Климушка

Георгию нечего было ответить, он сгорал от стыда и беспокоился в неведении за сына. Заходить к его друзьям, он не стал, понимая, что это, скорее всего, бесполезно, да и близких таких друзей у Клима не было. Во всяком случае, Георгий таких не знал.

– Что же я Варваре скажу? – прошептал он, выходя на улицу из учреждения.

Георгий уже два дня не ходил на работу, Варвара предложила написать заявление в милицию.

– Они его найдут, Жора. Иначе, я просто с ума сойду, – в отчаянии говорила женщина.

– Хорошо, Варенька, я только к нему в техникум схожу, может там что-то разузнаю, а если уж нет, то оттуда пойду в милицию, – пообещал тогда Георгий.

И вот, этот сильный мужчина, профессор, преподаватель института, растерянно шёл по дороге и впервые не знал, что же ему делать. Он очень волновался за Варвару и за сына, но ощущал своё бессилие. Георгий сел в автобус и с тревогой посмотрел в окно. Оно, конечно, он давно мог купить себе автомобиль, Жигули, например, средства и возможность у него для этого были. Но при всём своём мужестве, он панически боялся садиться за руль машины.

Проехав несколько остановок, возле какого-то кафе, Георгий увидел Клима, тот входил в кафе и был не один… рядом с ним шла Лариса. Но не это взволновало Георгия, а то, как они шли. Клим обнимал Ларису за талию, а она, весело смеясь, обнимала его за шею. Лариса хорошо выглядела, яркая и красивая, она всегда была такой и годы её почти не тронули. Георгий, вскочив с места, ринулся к выходу.

– Остановите, пожалуйста! Мне надо выйти, – попросил он.

– Остановлю, вот остановка будет и остановлю, – с безразличием ответил водитель.

Просить дважды, Георгий не стал, понимая, что это бесполезно. Он, повернув голову, смотрел в сторону кафе, куда вошли Клим и Лариса. Наконец, автобус остановился и Георгий быстро вышел. Он просто бежал туда, где находилось кафе. Вбежав в помещение, Георгий лихорадочно стал разглядывать людей, сидевших за столом. Наконец, в конце зала, в углу, он увидел Клима и Ларису. Быстрыми шагами, мужчина направился к ним. Они успели сделать заказ и на столе стояла бутылка вина, мясное ассорти, фрукты и две порции вторых блюд. Оживлённо беседуя, они не заметили, как к ним подошёл Георгий.

– Клим? – воскликнул Георгий, совсем не зная, что ему предпринять.

Увидев отца, парень побледнел и отнял свою руку, которую держала Лариса.

Молодая женщина, нисколько не смутившись, с улыбкой смотрела на Георгия.

– Папа? Ты что тут делаешь? Как ты меня нашёл? – растерянно приподнимаясь со стула, спросил Клим.

– Я что тут делаю? Да мы с твоей матерью с ума сходим, тебя третий день нет дома, у матери инфаркт, а ты невозмутимо спрашиваешь, что я тут делаю? – закричал Георгий, привлекая внимание клиентов.

– Поговорим дома, папа, уходи, – сев на место, сказал Клим.

Георгий был в ярости.

– А ты тоже хороша! Он же тебе в сыновья годится, ты что, с ума сошла? – обращаясь к Ларисе, спросил Георгий.

– Ну что ты, Гошенька, какие сыновья? Я ещё слишком молода, чтобы иметь детей, да ещё таких взрослых. Я ведь тебе говорила, что мы с тобой ещё встретимся, ну вот и встретились. А ты изменился, хотя такой же красивый, – кокетливо проговорила Лариса. – Вы что, знакомы? – с удивлением спросил Клим.

– Ещё как знакомы, Климушка. Твой папа и я… – начала говорить Лариса, но Георгий перебил её.

– Замолчи! Ты и правда не изменилась, такая же циничная и наглая особа, – снижая тон, сказал Георгий.

– Твой сын очень похож на тебя, Гошенька, только не такой зануда. Далеко пойдёт, – промяукала Лариса, допивая вино.

– Вставай, мы идём домой, – строго сказал Георгий.

– Никуда я с тобой не пойду. А за деньги не переживай, я верну. Верну, как только смогу, – сказал Клим.

– Причём тут деньги, Клим? Хотя твой поступок, просто в голове не укладывается. Я не узнаю тебя. Мать совсем извелась, пошли, – взяв сына под руку, сказал Георгий.

– Климушка, мы идём ко мне, ты не забыл? – обиженным тоном, капризно надув ярко накрашенные губки, сказала Лариса.

– Ты что, извращенка, с несовершеннолетним закрутила? – со злостью посмотрев на Ларису, спросил Георгий.

– Как несовершеннолетний? Климушка, миленький… ты что, обманул меня, сказав, что тебе уже восемнадцать лет, а? – пьяным голосом спросила Лариса.

– Просто… я люблю тебя и мне пришлось тебе так сказать… Прости… – промямлил Клим, опуская голову.

– Господи! О чём ты, Клим? Какая любовь? Она же старше тебя лет на двадцать, а то и больше! Опомнись, прошу тебя, – уже взмолился Георгий, пытаясь образумить сына.

– Ну и что? Я люблю её, папа, понимаешь? Люблю! – воскликнул Клим, с ненавистью посмотрев на отца.

От своего бессилия и желания увести сына домой, Георгий тяжело опустился на стул и схватился за голову. Лариса посмотрела на него и хихикнула. Потом громко рассмеялась.

– Какая семейная сцена, прямо кино… умора. Как же ты жалок, Гошенька. Пошли, Климушка, я хочу скорее остаться с тобой наедине, – схватив Клима за руку, пытаясь встать, сказала Лариса.

Георгий поднялся следом и сжал кулаки, кажется, готовый на всё.

Георгий стоял сжав руки и со злостью смотрел на Ларису. А она улыбалась и ждала, ждала чего-то. Может хотела, чтобы Георгий её ударил? Но мужчина не мог поднять руку на женщину, он был не так воспитан.

– Ну? Чего смотришь? Ударить хочешь? Ну ударь, если тебе от этого легче станет, – засмеявшись в лицо Георгию, сказала Лариса.

Клим видимо испугался, что отец и правда может ударить Ларису и схватил его за руку.

– Папа, не смей! Если ты это сделаешь, то никогда меня больше не увидишь, – крикнул Клим.

– Что тут происходит, товарищи? Клиенты жалуются, вы создаёте шум в общественном месте. Прошу покинуть кафе, иначе, я буду вынужден вызвать милицию, – прозвучал рядом мужской голос.

Георгий, как в тумане, повернулся, чтобы посмотреть, кто говорит и что от него хотят. Мужчину переполняло негодование и злость. От своей беспомощности, он не совсем соображал, что вообще происходит.

– Что? Что вы сказали? – растерянно спросил Георгий.

– Прошу расплатиться за стол и покинуть кафе, иначе, я буду вынужден вызвать милицию, – повторил мужчина, как оказалось, администратор кафе.

Георгий, взяв Клима за руку, потянул его к выходу.

– Пошли отсюда. Ты заставляешь меня краснеть перед людьми. Меня, профессора и педагога. Пошли отсюда, – твёрдо сказал Георгий, сжав руку Клима.

– А за стол кто будет платить? – повышая голос, спросил мужчина.

– Счёт дайте, я заплачу, – сказал Георгий и полез во внутренний карман пиджака.

– Но мы только пришли и уходить никуда не собираемся. Лучше принесите ещё вина, – властно сказала Лариса, сидя за столом, перекинув ногу на ногу, показывая красивые, оголённые ноги на высоких каблуках.

Клим вырвал свою руку и тоже сел.

– Да, мы не собираемся уходить. Вина ещё, – сказал он.

– Что ж, мужчина? Пожалуйста, покиньте наше заведение. Иначе, я вызову милицию, – опять повторил администратор кафе.

– Что же ты с нами делаешь, Клим? Прошу тебя, мать вся извелась, идём домой, – умоляюще просил Георгий.

– Ой-ой-ой… мамочка вся извелась. Климушка, маменькин сыночек, выбирай… или я, или они, – заявила Лариса, посмотрев на Клима.

Клим растерянно посмотрел на отца.

– Значит, если она тебя называет Климушка, тебе нравится. А если мама так называет, ты в ярости. Ну, выбирай, сынок. Если сейчас я уйду без тебя, это будет конец, понимаешь? Ей ты через месяц, а то и меньше, надоешь. А мы тебя любим и будем любить всегда. Бабушка с дедушкой ещё ничего не знают, они этого не вынесут. Пошли, сынок, забудем обо всём и всё будет, как прежде, – говорил Георгий.

Администратор кафе стоял в ожидании. Клим опустил голову и несколько минут молчал. Потом решительно встал и посмотрел на Ларису.

– Я пойду, родители, всё-таки. Прости… увидимся ещё, – произнёс парень и встав из-за стола, посмотрел на отца.

– Пошли, папа, – тихо сказал Клим и пошёл к выходу.

– Ну и иди! Сосунок! Думаешь, я тебя приму? Ха-ха-ха! Думаешь, ты мне нужен? Да я просто поиграла с тобой, как кошка с мышкой, надоело. Скучно с тобой. Да и деньги у тебя закончились. За стол заплатите и валите… оба, – громко, пьяным голосом сказала Лариса.

Георгий бросил на стол две десятирублёвые купюры и быстро пошёл за Климом. Лариса налила полный бокал вина и залпом выпила, посмотрев им в след.

До дома поехали на такси. Отец и сын молчали и даже не смотрели друг на друга. Георгий боялся, что Клим может передумать, а Клим раздумывал, правильно ли он поступил. Увидев Георгия вместе с сыном, Варвара, радостно вскрикнув, бросилась Климу на шею.

– Сыночек! Где же ты был так долго? Я так за тебя переживала, думала что-то случилось. Слава Богу, ты жив и здоров, – говорила она, не отпуская сына из своих объятий.

– Ну всё, мам, всё. Я вернулся, хватит, отпусти меня, – сухо сказал Клим.

Варвара, вся в слезах, посмотрела на него, потом вдруг побледнела и ухватившись за плечи Клима, закашлялась и стала сползать на пол. Клим, испугавшись, обнял мать, пытаясь приподнять её.

– Мам, ты чего? Мамочка! Я пришёл, ну чего ты? – растерявшись, испуганно спрашивал Клим.

– Варенька! Что с тобой? Клим, держи, не урони её, – испуганно вскрикнул Георгий и быстро приподняв Варвару на руки, понёс на диван.

– Присмотри за ней, я скорую вызову, – хмуро бросил Георгий и побежал в спальню, где на его тумбочке стоял телефонный аппарат.

Машина скорой помощи приехала быстро, Георгий сидел рядом с Варварой и держал её за руки, Клим на звонок побежал открывать дверь. Вошла пожилая женщина, с прямыми, седыми, короткими волосами, непослушно падавшими ей на лицо, которые женщина, по привычке, резким движением руки отбрасывала назад. Полноватая, но подвижная, она быстро прошла за Климом в комнату, где на диване всё ещё лежала Варвара. Она была в сознании, но говорить не могла и двигаться тоже. Врач осмотрела её и с грустью перевела взгляд на Георгия.

– Срочно нужно в больницу. Думаю, у женщины инфаркт и кажется, не первый. Парень, сходи вниз за носилками. Скажешь водителю скорой, он тебе поможет, – обращаясь к Климу, который с беспокойством смотрел на мать, сказала женщина.

– Носилки вниз по лестнице нести неудобно. Постой, Клим, не нужно носилки, я сам понесу маму, – сказал Георгий.

Клим, который уже был в прихожей, вернулся. Георгий поднял Варвару на руки и вынес из квартиры.

– Дверь запри и никуда не уходи. Я скоро вернусь, – бросил на ходу Георгий, с трудом повернув голову и многозначительно посмотрев на сына.

– Может я с вами поеду? – спросил Клим.

– Нет, сын, останься дома, чем ты поможешь? Я скоро, – сказал Георгий, стоя уже за порогом, с Варварой на руках.

Клим закрыл за ними дверь и прошёл в комнату. Перед глазами стояло страдальческое лицо матери, в глазах которой была тоска и печаль, радость и тревога. Всё это пронеслось перед Климом.

– Мамочка… – тихо пробормотал парень и сев на диван, склонил голову и обхватил её руками.

Варвару привезли в больницу и из приёмного отделения, сразу перевели в реанимацию. Георгий остался ждать в больнице, в коридоре. Он не был врачом, мужчина был учёным, но понимал, что может потерять свою любимую Вареньку. Он, опустив голову, сидел на маленьком диванчике и вдруг вспомнил, как она сама призналась ему в любви. Как он её до этого совсем не замечал, как поразили его её глубокие, синие глаза, в которых он будто утонул и тогда понял, что Варенька – та единственная, которая ему нужна. Он сравнивал её с другими девушками, с которыми встречался в своей бурной молодости и ни одна из них не шла ни в какое сравнение с его маленькой, пусть и невзрачной, не яркой, но такой огромной души женщиной, как его Варенька. С этими думами, облокотившись головой о стену, Георгий ушёл в глубокий сон.

Сколько он проспал, он не знал, но когда его тронули за плечо, почему-то его взгляд упал на окно, там светало. Было раннее утро. Спросонья, от усталости и переживаний прошедшего дня, Георгий с трудом открыл глаза и посмотрел на врача. Но увидев беспокойное и печальное лицо доктора, Георгий, наверное, по его взгляду понял, что случилось непоправимое и вскочив со своего места, молча посмотрел на него.

– Мы сделали всё от нас зависящее, но… примите мои соболезнования. Второй инфаркт… слабое сердце, мы не смогли спасти Вашу жену, – произнёс врач.

Георгий тяжело упал на диван и подняв голову, посмотрел на мужчину лет сорока, со строгими чертами лица, уставшими после бессонной ночи глазами и опять опустил голову.

– Она не мучилась? – не поднимая головы, почему-то спросил Георгий.

– Нет, был только кашель и потеря сознания. Держитесь, будьте сильным. Мои соболезнования Вам, – сказал врач и медленно ушёл по коридору.

Тишина, стоявшая в этом месте, давила на Георгия, зажав голову руками, он вдруг заплакал, наконец осознав, что его Вареньки больше нет. Никогда раньше он не плакал, а тут его прорвало и он плакал, не стесняясь своих слез.

– Но почему… ей ведь и пятидесяти лет не было… за что? – шептал Георгий.

Он сидел до самого рассвета, за окном было светло, когда Георгий встал и направился в кабинет врача. Постучавшись, он приоткрыл дверь.

– Разрешите, доктор? – спросил Георгий, увидев, что врач, положив голову на руки, спит за столом.

Но мужчина, на его голос, тут же поднял голову.

– Да, заходите, – ответил доктор и Георгий прошёл в кабинет и встал перед врачом.

– Когда я могу забрать свою жену? – спросил Георгий.

– Не сегодня. Экспертиза, заключение патологоанатома… думаю, завтра часов в одиннадцать утра, Вы можете забрать тело Вашей жены. Только покрывало с собой привезите, чтобы завернуть её, – ответил доктор, поднимаясь из-за своего стола.

Георгий хотел задать ещё вопрос, но немного помолчав, лишь поблагодарил врача и вышел из кабинета. Выйдя на улицу, он решил пройтись пешком. Ноги затекли, тело от напряжения ломило и он медленно побрёл по тропинке, ведущей к остановке. Но на остановке, Георгий не остановился, пошёл дальше.

Винил ли он в смерти Варвары Клима? В душе была тревога, он понимал, что сын, конечно же, косвенно или прямо, довёл свою мать до инфаркта, но Георгий любил своего единственного сына и не хотел потерять и его. Пройдя ещё пару остановок, он сел в подошедший автобус. Поднявшись на свой этаж, Георгий открыл своим ключом входную дверь и вошёл в квартиру. Клим мирно спал на диване, даже не раздевшись и не укрывшись. Будить его, Георгий не стал, он сел у его изголовья и погладил по голове. Парень этого не чувствовал, он крепко спал, не подозревая, что его матери больше нет.

– Нужно привезти отца и мать. Поехать на кладбище и договориться о месте, заказать гроб и венки, – думал Георгий.

Медленно поднявшись, он прошёл в свою спальню и сел на кровать, где много лет спал с Варварой, где ночами любил её, слушая её стоны от его нежных прикосновений. Прямо в одежде, Георгий лёг и закрыл глаза. К своему удивлению, мужчина тут же уснул, крепко и спокойно он проспал часа два, когда услышал, как его зовёт Клим.

– Пап, а мама где? – присев на корточки перед кроватью, спрашивал Клим.

С трудом открыв глаза, Георгий посмотрел на сына.

– А мамы больше нет… сын. Нет нашей мамы, – присаживаясь на край кровати, ответил Георгий.

Лицо Клима изменилось, нет… оно просто исказилось и испуганно моргая глазами, парень непонимающе смотрел на отца. Клим, не удержавшись, присел на пол и покачал головой.

– Что значит нет? Она что, в больнице осталась? Но она же вернётся, да? – спрашивал парень, совсем не думая, что его матери нет в буквальном смысле этого слова.

– Нет, сынок, мама никогда больше не вернётся. Она умерла ранним утром в реанимации. Второй инфаркт, врачи не смогли ничего сделать, – ответил Георгий, положив руку на плечо Клима.

– Нет! Нет! Я не верю тебе! Мама не могла умереть, слышишь? Мы же с ней даже не поговорили, папа! Скажи, что это неправда! – заплакав, закричал Клим.

Георгий опустился на пол рядом с сыном и крепко обнял его.

– Мужчины не плачут, сын. Мы должны быть сильными. Успокойся, нам на дачу нужно ехать, известить дедушку и бабушку. Собирайся, быстро позавтракаем и поедем, – прижимая голову сына к своей крепкой груди, говорил Георгий.

– Ммм… мамочка… это я виноват, я её убил. Мамочка… прости… мммм.... – плача, бормотал Клим.

– Ну ты то тут при чём, Клим? У мамы, видимо, было больное сердце, только она никогда на него не жаловалась. Сильная была женщина, столько в ней было любви, на всех хватало. А я, со своей работой, тоже уделял ей мало внимания. Теперь уже ничего не исправить, сын. Мужчины не плачут… – поглаживая густые, волнистые волосы сына, тихо, успокаивающе говорил Георгий.

Так, обнявшись, они просидели больше получаса. Первым поднялся Георгий и потянул Клима за руку.

– У нас много дел, Клим и расслабляться нам нельзя. Идём на кухню, нужно поесть и ехать уже на дачу, – сказал Георгий.

Быстро приготовив бутерброды и заварив чай, Георгий поел сам и заставил поесть сына. Потом они вдвоём вышли из дома, чтобы поехать на вокзал и сесть на электричку. Георгий даже не знал, как сообщить своим родителям о смерти Варвары, ведь они так её любили, особенно Вера Ильинична. Впрочем, строгий Константин Алексеевич тоже любил её, но ничем этого не выказывал. В электричке, Георгий и Клим сели друг против друга. Георгий заметил, как за это недолгое время, осунулось и посуровело лицо сына.

– Недолгое время… ну да… а столько всего произошло… – подумал Георгий, не отрывая своего взгляда от сына.

– Никогда себе этого не прощу. Это я во всём виноват, только я. Мама из-за меня умерла. Проклятая и ненасытная Лариса… убью, гадину… – глядя на движущиеся за окном пейзажи, думал Клим.

Доехав до своей станции, Георгий и Клим вышли из электрички. Они пошли по просёлочной дороге, оставив позади себя речку, пройдя через небольшой лесок. Наконец, вдали показался дачный посёлок, куда и направились Клим и Георгий. Дойдя до дачи, которая осталась от деда Георгия, огороженной деревянным забором из штакетника, они вошли в открытую калитку. Вера Ильинична и Константин Алексеевич сидели во дворе под деревом, тихо разговаривая. Вера Ильинична сматывала в клубок пряжу, которую терпеливо, двумя руками держал Константин Алексеевич. Первой, приехавших сына и внука, увидела Вера Ильинична и с радостным лицом, отложив в сторону клубок шерсти, быстро поднялась им навстречу. Следом встал и Константин Алексеевич, положив пряжу на стол.

– Ну наконец-то вы приехали. С вашей работой и учёбой, долго вас не было. Варенька и та месяц назад приезжала… кстати, а где она? Почему с вами не приехала? – спрашивала Вера Ильинична крепко обнимая сына и внука.

– Ну здравствуй, сын, Климушка, как ты? – обнимая внука, которого очень любил, спросил Константин Алексеевич.

– Здравствуй, дед. Нормально, – ответил Клим.

– С дороги, небось, есть хотите? А у меня пирог с мясом и грибами есть. Правда, вчера пекла, но ещё свежий. Сейчас вынесу, а вы садитесь за стол. У меня и квас есть холодный, – тараторила женщина.

– Как твоя спина, отец? Не болит? – сев за стол, спросил Георгий.

– Болит, шельма. Хорошо, сосед наш, пчёлами и кирпичом решил меня полечить. Вот пчёлы покусали, кирпич Кузьмич на углях накалил и приложил, вроде отпустило, легче стало. Видишь? И хожу прямо, и двигаюсь, – говорил Константин Алексеевич, прохаживаясь перед сыном.

Вера Ильинична вынесла на блюде уже нарезанный пирог, в графине холодный квас и поставила на стол. Она с любовью посмотрела на Георгия и перевела взгляд на Клима, который, опустив голову, молча плакал.

– Жора… что-то случилось? С Варенькой? Она заболела, что ли? – пробормотала Вера Ильинична.

– А и правда, чего это она с вами не приехала? В больнице, что ли? – с тревогой посмотрев на внука, спросил Константин Алексеевич.

За разговором с сыном о своём радикулите, Константин Алексеевич и не заметил, что Клим сидит и плачет.

– В больнице, отец. Только не она сама… а её тело. Нет больше нашей Вареньки, умерла она сегодня под утро, – мрачно ответил Георгий.

Вера Ильинична, вскрикнув, зажала рот рукой.

– Господи! Как умерла? Как же это? Она же, бедная, даже простудой никогда не болела, – запричитала женщина.

– Что с ней случилось, Жора? – не глядя на сына, мрачно спросил Константин Алексеевич.

– Сердце, папа, второй инфаркт не перенесла, – ответил Георгий, незаметно посмотрев на Клима, который, не поднимая головы, продолжал плакать.

– Господи! Ей же и пятидесяти лет не было… бедная моя Варенька, – плакала Вера Ильинична.

– Мама, папа… вам нужно будет сегодня поехать с нами в Москву. Просто я не знаю всего, что нужно делать в таких случаях, – сказал Георгий.

Наступило гнетущее молчание.

– Вера, собирайся, мы уезжаем, – нарушил молчание Константин Алексеевич.

Вера Ильинична, не переставая плакать, ушла в дом и даже оттуда было слышно, как она причитала, сокрушаясь и сожалея о том, что Варвара умерла так неожиданно. Мужчины сидели молча, не смея смотреть друг на друга. Через полчаса, Вера Ильинична вышла. – Поехали, надо успеть на электричку, – сказала она.

– Я сейчас, – сказал Константин Алексеевич и встав, ушёл в дом.

Мужчина переоделся и взял из комода деньги. Закрыв на ключ входную дверь, они прикрыли калитку.

– Надо Клаве сказать, чтобы за домом присмотрела, ведь неизвестно ещё, когда мы вернёмся, – сказала Вера Ильинична и пошла до соседки.

Глава 6

Вернулась женщина вместе с Клавой.

– Гоша, Костя… примите мои соболезнования. Как жалко-то Вареньку. Как же так? Ещё такая молодая была. За дом не беспокойтесь, цветы я полью, за курами присмотрю, – сказала Клава.

Всю дорогу, Вера Ильинична вытирала слёзы носовым платком. Приехав домой, она быстро везде прибралась и приготовила ужин. Константин Алексеевич подошёл к Георгию и протянул пачку денег.

– Возьми, сын, они могут тебе понадобиться, – сказал мужчина, пряча глаза.

– Спасибо. Верну, как только смогу, – взяв деньги, ответил Георгий, вспомнив, что денег в доме нет.

– Даже не думай об этом. Мы же одна семья, – мягко ответил Константин Алексеевич.

О том, что деньги украл Клим, Георгий говорить не стал.

– Есть-то всё равно нам надо. А ты, Гоша, с утра поезжай на кладбище, с местом договорись и гроб с венками привези. Потом уже и Вареньку привезёшь. Горе-то какое. Бедная девочка… – говорила Вера Ильинична.

Усталость взяла своё и ночью все спали. Рано утром, первой проснулась Вера Ильинична и приготовив завтрак, разбудила Георгия.

– Гошенька, вставай, сынок. Шесть утра уже, тебе пора. Позавтракай и поезжай. Я Клима разбужу, пусть с тобой поедет, может его помощь понадобится. Чего ему дома сидеть? – сказала женщина.

Умывшись и позавтракав, Георгий с сыном ушли. А Вера Ильинична и Константин Алексеевич накрыли простынями зеркало, напольные часы и стенку с посудой. Приготовили три табуретки в зале для того, чтобы на них поставить гроб.

– Костя, надо бы в магазин да на рынок сходить, продукты для поминок купить. Вот мы с тобой вместе и сходим. Нужно купить сухофрукты для компота, муки для блинов, кишмиш для кутьи и курицу для бульона, – одеваясь, сказала Вера Ильинична.

Георгий и Клим съездили на кладбище, найти и заказать могилу, оказалось непросто. Пришлось ехать в больницу за свидетельством о смерти, это Георгий решил сделать сам, отправив сына покупать цветы и венки, дав ему для этого денег. Врач тут же выписал свидетельство о смерти, спросив, когда Георгий сможет забрать тело. Договорились, что как только будет заказано и готово место на кладбище, Георгий вернётся в больницу за телом жены. Хлопоты оказались не из лёгких, заплатив почти двойную цену, Георгий, наконец, договорился о месте на кладбище, попросив, чтобы оно было готово к полудню завтрашнего дня. За этим делом, к нему подошёл Клим.

– Венки готовы и цветы я купил, сейчас всё заберём? – спросил парень, который будто повзрослел за эти два дня и стал серьёзным, хотя и грустным.

– Надо поймать такси, всё сложим в машину и ты со всем этим поедешь домой. Я должен ехать в больницу, за… телом мамы, – сказал и осёкся Георгий, посмотрев на Клима.

– Хорошо, пошли. Я венки и цветы оставил у ворот, в сторожке, – ответил Клим.

Отправив сына, Георгий купил гроб, обитый красной и чёрной материей, со сборками по краям и оставив в сторожке, на другой машине поехал в больницу. Там никаких проблем не возникло. Там, за определённую сумму, ему предоставили труповоз. Но Георгий совсем забыл захватить покрывало. Врач попросил санитарку дать Георгию покрывало, сказав, что его надо будет вернуть до завтрашнего вечера.

– В крайнем случае, привезёте послезавтра утром. Понимаю, завтра не будет времени, просто покрывало на балансе больницы, – сказал доктор.