скачать книгу бесплатно
Я шел на небо…
Любовь Викторовна Серова
Александр Иванович Серов
Александр Викторович Игнашов
«Кто-то должен править миром. Боюсь, на смену войне явной, глобальной, придет война тихая, необъявленная и бесконечная. Терроризм!..» – писал Р. Джексон, главный обвинитель от США на Нюрнбергском военном трибунале в 1946 году. Международное правосудие вершилось и в Токио. Зеркало одно, лица и ставки другие: японское бактериологическое оружие, новый тихий убийца.
А в это время Мао Цзедун работает над созданием нового Китая, и очень скоро ветер, дующий с Запада, вступит в новую схватку с ветром, дующим с Востока… Цель борьбы не нова – контроль над миром.
Жанр документального романа «Я шёл на небо…» – политическая драма, исторический детектив с элементами мистики.
Для широкого круга читателей.
Александр Викторович Игнашов, Александр Иванович Серов, Любовь Викторовна Серова
Я шел на небо…
Кто искренен к людям, тому доверяет небо…
Китайская народная мудрость
© Игнашов А.В., Серов А.И., Серова Л.В., 2021
© Издательство «ФЛИНТА», 2021
Глава первая
Лондон, Шанхай, Париж, Амстердам, Москва, Нью-Йорк – одна строчка на табло вылетов в аэропорту сменяла другую. Ди смотрел так, словно выбирал, где окажется через несколько часов. За слегка тонированными панорамными окнами высились межконтинентальные авиалайнеры, а над ними поднималось громадное, во весь горизонт солнце.
В зале ожидания было многолюдно. Европейцы, латиноамериканцы, японцы, китайцы, африканцы, арабы – самого разного возраста, с багажом и без багажа – проходили на регистрацию, коротали время в ожидании объявлений о начале посадки на рейс.
Ди обратил внимание на мужчину лет сорока – тот сел в свободное кресло, достал из кейса ноутбук. Вырвавшись из рук бабушки, маленький мальчик бросился прямо под ноги одному из пассажиров. Худощавый старик подхватил мальчугана на руки и о чём-то заговорил с ним. Сидящий в кресле мужчина открыл на экране ноутбука файл, начал пролистывать текст.
Ди усмехнулся, взглянул на висящий неподалёку от него телевизионный экран – в кадре возник специальный выпуск новостей: теракт, мечущиеся в панике люди, и среди них – поддерживающий молодую женщину старик, тот самый, минуту назад бывший с ребёнком на руках здесь, в зале аэропорта. Ди перевёл взгляд на мужчину с ноутбуком – ещё пара секунд и тот в задумчивости оторвёт взгляд от компьютера.
Объявление об окончании регистрации сразу на несколько рейсов привело в движение стоящих у телеэкрана пассажиров. Лишь крепко сложенный мужчина никуда не спешил, он по-прежнему был у табло вылетов и всё с той же едва заметной улыбкой смотрел, как занятые своими делами люди один за другим сбиваются с привычного ритма жизни.
Так случилось, что оба – и тот, что писал в компьютере, и тот, что стоял у табло, – нашли взглядами друг друга и тут же – старика, причудливо раздвоившегося во времени и в пространстве. «Почему, Господь, стоишь ты вдали, закрываешь глаза во времена бедствий и убийств ужасных? – шепчут его губы. – Отчего на притеснения и обиды смотришь?»
* * *
Пассажиры занимают места в самолёте. Молодая женщина с трудом усаживает в кресло непослушного ребёнка.
– Я кому сказала! Прекрати!
– А я не хочу! Не хочу!
– Сядь, наконец! Ремень пристегни!
– Сама пристегни! Не хочу, не буду!..
Ди потрепал мальчишку по взлохмаченным волосам, улыбнулся его матери.
Оживлённо общаясь, прошли к своим местам трое японцев. Самый пожилой из них оглянулся на усевшихся на свои места пожилых китайцев, мужчину и женщину, и ехидно что-то произнёс по-японски, двое других заметно напряглись.
Ди был явно доволен происходящим.
Мужчина с ноутбуком и старик заняли кресла по соседству.
– Dzien dobry, – кивнул старик.
– Добрый! – Мужчина прикрыл шторку иллюминатора. – Вам свет не мешает?
– Slonce? Nie. Pan mоwi po polsku?
– Не говорю, но понимаю.
– Русский? Вы русский?
– А вы поляк?
– Еврей.
Ди поудобнее устроился в своём кресле. «Могли бы говорить и погромче, – подумал он, – а впрочем, и так всё слышно».
– Простите, мы раньше не виделись?
– I wydaje mi sie. И мне кажется. Знакомое лицо!
– Вы хорошо говорите по-русски.
– По-русски, по-английски, – старик на мгновение задумался. – Немецкий, французский, идиш, иврит.
– Мы раньше виделись?
– Может быть. Я долго живу.
«Можно сказать, вечно», – ухмыльнулся Ди, и старик тут же повторил за ним:
– Живу долго, можно сказать, вечно… Третий раз в жизни лечу… Troche sie boje. Obawiam sie. I pan?
– Я тоже немного боюсь, но летаю. А как иначе?
– Nie moge zrozumiec…
– Как этот огромный, железный самолёт взлетает в небо?
– Razem z ludzmi, вместе с грузом.
– Если честно, я и сейчас не очень понимаю, как они уходят в небо. Что их держит там, среди облаков? – Мужчина открыл ноутбук. – Не помешает? Раньше в полёте не разрешали. Много работы.
– Бизнес?
– Вторая мировая война. Я занимаюсь историей. Морозов Андрей Николаевич.
– Ройзман. Самуил.
Они пожали друг другу руки.
Ди сидел в третьем ряду за ними, но прекрасно видел их – не лица, а их самих едва ли не насквозь.
* * *
Шум толпы, приглушённый ход часов, отзвук хода времени.
1945 год. Нюрнберг, Дворец правосудия, зал заседаний Международного военного трибунала.
Со скамьи подсудимых слышится нервный шёпот:
– Нас расстреляют, как вы думаете?
– Замолчите вы!
– Нас расстреляют?
– Да не будьте вы размазнёй!
– Лей покончил с собой прямо в камере, вы слышали?
– Повесился над сортиром!
Удар гонга. Яркие вспышки фотокамер.
В центре зала у микрофона – Роберт Джексон, судья, главный обвинитель от США:
– Соединённые Штаты возражают против ходатайства, поданного от имени Густава Круппа, об откладывании суда над ним, – голос Джексона тонет в шуме зала.
Удар молотка председателя трибунала.
– Я требую тишины или я прерву заседание! – лорд Лоренс похож на свирепого зверя.
– Болезнь Густава Круппа не должна препятствовать правосудию, – продолжает Джексон.
На скамье подсудимых аплодисменты:
– Браво! А если он смертельно болен?
– Фемида, услышь его!
Джексон потрясает папкой с бумагами.
– Соединённые Штаты настаивают! Наша судебная система…
Густав Крупп с издёвкой кричит своему обвинителю:
– Джексон, вы так жаждете крови?
– Да, если хотите! – нервы у Джексона сдают. – Если уважаемый трибунал сочтёт возможным…
– А он сочтёт, Джексон! – Крупп едва не подпрыгивает на каждом слове. – Я болен, я умру, но не так скоро. Надеетесь засадить меня за решётку? Только не здесь!
– Господин председатель, я требую… – Джексон сбивается.
Председатель трибунала лорд Лоренс с азартом игрока наблюдает за происходящим.
– Кто вернёт мне мои предприятия? Кто выдаст мне миллионные кредиты на их расширение? – Крупп встаёт, его голос крепнет, взгляд сверкает. – А именно так и будет! Вы, мои американские друзья, сами приползёте ко мне! Так и будет, мистер Джексон, вот увидите, будет!
– К порядку! – Лоренс бьёт своим молотком один раз, другой.
Шум в зале стихает.
Крупп, удовлетворённый происходящим, садится на место.
– Дело Густава Круппа с документами, подтверждающими его вину, должно быть срочно передано в трибунал! – Джексон всё ещё нервничает.
– Мнение советской делегации? – Лоренс не сводит глаз с Круппа.
Со своего места встаёт главный обвинитель от Советского Союза Роман Руденко:
– Мы считаем, что обвинения против Густава Круппа фон Болена остаются в силе. Что же до перекрёстных допросов, мы удовлетворены их ходом.
И вновь удар молотка председателя трибунала.
– Перерыв! Адвокаты могут проконсультироваться с подзащитными. – Лоренс собирает бумаги. – Перерыв, господа!..
* * *
«В архиве штаба германского верховного главнокомандования во Фленсбурге, в Марбурге в архиве Риббентропа, в архивах Розенберга и Франка американскими войсками было захвачено огромное количество документов. В руках у главного обвинителя от США были и обвиняемые и доказательства. Следственная часть советской делегации за короткое время изучила четыре тысячи немецких архивных документов, обнаружив и подлинный план “Барбаросса”, план военного нападения на Советский Союз». – Морозов свернул открытый в компьютере файл, закрыл глаза.
Ди оторвал взгляд от Морозова, и тот с облегчением откинул голову на спинку кресла.
«Спасаясь от возмездия, гитлеровцы бежали на запад, в плен к англо-американским войскам, – Ди продолжал слушать его мысли. – Так большая часть подсудимых и свидетелей оказалась в распоряжении главного обвинителя от США. В Нюрнберге американцы претендовали на приоритет во всём. Допросы находившихся в распоряжении американской делегации лиц должны были вести только американские следователи, остальные могли через них задавать вопросы подсудимым и получать ответы в письменном виде. С этим согласились обвинители от Англии и Франции. Советская делегация заявила протест, настояв на праве допроса подсудимых и свидетелей до суда и на суде».
Самолёт продолжал набирать высоту.
Ди взглянул на старика Ройзмана.
– I dlaczego proces norymberski? – выдохнул Ройзман.
