

Девушка быстро ушла сама, хоть к ней тут же и подошли несколько чаровников, потому как истощение живицы не самая приятная вещь в мире, а ко мне уже быстро приближалась чаровница двести семьдесят четвёртой руки. Она на бегу сложила несколько печатей, и её ладони тут же засветились сизо-малиновым, явно подсказывая, что она приготовила для меня какое-то проклятие.

Спарринги с Сердцезаровой давно уже научили меня тому, что недооценивать чаровников из-за их обычно слабых навыков в рукопашном бою – глупость, чреватая поражением. К тому же ещё Ольга Васильевна в мою бытность задиристым школьником очень наглядно показала, какими опасными могут быть проклятия. Помнится, тогда я, будучи ослабленным и сам не зная этого, попал в засаду, устроенную на меня одним мстительным ублюдком, приведшим себе в подмогу студентов-первокурсников. Не появись тогда Никита Громов и не протяни мне руку помощи, отметелили бы меня по первое число, в то время как сам я не мог даже сопротивляться.

Ну и, конечно, достойный пример – это выигранный сегодня Машкой поединок. Одно касание – и противник уже не мог продолжать сражаться. И тут, надо сказать, наше клановое эго должно было бы выжигать всю эту пакость, тем более что это были «тонкие манипуляции» и живицы на них использовался самый мизер… Однако проклятия работали как-то по-другому и при наложении пробивали даже полноценный покров из зелёного пламени.

Так Машка обычно обжигала свою руку, а дальше уже я корчился на полу, страдая от очередной хитровывернутой пакости, которую наложила на меня чаровница. Так что на самом деле со студенткой Сеченовки, тем более старшекурсницей, следовало быть даже более аккуратным, нежели с чародеем-медведем! Потому как, не имея возможности просто забросать её издалека «Огненными шарами», сражаться с ней приходилось именно что в рукопашную.

Отпугнув на мгновение девицу протуберанцем пламени, заставив ей отскочить в сторону и прервав первую атаку, я приготовился. О проклятиях я знал немного, ещё меньше о клане Виталиных, чью тамгу она носила на своей форме. Так что эго противницы было для меня неизвестным фактором. И оставалось только надеяться на то, что, как и у Сердцезаровых, оно относится к какой-нибудь сенсорике или вообще помогает с исцелением.

Первый обмен ударами показал, что особых хитростей у моей визави вроде бы нет. Дралась она, используя довольно жёсткие формы и удары, вообще не подключая ноги, а стремясь в первую очередь коснуться противника руками. При этом движения девушки были довольно предсказуемы и угловаты, что я отметил ещё во время её боя с Машкой, а опасными их можно было считать разве что в таком вот «дружеском» поединке. Когда калечить или убивать противника строго запрещено, потому как в противном случае ей давно отрубили бы обе упорно тянущиеся к противнику культяпки.

Впрочем, мы были здесь и сейчас, а не на гипотетическом поле боя. И к тому же меча у меня просто-напросто не имелось, а сломать ей руку гарантированно так, чтобы она меня ещё и не коснулась, даже при её корявом рукопашном стиле было не так уж и просто. Впрочем, у меня имелись кое-какие идеи…

Со стороны, наверное, этот бой выглядел ужасно скучно. Мы скорее танцевали друг вокруг друга, нежели дрались. Она пыталась дотянуться до меня, а я какое-то время вертелся вокруг, стараясь избежать её касания и в меру своих артистических способностей изображая человека, просто не понимающего, как сражаться с подобным противником. Периодически для достоверности припугивая её вырывающимися из моего тела потоками зелёного пламени.

Вся моя пантомима в итоге придала девчонке уверенности, а потому и без того жёсткий и формализованный стиль, практически сражение при помощи тренировочных форм и стоек, сделался к тому же довольно расхлябанным. Старшекурсница перестала следить за своей защитой и начала делать более глубокие и рисковые выпады. И именно этого я, собственно, ожидал.

Конечно, у меня был ещё и запасной план, но если уж сработал основной… дождавшись того момента, когда она опять забылась и потянулась ко мне, я резко ускорился и, проскользнув под её рукой, крепко схватив за запястье, резко подбил предплечьем её локоть. Девчонка болезненно вскрикнула и ещё раз, когда я, всё так же контролируя её руку, резко дёрнул её в сторону, нарушая противнице равновесие и быстро отпуская, чтобы не подставляться под проклятие. А затем просто ударил её с размаху ребром ладони под основание черепа.

Глаза у моей противницы тут же закатились, ноги подогнулись на ходу, и она упала ничком на песок арены. Я как настоящий кавалер даже поддержал её за талию, чтобы она не приложилась о землю лицом. И аккуратно уложил её, заодно, внимательно следя за медленно тускнеющим свечением на её руках.

– Победитель серии поединков – Антон Бажов! Шестьдесят первая учебная рука, – провозгласил распорядитель. – Прошу вернуться в помещения для ожидающих. На поле вызывается Нина Ефимова…

Впрочем, приглашать красноволосую было излишне. Она огненной кометой вылетела на поле и тут же повисла у меня на шее рассыпавшись поздравлениями. Аккуратно отцепив от себя улыбающуюся девушку, я хлопнул по протянутой мне руке и медленно пошёл к выходу, в то время как Нинка, улыбаясь, громко задала вопрос.

– Итак? С кем мне сражаться если Антон всем уже навалял?

– Двести двадцать четвёртая рука против Нины Ефимовой из шестьдесят первой руки. Некомандный, последовательный бой один против пяти. Начать! – всё так же безэмоционально сообщил распорядитель, и я, обернувшись, увидел, как из расположенного напротив нашего входа вышли новые студенты пятикурсники.

* * *

Оглянувшись и не заметив ничего подозрительного, человек отодвинул в сторону прислонённые к стене деревянные панели, на которых всё ещё сохранились обрывки наклеенных ранее ярких рекламных плакатов, и незаметно скользнул в открывшуюся щель между двумя домами, аккуратно вернув на место сдвинутые ранее щиты. Протиснувшись сквозь узкий проход, он оказался в небольшом, тёмном и захламлённом внутреннем дворике, другой выход из которого вёл в далеко не самый благоприятный для чужаков район второго уровня.

Поправив своё длинное плащ-пальто, он опустился на колено и, подцепив пальцами незаметную в этой темноте скобу, потянул её на себя, со скрипом растворив створку люка, ведущего во внутренние помещения платформы. Туда он, собственно, и спустился, тщательно закрыв за собой вход.

Через несколько минут виляния по техническом тоннелям, по хлюпающей под ногами воде и среди труб, за которыми слышалось копошение крыс и писк лилипов, человек наконец добрался до своей цели. То внешне была большая заглушка, вроде как наглухо прикрывавшая трубу большого диаметра то ли от паровода котла в местной бройлерной, то ли ещё каких-то неведомых коммуникаций, проложенных внутри платформы.

Именно в неё он и постучал, как и было условлено три раза, с длинным перерывом после второго. Скрипнув, тут же открылась небольшая потайная щель, которую в закрытом виде трудно было даже отличить от остального декоративного узора, покрывающего заглушку.

– Пароль? – спросил мужской голос, обладатель которого мог видеть сквозь щель.

– Ренессанс, – ответил гость и, скрипнув, отворился замок, а затем заглушка, которая на самом деле была дверью, приоткрылась, пропуская его внутрь.

Помещение меньше всего напоминало то, что можно было ожидать увидеть здесь в межплатформенных ходах. Оно больше походило на заваленный бумагами офис какого-нибудь средней руки чиновника Княжеского Стола, поставленного управлять рынком или другим оживлённым торговым объектом. Единственное отличие было разве что в полном отсутствии отделки на стенах, да в установленной в одном из углов довольно большой самодельной буржуйке, от которой воротил бы нос любой уважающий себя чинуша.

– Юрий? – остановившись и нахмурившись, спросила гостя проходившая мимо женщина. – Что ты здесь делаешь?

– Авэ Социализмум Примум! – произнёс человек, подтянувшись и хлопнув себя по груди правой рукой, а затем вытянув её перед собой параллельно земле.

– Авэ! – ответила женщина и повторила жест. – Так зачем ты пришёл в штаб?

– Мне нужно увидеть лидера, – сообщил он. – Моя сеть обнаружила важную информацию о деятельности «Пророка».

– Вот как? – кивнула она. – Ладно, подожди. Я его предупрежу…

Юрий не ответил, вместо этого медленно и незаметно утерев выступивший на лбу пот. Где-то через пять минут его наконец позвали, и он, пройдя несколько кабинетов, в которых вовсю трудились члены этой одной из центральных московских ячеек движения Право-Шинельников, оказался наконец в небольшой но хорошо меблированной каморке, перед столом, за которым сидел лысеющий человечек в круглых очках и со шрамом, перечёркивающим ему нос ровно посередине.

Юрий очень не хотел быть здесь. Однако сопротивляться просто не мог. Он чувствовал себя маленьким ребёнком, запертым в своём теле словно в ящике, установленном на телеге, на бешеной скорости несущейся с высокой горы прямо к обрыву. Старый подпольщики партийный активист, попавший в сети куда более умелого манипулятора, нежели те, которые верой и правдой служили в его организации, пытаясь изменить мир к лучшему и загнать наконец-то чудовищ в человеческом обличии под пяту нормальных, настоящих людей. Сейчас просто не мог сопротивляться воле такого вот монстра с чёрными глазами, который как-то вычислил его и взял под свой контроль.

– Авэ Социализмум Примум Легат! – произнёс он, вновь обозначив приветственный жест.

– Авэ, Юрий, – устало ответил ему Легат, очень формально и небрежно повторив движение. – Настенька сказала, что ты что-то нарыл по этому таинственному «пророку» и его организации? Признаюсь, я был впечатлён тем, что он смог недавно устроить возле гостиницы «Астралѣ». И это при том, что он обладает таким значительным количеством фанатично верных последователей… Так что ты нашёл?

– «Пророк» в ближайшее время планирует серию акций, которые повергнут полис в хаос, подорвут веру в нынешнего князя и отвернут от него народ, – ответил мужчина.

– Это… ценная информация, – задумчиво произнёс Легат, потирая свой гладко выбритый подбородок двумя пальцами. – Будучи предупреждёнными, а не действуя постфактум, мы в итоге вполне можем перехватить инициативу и возглавить восстание, которого так долго ждали все нормальные люди. Конечно, будет много крови… Но когда этот факт пугал тех, кто желает изменить человечество к лучшему. Хорошо поработал, Юрий, более подробно детали изложишь в своём письменном отчёте.

– Он у меня с собой, – ответил мужчина, извлекая из-под пальто безликую зелёную картонную папку и открывая её. – Однако есть одно «но».

– Слушаю? – вздёрнул бровь Легат, уже с интересом поглядывая на гостя, хотя сам в это время нащупал в специальном ящичке под столом рукоять ручного пулевика.

– Вы не сможете воспользоваться плодами труда «пророка», потому как вы часть его плана, – совершенно чужим голосом произнёс Юрий, выхватывая из папки чародейский свиток с напечатанным в нём заклинанием, и заорал, разрывая его: – Слава князю! Смерть правошам!

Раздался чуть запоздалый выстрел, и уже мёртвый Юрий начал оседать с дырой от пули в голове, когда разорванный свиток наконец сдетонировал, и всё помещение затопил огненный чародейский взрыв.

Глава 3

Стареющий мужчина-чародей с тамгой Юсуповых на значке, прикреплённом к лацкану пиджака, улыбаясь, подошёл к остановке городского пассажирского паровика, увидев импозантную женщину в возрасте, также дожидавшуюся машины.

– Марина Петровна! Доброго утречка, какая чудесная встреча! – воскликнул он, уважительно приподнимая шляпу. – Как дела у ваших воспитанников? Как сами?

– Ах… Всё замечательно, Леонид Юрьевич, – ответила дама, поправляя свою официальную накидку-пелерину, которая выдавала в ней школьную учительницу, и добро улыбнулась подошедшему чародею в отставке. – И вам доброго утра! Сегодня Митенька наконец-то решил сделать предложение своей Клаве, а мои ученицы очень стараются! Они и раньше были умничками, но, после того, как Ефимовы профинансировали нашу школу, они ни на своём ученическом собрании решили, что будут сами подтягивать отстающих, чтобы мы могли соревноваться за вымпел районного муниципалитета нашей второй платформы.

– Отрадно слышать о подобных стремлениях среди подрастающего поколения, – кивнул чародей своей знакомой. – Но как вы сами? Мы же уже немолодые…

– Да потихоньку, Леонид Юрьевич, – мягко ответила женщина. – Спина мучает, да и ноги болят в последнее время. Но я до сих пор хорошо помню, как один красивый молодой мужчина-чародей спас одну маленькую девочку от похожего на кошку чудовища более сорока лет назад…

– Вы мне льстите, Марина Петровна, – покачал головой собеседник. – Хотя, если так подумать, столько лет прошло.

– Да…

– Доброе утро, Марина Петровна! – наперебой поздоровалась стайка девчушек лет одиннадцати-двенадцати в школьной форме и с рюкзачками на плечах, которые быстро заполнили всё пространство остановки, укрываясь под навесом от мелкого дождя, проникающего через световые окна в платформах, и грязных потоков воды, стекающих с верхних уровней полиса.

– И вам доброе утро, девочки! – ответила женщина, с лаской посмотрев на своих учениц.

А вот чародей с тамгой Юсуповых на лацкане пиджака в это время глядел не на детей, а на молодую женщину с чёрными как смоль волосами, завязанными в тугой высокий хвост, кутающуюся в мужское длинное пальто, которое ей было явно не по размеру. Придерживая как-то неестественно вздутые бока своей верхней одежды, она, как и все, поспешила укрыться от льющейся на голову воды под навесом остановки, так что находящимся внутри людям пришлось потесниться.

Что-то в этой женщине… некая нервозность показалась чародею в отставке очень подозрительной. Конечно, мало ли какие житейские проблемы могли тяготить женщину-простеца, проживающую на втором уровне, но всё же Леонид Юрьевич, хоть уже десять лет как уволился со службы, оставался обученным клановым чародеем, так что некоторая здоровая паранойя всегда оставалась неотъемлемой частью его натуры.

Так что, он разговаривая со своей старой знакомой, краем глаза всё равно продолжал следить за подозрительной незнакомкой. А когда к остановке подъехал и так забитый людьми паровик, и женщина в пальто, как-то резко побледнев, деревянной походкой пристроилась в самом начале только формирующейся очереди, мужчина откровенно напрягся…

В следующий же момент двери паровика с шипением открылись…

– За мир настоящих людей! – срывающимся голосом закричала незнакомка, одновременно что-то резко выдернув из-под полы своего пальто. – Пер Социализму…

И тут же громыхнул страшный взрыв. В последний момент перед этим Леонид Юрьевич успел сложить печати и активировать простую защитную сферу, прикрывая как себя, так и часть скопившихся на остановке людей. Ибо ни на что другое у него просто не хватило бы времени…

Однако купол живицы, поставленный впопыхах, да ещё и пересекавший как конструкции остановки, так и тела впереди стоявших людей, тут же разбился, не в силах противостоять взрывной волне и несомой ею волне поражающих элементов в виде мелко нарезанных арматурных прутьев.

* * *

На скамеечке в парке, на четвертной платформе в районе Замоскворечных Воробьёвых Гор, с самого утра под мелким моросящим дождичком сидел неприметный молодой человек, одетый в студенческую форму КМПУ. Он действительно раньше учился в Княжеском Московском Полисном Университете на факультете естественных наук и первые два года даже числился среди отличников и подающих надежды. Однако…

Студенческое братство – это такое сообщество свободных душ, которое на самом деле гнобит тех, кто действительно хочет учиться, но при этом не пытается влиться в его нестройные ряды. Кто знает, как там на самом деле было у чародеев в их академиях, но в общеполисных учреждениях правила звучали просто: «Ты либо как все, ну, или хотя бы в большой группе, либо ты изгой!»