Эпизоды любви

– Я вас не понимаю, – Углов серьезно посмотрел в глаза говорившему.

– Все ты понимаешь, – окончательно вышел из себя Евгений Иванович. – Типографию кто за моей спиной открыл? Деньги кто туда перечислял?

– А почему это за вашей спиной? – возмутился в свою очередь Углов. – И потом, я что, деньги просто так перечислял? Они нам, между прочим, работу делали, а мы им платили. И мы им работу делали, и они нам тоже платили. И что тут криминального?

– Это еще неизвестно какую они там работу делали, и сколько ты им за эту работу платил.

– Почему же неизвестно. В бухгалтерии все отражено, да и Николай Сергеевич тоже в курсе всех вопросов. Все договоры с типографией лично он подписывал.

При этих словах, Николай Сергеевич застыл как изваяние, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы ненароком не навлечь на себя хозяйский гнев. Сенин смерил Романова уничтожающим взглядом, но промолчал.

– Да, Николая Сергеевича ты лихо подставил. Силен, ничего не скажешь.

– Причем тут подставил? Николай Сергеевич сам ездил знакомиться с производством, сам договаривался о ценах. – Андрей Владимирович обратился к Романову, – Николай Сергеевич, что же Вы молчите. Вы же сами меня просили дать вам доверенность на заключение договоров. – Николай Сергеевич, сидевший словно нахохлившийся воробей, подложив под себя руки, только молча поежился на своем стуле, качнувшись из стороны в сторону.

– Так, – прервал Углова Евгений Иванович, – Я больше не собираюсь слушать твои оправдания.

– Да я и не оправдываюсь, – успел вставить фразу Андрей Владимирович.

– Сегодня же сдаешь дела и вали отсюда на все четыре стороны.

– Кому сдавать прикажете?

– Романову. Все. Свободен.

– Евгений Иванович, раз уж Вы меня все равно уволили, я бы напоследок Вам хотел сказать, что не считаю себя в чем-то виноватым. Я же Вам полтора года назад сам предлагал план развития. Вы отказались. А если Вы сомневаетесь насчет цен, то смею уверить, что для нашего агентства они были даже ниже, чем для остальных заказчиков. А если говорить о Романове…

– Я тебе сказал. Я не хочу тебя больше слушать, – Евгений Иванович поднялся со своего стула и демонстративно отвернулся от Углова в сторону Романова, – Ну, что сидишь, иди дела принимай.

Андрей Владимирович вышел в коридор, вслед за ним увязался Романов.

– Ты куда? – оглянулся на него Углов.

– Дела принимать.

– Иди пока в бухгалтерии принимай, я тебе туда все бумаги занесу.

Зайдя к себе, Андрей Владимирович опустился на стул и, собираясь с мыслями, начал машинально постукивать пальцами по столу. Все головы повернулись в его сторону.

– Андрей Владимирович, Вы ничего не хотите нам сказать, – от имени всех обратилась к нему Александра.

Углов прекратил барабанить пальцами и обвел комнату взглядом. Три пары глаз были устремлены на него. – Да, у меня есть, что сказать, – он сделал паузу, но не для эффекта, а от того, что ему трудно было говорить. – С сегодняшнего дня я больше не ваш директор. Теперь ваш директор – Николай Сергеевич Романов. – Все молча переваривали услышанное. Андрей Владимирович продолжил. – Я намерен открыть собственное рекламное агентство. Учитывая ваши знания и опыт, я готов предложить вам всем соответствующим образом оплачиваемую работу. Правда, у меня пока нет помещения, но это пока. Короче, кто надумает сменить работу, рад буду всех видеть. Наступившую тишину нарушил звонкий Сашин голос.

– Когда можно писать заявление?

– Ты пока не торопись, – остановил он Александру. – Надо еще фирму зарегистрировать, помещение найти, мебель закупить. Дел – выше крыши. Так что время подумать есть.

– Я уже подумала, – Александра это сказала таким тоном, что Андрей Владимирович понял, кому адресовалась эта фраза. – И потом, разве вам не потребуются помощники на этот период? Мне, кажется, вместе можно быстрее все сделать. Тем более, Романов все равно заставит две недели отработать, так что самое время заявление писать.

– Ну, не знаю. Может ты и права.

– А вы, – Александра обратилась к ребятам, – Вы остаетесь или как?

Антон неловко молчал, Юля смотрела на Антона. Наконец, не дождавшись его ответа, Юля заговорила первая.

– Антон, ну почему ты молчишь? Андрей Владимирович ждет, что мы скажем.

– А ты что молчишь? – огрызнулся Антон. – Ты уже решила?

– Я решила, но я хочу, чтобы ты сам для себя тоже решил.

– И что же ты решила? – поинтересовался Антон у своей молодой жены.

– Я не хочу на тебя давить. Ты мужчина. Ты должен сказать свое мнение первым.

На лице Антона отразились муки принятия решения. Пока он думал, он неотрывно смотрел на Юлю, словно стараясь отгадать, какое решение приняла она. Наконец в его лице что-то изменилось.

– Если говорить обо мне, – начал он.

– Конечно о тебе. Свое решение я скажу сама.

Антон бросил сердитый взгляд на Юлю.

– Молчу, молчу, – чтобы не проронить ни слова, Юля засунула обе руки в рот и широко раскрытыми глазами с волнением уставилась на мужа.

– Если говорить обо мне, – повторил Антон, – То я бы ушел. Он посмотрел на жену. Та захлопала в ладоши и расцеловала своего любимого в обе щеки и в губы, чем привела его в смущение и замешательство.

– Андрей Владимирович, мы с вами, – теперь за двоих ответила Юля.

В комнату заглянул Романов. – Ты скоро документы принесешь? – поинтересовался он у своего бывшего директора.

– Иду уже, – бросил в ответ Углов, собирая со стола документы.

– А вы все работать, – словно помещичий приказчик прикрикнул Николай Сергеевич на ребят и закрыл за собой дверь.

– Ишь ты, какой сразу стал, – Юля передразнила только что вышедшего Николая Сергеевича и обернулась к Антону. – А ты еще думал оставаться.

– Да ничего я не думал.

– Думал, думал, – Юля погрозила Антону кулаком.

Из-за двери донесся истошный визг Галины Петровны. Это она обнаружила в своей мусорной корзине окоченевший Васькин труп.

Домой Андрей Владимирович пришел раньше положенного времени. Прежде такого не случалось. Он открыл дверь своим ключом и, не включая света, начал тихонько разуваться, когда в коридор на звук его возни вышла Катя. Руки ее были в муке, видимо что-то стряпала на кухне.

– Ну что? – она участливо поглядела на мужа и поняла все без слов. – Да не расстраивайся ты, переживем как-нибудь.

– Да я не расстраиваюсь, только несправедливо это как-то, – пожаловался Углов.

– Ладно, не бери в голову, – Катя подошла и, поцеловав мужа, взяла двумя руками его голову и прижала к своей груди. Андрею сразу стало спокойно и уютно рядом с ее, таким родным телом, от которого пахло то ли парным молоком, то ли ванильным сахаром. Он уткнулся к ней в грудь, ощутил ее теплоту и втянул ноздрями воздух. Такой знакомый запах. Так пахло от мамы, когда он был ребенком. Внутри его что-то зашевелилось, и он крепче обнял жену, положив одну руку чуть ниже ее бедер.

– Ну все, восстал из мертвых, – чуть оттолкнула, почувствовав его возбуждение, жена. – Мой руки и ужинать.

Андрей Владимирович попытался удержать Катю.

– Все остальное вечером, – она чмокнула его в нос, и, вырвавшись, убежала на кухню.

Глава X. Переезд

Только что в жизни все шло плавно и размеренно. Судьба, словно тихая спокойная речка, несла житейский плот мимо зеленых пологих берегов, мимо цветущих лугов и прелестных рощ, покачивая и убаюкивая на ласковых теплых волнах. И вот, внезапно берега выросли, преобразившись в отвесные скалы, и сжали своими мощными тисками упругую ленту реки, превратив ее в бурлящий, норовящий потопить все и вся, стремительный поток. Жизнь понеслась под уклон с огромной скоростью. Идиллические виды по берегам слились в смазанное смешение дней, похожих один на другой своей суетой и нервным напряжением. Да и некогда теперь стало смотреть по сторонам, впору только успевать ворочать рулевым веслом, чтобы утлый плот человеческого быта не наскочил на острые, словно ножи, скалы, торчащие из воды подобно огромным, покрытым белой пеной, клыкам в ненасытной драконовой пасти судьбы, и не был потоплен бушующими волнами реки времени.

Две недели, которые прошли со дня увольнения Углова, он только и делал, что оформлял, подписывал, сдавал и получал множество документов, необходимых для регистрации новой фирмы; открывал расчетные счета, суетился по поводу аренды. И хорошо, что в этот момент ему помогала Александра, взявшая на себя вопросы покупки мебели и оргтехники. И вот, когда новое рекламное агентство было зарегистрировано, когда расчетные счета были открыты, а заказанные и оплаченные мебель и компьютеры уже находились на складах поставщиков, настал день переезда.

Арендованные помещения находились на четвертом этаже нового семиэтажного здания бизнес-центра, построенного чуть более полугода назад в исторической части города, где вновь возводимые объекты точечной застройки, выросшие на месте совсем уж развалившихся деревянных лачуг, соседствовали с милыми одно и двухэтажными кирпичными домиками, окруженными уютными тенистыми садиками. Сверкающие первозданной чистотой помещения нового рекламного агентства, которое с легкой руки Александры Захаровой получило негромкое, но очень конкретное, а самое главное, отвечающее сути их начинания название «Фабрика рекламы», несмотря на пока немногочисленный персонал, занимали почти половину этажа. Это было сделано сознательно. Еще за неделю до предполагаемого переезда, обсуждая вчетвером (Андрей Владимирович, Александра, Антон и Юля) план предстоящих действий, Углов говорил, – У нас нет времени на раскачку. Мы должны переехать и начать работу с первого же дня, так, как будто сидели на этом месте всегда.

– А с чего начать? – Юля приготовила блокнот и ручку, чтобы ничего не забыть из того, что ей будет поручено.

– Во-первых, необходимо не потерять наработанную клиентскую базу. Для этого обзвоните всех своих клиентов, с которыми вы когда-либо лично общались, и сообщите, что вы переходите в новое рекламное агентство, и, если у них есть заинтересованность в дальнейшем сотрудничестве, сообщите им свои новые координаты.

– Во-вторых, что хочу сказать по действующим контрактам. Нужно также прозвониться и предупредить рекламодателей, что лично вы не сможете выполнять взятые на себя обязательства, но это не означает, что рекламное агентство, с которым у клиента заключен договор, не сможет их выполнить. Однако если клиент желает, чтобы вы лично продолжали заниматься его рекламной кампанией, ему следует, либо перезаключить договор на «Фабрику рекламы», либо проинформировать о желании работать с прежним дизайнером Николая Сергеевича Романова, – директора компании, с которой заключен договор. – При этой фразе Углова ребята непонимающе переглянулись. Андрей Владимирович пояснил. – Мы не должны выкручивать клиенту руки. У него всегда должен быть выбор. И если он в силу каких-то причин не захочет перезаключать договор – это его право. Но, если он проинформирует Романова о своем желании, чтобы у него остался прежний дизайнер, тому ничего не останется, как заключить с нами соответствующий договор. Пусть мы при этом немного потеряем в деньгах, но, зато, клиент будет продолжать общаться с нами, и скорее всего новый договор будет заключен уже с нашим агентством.

– А мы сами-то сумеем переварить все заказы? Нас на всех может и не хватить, – высказал свои опасения Антон.

– Теперь о персонале, – Углов обратился к Александре. – У тебя должны были остаться резюме кандидатов на наши старые вакансии?

– В столе лежат, – подтвердила Саша.

– Среди них есть толковые ребята?

– Да. Пара – тройка точно есть.

– Обзвони их всех, договорись о встрече и надо будет их еще раз послушать и посмотреть, что они могут.

Кивнув, Саша, черкнула несколько слов в своем ежедневнике.

– И Юлю с Антоном с собой на собеседование возьми. Пусть они тоже посмотрят.

– Ну, это само собой, – подтвердила Саша.

– Учтите, чтобы выполнить все свои обязательства и не упустить ни одного клиента, нам придется в самые кратчайшие сроки скомплектовать все отделы. Поэтому давайте вместе подумаем над структурой и штатом и сразу дадим объявления о наборе персонала в газетах и на телевидении, – Андрей Владимирович посмотрел на Юлю. Та, отметила для себя очередное поручение.

– А площади? – поинтересовался Антон.

– Что площади? – повернул голову Углов.

– Народ где будем сажать? Или мы сразу будем большую аренду платить?

– Я же сказал, времени на раскачку у нас нет. Будем арендовать сразу все площади под утвержденную структуру, чтобы потом не искать, где народ сажать. И потом, брать большие площади это дешевле. Если мы возьмем сразу столько, сколько нам может понадобиться, то нам относительная аренда на тридцать процентов дешевле выйдет.

– А риски, если мы заказов не наберем? – продолжал допытываться Антон.

– А вот это уже ваша, вернее наша, непосредственная работа. Тут уж как сработаем, так и полопаем. Так, что придется покрутиться.

Они до глубокой ночи обсуждали структуру компании, количество человек в каждом отделе, расписывали выполняемые отделами функции, распределяли, кто кому должен позвонить и что сделать. Андрей Владимирович смотрел на этих увлеченных молодых ребят, на их одухотворенные лица, и чувствовал, что вот именно сейчас рождается коллектив единомышленников, которые, если будут вместе, смогут со своей кипучей энергией преодолеть все препятствия, стоящие на пути к заветной цели. А то, что отныне они будут вместе, Углов уже не сомневался.

И вот, как мы и говорили, наступил долгожданный день переезда. Андрей Владимирович, Саша, Юля и еще пара ребят, которых, буквально накануне успели принять на работу, суетились на своем этаже, принимая и разнося коробки с разобранной мебелью и оборудованием по комнатам. Антон внизу руководил разгрузкой машин, следил, чтобы грузчики ничего не поломали и не поцарапали при подъеме. Работа кипела вовсю. Коробок было много. Ребятам приходилось очень внимательно их сортировать, чтобы впоследствии вновь не перетаскивать из комнаты в комнату.

Несмотря на субботний день, Андрей Владимирович заранее договорился с поставщиками, чтобы хотя бы часть мебели им собрали в этот день. Так что толкучка и суета на всем этаже была неимоверной. Одни рабочие вскрывали коробки, другие, собирали столы и шкафы, и, словно трудолюбивые пчелы, жужжали шуруповертами. Вновь принятые ребята под руководством Юли и Саши расставляли собранную мебель на заранее определенные места. Наконец, к двум часам дня основная работа была сделана. Рабочие, собрав мебель для тех комнат, которые должны были быть введены в эксплуатацию в первую очередь, попрощались до понедельника. Антон еще возился внизу, руководя подъемом на этаж большого копировального аппарата, а Юля и Саша уже занялись уборкой помещения. Для начала они собрали разбросанные по всем комнатам вскрытые картонные коробки в одно место, а затем начали их превращать с помощью канцелярских ножей и силы рук в плоские листы, чтобы потом удобнее было их выносить. Распотрошив несколько больших коробок, и образовав из них импровизированное ложе, девчонки, будучи в спортивных костюмах, улеглись, чтобы немного передохнуть. Андрей Владимирович с неторопливой тщательностью занимался сборкой и расстановкой компьютеров. Видимо желая размять затекшие мышцы, Саша, лежа на спине, вытянула вверх руки, а потом, согнувшись вперед, достала руками до пальцев ног.

– Смотри, какая я гибкая.

Юля покосилась на нее краем глаза, – Подумаешь, это любой сможет.

– Ну ты сделай так же, – предложила ей Саша, – Потом будешь говорить. Только ноги не сгибай, – предупредила она подругу.

– Легко, – Юля так лихо сложилась, что ее тело буквально распласталось по прямым ногам, а голова коснулась собственных колен. – Я еще гибучей тебя.

Андрей Владимирович, услышавший столь необычное слово, невольно хмыкнул, а Александра весело засмеялась.

– Ну что ты смеешься? – обиделась, не понявшая причины смеха, Юля. – Ты знаешь я какая гибучая? Я на мостик могу запросто встать.

– Из положения лежа? – поинтересовался, вступивший в разговор, Углов.

– Нет. Из положения стоя, – обернулась к нему Юля.

– А назад потом сможешь подняться?

– Смогу.

– Что-то не верится, – повернулась Саша к Углову, – Правда, Андрей Владимирович? – было видно, что она подначивает свою подругу. – А я вот смогу.

– Давай вместе, – завелась Юля.

– Давай.

Обе девчонки (а именно так их и воспринимал Андрей Владимирович) встали, и, откинувшись назад, легко встали на мостики. Андрей Владимирович только подивился их гибкости. Дверь в этот момент отворилось и в комнату, пятясь задом и посекундно оглядываясь через плечо, вошел рабочий, несший здоровенный ящик. Девочки уже было хотели принять вертикальное положение, когда Юля увидела, что с другой стороны ящик поддерживает Антон. Продолжая стоять на мостике, она звонко ему крикнула, – Антон, посмотри какие мы гибучие! Ты видишь?

– Вижу, – хмуро ответил Антон, ставя ящик. Рабочий, покосившись на странные позы девушек, вышел из комнаты.

– Мы гибучие? – продолжала допытываться, стоящая на мостике, Юля.

– Я бы даже сказал гибанутые, – отреагировал Антон.

Не в силах удержаться, Андрей Владимирович громко засмеялся, а оба мостика мгновенно рухнули на пол.

– Антон ты что ругаешься? – обиделась Юля.

– А что не гибанутые? Особенно, Юля, в твоем положении. Ты хоть думай иногда, что делаешь, – Антон подошел, и, протянув руку, помог ей подняться. После этого он нагнулся и попытался поднять под мышки, лежащую на картоне смеющуюся, Сашу.

– Уйди Антон, я щекотки боюсь, – взвизгнула, отбиваясь от него, Захарова. По ее щекам текли слезы.

– Не хочешь, не надо, – Антон повернулся к Андрею Владимировичу, – Ну что на сегодня все? – улыбаясь, Углов кивнул головой.

– Идите. Завтра все доделаем.

– Да! Так меня еще никто не называл, – поднимаясь, простонала Саша.

Выходя вдвоем с Александрой из офиса, Андрей Владимирович оглянулся на здание, ставшее теперь их новым домом. Саша проследила за его взглядом. В отделанной сплошными зеркальными стеклами стене отражалось нежаркое осеннее солнце, бездонное синее небо, запятнанное кое-где редкими пепельными облаками, и красно-желтая листва раскидистых кленов. Печальная красота увядания природы передалась его настроению. На сердце его защемило и почему-то стало невыносимо жаль. Нет, не себя, а тех людей, которые остались на перевернутой странице его жизни: Наталью Алексеевну, с ее неистребимой жаждой к экономии и вечной путаницей в отчетах; Марию Ивановну, с ее суровой внешностью и в то же время трогательной заботой обо всех присутствующих; даже Николая Сергеевича, который, наконец, осуществил свою мечту стать директором. В последний день, когда Андрей Владимирович видел Романова, тот ему признался: «Сказать по правде я уже почти три года назад должен был стать директором. Откуда только ты взялся, не пойму»?

– Ну, стал. Дальше что? – добродушно поинтересовался у него Углов. – Что изменилось-то?

– Ничего. Буду работать. Деньги зарабатывать

– А в должности начальника отдела тебе что не работалось? Или, ты думаешь, я намного больше тебя получал?

– Намного, ненамного, но ведь больше?

– Больше. Только и ответственности у меня тоже было побольше, чем у тебя, – Андрей Владимирович окинул взглядом вальяжно рассевшегося в новом широком кресле Романова. – Ничего, поработаешь, еще мои слова вспомнишь. Ты же никогда никакие бумаги не подписывал. Теперь за чужие спины не спрячешься, придется на себя ответственность брать.

– Ну ты-то всегда у нас ответственный был. Что, оценили тебя? Много дивидендов срубил? То-то. Нет, я не такой. Ответственностью, в отличие от денег, надо уметь делиться, – поучал Углова Николай Сергеевич. – Вот клиент придет договор заключать, каждый начальник отдела свои замечания по договору выскажет, завизирует, и пусть этот договор с их визами у меня лежит. А уж кого потом из них наказать, если что не так пойдет, я найду.

– Да, далеко ты так контору заведешь, – Углову был неприятен этот разговор, и Романову, чувствовалось, тоже.

– Да не дальше, чем ты, – Николай Сергеевич ответил чуть более резко, чем следовало. – И еще один момент. Ты, надеюсь, понимаешь, что новых заказов от моего агентства твоей типографии теперь не видать?

Андрей Владимирович это прекрасно понимал, но решил все же потешить самолюбие своего бывшего подчиненного и чуть-чуть его подколоть. – Коля, ну это ты зря. Ты же знаешь, что у нас качество, какого во всем городе нет, да и скидочки мы тебе дополнительные предоставим. Может, еще передумаешь? Тебе же это выгодно.

Николай Сергеевич не смог скрыть торжествующей улыбки. Его бывший директор ищет его благорасположения. – Даже не думай. От меня ты ни копейки не получишь, даже если мне другим переплачивать придется.

– Ну да, ну да, – покивал головой Углов. – У вас же контора богатая, вам лишний рубль потратить – раз плюнуть, хотя, говорят, копейка рубль бережет.

– Ты за нашу контору не переживай, – снисходительно усмехнулся Романов. У нас денег хватит, ты теперь для своей типографии попробуй еще одного такого клиента как мы найти.

– Ну да, ну да, – опять кивнул Углов. – Денег у вас куры не клюют, хотя, если говорить честно, то оборот моей типографии побольше вашего раза в два будет. Ну, ладно, прощай. – Углов оставил ошарашенного Николая Сергеевича неподвижно сидящим за новым рабочим столом в его новом кабинете.

– О чем задумались? – прервала размышления директора, доселе шедшая молча, Александра.

– Погода сегодня хорошая.

– И осень красивая. С грустинкой.

– Да. С грустинкой, – согласился Андрей Владимирович. – Да, а что это там Антон о Юлином положении говорил? – вспомнил он вдруг услышанную днем фразу.

– Андрей Владимирович, да Вы что? – удивилась такому вопросу молодая женщина. – Она же беременна. Видно же уже.

Андрей Владимирович задумался, – Выходит, она совсем скоро нас покинет?

– Думаю, чуть-чуть еще поработает, – ответила Саша.

– А ты?

– Что я?

– Ты, случайно, не собираешься нас покинуть? – Андрей Владимирович задал вопрос и тут же смутился. – Нет, просто я интересуюсь с точки зрения работы. А то, вдруг, вы все сразу уйдете.

– Пока не собираюсь, – улыбнулась, его смущению Саша.

– Ты же все-таки не последний человек в конторе, – продолжил он свою мысль. – И, если что, надо будет время, чтобы тебе замену найти. Так что я уж тебя попрошу. Я сам, знаешь, начальник не очень внимательный, ты уж меня тогда заранее предупреди, чтобы это для меня неожиданностью не было.

Саша рассмеялась, – Не переживайте, Андрей Владимирович, вы узнаете первым. Обещаю.

Глава XI. Вперед, вперед, вперед

Нервная напряженность первых, после переезда, дней, постепенно спала, и жизнь вошла в нормальное рабочее русло. И пусть она не казалась теперь плавной рекой, но не была она уже и тем устрашающим ревущим потоком, который еще совсем недавно грозил все смести на своем пути, а скорее напоминала набирающий ход скорый поезд, выбивающий колесами на стыках рельс все убыстряющийся призыв – «Вперед, вперед, вперед». Как и предполагал Углов, времени на раскачку у них не оказалось. Им действительно пришлось работать так, будто они с самого начала находились по этому адресу и всегда работали в этой конторе. Они одновременно встречались с клиентами, осваивали новое оборудование и программы, разрабатывали рекламные стратегии, и обживали помещения, все при этом успевая. Человек вообще довольно странное существо: чем на него больше взваливаешь – тем он лучше везет. Поручишь одно дело – он его сделает точно в срок, причем вне зависимости от сложности. Если дело трудное – упрется, будет сидеть ночами, но выполнит; если легкое – будет оттягивать до последнего, и все равно уложится точно в график, не раньше, не позже. А если поручить сразу два, или три дела? И сложных? Все равно все сделает и все успеет. Конечно, не ко всем это относится, многие и одно-то плевое дело никогда до конца довести не могут, но наша молодая команда явно не из их числа. Пришлось, конечно, и работать по вечерам, и выходные прихватывать, зато и результат был виден налицо. С первого же месяца выручка новой компании почти не уступала выручке старого агентства. И связано это было не только с активной работой «старичков», но и с правильной ценовой политикой, продуманной структурой управления, четкой организацией работы и высокой мотивацией молодых работников, которые лезли из кожи вон, лишь бы доказать свою нужность и полезность, а заодно и улучшить свое материальное положение. Через месяц на «Фабрике» работало уже около двадцати человек, и, судя по количеству новых заказов свободным пока помещениям пустовать оставалось совсем недолго.

Антон сидел за экраном монитора и переводил в электронный вид Сашин набросок логотипа одного из клиентов, для которого «Фабрика» взялась разработать фирменный стиль. Вообще-то он сам сейчас возглавлял отдел СМИ, но так как народа пока не хватало, ему зачастую приходилось помогать другим отделам, тем более что работа была для него знакомой. Саша стояла позади Антона, опираясь одной рукой о спинку рабочего кресла, а другой о край стола, и, выглядывая из-за его плеча, тут же корректировала его действия, прося что-то убрать, а что-то выделить. От работы их отвлекла Юля.