Эпизоды любви

Вот и сейчас, вспоминая свой сон, Саша думала об Андрее Владимировиче. Нет, она не жалела о своем поступке. Да в тот момент она и не могла поступить иначе. Правда сейчас, спустя столько лет, она не могла себе объяснить, почему она это сделала так спонтанно, почему постаралась разом оборвать все связывающие их нити? Почему нельзя было подождать или объясниться? Нет, она не хотела вернуть прошедшие годы, ей просто было интересно, что бы у них могло быть, сложись все иначе. Если бы, например, он не был женат. Как бы развивались их отношения? И когда она об этом думала, ей становилось грустно. Грустно от того, что было так хорошо, от того, что уже все прошло и ничто уже не может повториться. Как будто она сидела у потухшего костра, еще излучающего остатки тепла, но дрова в котором все прогорели и нет уже пищи для пламени. И эти остатки тепла напоминали ей о когда-то горячих чувствах, и она грелась в этих воспоминаниях, купалась в них, и глядя на прогоревший пепел помнила о всепожирающем пламени, которое когда-то было самой сутью этого костра, сутью ее души.

Незаметно для себя она опять уснула. И снилась ей такая же теплая ночь, и сидит она на берегу речки около горящего костра и сквозь огонь смотрит на Андрея Владимировича. И пламя костра отражается в его глазах. А он молчит и смотрит на нее. Вот так бы сидеть и смотреть друг на друга. Саша подняла с земли тонкую веточку, Андрей Владимирович предостерегающе поднял палец, но Саша не обратила на это внимания. Она пошевелила веточкой в костре и вдруг тот взорвался сверкающим снопом искр, обжегшим лицо и руки. Едкий удушливый дым заволок комнату. Почему комнату? Ведь она на берегу реки. Или все-таки в комнате?

Саша открыла в глаза. По полу растекались едкие клубы сизого дыма. На чердаке трещали пожираемые огнем балки. С потолка редким дождем сыпались оранжевые искры. Саша заметалась по комнате, затем взяв себя в руки разбудила дочь. Накрыв ее одеялом приказала, – сиди тут. С кровати никуда. Отец! Саша рванула ручку двери. Коридор утопал в дыму. Ворвавшись в комнату отца, она застала его спящим.

– Папа, вставай!

– Саша? Ты что? – и тут же все поняв он бросился к шкафу за документами.

– Папа, быстрее!

– Сейчас, сейчас, – он все никак не мог найти так нужную сейчас коробку, – да где же ты запропастилась?! Ты давай пока Леру выводи, я быстро, – бросил он нервно переминавшейся с ноги на ногу Саше. Та опрометью бросилась назад в спальню.

В коридоре она заметила, что входную дверь лижут язычки пламени. Они пока маленькими лепестками пробивались по низу двери, карабкались по доскам вверх, срывались и снова возникали на том же месте, жадно вгрызаясь в сухое дерево. На секунду Саша остановилась.

– Через окно, – крикнул ей вслед отец.

Огненный дождь в спальне теперь шел гораздо чаще. Казалось весь воздух был пронизан светящимися светлячками. Вот один, особенно большой приземлился на кружевную салфетку под вазой и сразу расправил огненные крылышки. Схватив вазу Саша выплеснула воду на салфетку и сбросила ее на пол.

– Давай сюда, – подхватив Леру вместе с одеялом под мышки, Саша поставила ее на стоящий возле открытого окна обеденный стол, – Лезь в окно.

Лера сперва сделала шаг, но тут же остановилась, – я боюсь там высоко.

В комнату вбежал кашляющий отец. В руках у него была большая коробка с документами, лицо обмотано какой-то тряпкой.

– Папа, помоги Лерке.

Отец вскарабкался на стол, держа в одной руке коробку, другой попробовал взять внучку. Та только расплакалась.

– Нет, так не пойдет, – Саша выхватила из рук отца коробку и как можно дальше постаралась выбросить ее из окна, при этом часть документов разлетелась по сторонам, но это уже никого не волновало. – Папа, давай лезь первым, я потом тебе Леру подам.

Между тем огненный дождь перешел в ливень. Искры сыпались с потолка сплошным потоком. Сначала задымилась, а потом вдруг ярким пламенем вспыхнула пуховая подушка. Воздух сразу наполнился запахом горящих перьев.

– Папа, давай быстрей!

Владимир Викторович наконец пролез мимо внучки в оконный проем и спрыгнул в сад.

– Давай, – в окне появились его вытянутые вверх руки.

– Дочурка, не бойся, прыгай, дедушка поймает.

Лера оглянулась на мать, та легонько подтолкнула ее к окну, – давай!

– А ты?

– А потом я, – дышать становилось все труднее.

Лера протиснулась в открытое окно, а потом с криком, «деда, лови», спрыгнула вниз.

Саша вскарабкалась на стол и в это время в коридоре рухнула потолочная балка. Пол вздрогнул и накренился. Стол на несколько сантиметров отъехал от окна и тут у него подломилась одна из ножек. Саша кубарем скатилась на пол, поднялась, с трудом отпихнула в сторону покосившийся стол и пробралась к окну. Она оперлась руками о подоконник и тут у нее перехватило дыхание. Казалось, вот оно окно, но сил взобраться на подоконник уже не было.

Жар был нестерпимым. Владимир Викторович с Лерой на руках старался держаться поближе к дому, но мощная огненная волна заставляла его шаг за шагом отходить от деревянных стен в сад.

– Дочка! – кричал он что было сил, стараясь перекрыть гул пламени и треск рассыпающихся досок.

– Мама, – навзрыд рыдала, бьющаяся у него на руках Лера.

Наконец в проеме показалась Саша. Она подошла к окну и на секунду застыла.

– Мама, давай скорей!

– СашА-А! – взвыл во весь голос Владимир Викторович.

Он понимал, что там, где сейчас находится Саша очень жарко. Даже слишком, для того, чтобы выжить.

И все же на секунду ему показалось, что она выберется, что она сможет. Вот еще немного, еще чуть-чуть и она взберется на подоконник. Вот она качнулась вперед.

– ДочкА-А!

И в тот же момент ее волосы вспыхнули, и она упала спиной назад внутрь комнаты.

Следом с громким хрустом рухнула балка, и взвившееся пламя тугим крутящимся клубком вырвалось из открытого окна.

– МамА-А!

Жар. Нестерпимая боль. Чернота. А потом Саша почувствовала себя искрой. Такой маленькой, такой беспомощной, но очень, очень горячей. Она открыла глаза и обнаружила, что она и впрямь стала искрой. И рядом с ней в сплошной черноте кружились десятки, сотни, тысячи искр. Одни были почти остывшими, почти пеплом. Эти черными хлопьями плавно опускались вниз, Другие слабо светились в темноте, переливаясь то пурпурными, то красными всполохами. Таких было большинство. Они кружили вокруг в смятенье огромным клубящимся облаком не желая опускаться вниз и не в силах подняться вверх. Третьи, оранжевые и желтые весело всплывали нечастым, но ярким роем вверх, но и эти остались где-то внизу, когда одна, почти белая черточка пронзила тьму. Она вознеслась стремительно, оставив далеко внизу своих менее горячих подружек и растворилась в черном бархате ночи.

– Мама!

Глава XVIII. Первая встреча

Облокотившись прямыми руками о низкий подоконник, и чуть подавшись вперед, он смотрит через плачущее стекло на улицу. За окном сереющий вечер, унылый дождь и молочный туман. Все размыто, все зыбко, цветов нет. Редкие прохожие, обходя лужи, спешат по своим делам, изредка уворачиваясь от проезжающих мимо автомобилей. Сверху он может видеть только шапки зонтов, которые в разных направлениях двигаются по асфальтовому тротуару, иногда сталкиваясь, иногда огибая друг друга. Но он этого не видит. Его глаза широко раскрыты, но он где-то далеко отсюда, в своих воспоминаниях. Кажется тогда тоже шел дождь.

Роскошный серебристый AUDI вывалился из общего автомобильного потока на примыкающую дорогу, и, взметая тучи брызг проехал вдоль зеленой липовой аллеи, в конце которой остановился возле небольшого отдельно стоящего цветочного магазина. Юрий Андреевич легко выскочил из-за руля, мгновенно ощутив на себе после искусственной автомобильной прохлады изнуряющую духоту июньского дня. Внезапно начавшийся дождь залил дорогу теплыми мутными лужами и также быстро закончился, не принеся прохлады. Лишь отдельные крупные капли, срываясь с веток деревьев, с чавкающим звуком падали на плечи, оставляя на светлой рубашке влажные круги. Прихватив с заднего сиденья небольшой кожаный портфель, быстрой походкой Юрий Андреевич направился ко входу в магазин. Автомобиль прерывисто икнул ему вслед включившейся сигнализацией и весело подмигнул фарами. Войдя с яркого света улицы в просторное помещение, Юрий Андреевич огляделся. Торговый зал был почти квадратным, площадью около пятидесяти квадратных метров. Вдоль боковых стен магазина тянулись доходящие до потолка стеклянные перегородки, за которыми, освещаемые мощными лампами, стояли многочисленные вазы с цветами. В самом магазине цвет был приглушен и царила та же приятная прохлада, что и в автомобиле. На звук дверного колокольчика из-за стоящего напротив двери высокого широкого стола, служившего одновременно прилавком, показалась довольно симпатичная женская головка в обрамлении волнистых светлых волос.

– Добрый день, чем могу помочь? –приветливо осведомилось юное стройное создание, по пояс показавшись из-за прилавка.

– Добрый день. Да я, собственно, за цветами.

Ловко обогнув прилавок, девушка направилась к Юрию. Ее короткое голубое платье было в цвет больших, обрамленных черными ресницами, глаз. Приветливая улыбка открывала ровные белые зубы, Тонкая шея была украшена небольшим сине-сиреневым камнем в тонком серебряном обрамлении на серебряной же цепочке. На груди девушки поблескивала табличка из светлого металла с черными, выгравированными буквами: «Валерия – продавец-консультант».

– Кому букет? Это цветы к определенному празднику, или просто приятный сюрприз дорогому Вам человеку? Простите, как я могу к Вам обращаться?

– Юрий Андреевич, то есть просто Юрий. Цветы маме на день рождения.

– Сколько маме лет? Юрий, поймите, я это спрашиваю не из любопытства.

– Шестьдесят.

– Понятно. Круглая дата. Поздравляю.

– Спасибо.

– Какие цветы предпочитает ваша мама?

Юрий непроизвольно пожал плечами, – Кажется розы.

– Кажется, или точно розы? – Девушка остановилась, уже взявшись за ручку, но так и не открыв стеклянную дверь одной из перегородок.

– Точно… кажется, – с уверенностью, переходящей в сомнение ответил Юрий.

– Просто многие мужчины думают, что все женщины любят розы, но это отнюдь не так.

– Да вы что? – улыбнулся Юрий.

– Между прочим, вы зря иронизируете, – совершенно серьезно продолжала Валерия, – некоторые вообще цветов не любят.

– Да ладно, – на сей раз по-настоящему удивился Юрий.

– Нет, это конечно редко, но бывает и так.

– И что же тогда делать?

– Ну, можно ведь знаки внимания и без цветов оказывать.

– Это в смысле билеты в кино и праздничный ужин?

– Можно и так, – легко согласилась Валерия, а можно и по-другому.

– Золото, брильянты?

– Нет, я в смысле, что можно букет и не из цветов сделать.

– А из чего? Из овощей?

– Если захотите, можете у нас и из овощей букет заказать, только, я думаю, в данном случае он не подойдет. А вообще мы делаем букеты из чего угодно. Главное, чтобы вы знали, чем человек увлекается, а мы постараемся вам помочь с выбором.

– И из чего же вы делаете? – заинтересовался Юрий.

– Можем из карандашей, кисточек и красок, если, скажем, мама у вас рисовать любит. А можем из спиц, цветных ниток и шерстяных клубочков, если она вышивает, или вяжет.

– Интересно.

– А еще мы сладкие букеты делаем, или из мягких игрушек. Вариантов очень много.

– Ну а мне, что посоветуете?

– А чем у вас мама увлекается?

– Путешествовать очень любит. Она практически всю Европу объехала. У меня весь холодильник в ее магнитиках.

– Прекрасно Можем из них букет и сделать.

– Из магнитиков? – усомнился Юрий.

– Не из одних магнитиков, конечно. Но можно сделать соответствующий букет, и в него несколько штук вставить. И открытку вложить с пожеланием новых путешествий. А еще лучше, конечно, конвертик с путевкой в ту страну, где она не была с добрыми словами и просьбой привезти очередной магнитик в вашу коллекцию. Ей будет приятно.

Юрий так и застыл на месте.

– Что-то не так? –поинтересовалась продавец-консультант.

– Это гениально! – Юрий повернулся к выходу.

– Юрий, простите, – попыталась остановить его Валерия, – Вы букет будете заказывать?

– Ах да, – молодой человек опять крутанулся на каблуках.

– Валерия. Можно вас так называть?

– Конечно.

– Валерия, Вы до скольки работаете?

– Я, или магазин?

– Магазин, конечно.

– Магазин до двадцати часов.

– Спасибо, – Юрий опять сделал движение, чтобы развернуться.

– Но, с обеда меня сменит другой консультант, – вслед ему бросила Лера.

Юрий уже в повороте довернул на 360 градусов и опять оказался лицом к лицу с девушкой.

– Нет, так не пойдет. Мне нужны именно Вы, – Юрий сделал умоляющее лицо.

– Поверьте, у нас все консультанты в высшей степени профессиональны.

– Валерия, я Вас очень прошу. Я буду вам очень признателен, если вы задержитесь, и сами сделаете букет.

– Да я сделаю, конечно, если вы не будете все время убегать, а немного подождете. И тогда мне совсем не придется задерживаться.

– А как же магнитики? А как же путевка? Надо же все успеть оформить за сегодня.

– Вы это серьезно?

– Более, чем.

– К скольки вы планируете управиться?

– Думаю, что часам к четырем вернусь.

– Ну, тогда я тоже буду в магазине в шестнадцать часов.

– Отлично. Договорились.

За пятнадцать минут до обозначенного времени Юрий уже был в магазине. На этот раз за прилавком была другая девушка. Черные, прямые, схваченные на макушке широкой резинкой, волосы, широким хвостом спускающиеся по плечу почти до пояса. Такие же черные глаза. Небольшой, правильной формы нос и безупречные ярко-красные губы. Она была полной противоположностью Валерии.

Одета она была в черное, почти доходящее до колен, обтягивающие платье, с таким же металлическим бейджиком на груди, как и у Валерии, на котором черными буквами было выгравировано: «Инга – продавец-консультант».

– Добрый день, – подняла девушка голову на вошедшего Юрия, продолжая возиться с плюшевым мишкой.

– Добрый, – подтвердил Юрий.

Подойдя поближе он с удивлением обнаружил, что мишка этот не плюшевый, а целиком состоит из небольших белых цветов, названия которых Юрий не знал, а в лапах у мишки в обрамлении еще более мелких цветочков было большое сердце из алых роз, которое Инга сейчас украшала каким-то крупным экзотическим цветком.

– Нравится? – ловя взгляд покупателя, поинтересовалась девушка.

– Признаться, первый раз такое вижу.

– Такие мы только на заказ делаем.

– Если бы сам не увидел, ни за что бы не поверил.

– А вы посмотрите наш каталог, – улыбнулась девушка, указывая на толстый фолиант, лежащий на стеклянном журнальном столике – еще и не такое увидите.

Юрий неторопливо присел к столу. И вправду, таких букетов он еще не видел. Помимо традиционных цветочных букетов тут были букеты и с цветными карандашами и красками, про которые уже упоминала Валерия, и сладкие букеты из конфет и печенья; был букет из бабочек, правда Юрий не разобрался, из настоящих, или вырезанных из бумаги. Были даже букеты из пуговиц и из вязаных цветов. Вслед за ними шли букеты из маленьких плюшевых игрушек и елочных украшений. Традиционные цветочные букеты тоже поражали своим разнообразием. Были тут и мишки, и зайчики, и котята; были букеты в виде зонтиков, сумочек и туфелек; а были, сделанные из яблок, колосков и сосновых шишек. Особенно Юрия поразил один букет в виде сказочной жар-птицы. Он был такой огромный, что Юрий не представлял, как его вообще можно просто куда-то донести.

– Это мы для одной свадьбы делали, на стол молодоженам – пояснила Инга.

Юрий так увлекся просмотром, что не заметил, как стрелки на часах приблизились к 16:00.

– Извините, а Валерия сегодня еще будет? – обратился он к девушке – продавцу, которая уже убирала только что сделанный букет-мишку в стеклянный шкаф.

– Вы с Валерией Михайловной договаривались? – осведомилась та, подняв голову.

– Да

– Значит будет. Валерия Михайловна у нас очень пунктуальная.

– А почему вы ее Валерией Михайловной называете? Она же ваша ровесница, или у вас тут так принято по имени отчеству?

– Ну так она же хозяйка.

– Хозяйка? – удивился Андрей Владимирович.

Он еще хотел задать пару вопросов, но не успел. Раздался мелодичный звон колокольчика и в торговый зал голубой молнией влетела Валерия.

– Извините, задержалась, – бросила она с порога, – страшные пробки.

– Да нет, это я раньше пришел, – возразил Юрий.

– Знакомитесь с нашей коллекцией? – указала Валерия на открытый альбом.

– Да, немного посмотрел, – Юрий закрыл книгу и поднялся навстречу хозяйке.

– Ну, что, приступим? – Валерия прошла за рабочий стол. – Выкладывайте, что там у вас есть. Я тут тоже кое-что прикупила, – она вывалила на стол три или четыре человечка в традиционных костюмах разных стран, набор открыток и пару мотков тесьмы с народными узорами.

– Вот, – Юрий выложил на стол принесенные магнитики и конверт с путевкой.

– Конверт мы другой сделаем, – заявила Валерия, – Инга нам поможет. Инга, поможешь нам?

– Конечно помогу, – откликнулась Инга, подходя к столу.

Глава XIX. Мама

На минуту его что-то отвлекло в глубине комнаты. Не звук, не движение, просто что-то внезапно корябнуло по душе. Он обернулся, но в сгущающихся сумерках сумел различить лишь журнальный столик с двумя массивными креслами по обеим сторонам.

– Наверное, это от воспоминаний. – Он опять повернулся к окну и окунулся в свои мысли.

– Что-то еще важное случилось в тот вечер? – Он никак не мог вспомнить.

– Ах, да. Я же поехал к маме.

Автоматические ворота распахнулись, и серебристый автомобиль с тихим хрустом въехал на утрамбованную гравийную дорожку, ведущую мимо крытого бассейна к светлому двухэтажному коттеджу, расположившемуся в глубине участка. Выставив перед собой букет Юрий поднялся по невысокому крыльцу и позвонил в дверной звонок. Спустя некоторое время он услышал щелчок открываемого замка и дверь перед ним распахнулась.

– Ну, сына, заходи, – посторонившись, Екатерина Сергеевна впустила Юрия в просторный холл.

Перед ним стояла стройная, не сказать, что юная, но и назвать ее пожилой, язык бы не повернулся, женщина. Темные волосы аккуратно уложены в короткую стильную прическу, на лице безупречный макияж, ногти украшены маникюром. Совсем короткий рукав желтого платья открывает ровную загорелую кожу рук.

– Мамуля, привет, с Днем Рождения! – Юрий наклонился и расцеловал ее в обе щеки. – Это тебе, – протянул он яркий букет.

– О, красота какая, – восхитилась Екатерина Сергеевна, – где же такие делают?

– Да, практически, собственными руками смастерил, – похвалился Юрий.

– Хвастун, – осадила его мать, – тебе, чтобы такой сделать руки нужно другие вставить.

– Что сразу руки-то? – обиделся Юрий, – я правда помогал его делать.

– Ну все, обиделся, – констатировала Екатерина Сергеевна, потрепав сына по голове, – Нет, букет мне действительно очень понравился. Давай, не стой в дверях, проходи, – и она подтолкнула Юрия в комнату.

Букет и вправду был хорош. Цветы были собраны так плотно, что представляли собой единый, сверкающий яркими красками, разноцветный ковер, на котором стояли несколько человечков в национальных нарядах разных стран. Возле каждого человечка возвышался закрепленный на специальной палочке магнитик с изображением соответствующей страны или города. Весь букет был плотно обхвачен широкими зелеными листьями. В сужающейся к ручке части он был обернут вырезанными из открыток, и затем склеенными между собой видами с европейскими достопримечательностями. Причем по верхнему краю шпили замков, Биг-Бен, мосты, Пизанская и Эйфелева башни были вырезаны по контуру, так что казалось, что букет завернут в большую цветную снежинку. По нижнему краю эта импровизированная снежинка была туго обмотана узорной тесьмой, к которой был прикреплен большой конверт из плотной оберточной бумаги, с почтовой маркой, изображающей альпийский луг на фоне гор, и с налепленной по центру настоящей сургучной печатью.

– А что в конверте?

– Попробуй догадаться по букету.

– Неужели то, что я думаю? Даже жалко портить такую красоту.

– Можешь пока не рвать, – успокоил ее сын, – я тебе и так скажу. Мамуля, я поздравляю тебя с твоим днем и рад подарить тебе поездку в Швейцарию на десять дней на двух человек. Не переживай, это будет в августе, так что еще время есть. Выбирай, с кем поедешь. Сразу говорю, что я с тобой поехать не смогу.

– А можно я тогда тетю Люду приглашу?

– Конечно можно. Это же твой подарок, можешь кого хочешь приглашать.

Юра с мамой вошли в светлую, совмещенную с кухней гостиную. Вообще весь дом был очень светлым. Светлые стены, светлые полы, французские, во всю ширину комнаты, окна. Казалось весь дом был пронизан светом. Вот и сейчас заходящее солнце золотило белые с высокими спинками стулья, вспыхивало цветными бликами на столовых приборах, играло солнечными зайчиками по пушистому, цвета слоновой кости, ковру.

Мама купила этот дом уже после смерти папы. Не могла оставаться одна в пустой четырехкомнатной квартире. Юрке тогда было десять лет. Он очень переживал смерть отца. Она казалась ему такой нелепой, такой нереальной. В те годы он вообще не думал о смерти. Он просто жил себе, радовался жизни, и собирался жить вечно, и думал, что и его родители тоже будут жить вечно. Он помнил, как уже спустя много месяцев после смерти папы увидел на улице впереди себя идущего человека. И все в этом человеке, и одежда, и прическа, и походка были похожи на его отца. И Юрка очень долго шел за ним по улице, боясь приблизиться и ненароком разрушить это мимолетное наваждение. Он прекрасно понимал, что папы нет, но иллюзия была настолько реальной, что малыш шел следом целый квартал, глотая слезы и тихо подвывая, так, чтобы не заметили случайные прохожие: «Папа, папочка, обернись, посмотри на меня».

Маме тоже было очень трудно. Она была ко всему равнодушна, ничего не хотела делать, ходила в каком-то полусне. И даже события, которые казалось-бы должны были ее радовать, например, хорошие Юркины оценки, вызывали в ней новую волну слез: «Жалко папа не видит, какой у него сын». Из депрессии ее буквально вытащили сослуживцы мужа. Мало того, что фирма взяла на себя все расходы, связанные с похоронами, но, что еще более важно, Антон и Юля постоянно их навещали, брали с собой на дачу, приглашали на корпоративные мероприятия. Екатерина Сергеевна сначала отказывалась, но Антон был непреклонен:

– Екатерина Сергеевна, поймите, это же ваша компания. Все люди, которые в ней работают они зависят от Вас. Андрея Владимировича, к сожалению, нет. Мы с Юлей пока справляемся, но это не может быть вечно, нам нужен настоящий директор.

– Да какой же из меня директор? –удивлялась Катя, я же учитель начальных классов. Я же ничего в этом не понимаю, кто же меня слушать-то будет?

– Это даже хорошо, что Вы учитель. Вон каких шалопаев на верный путь наставляли, нам же Андрей Владимирович все про вас рассказывал, – Антон вздохнул, – а опыт, что? Опыт дело наживное. Где сами подучитесь, где мы с Юлей поможем. И слушаться Вас все будут. Пусть только попробуют ослушаться, Юля их быстро на место поставит.

– Юля, поставишь?

– Вот они у меня где будут, – Юля сжала кулак и рассмеялась.

Такие уговоры шли не день и не два, и даже не месяц. Но в конце концов Антону и Юле удалось вселить в Катю мысль, что она не вправе снимать с себя ответственность за всех людей, работающих в компании, что именно она должна продолжить дело мужа и встать во главе коллектива. Короче, в свои почти сорок лет Екатерина Сергеевна круто поменяла жизнь.

Поначалу было действительно очень трудно. Трудно не физически, не материально, а морально. Катя ощущала себя настолько некомпетентной, что ей было стыдно, когда к ней обращались с конкретным вопросом, а она не могла ничего толком ответить. Опять помогли Антон и Юля. Да и сама Катя старалась вникнуть во все тонкости производства. Привыкнув во всем доходить до мелочей, она и здесь пыталась до всего дойти сама. Читала специальную литературу по рекламе и по управлению, благо в кабинете мужа скопилась целая профильная библиотечка. Где не получалось, или не понимала, не стеснялась спрашивать своих более знающих товарищей. И постепенно, постепенно, она освоилась. Ей даже начала нравиться эта постоянно напряженная атмосфера: выматывающая, на пределе возможностей, работа над крупными проектами, мозговые штурмы, оперативные совещания, ответственность за принятые решения.

Пусть она не бросалась как Андрей с головой в новые проекты, зато с завидной педантичностью она шлифовала буквально все процессы в компании. Методично расширяла и модернизировала производство, обучала персонал, внедряла новые виды продукции. Так, без революций и потрясений, но с упорством и настойчивостью, она выводила компанию на новые рубежи. Одновременно росло и материальное благосостояние. Подвернулась возможность, и она приобрела недостроенный коттедж. Совсем недалеко от города, с приличным участком, рядом с лесом и огромным прудом. Она перестроила его по своему вкусу и постепенно довела до идеального состояния. Тут было все, начиная от автоматических ворот, кончая умными бытовыми приборами.