Я напишу о тебе

– Если бы они правда пытались, то из этого бы что-то вышло.

Мой голос звучит довольно слабо, даже разбито по большей части. Для меня это слишком больная тема, да и я никогда не думала, что буду озвучивать свои мысли в пьяном разговоре с Эдоном Фойхтом. Не знаю, то ли дело в алкоголе, который разогревается в моей крови, то ли дело в том, что Эдон оказался одним из людей, которые располагают к себе.

– Ну, это точно не так, – устало выдыхает Эдон, – иногда ты чувствуешь, что человек на все сто процентов твоё, но потом что-то идёт не так. Он меняется, и отношения летят к чертям.

– Может быть, потому что никогда не было на все сто? – Предполагаю я, снова привлекая взгляд парня к себе. – Всегда есть то самое «но», которое мы обычно прогоняем куда подальше в таких случаях. И, обычно, именно оно потом нас отрезвляет.

– Иногда бывает и без всяких «но».

– Да ладно? – Я усмехаюсь. – Хочешь сказать, что все те разы, когда ты вступал в отношения, не чувствовал где-то внутри несостыковку?

Эдон молчит, поджимая губы.

Ну, конечно.

– Человек всегда знает, нужен ли ему другой человек или нет, Эдон. Он всегда знает и чувствует, подходит ли он ему для любви или нет.

Парень слабо усмехается. Сложно распознать его реакцию. То ли его просто рассмешили мои мысли, то ли он просто понял то, что я хотела до него донести.

– Как думаешь, человек, занимающийся самообманом насчёт чувств, обманывает другого?

Его вопрос меня удивляет, но не настолько, чтобы я замолчала. Я даю ему практически моментальный ответ, потому что и на эту тему я думала. К сожалению, у меня в привычке искать оправдания чужим поступкам.

– Он думает, что поступает правильно, – начинаю я, – дарит лучшие чувства этому «другому», возможно, даже самые лучшие в его жизни. Потом, конечно, он понимает, что на самом деле это всё не его, и этот человек не совпадает с его запросами к второй половинке, и просто уходит. Это не обман, он просто слаб и ищет себя. И из-за этой слабости он случайно ломает другого.

Следующие пару минут мы находимся в полной тишине. Я даже не смотрю на Эдона, чтобы проверить, спит ли он, потому что точно знаю, что нет. Мы расковыряли слишком больные темы, и, скорее всего, он так же, как и я, проворачивает в голове моменты из прошлого. От раздумий нас отвлекает то, что кто-то распахивает с силой в дверь, забираясь с тихими рванными вздохами в комнату, а после с силой хлопает ею.

Нам с Эдоном, видимо, было проще простого слиться с ковром, ну, или же страстно целующейся парочке просто было некогда осмотреть комнату, прежде чем влететь в неё, зажимаясь. Мы одновременно перекатываемся с парнем на животы, глядя на спотыкающуюся парочку. Эдон откашливается, чтобы привлечь их внимание. Парень с девушкой резко отрываются друг от друга.

– Боже, простите! – Вскрикивает девушка, тут же дёргая платье вниз.

– Мы не думали, что здесь уже занято, – хрипло бормочет парень, глядя на нас с Эдоном, валяющихся (так-то не как не двусмысленно) на полу.

– Мы просто говорили, – тут же выпаливаю я, забываясь о том, что для всех Эдон Фойхт уже мой молодой человек.

Эдон и незнакомый мне парень переглядываются, и мой собеседник поднимается с пола, протягивая мне руку.

– Пойдём, найдём более тихое место, чтобы поговорить.

Я протягиваю руку вперёд, подхватывая свой телефон с пола, и позволяю Эдону помочь мне подняться на ноги. Чертова мужская солидарность. Мы выходим из комнаты, и к этому моменту мои щёки горят.

– Ужас какой, – шепчу я, когда мы, проходя дальше по коридору, слышим стоны в одной из комнат.

Эдон тихо усмехается.

– Кто бы мог подумать, что тебя так легко смутить, – говорит он, напрашиваясь на мой осуждающий взгляд.

– Прости, что я считаю неправильным трахаться в чужом доме.

Парень останавливается у самой дальней двери комнаты, к которой мы и держали путь (потому что навряд ли кто-то из этих парочек дотерпел бы до неё), и удивлённо уставляется на меня.

– Эстер? Это что за словечки такие?

Я усмехаюсь.

– Какие?

– Грязные, – говорит он с улыбкой и распахивает дверь, пропуская меня вперёд.

К сожалению, открытая дверь на вечеринке последнего выпускного курса не показатель того, что комната свободна. Уже, сделав пару шагов, я пожалела, что Эдон – джентльмен, – потому что лучше бы первым вошёл сюда он.

Посреди небольшой комнаты (само-собой без каких-либо одеял), конечно же, отдаётся любви какая-то очередная бесстыдная парочка. Я останавливаюсь, замирая на месте, и Эдон практически врезается в меня.

– Эстер, ты чего? – Говорит он, привлекая внимание парня, который пару секунд назад вколачивался в тихую девушку под ним.

Парень поворачивает голову, и меньшее, что я ожидаю увидеть, – знакомое лицо.

Рон – парень моей лучшей подруги.

Чёрт, я никогда не хотела застать Атию за этим занятием.

Так, стоп… Она же сказала, что уехала домой и собирается ложиться спать. Неужели она мне соврала?

Все мои догадки тут же рассыпаются, потому что реальность оказалась гораздо хуже, нежели прикинутые мною за пару секунд доводы. Потому что девушка, лежащая под Роном, поднимается на локтях.

И это, чёрт возьми, не моя подруга.

Глава 9

Не каждый сможет признаться, что его иногда тошнит от собственных родителей.

Семейные ужины у нас редкие. Я и мама – вторая семья у отца, собственно, поэтому мы переехали в другой город. Чтобы папе было удобнее с нами видеться.

В детстве мой папа для меня был героем, кем-то, кого хотелось бы видеть чаще, чем один-два раза в две недели. Но с каждым годом осознание доходило до меня всё больше и больше. Я словно… Словно начинала разглядывать новые детали в нём, которые не понимала раньше.

И так я пришла к тому, что человек, не способный определиться в этой жизни не был мне, по-настоящему, отцом. Он заботился обо мне, конечно, но как будто недостаточно. Мама всегда воспитывала во мне любовь к нему, направляла на то, чтобы я любила его и понимала обстоятельства. Только вот тот самый папа, которого мне нужно было понимать, был довольно редким подарком.

Папа дал нам дом, даёт деньги на существование, но никогда не давал мне ощущения настоящей поддержки отца. На общение со мной у него уходит всего пара минут, остальное же время он говорит с мамой или рассказывает, что произошло в другой семье.

Наверное, поэтому для меня так важна в жизни тема верности. Я готова месяцами ждать, не позволять себе общаться ни с кем, ради одного человека, даже если он предал меня. Да что там, чёрт возьми, ждать? Я терпеть не могу чужие прикосновения, если в моей голове уже есть один человек, то другому нигде нет места. Это одновременно и лучшее и худшее качество. С одной стороны, верность дарит ощущение чистоты и надежды. А с другой стороны, она делает тебя чертовски одиноким, и иногда даже становится причиной ненависти к самому себе. И всё потому что вероятность того, что кто-то будет так же верен тебе где-то процентов десять из ста.

И какого же мне видеть собственными глазами, как парень моей лучшей подруги, в котором она не чает души бесстыдно трахает другую девушку? Это настолько неожиданно и отвратительно, что на первых нескольких секундах ловлю ступор и не могу пошевелиться. Мой рот открывается в шокированном беззвучном возгласе, а рука вцепляется в запястье вставшего рядом Эдона.

Как только до меня доходит, что мы с Эдоном просто стоим, как вкопанные, и просто пялимся на замерших на кровати парня и девушку, я отпускаю руку с руки своего сопровождающего.

– Ну и долго вы пялиться будете? – Шипит девчонка, и меня будто обливают ведром холодной воды.

Я срываюсь с места и практически бегу к лестнице. Такое ощущение, как будто если я ускорюсь, то увиденное вылетит из моей головы. Чёрт, я даже не думаю об Эдоне, которого бросила с этой парочкой. В моих ушах звенит от стресса, пока я без остановки пытаюсь выкинуть из головы эту чёртову картинку. Чья-то большая рука хватает меня за талию сзади, когда я уже добежала до начала лестницы, и тащит на себя. Я вскрикиваю от неожиданности и пытаюсь сопротивляться, дёргая ногами.

Только не гребанный изменщик-Рон.

Только бы не Рон.

Я так не хочу, чтобы он втягивал меня в эту грязь, чтобы просил лгать или молчать.

– Чёрт, Эстер, – шипит до боли знакомый голос у моего уха.

Я узнаю этот голос из тысячи и не перепутаю его ни с чьим. Годами этот голос вызывал у меня неприятную дрожь, но сейчас… Сейчас, на удивление, он меня успокаивает. Замираю в руках парня, тяжело дыша.

– Эдон?

– Да, Эдон, конечно, – так же тяжело дышит он (судя по всему, парень бежал вслед за мной).

Поворачиваюсь в руках парня, лицом к нему. Эдон не спешит убирать руку с моей талии, да и, если честно, она – меньшее, что меня беспокоит.

– Боже, Эдон, они же с Атией столько времени вместе, – шокировано шепчу я.

– Знаю, – выдыхает Эдон и заправляет выпавшую прядь волос мне за ухо.

– Что с ней будет, когда она узнает? Господи, а как ей это вообще сказать?

– Нет, Эстер, ты не поняла, – со слишком тяжелой паузой говорит Эдон, – я знаю, что Рон изменяет Атии.

Это нормально, что меня второй раз последние минут десят одаряют «ведром ледяной воды»?

Не могу поверить своим ушам, поэтому переспрашиваю:

– Что?

– Я знал, что Рон изменяет Атии.

И на этом моменте мужская рука на моей талии слабнет.

– Он не самый, – парень прочищает горло, пытаясь подобрать слова, – верный.

– И ты молчал? – Тут же прорывает меня. – Где твоё человеческое отношение, Эдон?

– Там же, где я хочу, чтобы оказалось и твоё.

– Что?

Эдон подтягивает меня к себе за талию, чтобы я не свалилась со ступеней.

– Парень моей лучшей подруги изменяет ей, а я должна молчать по-твоему?

Если последние пол дня мне казалось, что Эдон совершенно отличается от того, как я себе его представляла, то сейчас я вернулась к той мысли, что и думала о нём год назад. Эдон Фойхт – заносчивый ублюдок.

– Эстер, послушай…

Я как будто только отхожу от транса, начинаю ощущать его до тошноты сейчас неприятную руку и скидываю её с себя.

– Какая мерзость, Эдон, – с отвращением бросаю и сбегаю на пару ступенек вниз, пока парень не хватает меня за руку и не разворачивает лицом к себе, поспешив за мной.

Тоже мне, Эстер, нашла с кем тягаться. Парень спортсмен с идеально очерченными кубиками на животе и ты – любительница выпечки и одиночных просмотров сериалов по ночам.

Эдон обхватывает мои щеки, чтобы удержать моё лицо перед собой и у меня не было выхода увернуться. И это выходит, потому что я замираю от этого неожиданного действия.

– Эстер, просто выслушай, ладно?

Киваю, заглядывая в его тёмные глаза.

Только представьте в вашем, к примеру, университете есть тот самый яркий популярный парень-задира, о котором знает каждый встречный в коридоре. И вот, этот парень берёт и обхватывает своими большими ладонями ваше лицо и смотрит своими, чёрт возьми, красивыми карими глазами. Лица на расстоянии всего пары сантиметров друг от друга, ваша голова немного запрокинута назад, потому что этот парень немного выше вас. Где-то в ушах отдаются удары бешено бьющегося сердца, а дыхание замирает.

Представили, да?

Вот так и я себя чувствую сейчас.

– Я давным-давно выучил этот грёбанный урок с такими ситуациями. Потом, при любом раскладе, остаёшься виноватым ты. Понимаешь меня? – Как-то слишком завораживающе говорит Эдон, и я даже не задумываясь киваю, словно под гипнозом. – И какими бы чистыми намерения не были в этих историях плохой человек – ты. Я не покрываю Рона и не заставляю врать тебя твоей подруге. Мне просто хочется уберечь тебя от этого печального опыта.

Замираю, когда понимание постепенно одолевает голову. Конечно, мама мне тоже говорила о том, что не стоит никогда лезть в чью-то жизнь, иначе можно остаться крайним. Только вот, ни она, ни Эдон не говорят, как мне смотреть в глаза своей лучшей подруге, зная, как отвратительно поступает с ней её парень.

– Ты предлагаешь мне врать? – тихо шепчу, практически одними губами. На секунду мне даже кажется, что мой жалкий голос теряется где-то среди громкой музыки, которая доходит до нас снизу.

– Я предлагаю тебе просто промолчать.

Голос парня звучит уверенно, что мне даже хочется поверить в то, что это и вправду верное решение, но почему-то для меня одной уверенности маловато.

– Эдон, я не смогу, – с чуть большей неуверенностью говорю, не отрывая взгляда от его лица.

И он, как будто чувствует, что мне не хватает небольшого пинка, потому что парень говорит:

– Тебе не придётся ждать долго, Эстер, поверь. Рон будет бояться, что ты расскажешь всё Атии, и признается сам. Может, конечно, с преувеличением и с жалкими попытками очистить свою задницу, но всё же. Я уверен в этом. Страх заставляет делать немыслимые вещи.

– Думаешь?

– Знаю, – произносит на выдохе Эдон и, отпуская мои щеки (что ощущается почему-то, как потеря), поправляет мои волосы, – потерпишь немного?

И, честно сказать, в словах Эдона есть смысл. Рон ведь будет изнемогать от переживаний о том, что я раскрою его секрет, и он потеряет Атию. Ведь, если ему было бы плевать на неё, то этот парень давно бы вышел из этих отношений. Верно же?

– Да, я потерплю, Эдон.

От нежности такого, возможно, для кого-то банального и ничем неприметного действия, как «заправить пряди волос за уши», мой голос слегка ломается.

– Ты бы тоже так сделал? – Неожиданно даже для самой себя говорю я.

– Как?

– Признался бы от страха, что тебя могут раскрыть.

Эдон тихо усмехается, опуская руки.

– Нет, я бы не стал никогда изменять. Как по мне, всё это отвратительно и нелогично. Если ты не любишь свою девушку настолько, чтобы быть только с ней, то не стоит тратить её время. Просто выйди из отношений и делай, что хочешь.

Парень, который выглядит, как греческий бог со своим идеальным привлекательным носом, снова реабилитировался в моих глазах. Сложно поверить, что с такой внешностью и репутацией мишени чуть ли не всех девушек университета, он так красиво размышляет. Трезвая часть моего мозга пытается крикнуть, что Эдон может, как все, только быть для виду таким, чтобы подать хорошее впечатление. Но я тут же откидываю её в сторону. Эдону нет смысла притворяться рядом со мной хорошеньким, потому что нас не связывает никакая симпатия или знакомство с этим наклоном, мы всего лишь притворяемся увлеченными друг другом людьми.

– Ты не будешь против, если я поеду домой? Не хочу больше здесь находиться.

– Ты собралась сама добираться до дома?

Мне кажется, или голос Эдона звучит как-то обиженно?

– Эм… Ну да…

– Я не собираюсь тебя отпускать одну.

Я закатываю глаза.

– Эдон, я не могу тут больше оставаться, честно.

– Нет, ты не поняла, Эстер. Я пойду с тобой, мне тут больше нечего делать.

Я не задаю лишних вопросов, что удивительно. Потому что мой опьянённый мозг обычно в таких случаях не сдерживается. Но, когда мы покидаем дом Питии, я постоянно думаю о том, вернётся ли сюда без меня Эдон. Будет ли он развлекаться, когда избавится от такой скучной обузы, как я?

Глава 10

Когда Эдон провожал меня до дома, меня неожиданно настигла волна паники. Очевидно, что алкоголь подтолкнул мою голову к размышлению, и я кое-что поняла…

Эдон Фойхт читал мой дневник.

Тот самый дневник, который хранит все мои яркие воспоминания и мою боль: неприятие себя, предыдущие отношения, болезненный опыт в сексе. Больше всего мне стало страшно за это.

По какой-то необъяснимой причине я просто не хотела, чтобы Эдон знал эти подробности моей жизни. Почему-то мне кажется, что это заставит смотреть на меня более жалко и, возможно, даже вообще перестать общаться со мной. А я не хочу этого, как бы трудно не было это признавать, особенно после этих наших пьяных разговоров.

Не знаю, как, но я решилась уточнить у своего фиктивного парня этот момент. И, к счастью, Эдон признался в том, что он читал лишь моменты, где упоминалось его имя. Тоже как бы неудобный момент, но зато не такой интимный, какой мог бы быть.

Поэтому сегодня утром я со спокойной душой выхожу на улицу, где меня уже ждёт Эдон. Он сам предложил забирать по утрам, чтобы больше подкрепить нашу ложь. Спортивное синее авто, шикарный парень, стоящий около него – какое-то нереальное начало утра. Но я тут же себя оттряхиваю от этой мысли. Нельзя к этому привыкать ни в коем случае.

– Эдон, тебе стоит застегнуть куртку, – мягко говорю, когда подхожу к машине и замечаю, что парень распахнул свою верхнюю одежду, не заботясь о далеко не тёплой погоде.

Парень усмехается.

– Боишься, что заболею?

– Боюсь, что придётся тебе для вида готовить ещё и супы, – парирую я и сажусь в машину.

Эдон садится за руль.

– Знаешь, нам нужно будет лучше стараться, чтобы нигде не проколоться, – говорит он и заводит авто.

– Думаю, я итак достаточно на себя взяла. Ты просто не представляешь, что меня ждёт в женском коллективе.

– Да ладно тебе, не преувеличивай. Ты – девушка, я – парень, они просто примут это.

Эдон пожимает плечами, как будто в этом и правда нет ничего такого. Я крепче сжимаю ручки сумки.

– Ты не просто парень, Эдон. Ты парень, – я выдыхаю, чтобы набраться смелости, – которого хотят, а я обычная неприметная девушка, которая не переносит излишнее внимание. А оно теперь будет.

– Что ты имеешь в виду?

– Что теперь они будут смотреть на меня и думать, что же он в ней нашёл. Поверь, я была среди этих девушек и сотни раз это слышала. Такие девушки, как Клэр Тарн, особенно придирчивы.

– Клэр ещё и до жути навязчива, – добавляет парень, когда мы поворачиваем на дорогу, ведущей к университету.

– О да, – я слабо усмехаюсь, – навязчивые девушки так ужасны, поэтому вы на них постоянно смотрите.

– Знаешь, Эстер, вообще-то все люди разные, и каждому нравится своё.

– Да ладно? И какие же девушки нравятся Эдону Фойхту?

Я смотрю на парня в ожидании ответа, но он почему-то молчит. Только уголки его губ поднимаются в лёгкую улыбку, пока он безотрывно смотрит на дорогу. Конечно же, я со своей присущей скромностью и страхом быть посланной, решила не давить на него.

Мы подъезжаем к университету, и Эдон даже не успевает мне помочь выйти из машины, как к нам из ниоткуда подлетает Атия и выхватывает мою руку из руки Эдона. Она дёргает её на себя, и я тут же оказываюсь на ногах.

– Прости, Эдон, она мне очень нужна, – тараторит девушка и тащит меня вперёд, – ты мне должна всё рассказать, быстро.

– Что рассказать-то? – Ещё не определившись бормочу я. Слишком тяжело вот так смотреть на свою подругу, лицо которой озаряет улыбка, зная, как её любимый человек её предаёт. Даже её прикосновение словно обжигает мою кожу. Я буквально чувствую горечь от собственного молчания.

– Как что? Ты серьёзно? – Она останавливается, одаряя меня суровым взглядом. – Когда мы перестали быть подругами, Эстер?

– Что?

Моё сердце отдаёт глухой удар, когда я вижу, как улыбка с лица моей подруги спадает.

– Я о твоём молчании.

Девушка изгибает бровь, требуя ответа, и я забываю, как дышать. Боже, неужели она всё знает? Знает и требует ответа лично от меня? Может, нас на скамью с Роном вместе посадить?

– Боже, Эстер, – моё молчание усугубляет положение, Атия воспринимает его как-то по-своему, и на её глазах заметно наворачиваются слёзы. Моё сердце буквально раскалывается пополам, – Не могу поверить, ты и правда не считаешь столь важной, чтобы поделиться со мной этим? Почему ты предпочла лгать?

Лгать? Что? Прошло же всего ничего времени выходных.

– Могла бы и сразу сказать, что ты мне не доверяешь настолько, чтобы поделиться таким важным событием, – горько выдыхает девушка.

Камень с моего сердца как будто немного скатывается, даруя мне глоток кислорода.

– Ты о чём? – прочищая горло, подаю голос и заправляю прядь волос за ухо.

– Об Эдоне, – одинокая слеза скатывается по девичьей щеке, – Я столько раз говорила тебе о том, что у этого всего есть потенциал, а ты отнекивалась. Тайком стала встречаться с Эдоном, а я узнала об этом из чужих уст. Мы больше не друзья, да? Не подруги? Ты же знаешь, как мне после смерти мамы тяжело переносить уход людей из моей жизни… Но ты можешь сказать, что не хочешь больше дружить, ладно? Я переживу, честно. Теперь, когда есть Эдон…

Я обхватываю ладонями уже мокрые от слёз щеки своей лучшей подруги. Она и правда много потеряла за этот год. Её мама попала в аварию, а отец тут же через пару недель укатил с любовницей в новую жизнь. Единственная бабушка по линии отца отказалась от какой-либо связи с ней, и Атию приютил её дядя к себе. Это не слабо сказалась на нежной девичьей психике, так как она ещё совсем недавно воспитывалась в полной, на вид счастливой, семье. Не представляю, как она отреагирует на признание Рона в измене.

– Атия, послушай, я не лгала, честно. Я и вправду не переносила Эдона, но в вечер перед вечеринкой всё изменилось…

Молодец, Эстер, не лгала говоришь? А сейчас, что делаешь?

– Всё завязалось так неожиданно, и я просто не успела поделиться с тобой. Конечно же, мы ещё подруги, – мои руки тянутся к девушке, и она тут же прыгает на меня с объятиями. Я обнимаю её в ответ.

– Прости, Эстер, я – размазня, – сломлено бормочет Атия мне в плечо.

– Да ничего, – выдыхаю, обнимая её крепче.

Через пару минут мы только отлипаем друг от друга. Атия поспешно стирает слёзы с щек и тихо смеётся.

– Я как размалёванный клоун выгляжу, да?

Я подавляю смешок. Щеки девушки измазаны растёкшейся тушью, которую она продолжает растирать ладонями.

– Нужно немного поправить, – сдавленно говорю и веду её к входу в здание.

– Раз уж ты так говоришь, то значит, нужно много поправить, – смеётся девушка, обнимая меня за руку, – все на нас так пялятся, потому что ты – девушка Эдона Фойхта, или потому что у меня на лице не хило потёкшая тушь?

– Определенно, они смотрят так из-за Эдона.

Когда мы заходим в здание, Атия бросает меня и идёт в сторону уборных первого этажа, а я направляюсь в кабинет французского. Только вот дойти до него без приключений я не успеваю. Меня обхватывают чьи-то руки за талию и затаскивают в первый попавшийся кабинет, к счастью, пустой. Я было думала, что это Эдон свихнулся и решил прилюдно доказывать правдивость наших отношений, но, когда сильные мужские руки отпускают меня, и я поворачиваюсь лицом к «похитителю», то вижу далеко не Эдона.

Рон.

Меня схватил чёртов Рон.

Глаза парня блещут ненавистью, когда его рука грубо хватает меня за подбородок.

– Маленькая сучка Эстер, – шипит он, – что ты успела сказать моей девушке, раз довела её до слёз во дворе?

– Ничего, – едва говорю, пока моё тело окаменело от испуга.

Не могу поверить, что этот безумный ублюдок – тот самый Рон, который столько времени был рядом с нами в компании, который был мил и учтив абсолютно всегда. Как мы не могли заметить эту его сторону?

– Врёшь, – хрипит он, и его рука сжимает сильнее мой подбородок.

– Говори, сука, что ты ей сказала, – Рон дёргается от новой нахлынувшей волны злости.

Лоб парня становится в нескольких сантиметрах от моего, когда он толкает меня к стене. Шиплю от боли.

– Да ничего я ей не говорила!

– Почему она тогда плакала?

– Из-за того, что я ей не рассказала про Эдона, чёртов ты ублюдок, – с отвращением выплёвываю, коря себя за то, что раньше восхищалась этим человеком и его отношением к моей подруге.

Парень раздражительно смеётся.

– Точно, скромная малышка Эстер же подлегла под красавчика Эдона.

– А ты что засматриваешься на мужчин? – Одаряю ублюдка-Рона самым что ни на есть ненавистным взглядом.

– Ты стала много говорить, Эстер, – голова парня склоняется к моей шее, и он шепчет, – запомни, милая, когда человек много говорит, то очень большая вероятность, что другой может за какую-либо лишнюю информацию испортить ему жизнь.

Мои глаза распахиваются от шока.

– Ты мне угрожаешь?

– Просто предупреждаю.

Рука Рона расслабляется на моём подбородке, и ей же он поправляет с наигранной заботой прядь моих волос на плече. Парень делает шаг назад, чтобы дать мне немного пространства.

– Почему ты её не бросишь?

Рон усмехается.

– Потому что я её люблю.

– Когда любят, не изменяют, – тут же бросаю, не задумываясь.

– Я её люблю, просто иногда мне нужно развеяться. Тебе не понять этого, Эстер, ты никогда не была в долгих отношениях. Нельзя хотеть только одного человека. Я молод, у меня много энергии, и я не слепой. Кругом есть наикрасивейшие девушки, но они лишь на один раз. А с Атией я планирую провести чуть ли не всю жизнь.

Парень пожимает плечами, как будто всё, что он сейчас сказал – норма. Он подходит к двери, собираясь уйти, когда я говорю: