Нота бессмертия

Вместо дома я поехал в Тбилиси.

В Москве я никогда не просил Абрам нас познакомить, но в Тбилиси все было иначе. Деревянные балконы старого города, платановые аллеи, как в Сочи, в районе серных бань, которые Пушкин назвал земным Раем, мне показалось, что Тбилиси имеет три измерения: город был везде – вокруг меня, надо мной, подо мной – у набережной. Прямо из Куры поднималась скала и уходила за поворот реки, на скале стоял храм.

Я проник в университет на лекцию Мераба. Вход, впрочем, оказался свободным для всех желающих.