Путь ненависти

Что если я покажусь скучной?

Или хуже… неинтересной.

Пальцы сжались на подоле платья, которое я время от времени машинально приглаживала, хотя ткань и так лежала идеально. Голубая материя была лёгкой, почти невесомой, но внутри всё было тяжёлым и неподъёмным. Казалось, что каждый шаг к этой встрече забирает у меня силы.

А Вейра… Она светилась от радости и уверенности. Её улыбка, смех, лёгкость движений – как всегда. Ей ничего не стоило болтать и смеяться, она была в своей стихии. Я завидовала ей, но по-доброму. Просто… я не любила общаться с незнакомцами.

– Мы почти на месте, – раздался её голос, возвращая меня в реальность. – Постарайся расслабиться, ладно? Это просто встреча. Никто тебя не съест.

Я кивнула и глубоко вдохнула, пытаясь согнать тяжесть с груди.

«Ты справишься. Просто… попробуй.»

Через несколько минут мы вышли на центральную площадь. Здесь всегда было оживлённо: звук бегущей воды из высокого фонтана, детский смех, гул голосов. Солнечные лучи играли на белых плитах мостовой, освещая всё вокруг мягким золотистым светом.

И вот они – двое парней у фонтана.

Лейн сразу заметил нас, помахал рукой. Его светлые волосы блестели на солнце, улыбка была открытой и дружелюбной. Керан…

Он стоял чуть в стороне, вытянувшись в идеально ровную линию. Высокий, с короткими каштановыми волосами, которые аккуратно лежали, подчёркивая резкие черты лица. Карие глаза, почти чёрные. Он улыбался широко, уверенно. Как человек, привыкший к вниманию.

– Эли, это Керан Регнум, – представила Вейра, почти с гордостью. – Керан, моя подруга Эли.

– Рад познакомиться, – он чуть склонил голову, шагнул ближе. – Керан Регнум, младший сын Хитогоро Регнума.

Я вздрогнула при его фамилии. Регнумы… Одна из тех самых тринадцати семей, правящий Совет. Аристократы с магией в крови и целыми легионами под командованием. Я заставила себя кивнуть.

– Здравствуйте, рада знакомству.

Мы устроились за столиком на террасе небольшого кафе, прямо у фонтана. Солнечные лучи, отражаясь в потоках воды, разбрасывали блики по деревянным столешницам, заставляя глаза щуриться. Было тепло, почти душно, но свежий ветер немного смягчал зной.

Лейн и Вейра смеялись, оживлённо обсуждая какую-то недавнюю тренировку. Вейра то и дело хлопала его по плечу, он ухмылялся в ответ, и казалось, что между ними была та самая лёгкость, которую я никак не могла в себе найти. Словно они принадлежали этому солнечному дню, живому городу и лёгкому шуму фонтана.

А я – нет.

Керан говорил мало. Но когда его взгляд останавливался на мне, я чувствовала, как напрягаются плечи. Внимание его было не неприятным, нет. Он был вежлив, обходителен, даже галантен. Сидел ровно, будто на официальной встрече, движения были выверенными, почти сдержанными.

Но внутри меня всё равно что-то сжималось каждый раз, когда наши взгляды пересекались. Тревога, тихая и липкая. Она была не от него. Она была от меня.

Мы сделали заказ. Мне достался травяной сбор с мёдом – сладкий, с лёгкой горчинкой, и порция сливочного мороженого с крошками какао. Я выбрала эти вкусы машинально, больше полагаясь на привычку, чем на желание что-то почувствовать.

По правде говоря, меня снова подташнивало, но холод мороженого помогал сдерживать это ощущение.

– Мне двадцать шесть, – вдруг сказал Керан, когда на минуту между смехом Вейры и Лейна повисла тишина. Он легко помешивал свой чай, глядя на стеклянную поверхность напитка так, будто отыскивал в ней что-то важное. – Недавно получил звание офицера. Патрулирую южную границу. Иногда бывает непросто, – он поднял глаза и посмотрел прямо на меня, спокойно и открыто, – но кто-то должен стоять на рубеже.

Я кивнула, не зная, что ответить.

– Это важно, – выдавила я тихо.

Он чуть улыбнулся, ровно настолько, чтобы уголки губ слегка приподнялись.

– А ты? Чем увлекаешься, Эли? – спросил он спустя пару минут.

Я на секунду замерла, борясь с неловкостью. Вейра бросила на меня одобрительный взгляд, словно подталкивала.

– Я… рисую, – ответила, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – И… ухаживаю за растениями, – чуть тише добавила я, чувствуя, как пальцы снова сжимаются на стакане.

– Ты рисуешь? – переспросил он, слегка склонив голову. – Это неожиданно. Сейчас мало кто находит в себе время на искусство. Это редкий дар. Создавать, а не разрушать. – Он улыбнулся чуть шире, глядя на меня. – Я тоже ценю такие вещи. Хотя, признаться, больше наблюдатель, чем творец.

– И всё же ты служишь на границе, – заметила я. – Разве это не разрушать?

– Служу, – подтвердил он. – Не потому, что люблю войну. Но если есть что-то, что нужно защитить, я предпочитаю делать это сам. Не поручать другим. – Он на секунду задержал на мне взгляд. – Особенно если речь идёт о тех, кто этого заслуживает.

От этих слов у меня по спине пробежал холодок. Формально – ничего странного. Но в его голосе была какая-то тень – чересчур гладко, чрезмерно отточенно звучали слова.

– Мне иногда кажется, – продолжил он, чуть понизив голос, – что в мире слишком много случайностей. И слишком мало порядка. Ты не находишь?

– Я не уверена, – сказала я осторожно. – Иногда в случайности есть своя… свобода.

Он усмехнулся, и в этой усмешке на миг проскользнуло что-то почти хищное, прежде чем исчезло под вежливой маской.

– Возможно, ты права. Но я предпочитаю быть тем, кто эту свободу направляет, а не подчиняется ей.

Он откинулся на спинку стула, легко и непринуждённо.

– Иногда мне кажется, что люди слишком просто отдают бразды управления чужим рукам, – сказал он, почти задумчиво. – Удобно, наверное – плыть по течению, верить, что кто-то другой всё решит. Но я не такой. Я знаю, кем стану. И знаю, как к этому прийти.

– Ты уже решил, чего хочешь? – осторожно спросила я.

Керан кивнул.

– Я стану главой семьи. Это не мечта. Это – реальность, к которой меня готовили с детства. Сила, ответственность, власть… Некоторые считают это бременем. Я – возможностью. Управлять не значит лишь отдавать приказы. Это умение видеть слабости. И использовать их. Иначе – тобой будут управлять другие.

Он говорил ровным голосом, почти без эмоций. Но в его тоне будто пряталась куда более глубокая страсть. Не просто к порядку – к контролю.

– Иногда даже война необходима, – продолжил он чуть позже, не дожидаясь ответа. – Она очищает. Показывает, кто ты на самом деле. Только в крови рождается настоящий порядок.

Тепло и вежливо, почти с игривой интонацией. У меня мурашки пошли по коже.

Когда Вейра предложила прогуляться по площади, я облегчённо согласилась. Думала, станет проще. В движении, на свежем воздухе, под солнцем, среди людских голосов – должно было стать легче дышать.

Но стоило Керану подать мне руку – галантно, точно по всем правилам хорошего тона, как внутри меня что-то резко сжалось. Почти болезненно. Пальцы его оказались тёплыми, сильными, и мне пришлось приложить усилие, чтобы не отдёрнуть свою руку.

Мы шли медленно, по широкой брусчатке, залитой солнцем.

Керан рассказывал что-то о недавнем турнире магов – о том, как его отряд занял первое место, как им приходилось работать в экстремальных условиях. Лейн и Вейра подхватывали разговор, перебрасывались шутками, смеялись. Между ними чувствовалось простое, лёгкое понимание, как будто они вместе прошли не через одну историю и теперь попросту наслаждаются моментом, даже не замечая, что вокруг. Они давно знали друг друга, и в этой лёгкости была странная отчуждённость для меня.

Я почти не слышала, о чём шла речь. Слова скользили мимо сознания, как вода по стеклу. Я отвечала механически – «да», «правда?», «интересно» – ровно тогда, когда на меня смотрели или ждали ответа. Мой голос звучал спокойно, может быть, даже уверенно. И только я знала, какой ценой мне даются эти слова.

Шаг за шагом мысли вязли в собственных ощущениях.

Ткань платья липла к коже, хотя ветерок с площади был прохладным.

Рука Керана на моей казалась слишком тяжёлой, хотя он едва касался. С каждым шагом это прикосновение будто обрастало чем-то невидимым, давящим. Дыхание сбивалось, приходилось следить за ним, делать вдох ровно тогда, когда нужно, чтобы не выдать себя.

Когда мы вернулись к фонтану, вечер уже начал стекать с неба тонкими розовыми линиями. Солнечные блики стали мягче, теплее, но мне от этого не становилось легче.

Керан отпустил мою руку, и я, едва заметно, вдохнула глубже, словно только что выбралась на поверхность после долгого ныряния.

Он наклонился ближе.

Тени его ресниц упали на щёки, голос стал ниже, тише, будто предназначенный только мне.

– Я был бы рад прогуляться с тобой ещё как-нибудь, Эли. Это было приятно.

Я кивнула, вымученно улыбнулась – так надо было сделать. Так было правильно.

И прежде чем успела отстраниться или сказать что-то в ответ, он шагнул ближе и обнял меня.

Всё застыло.

Дыхание остановилось, сердце резко рвануло куда-то в горло и там застряло. Холодная волна накрыла с головой, сдавливая виски и грудь. Я зажмурилась. Крепко, судорожно, как будто от этого могла исчезнуть сама реальность. Его рука легла на мою спину. Осторожно. Почти бережно. И всё равно – как кандалы.

Нет. Нет. Нет. Не трогай меня.

Мысли ударяли в черепную коробку, звенели, как разбитое стекло. Отойди. Пожалуйста. Убери руки.

Оттолкни его. Почему ты не двигаешься? Почему ты не можешь дышать?

Кожа под его ладонью горела. Жгло так, будто он прижимал меня к раскалённому металлу. Я чувствовала его дыхание у своего уха – ровное, спокойное.

Я сжала зубы, заставляя себя не застонать от ужаса. Ты в безопасности. Всё хорошо. Но мысль ломалась, едва родившись.

Нет.

Нет, пожалуйста… только не это.

Секунда. Две.

Я медленно открыла глаза.

И замерла.

Передо мной стоял другой мужчина.

Высокий силуэт, почти заслоняющий собой вечернее солнце. Длинные, белоснежные волосы сверкнули в его движении, упав гладкой волной на плечи. Почти прозрачные глаза, светлые, как морозный лёд, смотрели прямо в мои.

Он улыбался.

Нет.

Этого не может быть.

Мир вокруг распался на куски.

Он был далеко. Он не мог…

Как я не заметила? Он скрывался под личиной всё это время? Прятался? Играл?

Мысли неслись хаотично, рвали изнутри.

Грудь горела от сдерживаемого крика, но голос пропал.

Ноги онемели. Я не могла сдвинуться. Даже моргнуть. Даже дышать.

Он протянул руку. Плавно, без спешки.

Пальцы, тонкие, почти безупречные, коснулись моей щеки.

Я вздрогнула от ледяного холода, пронзившего кожу, хотя прикосновение было едва заметным.

– Мы ещё увидимся, мой нежный цветочек, – его голос был таким же, каким я помнила. Ровный, чуть хрипловатый. Сладким ядом он стекал внутрь, оставляя ожоги.

Его ладонь медленно скользнула вниз, убирая последнюю связь между нами.

И он ушёл.

Просто развернулся, как будто всё это было нормально.

Как будто он не выжиг меня до основания.

Я стояла.

Пустая.

Пустая настолько, что даже слёзы не могли появиться.

Ни звука, ни движения. Только бешено стучащее сердце, которое не верило, что всё ещё живо.

– Эли! – чей-то голос пробился сквозь плотную завесу. Чужой. Далёкий.

– Ты чего встала? Идём домой! – это Вейра.

Тёплая рука дёрнула меня за рукав.

Я моргнула, резко втянула воздух.

Перед глазами снова был вечерний свет, шум фонтана, люди вокруг.

Но дрожь не отпускала.

Я сделала шаг. Как могла.

Один. Потом ещё один.

Мир вернулся. Но прежним уже не был.

Глава 9

9 месяц, 178 год после войны.

Я сходила с ума. Это был не страх, не тревога.

Это была тьма, вязкая, как смола, обволакивающая всё внутри. Она заползала под кожу, капала на мысли, просачивалась в лёгкие. От неё хотелось бежать, но ноги давно приросли к земле.

Мне нужна была помощь. Но кто мог помочь?

Вейра сказала, что ничего не видела. Они с Лейном отошли в сторону, оставили нас поговорить. Не смотрели, подходил ли к нам кто-то ещё, был ли там незнакомый мужчина.

Но я помню.

Его лицо. Его голос.

Холодное дыхание рядом с ухом, от которого готов сорваться крик, но он так и застревает в горле.

Было ли это на самом деле? Или я теряю связь с реальностью? Я уже не знала. Ничего не знала.

Я смотрела в зеркало и едва узнавала отражение. Щёки впали, под глазами тянулись синяки, такие тёмные, будто кто-то чертил по коже углём. Волосы – спутанные, тусклые. Губы искусаны до крови, и я то и дело ловила себя на том, что снова грызу их, как будто это единственный способ почувствовать, что я ещё здесь.

Что я живая.

Но мне тошно от собственного лица. Тошно от себя. Хотелось стереть это отражение, разбить зеркало, разбить себя до тех пор, пока не останется ничего, что напоминало бы о прошлом.

Может, уйти? Просто сбежать. Уехать подальше, туда, где никто меня не найдёт. Но ведь найдут, правда? А если нет? Если я просто исчезну?

Как быстро меня найдут? Или… захотят ли искать? Смогут ли?

Цветы на окне засохли. Мои цветы.

Я не заметила, когда они начали вянуть. Сидела напротив и смотрела на них, как на собственное отражение. Как на то, что осталось от меня. Я даже не протянула руку.

Зачем?

Им всё равно не помочь. Ни им, ни мне.

В городе уже готовились к празднику. Флаги на зданиях, гирлянды из светящихся шаров, прилавки с выпечкой и специями на площадях. Вейра пыталась увлечь меня этим – в первый день рассказывала, что можно купить. Во второй принесла кулёк сладостей. В третий пыталась вытащить меня силой.

Потом сдалась.

И я была ей благодарна. Мне не хватило бы сил на разговоры, на улыбки, на ответы на вопросы, что требовали участия. Она просто была рядом.

Каждую ночь сидела на краю моей кровати, читала книгу или писала что-то в блокноте, а когда я просыпалась с криком, хваталась за горло, глотая воздух, – она молча садилась ближе, обнимала меня за плечи.

И я держалась за её руку, как за последнюю ниточку, что ещё связывала меня с этим миром. Она ничего не говорила. Просто присутствовала.

И только это удерживало меня от того, чтобы не открыть окно и не шагнуть вниз. Я несколько раз подходила к подоконнику. Держалась за раму, дышала, считала вдохи.

Раз. Два. Три.

Но шагнуть не могла. Я хотела уехать. Хотела исчезнуть. Думала, что если пойду в лес, далеко за город, может быть, никто меня не найдёт. Или найдут, но будет поздно. Какая разница?

Иногда я шептала сама себе:

– Всё хорошо. Всё уже закончилось. Ты в безопасности.

И сама же не верила этим словам. Они рассыпались в прах ещё на полпути до сознания. Закончится ли это когда-нибудь? Или я навсегда застряну в своих воспоминаниях?

Снова и снова.

Пока не сойду с ума окончательно.

В какой-то момент мне показалось, что я слышу шаги за дверью. Сердце заколотилось в висках, и я вжалась в стену, цепляясь за край покрывала так, что побелели пальцы.

Но это была Вейра. Просто Вейра. Она принесла мне воду, тёплую булочку, что пахла корицей. И посылку. Там были цветы. Алые. Массивный браслет с рубинами.

Я взяла еду, положила на столик и не притронулась к ней. Выкинула посылку с цветами.

Вейра вздохнула, но ничего не сказала. Просто села на пол рядом с кроватью, подогнула под себя ноги и осталась со мной.

Я сидела и думала: сколько ещё я смогу так? День? Два? Неделю?

А потом что? Что будет потом?

Я даже не знала, есть ли это самое «потом». Всё замкнулось в бесконечное сейчас.

И из него не было выхода.

***

Но со временем тревога отступила. Не сразу и не полностью – скорее поползла назад, как отлив, оставляя на душе усталость. Но однажды я проснулась утром и впервые за долгое время смогла сделать вдох… не боясь, что воздух застрянет в горле.

Боль внутри стала меньше. Она больше не рвала меня на куски. Осталась, конечно – притаилась глубоко под кожей, но уже не управляла каждым моим движением.

Я смогла вернуться к занятиям.

Первые дни давались тяжело: шаги по коридорам школы казались слишком громкими, взгляды – слишком пристальными. Даже осень ощущалась чужой, будто я больше не принадлежала этому времени года.

Но потом… стало легче.

Хотя теперь я не покидала территорию школы. Это была моя граница, моя крепость. За её стенами был другой мир. Мир, в который я не могла ступить без того, чтобы не задохнуться снова. Здесь было хоть немного безопаснее.

Каждый вечер, когда занятия заканчивались, Вейра приходила за мной. Она не спрашивала, хочу ли я идти – просто появлялась, брала меня под руку и вела на улицу. Мы гуляли вдоль аллей школы, мимо стеклянных оранжерей, где загорались светлячки в сумерках, мимо белых лестниц, ведущих к залам лекций, и тихих дворов со скамейками.

Мы болтали.

О чём угодно, только не о том, что случилось.

Вейра рассказывала о новых книгах, что нашла в библиотеке. О том, как Теорн снова поспорил с Майрин. О новостях в городе, о празднике, к которому все готовились, но на который я всё ещё не могла решиться пойти.

Я слушала. Кивала. Иногда даже улыбалась.

И было странно – осознавать, что я всё ещё могу улыбаться.

Временами мне казалось, что я наблюдаю за всем этим издалека. Как будто стою за стеклом и вижу, как живут другие. Но с каждым вечером эта невидимая преграда становилась тоньше.

Иногда, если Вейра смеялась особенно заразительно, я ловила себя на том, что смеюсь вместе с ней.

Мы с Вейрой шли по аллее, как обычно. Она рассказывала что-то про новую лавку сладостей, которую открыли в Лорвене, и что надо бы туда сходить после праздника. Воздух становился прохладнее, небо наливалось сиреневым, над дорожками уже начали загораться мягкие золотистые огоньки фонарей.

Мы свернули за угол здания лекционных залов… и я резко остановилась.

Нет.

Этого не может быть.

Это невозможно.

Мои пальцы, сжались в кулак и побелели от напряжения.

Перед нами, на широкой лестнице, стояли двое. Один из них был ректор школы – седовласый мужчина с зачёсанными назад волосами, аккуратной бородой и круглыми очками на переносице. Он всегда носил длинный тёмный плащ поверх рубашки и жилета, казался собранным, строгим. Я слышала, что в молодости он был великим магом, но сейчас ему больше нравилось заниматься школой.

Но не он привлёк моё внимание.

Всё внимание было приковано ко второму мужчине.

Он стоял чуть в стороне, в чёрной военной форме. Высокие кожаные сапоги, тёмные штаны, застёгнутая на горле чёрная рубашка. Лаконичные линии одежды, ни одной лишней детали.

Длинные чёрные волосы были собраны в высокий хвост, несколько коротких прядей ложились на скулы, подчёркивая бледность кожи.

Он держался так, будто мир вокруг был ему либо безразличен, либо подчинён.

И почему-то именно это заставило сердце сжаться ещё сильнее. Я не могла отвести взгляда.

И в этот момент он, словно почувствовав моё внимание, медленно обернулся.

Наши взгляды встретились.

Его глаза – тёмно-зелёные, глубокие, как лес после дождя.

– Эли? – Вейра потянула меня за руку. – Ты в порядке? Почему замерла?

Я не могла ответить. Только продолжала смотреть, будто приросла к земле.

Он сказал что-то ректору, кивнул, махнул рукой – и пошёл в мою сторону.

Нет.

Он не может идти сюда.

Но он шёл. Уверенно. Как будто всё вокруг было по его воле.

Остановился всего в паре шагов.

Наклонил голову, легко, едва заметно, но этого движения хватило, чтобы кровь застучала в висках.

– Здравствуй, Эли, – голос был низкий, ровный. – А это твоя очаровательная подруга?..

– Вейра, – она улыбнулась ему.

Я заметила, как у неё чуть приподнялась бровь, но голос остался вежливым.

– Вейра, – протянул он. – Не будешь ли ты против, если я заберу Эли? Мы давно не виделись, и я буду рад поболтать с ней.

Это прозвучало почти невинно. Я кивнула Вейре, что она может идти. Она метнула в меня взгляд, в котором читалось: «Мы ещё поговорим». Потом она шагнула вперёд, легко коснувшись моей руки.

Я стояла, не в силах пошевелиться, не в силах поверить, что он вот так просто стоит передо мной. Спустя полтора месяца.

А он держался так, словно вообще ничего не произошло. Будто у него не уничтожена магия. Словно его мир не рухнул. Будто и мой тоже.

– Пройдёмся? – его голос был мягкий, но это была обманчивая мягкость.

Он шагнул первым, не дожидаясь моего согласия. И я пошла за ним, как во сне.

Оранжерея была пустынна. Сумерки и тепло удерживали людей на центральных аллеях, а здесь… Здесь царила тишина. Лёгкий запах влажной зелени, пряный аромат редких цветов.

Мы шли молча. Его шаги были размеренными, бесшумными. А может, это я не слышала ничего, кроме собственного дыхания – частого, неглубокого.

Пахло сыростью камня и пряными травами. Где-то на дальнем конце дорожки звучала вода – тихий шорох фонтанов.

Каитиро остановился. Повернулся ко мне, изучая внимательно. Его взгляд был тем самым, от которого внутри что-то сжималось в тугой узел: холодный, пристальный… и всё же не отталкивающий.

Скорее – осторожный. Будто он рассматривал не меня, а что-то невидимое за моей спиной.

– Как ты? – спросила я слишком тихо, и голос прозвучал хрипло. Я кашлянула, пытаясь исправить, но стало только хуже. – Всё ли с тобой в порядке? Тебя не беспокоит… рука?

Молчание затянулось. Он медленно поднял руку – ту самую, которую я спасала. Разжал пальцы, будто проверяя движение. Пальцы были длинные, тонкие, и когда он снова опустил их, на запястье блеснула полоска шрама, почти незаметная при обычном свете. Он улыбнулся. Чуть-чуть. На его губах это казалось почти тенью улыбки, но взгляд потеплел, смягчился.

– Я в полном порядке, – произнёс он наконец. – Гораздо лучше, чем кто бы то ни было мог ожидать. А вот ты… – он прищурился, внимательно, слишком внимательно. – Ты сильно похудела. И выглядишь усталой.

Я сжала пальцы в кулаки, ощущая, как они похолодели.

– Бывает, – ответила я и тут же пожалела. Слишком резко.

Но он будто бы этого не заметил. Или сделал вид, что не заметил.

– Тебе нужно больше заботиться о себе, – сказал он негромко, почти по-доброму.

И этот тон сбил меня с толку. Так, что я смутилась. Глупо и совсем по-детски. Как если бы он сказал нечто совершенно личное. Хотя, наверное, так и было. Я отвела взгляд, пытаясь вернуть дыхание в норму. Сосредоточиться.

– Почему ты тогда ушёл так… – выдохнула я. – А сейчас вернулся? Почему именно сейчас?

Каитиро снова замолчал. Он прислонился спиной к колонне оранжереи, скрестив руки на груди. Поза расслабленная. Показная. Но глаза… глаза по-прежнему цеплялись за меня. Как будто он искал что-то. Или вспоминал.

– О, – протянул он наконец, – знакомство с вашим ректором показалось мне весьма интересным. К тому же я слышал, что здесь есть отличный целитель… – на этом месте он чуть склонил голову. – …и огромная библиотека. Не хотел упустить такой шанс.

Секунда молчания, потом он добавил:

– Так что я здесь в роли… кхм… проверяющего качества обучения магов?

Я моргнула.

– Проверяющего? – переспросила я глупо.

Он чуть склонил голову набок, и в глазах вспыхнула лёгкая насмешка. Как будто он забавлялся ситуацией.

– А что? – произнёс он мягко. – Прекрасная работа для увлекательного времяпрепровождения.

Он легко оттолкнулся от колонны и шагнул ко мне ближе. Движение было неторопливым, но сердце предательски забилось чаще.

И в этот момент нас прервали.

– Господин Каитиро! – голос ректора разрезал пространство.

Я вздрогнула и машинально шагнула в сторону, а Каитиро только обернулся на звук, не торопясь.

Ректор Тианвелл остановился рядом, бегло оглядев нас.

– Вы знакомы с этой ученицей? – уточнил он у Каитиро, и голос его был ровным, дружелюбным, но я видела, как глаза ректора прищурились за стеклом очков.

Каитиро медленно улыбнулся, едва заметно.

– Да, имел такое удовольствие, – ответил он в своей манере, как будто разговор был ни к чему не обязывающим.

– Отлично! Просто чудесно! – воскликнул ректор. – Мисс Эли, – повернулся он ко мне, и в его взгляде не было ни сомнений, ни вариантов выбора, – прошу вас показать господину Каитиро школу и рассказать о наших порядках. Полагаю, с этим вы справитесь.

– Да, ректор Тианвелл, – слова слетели с губ машинально. – Я всё сделаю.

Я не была уверена, что слышу собственный голос. Сердце продолжало колотиться о рёбра так, что казалось – его может услышать любой.

Ректор коротко кивнул и тут же развернулся, уходя по аллее так, будто был уверен: всё уже улажено и больше не требовало его внимания.

Я осталась наедине с Каитиро.