скачать книгу бесплатно
Поющие в преисподней. Рассказы
Константин Шахматов
В книгу под названием «Поющие в преисподней» вошли четыре близких по смыслу рассказа: Что-то важное, Гомункул, Чертово пианино, Заключенная в камне. Их объединяет хорошо всем известная истина: мы в ответе за тех, кого приручили.
Поющие в преисподней
Рассказы
Константин Шахматов
© Константин Шахматов, 2023
ISBN 978-5-0059-2958-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЧТО-ТО ВАЖНОЕ
Июнь 1915 года
В доме, где располагалась контора нотариуса, было вдоволь народу. Тётьки, дядьки, незнакомые Мите старухи, чьи-то сыновья и племянники. Всех числом около двух десятков, частично заполонили избу, а частично высыпали на улицу, оккупировав обширное дворовое пространство. Поздоровавшись с благочестивейшим обществом, студент протиснулся внутрь, с намерением отметиться о своем запоздалом прибытии. Как оказалось, из представителей семейства Даниловых, Дмитрий оказался единственным. Впрочем, папенька об этом предупреждал, ибо сам ехать в Михайловское, на похороны родного брата, решительно отказался.
Нотариус, лысеющий старичок в черном мешковатом костюме, с очками на толстом шнурке, взял трясущимися руками адрес кожаного тиснения и, раскрыв по середине, вопросительно уставился на присутствующую толпу, давая возможность беспокойным родственникам угомониться.
– Итак, – начал он, – сего дня, такое-то число такого-то года, по волеизъявлению та-та-та, являясь его финансовым поверенным и душеприказчиком, оглашаю составленное в моем присутствии завещание!
На этих словах все притихли.
– Все движимое и не движимое имущество завещаю….
Тут нотариус начал долго и муторно перечислять: кому назначалась коляска с лошадью; кому старая мебель; кому белье и столовая утварь… Присутствующие негромко шептались, обсуждая услышанное,
– Акции такого-то банка, облигации займов та-та—та-та, завещаю…
Ропот присутствующих стал еще громче.
– Наличные средства в размере… – нотариус повысил голос.
Один из родственников стукнул фуражкой об пол, и в сердцах выругался.
– Тише, ты…, – зашептали ему слева и справа.
Шептали видимо те, до кого еще очередь не дошла.
Митя слушал едва долетавшие до него бормотания стряпчего, навострив уши. Ему никак не хотелось пропустить свое имя. Где-то в конце длинного списка, он услышал свою фамилию.
– …пять тыщ ассигнациями, – произнес старичок.
Все ахнули. Похоже, что отец Дмитрия как в воду глядел насчет отписанного наследства. И пусть миллионами тут и не пахло, но складывалось впечатление, что нерадивому студиозусу повезло больше прочих. Кому досталась коза, кому садовая тачка, а ему, глядите-ка, деньги!
– Вот, ведь, – зашипела старушка, сидящая рядом, – за здорово живешь такие подарочки!
Митя повернул голову. Старая женщина, в чертах которой не было никакого сходства с прочими родственниками, шамкала морщинистыми губами, готовясь высказать что-то еще. Справа от нее сидела скромно одетая девушка, в серой бязевой блузке и длинной в пол юбке. Через левое её плечико была перекинута толстая тугая коса, с вплетенной в нее синей ленточкой. Девушка держалась обеими руками за бабушкин локоть, и высматривала что-то поверх торчащих перед ней голов и траурных чепчиков. Судя по юному возрасту, она приходилась внучкой старушке.
Женщина толкнула Данилова в бок.
– Повезло дураку!
– Да, уж, – хмыкнул Данилов.
Он все еще не верил услышанному.
– И что с ними делать-то будешь? – прищурилась бабка, – Куда деньжищи потратишь?
– Я? – кашлянул Митя, – Пока что не знаю. Их еще получить надо!
– Полу-у-учишь, – незлобно отмахнулась старуха, – А если не знаешь, то вот, посмотри.
Женщина повела вперед локтем, заставляя девушку повернуться к ней. Та подалась вперед, и Данилов увидел красивое молодое лицо, с пухлыми губками, зелеными глазками.
– Красотища, не правда ли! Машей звать.
Старуха довольно заулыбалась, выставляя товар напоказ, уверенная в его поистине отменнейшем качестве.
– Женись не ней. Недорого отдаю.
Данилов, признаться, опешил.
– Вы, …бабушка, – затараторил растерянно он, – подождите маленько, я еще не совсем тут освоился, и вообще, я – студент!
– Ха! – крякнула бестия, – Когда это кому-то мешало! Дай мне пять тысяч, и делай с ней, что захочется.
– Не дороговато ли? – поперхнулся студент.
– Она этих денежек стоит! – старуха подмигнула Данилову, – Потом спасибо мне скажешь.
Тут появился помощник нотариуса.
– У вас документик имеется?
– Да-а-а, – протянул Митя, и полез в карман куртки, – Билет учащегося, и…
– Отлично-с, – произнес скороговоркой помощник, – Пойдемте со мной. Нам нужна ваша подпись.
Митя сорвался с места, словно ужаленный. Он просто не знал, как отделаться от сумасшедшей старухи.
***
Жаркий полдень давал о себе знать. Солнце стояло в зените, и нещадно палило замызганный городишко со всеми его деревянными домиками, покосившимися изгородями, заросшими палисадниками. А еще повсюду произрастала крапива. Кажется, ей одной нипочем была ни чертова засуха, ни красная линия улицы. Крапива лезла повсюду, достигая пару аршин в высоту, а то и поболее. Дорожная пыль, поднятая копытами лошадей проезжающих мимо повозок, мешала дышать, забивая ноздри, оседая на Митиных башмаках и рубашке. Сняв куртку, он закинул ее за плечо, монотонно вышагивая в сторону дома так называемых родственников. До недавнего времени, он лишь самым краешком уха знал об их необременительном существовании, но не более. Отец дал Мите адрес, выписав по памяти на обрывке бумаги. В данный момент скомканная бумажка лежала в левом кармане Митиных брюк. В правом – подписанное нотариусом требование на выдачу денег. Через три дня Дмитрию предстояло явиться в городской банк для получения оных.
Бредя к дому родственников он уже думал, на что их потратить…
В основном, на всякие безделушки, типа новых учебников, или раскладного перочинного ножика. Пять тысяч – такие деньжищи!
Ага, вот и дом. Добротный, двух этажей, на каменном основании. Крыша крыта железом, во дворе злобный пес… Митя стукнул в калитку.
– Хозяева дома?!
Крикнул, и сразу же засмущался своего ломающегося, не совсем взрослого голоса.
Под лай дворовой собаки, на крыльцо вышел невысокого роста мужчина. Тот самый, что хлопал фуражкой об пол у нотариуса.
– Кто там? – выкрикнул мужичек, приложив ладонь к уху (Цепной пес лаял на редкость злобно и громко).
– Родственник ваш, …Дмитрий Данилов, …из Тихвина!
– Племянничек?!
– Точно! – выкрикнул Митя, снова смущаясь.
Мужчина вздохнул, и пошел отворять.
– Ну, проходи, раз пришел… Милости просим.
Хозяин схватил за ошейник громадного пса, скрипнув железным засовом. Пес захрипел сдавленным горлом.
– Тихо, … свои.
– И сколько тебе присудили? – расспрашивал дядька, пока его недовольная чем-то супруга молчаливо собирала на стол.
Собирала – через чур щедро сказано. Поставила самовар и две чашки, добавив к ним серебряную сахарницу.
– Пять, – отвечал Митя, и помедлив добавил, – тысяч.
Дядька Григорий, так его звали, округлил в удивлении глазки.
– Неужто?
Митя кивнул.
– А мне с гулькин нос! Облигации займов на триста рублей. А срок погашения знаешь когда? У-у-у-у!
Григорий Петрович махнул рукой, раздосадованный. Однако, в глазах его Дмитрий уловил нескрываемую заинтересованность.
– А я, знаешь ли, служу потихоньку в маленькой должности. Жалование не ахти, а дети наши с Матрёной Ильинишной, повзрослели, да поразъехались. Сами живут. А нам что, старикам, – теперь второй этаж квартирантам сдаем. Там, кстати, и для тебя местечко найдется.
– Понятно, – хмыкнул студент, – И сколько я буду вам должен?
– Что ты, что ты! – воскликнул Григорий, – Тебе же как родственнику!
Потом секунду подумал, и произнес:
– Договоримся.
***
С улицы вновь послышался лай. Дядька вытянул шею, пытаясь с места разглядеть что там.
– Матрен, сходи, глянь! – выкрикнул он.
По доскам крыльца зашлепали босые ноги. Скрипнул засов, цепной пес неожиданно стих. Громкий лай сменился едва слышным повизгиванием.
– Кого еще черт принес? – протянул Гриша.
В сенях послышались шаркающие шаги, открылась входная дверь.
– Авдеишна! – воскликнул родственник, скрипнув отодвигаемым стулом, – Проходите, милости просим. Устали небось? Присаживайтесь.
Сгорбленная старуха, что донимала Данилова на оглашении завещания, перешагнула порог. Суковатая палка, на которую она опиралась, стукнула об пол.
– Да, уж, – проскрипела она, делая на сморщенном своем лице подобие кислой улыбки, – Мы ешшо в вашу церкву сходили, Угоднику свечку поставили.
– Как не зайти, – лыбился Гриша, – Раз в год заезжаете к нам, так что вроде доброй традиции получается?
Старуха махнула сухонькой ручкой.
– Тфу тебя, леший. Не по традиции надобно ставить, а по закону.
Женщина сделала пару шагов вперед, а из-за спины у нее появилась та самая девушка. Она проворно обогнула старушку и, подхватив стул, поставила его перед бабушкой.
Старушка закивала маленькой головой, затянутой в черный платочек, и стала присаживаться, подрагивая коленками. Внучка помогала ей в этом, держа за тощую руку.
– Спаси бог, кровинушка, – проворковала старуха.
Прислонив палку к столу, женщина уставилась на Данилова.
– И ты здесь?! – в глазах старухи вспыхнули смешливые искорки, – Что, надумал жониться?
Митя решительно замотал головой.
– Нет, …мне еще рано.
– Дурак ты, …хоть и ученый. Не знаешь, от какого богатства отказываешься.
Данилов повернулся к Григорию, ища у него моральной поддержки.
– Так он, вроде, уже получил, – растеряно произнес родственник, – целых пять тысяч.
– Тоже мне, состояние! – воскликнула старая, – За пять минут спустить можно. Ты вот о чем думай: счастье свое ни за какие деньжищи не купишь! Это я тебе говорю, Марфа Авдеешна.
