скачать книгу бесплатно
Вот так сразу и поверила ей, ага.
Выдохнув, я ответила:
– Не в состоянии. Спроси у папы, если хочешь знать, о чем он со мной беседовал. Я говорить не буду. Как бы, отец тебе и так все и всегда рассказывает. Думаю, один маленький секрет ты переживешь, – хмыкнула, вставая с кровати и потягиваясь.
Отойдя к окну, я оперлась на него ладонями.
Ужас, даже день не дадут спокойно отдохнуть. То про проклятие рассказывают, то выведать тайны пытаются. А Катрин, тем временем, замерла на месте. Наверняка переводит дух, чтобы не сорваться и снова не назвать тварью. На самом деле, как бы я к ней ни относилась, она относительно сдержанная. Хорошо, не относительно. Она очень сдержанная, просто любила на меня все выплескивать.
Пару минут висело безмолвие. Я все так же стояла и смотрела в окошко, а Катрин о чем-то думала. В конце концов эта напряженная тишина прервалась коротким вздохом, и рука сестры осторожно легла на плечо. Либо она приняла какое-то решение, либо это был вздох отчаяния, что ее очень упрямая сестра не может простить за все годы оскорблений и унижений.
– Ну Кейт. Ну что ты вредничаешь? – спросила она, однако тут же убрала руку и встала рядом, глядя на сад. – Ладно. Можешь не говорить. Может, тогда полетаем? Как в детстве это бывало. Ну, еще когда мама была…
– Да, да, да. Не напоминай. Итак, настроение ни к черту, – отмахнулась я и глубоко задумалась.
Когда-нибудь все эти ссоры надо ведь прекращать. Когда-нибудь они должны сгладиться и превратиться в забытую тень прошлого. Как долго можно переругиваться друг с другом и ставить нашу маленькую сестру в очень неловкое положение, когда она любит обеих, а эти две говорят друг про друга гадости? По правде говоря, мне и самой надоели все эти разборки и испорченное после хорошего дня настроение.
Почему-то тогда я не подумала, что так можно просто втереться в доверие, ведь не видела на то объективных причин. Я очень наивно полагала, что пересмотр точки зрения о тех людях, с которыми живу уже более шестисот лет, очень поможет и станет хорошим началом к новым отношениям. Не все же время мне злиться и ненавидеть свою семью. У них тоже есть чему поучиться.
Пока мысли были заняты важным решением, в комнате вновь повисла тишина. Казалось, что она вот-вот лопнет из-за случайного вздоха или шороха двери, трелью птицы за окном или еще чем, но нет.
Я глянула на дерево под окном и увидела парочку птенчиков, что как раз учились летать, перепрыгивая с ветки на ветку. Можно ведь не сразу доверять, а понемногу. Сначала обычные полеты, потом непринужденные разговоры, после – и что посекретнее. Но пока можно и глянуть на закат, а в Раю они были восхитительны. Красный шар света на горизонте осторожно притрагивался к той самой линии, где небо и земля соприкасались. Алый ореол медленно переходил в оранжевый, желтый, после мягко голубой и, наконец, синий. Отсвет от солнца окрашивал облака в нежно-розовый цвет, из-за чего они становились похожи на сахарную вату. А поскольку в Раю вечное лето, то и дневная жара спадала и дул приятный прохладный ветерок.
– Идем, – наконец, кивнула я Катрин, – только дай пару минут переодеться, – попросила я, и сестра, с улыбкой кивнув, выбежала из моей комнаты, закрыв за собой дверь.
Хмыкнув, мои руки уже на автомате открыли шкаф с одеждой.
Через минут десять, мы с Катрин уже стояли на пороге особняка.
– Полетели? – спросила сестра, вызывая крылья.
Они были белые, большие и пушистые. Самый настоящий ангелочек. В свою очередь я вызвала свои – черные, как самая темная ночь.
Кивнув друг другу, мы одновременно взмыли в воздух и полетели в случайно выбранном направлении, не отставая друг от друга. Полеты всегда мне приносили какую-то свою особую радость. Когда тебя несут крылья, и ты отдаешься потокам воздуха, можно подумать. Подумать о многом, решить проблемы, что накопились за день.
Ветер трепал волосы, периодически полностью закрывая ими лицо. Резким кивком головы откидывала их назад и продолжала лететь дальше. Прикрыв глаза, я наслаждалась этим моментом. Чувство, будто бы все действительно хорошо, что ничего и никого кроме тебя, ветра и безумной высоты нет. Есть только великолепие поднебесья. Есть только чарующий закат. Есть тот момент, когда ты остаешься один на один и понимаешь, что ради такого готов жить. Готов переносить все невзгоды и беды, все те ямы, что преподносит тебе жизнь. Настроение становилось настолько лучше, что я даже и забыла ссоры с Катрин и готова была простить ей абсолютно все. Пусть только дальше на нервы не действует.
Усмехнувшись своим мыслям я, наконец, открыла глаза. И очень во время, ибо дорогая сестра решила сбить меня крылом. Перевернувшись в воздухе, я возмутилась:
– Хэй! Что за детский сад!? – кое-как выровнявшись, засмеялась.
– Что? Никакого детского сада и в помине нет. Я просто пролетала. Это ветер, видимо, занес, – с ее стороны раздались смешки и, зависнув в воздухе, она глянула на меня.
– Ага. Ветер. Сейчас такого ветра дам! – крикнула я и погналась за Катрин, которая уже поняв, что это «война», со свистом улетела вперед.
Мы пролетали мимо домов и шокированных жителей, с громким смехом извиняясь, если кого-то вдруг задевали. Казалось, будто снова стали теми мелкими девчонками, что резвились каждый день в саду, обучаясь полетам. Взмыв над домами, я по-прежнему преследовала Катрин. Поравнявшись, мы улетели далеко за город, куда-то в Райские сады.
Там, сделав мертвую петлю, мы мягко упали на траву и громко засмеялись. Голоса двумя колокольчиками разносились над верхушками деревьев и замолкали где-то вдалеке. Лежа, мы глядели в небо, что уже начинало стремительно покрываться звездами и понимали, что, хотя бы сегодня, в этот день, можем спокойно поговорить о пустяках. Не вдаваться в подробности личной жизни каждой, говорить поверхностно. Обсудить школьные будни или каких-то ангелов, демонов. Мы снова стали теми маленькими сестрами, что ссорились по пустякам и тут же мирились. Почему нельзя всегда так жить? Почему нельзя просто понимать друг друга не из-за цвета крыльев? Почему стоит поддаваться обществу и думать о том, что все демоны или ирамитасы с черными крыльями – одно зло?
– Слушай, Кейт, мы ведь с тобой сестры… – начала сестра, на что я усмехнулась и перебила ее.
– Ты это поняла по тому, что будто бы разговариваешь с собственным отражением? – спросила я.
Ну не могла я не сострить. Слишком уж был велик соблазн. Да и Катрин, судя по всему, была не против. Даже усмехнулась и продолжила:
– Мы с тобой сестры и вот так вот ненавидеть друг друга нельзя. Я признаю свои ошибки и понимаю, что относилась к тебе крайне предвзято. Просто, что на работе у папы, что в школе, нас, в ангельских классах, учили, что все, кто с черными крыльями – злые и жестокие. Сначала казалось все это таким бредом, но потом начало въедаться в подкорку и мое поведение по отношению к тебе… В общем, прости меня, Кэт.
Катрин посмотрела в мои глаза, приподнимаясь на локтях.
Нам в классах говорили примерно тоже самое, только про ангелов. Будто бы настраивали друг против друга. В конечном итоге я перестала обращать на это внимание, стараясь строить свою точку зрения, а Катрин, видимо, нет. Но ведь я видела такую ненависть по отношению и к себе, и к моим друзьям в ее глазах. Не значит ли это, что сейчас передо мной раскаялись? Если и так, то это самое лучшее и правдоподобное раскаяние, которое только могло бы быть.
Звезды уже ярко сияли над нашими головами, а вместо птиц затянули свои трели сверчки. Рядом с нами летали какие-то светящиеся насекомые и все было действительно так тихо и красиво, все так располагало к уютному и доверительному общению, что я сдалась.
– Да, я тебя понимаю, Катрин. Понимаю и прощаю. Тяжело со всей этой системой вот так вот просто остаться в здравом уме. Я же тоже умом чуть-чуть того… поехала, – усмехнулась я, не отводя взгляда от неба.
– Не понимаю. Я вроде считаю себя настолько здравомыслящей, рациональной, а все равно попала под эти стереотипы ангелов и демонов. Мы ведь, по сути, ничем не отличаемся. Я сейчас про ирамитасов. Просто где-то в нас проскочила другая кровь, вот тебе и крылья другого цвета. А что до характера. Знаешь, у папы на работе есть такие злые ангелы. Честно, я их даже несколько побаиваюсь. Слишком уж они…
– Зануды? – подсказала с усмешкой я.
– Нет. – Уверенно покачала головой сестра. – Прямолинейны. Они излишне жестоки по отношению к таким, как ты. Говорят, что вы просто паразиты. Сейчас я понимаю, насколько это звучит обидно и ужасно, – вздохнула Катрин, и мне послышались в ее голосе нотки печали.
– Хэй, не переживай. Мне то все равно. Я даже, считай, не работаю ангелом. Скорее, как еще один жнец. А они нейтральные ребята, – улыбнулась я.
– Жнецы, как по мне, очень жуткие. Молчат, только с вами, завесниками, общаются, – поежилась Катрин, будто бы ей вмиг стало очень холодно и вновь упала на землю.
– Ну, попробуй забирать души несколько тысяч лет подряд. Вряд ли будешь в хорошем расположении духа. Им ведь приходится не только обычных людей забирать. Не только в Ад пересылать и не только одних стариков отправлять. Есть и хорошие люди, умершие слишком рано, есть и дети, которые погибли по неосторожности родителей, – пожала я плечами.
– Слушай. А действительно, почему так? Почему вы не можете просто не забирать хорошего человека и оставить его душу в теле? – спросила Катрин.
Печально вздохнув, я задумалась. Она ведь сама же все это прекрасно знает. Знает, что нарушится баланс и Судьба будет очень недовольна, что кто-то нарушил ее порядок и законы. А мы все-таки ей подчиняемся. Именно она распоряжается всеми «случайными» ситуациями. Но, кажется, Катрин хотела услышать что-то более красивое. Какую-нибудь легенду или просто сказку.
– Как-то мой наставник ответила мне на этот вопрос следующей фразой: «А ты попробуй, Кейт, поставь книги в ряд, чтобы они шли длинной цепочкой друг за другом, чтобы можно было пустить узор по кругу, закрути так, чтобы в конечном итоге этот ряд к чему-то подошел. А теперь толкни самую первую книгу. Одна за другой они будут падать друг на друга, создавая неразрывную линию, построенный тобой узор. А сейчас убери парочку. Что будет дальше? Верно, ничего. Нужная книга не упадет, узор не ляжет. Вот так и тут. Нельзя продлевать жизнь людям. Судьба сама отмерила им этот кусочек. Значит, ее книги стоят именно таким образом, чтобы этот узор шел уже без этого человека». На мгновение наступила тишина и Катрин, видимо что-то обдумав, робко спросила:
– Так же и с нашей мамой было? Она тоже играла какую-то роль во всем этом узоре?
– Думаю, да. Однако от этого легче не становится, – вздохнула и поднялась с земли. – Идем домой. Думаю, отец с Эмми уже заждались нас, – сказала я, помогая встать сестре.
Расправив крылья, мы неспешно полетели к дому, оставляя наш разговор там, в Райском саду.
Часть 2
Катрин
Ровным шагом я прошла в библиотеку. Частенько бывая здесь, мне уже не составило бы труда прийти сюда с закрытыми глазами и найти любую книгу. Я могла спокойно найтись в этом лабиринте, что свел бы любого с ума.
Однако сейчас мне было не до чтения книг. Я спешила к отцу, чтобы рассказать ему как все прошло.
Слушая один лишь стук каблуков по полу, дошла до нужного места, где потайная дверь пропустила внутрь небольшой комнаты, стенами которой служили многочисленные ряды книжных стеллажей.
В кресле сидел отец.
Ровным взглядом он пробегался по тексту какой-то книженции, что заинтересовала в этот вечер и лениво перелистывал страницы, попивая чай из сервизной кружки, расписанной золотом.
– Как полетали? – Спросил отец ровным, почти скучающим тоном.
Такие вечера для нас были вполне обычны: мы любили посидеть в семейной библиотеке в уютных бархатных креслах и обсуждать новости Рая.
Теплый камин трещал поленьями, а огонь заботливо скользил по дереву, сжигая его и превращая в угольки. Под эту музыку легко думалось, а с родным человеком, который мог поговорить на абсолютно любые темы – тем более. Политика, образование, медицина – все, что показалось бы Кейт скучным и неинтересным. А зря. Как любили говорить архангелы – если ты не интересуешься политикой, то она будет интересоваться тобой. Что ж, сестричка, готова побыть пешкой в нашей игре?
Не то, чтобы я была зла на отца за его планы, но надвигалось одно событие, которое заставит забыть о моих собственных принципах и сражаться бок о бок с сестрой. Все твердили, что это необходимо, на мой же взгляд – идея не из лучших, ведь неизвестно, что взбредет в голову сестричке.
– Неплохо. Кажется, она поверила, – ответила я, беря в руки чашку теплого чая и вдыхая его аромат.
Как мне это нравилось. Луговые травы давали безумный аромат, что кружил голову и расслаблял. У нас на кухне всегда стояли только лучшие сорта чая, которые можно было только пожелать. Этот – особенный – небесный, собирался в Райском саду, в котором росли все виды растений, что когда-либо существовали за историю человечества. Лаванда, ярче всего выделявшаяся из всего букета, напоминала о прошлом и заставляла воспринимать настоящее.
Наверное, именно травяные чаи больше всего были у нас в почете, поскольку они давали какое-то особенное настроение и, что самое интересное, под каждый случай – свое. Лаванда – для переговоров, бергамот – для страстной беседы, ромашка – на случай трагедии.
Сделав небольшой глоток, я закончила свою мысль, вкладывая в нее как можно больше презрения, ведь не видела в этом ничего странного:
– Счастливая дура. Надеюсь, ее быстро убьют.
– Не говори так о сестре, Катрин, – произнес отец, в общем, не проявляя никаких эмоций.
Будто бы эту фразу надо было сказать для приличия, а не ради того, чтобы усмирить мой пыл.
– Да, она не заслуживает своего райского имени, но не дура. Присмотрись лучше к ней внимательней. Поспрашивай что-нибудь. Обычные женские диалоги. Что вам сейчас интересно? – скучающе спросил он.
Отец всегда говорил таким ровным, почти сонным тоном, будто ему все равно. На самом деле я его понимала. Проживи несколько миллиардов лет и не заскучай на этом свете. Эмоции папе были чужды. Во всяком случае, самое яркое, что я когда-либо смогла увидеть – гнев и ярость в борьбе. В остальное время он холоден, рассудителен и, может, даже печален. Наверное, когда-то он умел радоваться, смеяться. Искренне, как это делают обычные ангелы.
Порой я думала о том, что душа отца умерла вместе с нашей мамой, ведь ее смерть пошатнула его настолько, что он не выходил из их общей комнаты на протяжении недели.
Однако попытки сблизить с Кейт ради дела, очень раздражали. Я не хотела никаким образом с ней общаться. Не хотела даже видеть ее лицо и мне каждый день претило, что мы похожи как две капли воды.
– Ей интересны только убийства. Это наверняка. А, ну и пытки, – фыркнула я, делая еще один глоток чая.
– Неправда. – Возразил отец, – её подругу недавно убили. Поговори с ней об этом. Уверен, если ты сможешь втереться в доверие, раскрывая самые потаенные секреты и страхи, то в скором времени вы сможете начать вместе тренировку, – ухмыльнулся отец.
Забавно. Из уст архангела фраза «втереться в доверие» играла несколько иными красками. Мы делали это не ради себя, а ради Рая.
Скривившись, я вздохнула и спросила у отца, стараясь не показывать всей лютой неприязни:
– Это обязательно? Ну, я про ее участие вплане?
К сожалению, у меня не было достаточных аргументов против Совета, который так упорно настаивал на нашем с ней тандеме. Видимо, были у них какие-то свои секреты, которые пока что раскрывать было рано. И правда, мы ведь только один вечер друг с другом провели. Нельзя было еще говорить хоть о каких-то планах, касающихся надвигающейся беды.
– Ты же слышала Селафиила, – устало проговорил отец, откладывая в сторону книгу и потирая виски указательными пальцами – верный признак того, что я уже начала перегибать палку, но и сдаваться не спешила.
– Слышала, но…
– И Уриила тоже. – Перебил он. – Они в один голос говорят, что Отец повелел вам сражаться вместе. А, как ты знаешь, он общается с Судьбой и знает ее дальнейшие планы, – сказал отец, и я решила, все же, промолчать, точнее, уступить ему, ведь оспаривать все равно было бесполезно.
Селафиил и Уриил говорили с Богом. Ну, почти. Они могли получать от него советы и наставления, приказы и благословения на дела. Однако больше ничего не говорили. Им строго-настрого запрещалось рассказывать подробности беседы с Богом. Только конкретные вопросы и ответы, не больше. Но если Селафиил пытался доносить как можно больше информации, при этом не нарушая правил, то Уриил мог просто сказать: «Так повелел Отец». Это меня с одной стороны и восхищало в архангелах, а с другой же невероятно бесило, ведь эти прекрасные существа делали абсолютно все, чтобы следовать законам и при этом в наглую умалчивали подробности, которые могли бы и помочь в дальнейшей судьбе Рая.
– Есть вести со стороны? – спросила я после некоторого молчания.
Не любила эту тишину. В ней повисают неразрешенные вопросы или темы, о которых обе стороны старательно умалчивают и пытаются отогнать даже одну мысль о некомфортном вопросе. Но эта самая тишина подсказывала собеседникам, что стоило бы продолжить общение, ведь от темы разговора они все равно не уйдут. Тишина в какой-то момент лопнется, как порванная струна и кто-то не выдержит и начнет говорить.
– Пока идут только сборы. – Неоднозначно ответил отец. – Они старательно шифруются и, якобы, не пускают к себе ангелов. Наш разведчик доложил, что их численность пока невелика и, возможно, бояться нечего, – продолжил он, а меня это насторожило.
– Сколько конкретно? – Я напряглась.
Неведение для меня было самым большим страхом, которого я боялась, как огня. Особенно в ключе надвигающейся беды. Вы ведь наверняка поняли уже это? В Раю назревала война, к которой мы готовились уже как полгода, но серьезные обороты все начало приобретать только недавно. Ангел, который смог проникнуть в ряды повстанцев доносил нам некоторую информацию. К сожалению, я не знала его имени, иначе бы каждый день молила Великие Силы, чтобы с ним все было хорошо.
– Около…
– Сколько. Конкретно, – отчеканила я.
Вполне возможно, не стоило себя так вести, ведь в голосе явно слышалось неповиновение отцу. Он не желал раскрывать информацию, а я не хотела оставаться в неведении.
– Около десятка тысяч и с каждым днём увеличивается в разы, – наконец, ответил он так спокойно, будто бы речь шла о сотне или двух.
От шока я вскочила с кресла, роняя чашку на пол. С глухим стуком она ударилась о белый ковер, и по полу растеклось бардовое пятно, напоминающее кровь, подобно бутону цветка, распускающегося на груди у воина.
Сердце внутри бешено заколотилось. Это немало. Это огромное войско, которое хочет противостоять системе, и оно только растет. А что, если Кейт переманят туда гораздо раньше, чем это сделаем мы?
– Десять… тысяч? – прошептала, чувствуя, как сердце пропускает удары, то замедляясь, то вновь ускоряясь и заставляя кружиться голову. – И только растет?..
Да, я воин и была готова к битве, хотела защищать Рай, но когда дело дошло до реальной угрозы, мне стало страшно. Тут же вспомнила, как погибла мать на руках у отца и очень не хотела повторить ее участь. Точнее, это было бы честью – умереть, защищая родное место, но страшно. Все ведь боятся смерти, да? Я не хотела глупо отдать жизнь, боялась, что убьют еще вначале войны и так и не увижу нашу победу.
– Пап, это не «невелика», это достаточная армия. Армия, которая готова биться до последней капли крови, – сказала я, отойдя от шока и взмахом кисти убирая пятно с ковра. – Ты то как генерал должен это знать.
– Сядь, Катрин. – Приказал мне отец, и я тут же послушала его. – Это немногочисленно. Поверь. Тебя пугает цифра солдат? Не переживай, нас в сотни раз больше. Тем более, когда теперь вы с Кейт будете сражаться вместе, это создаст мощнейший дуэт, – произнес он, глядя в мои глаза.
– Скажи. Почему нельзя всех заставить уверовать, как мы планируем это сделать с ней? – спросила, держа в руках уже пустую чашку и смотря в нее.
От стенок по-прежнему веяло теплом и ароматом трав.
– А ты представь, сколько сил тогда потребуется Уриилу, чтобы заставить поверить такое количество ирамитасов? Он ослабнет, Кэт, и очень сильно. Если даже не погибнет от истощения, – сказал отец, меняя позу в кресле.
Он поставил локти на колени и слегка подался ко мне, сцепив руки в замок.
Пытался меня успокоить, я это видела по взгляду. Однако тяжело успокоить человека, который только и думает о том, что его могут убить. Что на него пойдет эта толпа. Но ведь я не останусь одна. Будет и остальная армия под руководством отца и других архангелов, а они – великие воины. И, быть может, трусость – самый великий мой грех, но я ни разу не была в сражениях! Да, в первой войне, в которой участвовала мать я помогала в штабе – сидела с Рафаилом и выполняла его указания. Лечила раненых, проверяла, как действуют травы лекаря.
Не найдя, что ответить, я поднялась с кресла и кинула отцу фразу о спокойных снах. Тяжелая дубовая дверь, ведущая в библиотеку, с легкостью поддалась, пропуская в гостиную. Конечно, можно было бы использовать и потайные ходы, с помощью которых получалось перемещаться по особняку вдвое быстрее, но сейчас было не до них.
Моя комната находилось в противоположном крыле от Кейт. Так произошло после смерти матери. Просто довелось уже услышать ту легенду, что отец рассказал сестричке: о черных крыльях, и не очень хотелось быть следующей. Да, я верила в это проклятие и потому не хотела, что бы Эмми так много времени проводила с этим демоном. Не хотела рисковать нашим рыжим ангелом.
Шаги глухим эхом раздавались по коридору, а им вторило сердце. Неспешно, ровно. Успокоившись и смирившись с неизбежным, я остужала разум и пыталась думать рационально.
