скачать книгу бесплатно
– Меня купил Варий для НИИ, а папа принадлежит Фармаку, – виновато пожала плечами Лидига.
– Принадлежит? У нас там рабство что ли? Даже здесь его отменили! – недоумевал Касар.
Лидига опустила глаза.
– Когда вернетесь? – спросил сын.
– Не вернемся. Нам придется остаться на Зир. Нам просто не дадут этого сделать, – строго ответил Брадор.
– Ты уже можешь сам о себе позаботиться. Мы приготовили тебе подарок, – сказала Лидига и достала из кожаной сумки паспорт. – Вот, теперь ты официально Алексей Олегович Ковров.
Он удивленно посмотрел на документ и улыбнулся.
– Спасибо, мам.
– Держись, и знай, что мы всегда тебе будем рады, ты в любое время можешь телепортироваться на Зир, – добавил отец и включил карманный телепорт.
– Ze dac vu, – сказала Лидига, глядя в глаза сыну, и обняла его так крепко, что он забеспокоился, а Брадор обнял их обоих.
– Zi dec vi, – произнес Алексей, но в комнате уже никого не было.
– Я вас тоже люблю, – повторил он, но уже тише, понимая, что его сейчас никто не слышит.
Он сел в кресло и стал отбивать правой рукой ритм песни, которая крутилась с утра в его голове. Так он просидел до вечера, пытаясь осознать то, что теперь он почти единственный представитель своей расы на этой планете. Его уединение прервал стук в дверь. Алексей подошел к глазку.
«Кто бы это мог быть», – подумал он.
– Кто это? – не заглянув в глазок и приложив левое ухо к двери, спросил он.
– Заказное письмо на имя Коврова Алексея Олеговича, – ответил прокуренный женский голос за дверью.
Алексей открыл дверь. Перед ним стояла полная женщина, запыхавшаяся от долгого подъема на пятый этаж и вытирающая старым платком пот со лба.
– Ковров Алексей Олегович? – спросила его она.
– Да, – кивнул головой он.
– Распишитесь, – протянула она конверт размером с альбомный лист и толщиной не больше сантиметра.
– От кого это? – спросил удивленно молодой зируанец.
– Почем мне знать, расписывайся, давай, – проворчала женщина и положила ручку на листок бумаги с фамилией и инициалами «Ковров А. О.».
– Давайте я уже распишусь, – заволновался он.
– Паспорт, – буркнула она. – Без паспорта не могу.
– Вот, пожалуйста, – и Касар показал ей свой новый паспорт, где каллиграфическим почерком черной тушью на зеленоватой бумаге было выведено «Ковров Алексей Олегович». – Похож? – язвительно спросил Касар, тыкая в свое черно-белое фото.
Женщина скривила губу и отдала пришельцу письмо.
В левом верхнем углу было написано от руки: «От мамы и папы». Еще не осознавая, что родителей он больше не увидит, он бережно разрезал бумажный конверт. Внутри были аккуратно сложены документы и письмо, написанное на зируанском.
«Дорогой Касар!
Мы с папой надеемся, что Земля станет для тебя новым домом. То, что у нас не получилось на Зир, возможно, получится у тебя на Земле. Никогда не сомневайся в том, что мы тебя любим. Обстоятельства складываются не всегда так, как нам того хотелось бы. Твоя задача не потерять себя на этой планете. Оставайся храбрым мальчиком, защищай слабых, люби мир вокруг себя, продолжай учиться, изучай историю планет, добивайся поставленных целей, а когда придет время, найди себе партнершу. Папа считает, что она должна быть красивой и скромной, а я думаю, что она должна очень тебя любить, это, пожалуй, самое важное. Ты сам поймешь, когда ее встретишь, тебе подскажет, как здесь говорится, «сердце».
А чтобы скрасить твое земное существование, мы тебе оставили немного средств. За то короткое время, что мы здесь находились, нам стало ясно, что наибольшую ценность на Земле имеют географические координаты места жительства. Мы купили недвижимость в разных точках планеты. Где обосноваться – выбирать тебе.
P. S. Никогда не забывай, кто ты.
Мы тебя любим.
Мама и папа»
– И кто же я… посланник мира и носитель уникальных знаний или обычный пришелец? – нервно шутил Касар, глядя с балкона на играющих во дворе ребятишек. Затем он вернулся в комнату и быстро просмотрел содержание конверта. Среди бумаг он обнаружил права собственности на огромные территории где-то в Сибири, на рудник, документы на несколько квартир в Санкт-Петербурге, Сиднее, Нью-Йорке и Москве, доли в международных компаниях, но его внимание привлекло небольшое научное бюро.
– Да я, оказывается, богат, – сделал вывод посланник мира и стал изучать документы.
Глава шестая. «Сумасшедший ученый»
Ад пуст, все демоны сюда слетелись.
У. Шекспир
Город N
1992 год
– И кто меня в таком виде возьмет на работу? – надевая брюки со стрелками на рваные капроновые колготки, рассуждала Наталья Сергеевна Морковина.
– Мама, ты умная, как я, тебя обязательно возьмут, – подбадривал маму Марк, протягивая ей пиджак, казавшийся на два размера больше.
– Спасибо, солнышко, – положила она пиджак на старый красный советский диван и села на корточки. – Приду через два часа, здесь недалеко. Никому не открывай. У меня ключи.– Знаю, мам. Ни пуха, ни пера, – улыбнулся Марк. Наталья Сергеевна накинула пиджак и быстро оделась.
– Ой, к черту, сынок, к черту. Я, в конце концов, инженер, а не продавщица, – спускалась по лестнице она.
Начались долгие два часа. Марк волновался, как перед диктантом по русскому языку. Он ходил из угла в угол, то включал, то выключал телевизор, даже пытался делать домашку, но отвлечься не получалось. Спустя час в дверь позвонили. Он удивился. У мамы ключи. Кто же это? Дотянувшись на цыпочках до глазка, он увидел окровавленное лицо женщины.
– Марк, это мама, открой, – сказала женщина маминым голосом. Перепуганный мальчик замешкался и отошел от двери.
– Марк, я упала и стукнулась носом.
Марк быстро открыл дверь. Он стоял и смотрел на то, как мать снимает с себя верхнюю одежду.
– Давай шубу, мам. Тебе надо к врачу, – испуганно сказал он, увидев порванную мочку уха. Он потянулся к ней и обнял. – Мама…
Женщина прижала его крепко-крепко и из ее глаз ручьем хлынули слезы. Они оба молчали.
– Зинку взяли, сказали, что бухгалтер им нужнее, чем инженер, – грустно сказала она.
– Зинку? Ты же говорила, что она завхоз, – вспоминал Марк.
– Завхоз, бухгалтер, им без разницы, сынок. Для них что химик, что физик, что бобик – все равно, – рассуждала она, пока осматривала порванную мочку в зеркало в ванной комнате. – Отца твоего подарок, Марка, – вытерла она слезы.
«Я же Иванович», – подумал Марк.
– Ничего, мы что-нибудь придумаем. Как у тебя в школе дела? – посмотрела она на сына, который пошел на кухню кормить собаку.
– Как обычно, Васька достает, а так ничего, троек нет и всего две четверки, – говорил он, гладя маленького питомца. – Кушай, кушай, Альбик.
– Это хорошо, – вздохнула мать, – ты один меня и радуешь.
– А Альбик, то есть Альберт? Посмотри, какой он хороший, – трепал за ушами домашнего любимца Марк.
– И Альбик, – улыбнулась мать. – И почему ты его назвал Альбертом? – пожала она плечами и подошла к плите. Отработанными движениями она налила воды в турку, кинула туда две ложки молотого кофе и начала помешивать на медленном огне, напевая какую-то незнакомую мелодию.
– Мама, а что будет, если ты не найдешь работу? – неожиданно спросил Марк. Мать резко посмотрела на него испуганным взглядом и сказала:
– Я обязательно найду работу, я же умная, как ты, – она подошла к нему близко-близко, обняла и потрепала его золотые волосы. – Весь в отца.
Весь вечер Марк готовился к урокам. А в девять часов позвонила староста Ирка и сказала, что занятия отменили из-за карантина. Утром Марк проснулся от звона ключей в прихожей.
– Мама, а ты куда? – смотря заспанными глазами на мать, подошел к ней Марк.
– Сынок, я на работу. Устраиваться, – быстро сказала Наталья Сергеевна и поцеловала его в макушку взъерошенных волос.
– Но мам… – начал Марк, но мать уже захлопнула за собой дверь.
Марк покормил Альбика и плюхнулся в кровать. Он проснулся ближе к одиннадцати и стал собираться на прогулку с питомцем. Морковин почистил зубы, попил чай, снова почистил зубы и сменил пижаму на старый спортивный костюм, который подарила ему соседка. Она объяснила, что ее сыну теперь спортивный костюм не нужен. Полностью экипированный для активной прогулки в чужом дворе школьник стоял у двери. Рука потянулась к замку.
– Морковина Наталья Сергеевна, откройте дверь, – вдруг услышал за дверью Марк. Он поднялся на цыпочки. Мужчина в милицейской форме тыкал в глазок открытым пропуском с какой-то фотографией.
– Ее нет! – громко сказал Марк и решил спрятаться в туалете.
– Мальчик, открой, мы к твоей маме пришли, мы с ее работы, – прохрипел мужчина.
– Ее нет, и работы у нее нет, – выкрикнул Марк и запер дверь туалета на щеколду.
– Пойдем, ребенок здесь, он нас не видел, – прохрипел первый.
– А вдруг видел? – спросил второй.
– Тоже, правда, а вдруг… – задумался первый.
– Ну, давай тогда по схеме, – и за дверью наступила тишина.
– Альбик, голос, – тихо сказал Марк, и молодой питбуль подал голос. Сквозь тонкую деревянную дверь по всему подъезду раздался агрессивный лай раззадоренной собаки.
– Альбик, фас дверь! – и питбуль кинулся на дверь так, что она пошатнулась. Он брызгал слюной, со злостью царапал старую краску. Сквозь лай и рычание Марк расслышал:
– Че с собакой делать? Вдруг бешеная? – спросил первый.
– Ну давай завтра придем, – ответил второй.
– Хреновый ты мент, – сказал первый.
– Ты че, не понял, не мент я уже, – услышал Марк и закрыл уши руками. Питбуль продолжал царапать дверь, пока Марк не отдал команду: «Спокойно. Лежать». Щенок подбежал к двери туалета и стал охранять хозяина.
Мать пришла ближе к вечеру. Марк продолжал сидеть в туалете, обхватив руками коленки. Он все еще находился в ступоре и не мог себя заставить шевельнуться.
– Марк! – стучала в запертую дверь туалета перепуганная мать. – Марк! Что случилось?! – кричала она, но Марк не отвечал. Вдруг, наконец, он потянулся к щеколде и осторожно открыл дверь.
– За тобой приходили. Я не открыл. Они ушли. Альбика испугались, сказали завтра опять придут, – равнодушно сказал Марк.
– О господи! – бросилась обнимать сына мать. – Кажется, я натворила бед, – проговорила она и побежала звонить кому-то по телефону. Марк не слышал разговора, но понял суть. Она что-то вынесла с завода, на котором уже полгода не работала. Приходили те, кому она задолжала. А еще он услышал, что теперь ей конец. Мать повесила трубку и тихо опустилась на стул.
– Марк… Прости меня, – прошептала она, – я поднимусь до Зинаиды Филипповны. Может, она поможет.
На следующее утро Наталья Сергеевна приготовила Марку завтрак и даже дала деньги на обед в школе. Он был удивлен, но очень этому рад.
«Сегодня факультатив по химии, хоть живот урчать не будет, а то Ирке из Макдональдса обед папа привозит, а я урчу целый час», – думал он.
Уроки закончились, и Марк отправился в столовку. Он взял две пиццы и чай, потом еще два пирожка с повидлом и пирожное. Сытый и довольный он подошел к расписанию.
– Отменили, – смотрел он, глядя на зачеркнутые слова «Химия (факультатив)». Марк пожал плечами и расстроено пошел к раздевалке. Он оделся и вышел из школы. Живот не урчал, и, словно ленивый кот, мальчик вальяжно передвигался от одного здания к другому, останавливаясь у деревьев и рассматривая, как падают на ветки снежинки. Счастливый от сытости и от того, что он идет домой раньше обычного, он засиял и вприпрыжку прискакал к подъезду.
В подъезде подозрительно не пахло жареной картошкой, хотя по четвергам мама всегда ее готовила. Он открыл ключами дверь.
– Мам, я дома, – заглянул на кухню он. – Ма-ам! Ты где? Мама!!! – увидев обездвиженное тело, лежавшее на диване, отчаянно закричал он. Он начал ее трясти, но от этого только упала на пол ее левая рука. Марк рванул к телефону. Он судорожно крутил дисковый номеронабиратель. Ноль… и треск вращающегося обратно диска отсчитал доли секунды. Три…
– Скорая, – едва расслышал сквозь помехи Марк.
– Алло, скорая! Я маму разбудить не могу! – быстро говорил мальчик.
– Говорите адрес, – ответил пожилой женский голос.
– Улица Садовая, дом пять, квартира один, – быстро пробормотал Марк.
– Сколько тебе лет, мальчик? Есть взрослые рядом?
– Нет, мы живем вдвоем с мамой. Мне двенадцать.
– Ожидайте, – и Марк услышал короткие гудки.
Скорая приехала. Марк сидел у окна.
– Попытка самоубийства, в психиатрическую, состояние стабильное, промоем желудок, пока побудет на нейролептиках, – сообщил женщине с чемоданчиком человек в комбинезоне. – Мальчик, тебе нельзя оставаться одному.
