Игра в прятки

Джаред был моим потенциальным инвестором, точнее, моим единственным потенциальным инвестором, и он хотел послушать мою версию случившегося. Как бы я ни противился этому разговору, мне нужно было подчиниться. Но сначала я должен был воспользоваться туалетом, чтобы «припудрить носик», прежде чем отправиться в путешествие по закоулкам своей памяти.

Глава 4

Мой брат был на семь лет моложе меня. Я помню, что, несмотря на разницу в возрасте, мы были хорошими друзьями. Конечно, у нас были свои братские споры, и я признаю, что иногда мог вести себя с ним как настоящий тиран. Но Чарли любил всех, и все любили Чарли.

Он был невероятно любознательным – иногда до такой степени, что меня это раздражало. Казалось, его интересовало всё: от сбора камней из нашего ручья до изучения космоса и созвездий. Часто можно было услышать, как он победно смеялся где-то в доме или в саду, сделав очередное открытие.

Я всегда удивлялся, откуда у него столько энергии и почему у меня, похоже, нет такой черты в ДНК. Я старался держать его подальше от своих так называемых предпринимательских начинаний. Он всегда хотел быть рядом со мной, хотя я не всегда позволял ему это. В нём никогда не было ничего плохого или негативного. Несмотря на все глупости, связанные с половым созреванием, которые обычно переживают подростки, я думаю, что гордился тем, что у меня был такой брат, даже если в то время не вполне осознавал это.

Когда он исчез, у меня было такое чувство, будто внутри меня образовалась чёрная дыра, которая с тех пор медленно разрасталась. Я винил себя в его исчезновении. Годами мне снился один и тот же кошмар: Чарли звал меня по имени, а я нигде его не видел. Я бегал по дому в поисках его, слышал его голос, но просто не мог его найти. Я просыпался с криком, и проходила минута или две, прежде чем я понимал, что это просто сон.

Бесконечные сеансы терапии постепенно изменили сон на тот, в котором я просто смотрел, как Чарли бежит по парку. Если быть совсем точным, мне помогла терапия в «отличном» сочетании с травой, алкоголем и довольно частым случайным сексом. Теоретически, это можно было бы назвать прорывом, но я пытался забыть тот день, когда Чарли пропал, и избегал разговоров на эту тему со всеми, включая моих родителей. Однако, похоже, сегодня другого выхода не было. Итак, вот что я рассказал Джареду.

– Вы, возможно, помните, что Мэйпэл Гроув Хаус – не самый большой особняк в округе, но довольно просторный, – начал я.

– Действительно, – сказал Джаред. – Десять спален, не так ли?

– Да, плюс ещё пять или шесть комнат для, так сказать, разных занятий.

Очередной раунд пива, словно по волшебству, появился на нашем столе. На этот раз его сопровождала миска с грецкими орехами.

Грецкие орехи в пабе? Это место определённо принадлежит ему.

Джаред отпил из своего нового стакана и, умело расколов орехи, начал отправлять их в рот.

– Итак, – произнес я, на мгновение залюбовавшись его техникой. – Чарли обожал часами играть со мной в прятки, потому что в доме было много мест, где мы могли бы прятаться. Наши родители часто были слишком заняты гостями, чтобы проводить с нами время. Поэтому, когда мы были в доме, мы были предоставлены сами себе. Конечно, это было только во время летних и зимних каникул. Постепенно мы стали всё реже и реже играть в прятки.

– Я помню это, – сказал Джаред. – Я также помню, как сильно хотел поиграть с вами, но дом был закрыт для детей слуг. Хотя мы могли пользоваться детской площадкой, что было довольно широким жестом со стороны твоих родителей.

Это было правдой. Одно время мы держали в доме довольно много персонала. Мои родители предпочитали нанимать семейные пары с детьми, вероятно, потому что они лучше выполняли свои обязанности. Мать Джареда – родитель-одиночка – была исключением из этого правила, но она тоже работала добросовестно. В любой день на нашей детской площадке, которую когда-то построил прадедушка, играли чьи-то дети.

– Ну, мы играли и в тот самый день, – произнес я, боясь приблизить момент, когда мой брат исчезнет. – Мы давно этого не делали, и Чарли буквально умолял меня сыграть в прятки, что называется, в память о старых временах.

Если бы я только ответил «нет»!

– Он сказал, что нашёл новое место, где можно спрятаться, и что на этот раз я его не найду, – продолжал я. – Конечно, я знал все возможные места для пряток в доме, но это был наш ритуал. Он хвастался новым местом, а потом я находил его в течение нескольких минут.

Внезапно я почувствовал жажду и допил свой бокал. Судя по онемевшим деснам, мой «волшебный порошок» все еще действовал, и мне нужно было больше алкоголя, чтобы погасить внезапную тревогу. Джаред последовал моему примеру, не говоря ни слова, и дал бармену знак – ещё один раунд.

– Итак, Чарли побежал прятаться. Я решил дать ему несколько дополнительных минут и пошёл попить чего-нибудь прохладительного, – сказал я, желая, чтобы следующий раунд принесли как можно скорее.

– Мы можем сделать перерыв, – предложил Джаред, глядя на меня.

– Со мной всё в порядке. Я уже много раз обсуждал это со своим психотерапевтом и ещё больше запивал это алкоголем.

Новый раунд пива сопровождался очередной миской грецких орехов. Джаред приступил к их раскалыванию, и я присоединился к нему. Мы ели орехи в тишине, как два друга, которым не нужно заполнять паузы пустой болтовнёй. После того как я съел пару, я почувствовал, что готов продолжить разговор.

– Ну так вот. Когда я поднялся наверх в поисках Чарли, я не смог найти его в обычных местах. И как раз в тот момент, когда я подумал, что, возможно, он наконец нашёл новое убежище, я увидел его из окна, бегущим по саду. Я решил, что он передумал и больше не хочет играть, поэтому пошёл в свою комнату.

– Ты видел, как он убегал?

– Ну, я был на третьем этаже и думал проверить чердак, которого Чарли немного боялся, когда увидел, как он быстро бежит к главным воротам. Я закричал: «Это несправедливо!» или что-то в этом роде, думая, что это не в его стиле – нарушать наше правило прятаться только в доме.

Джаред перестал есть орехи и уставился на меня.

– Когда именно это было?

– Тринадцатого июля.

Наступила минута молчания.

– Это был последний раз, когда ты его видел?

– Да, последний раз.

– Когда ты понял, что он пропал?

– Это было гораздо позже, вечером. Мне показалось странным, что он не появился на ужине – когда родители были заняты гостями, мы с братом, как правило, ужинали вместе. Я спросил прислугу, но никто его не видел. Потом я подумал, что, возможно, он пошёл к нашим родителям. Это было немного необычно, но в тот момент у меня заканчивались варианты.

Если бы я только начал искать его раньше, а не сидел в своей комнате, просматривая мои секретные запасы журналов для взрослых!

– Я помню летние вечеринки, которые устраивали твои родители, – сказал Джаред. – Они были потрясающими. Люди в красивых нарядах гуляли по парку, держа высокие бокалы с шампанским и болтая друг с другом.

– Некоторые из этих мероприятий были приятными, я полагаю, – ответил я, вспомнив, как скучал на них.

– Но Чарли там не было.

– Да, – сказал я и отпил из своего стакана. – Стемнело, и мы начали очень нервничать. Все, даже некоторые гости, если я правильно помню, искали его. Я рассказал всем, где видел его бегущим, и мы отправились прочесывать парк. Мои родители вызвали полицию, и всё это превратилось в масштабную поисковую операцию, которая длилась месяц и даже больше.

– Да, я слышал, что все искали Чарли. Моя мама тоже была там.

Я не помнил, была ли мать Джареда там, но всё равно кивнул.

– Через шесть месяцев моя мать была эмоционально истощена. Было решено, что отец отвезёт её во Францию, чтобы она поправилась. Это было временной договоренностью. Не уверен, знаете ли вы об этом, но у моих бабушки и дедушки был шато, который они завещали матери и её сестре. Однако через некоторое время мама вбила себе в голову, что Мэйпэл Гроув Хаус проклят, и убедила моего отца остаться во Франции ещё на некоторое время. Каждый раз, когда папа поднимал вопрос о возвращении, моя мать просила подождать «ещё немного», и в итоге это её «немного» превратилось в «никогда». В то время мы всё ещё владели свинофермой, которая приносила кое-какой доход. Она была прибыльной, пока несколько лет назад не умер арендатор, а его дети уже не захотели быть свиноводами. Ну вот, с тех пор отец время от времени возвращался в поместье, чтобы позаботиться о некоторых вещах, но мама была непреклонна, она не хотела снова переступать порог этого дома. Постепенно папа тоже перестал приезжать туда, и все вопросы решались через нашего адвоката.

Джаред кивнул. – А как насчёт тебя?

– Я провёл некоторое время во Франции, вернулся, чтобы поступить в университет, окончил его и с тех пор живу в Сити, в поместье никогда не возвращался, – сказал я и почувствовал, что это немного перебор. Пиво не пошло мне на пользу.

Джаред обдумал свою следующую мысль. – Он бежал к главным воротам, и на нём была белая рубашка?

– Да. А что?

– Понимаешь, ты видел меня, а не Чарли.

– Что?!

– Ну, именно об этом я и хотел поговорить с тобой сегодня. Думаю, для разговора нам понадобится что-то покрепче пива.

Когда нам принесли односолодовый «напиток покрепче», Джаред взял телефон и быстро набрал номер.

– Фредди, принеси, – сказал он и положил трубку. Затем взял свой стакан, поднял и посмотрел сквозь него, словно любуясь насыщенным средне-темным оттенком напитка оранжевого цвета. Он понюхал его. – Ах, эта штука определённо лучшая.

В бар вошёл высокий мужчина с широкими плечами и квадратной челюстью, одетый в черный костюм. Он подошел к столу, поставил на него пакет и посмотрел на Джареда.

– Это все, Фредди. Спасибо, – сказал Джаред.

Фредди кивнул и ушёл, не сказав ни слова.

Я не собирался выдавать свое беспокойство, задавая вопросы о дурацком пакете, поэтому взял свой стакан с виски и осушил его одним глотком. Виски был приятным и мягким на вкус. Ирландцы знают, как делать хорошие напитки.

– Ну, – Джаред наконец нарушил молчание, – есть кое-что, что я хочу тебе вернуть.

– Вернуть? Честно говоря, я не помню, чтобы я вам что-то давал.

Джаред придвинул пакет ближе ко мне.

– Открой его. Это принадлежит твоей семье.

Я медленно взял пакет и заглянул внутрь. Внутри оказалась белая рубашка небольшого размера, аккуратно сложенная и перевязанная длинной синей тесёмкой. Я посмотрел на Джареда.

– Достань её, – сказал он.

Я так и сделал. Еще до того, как я ее увидел, я каким-то образом уже знал, что увижу на этой рубашке. Медленно развязав тесёмку, я разглядел вышитую на ней анаграмму «ЧДМ».

– Чарльз Джон Монтегью, – произнес Джаред, – я заметил, что у тебя на манжете есть похожая вышивка. Тебе всё ещё шьют рубашки на заказ, не так ли?

У меня была анаграмма на манжете, только там было моё имя – «АДМ II», что означало Александр Джеймс Монтегью Второй. Я всегда носил рубашки, поло и даже нижнее бельё с этой надписью.

Я пытался собраться с мыслями. – Как… Откуда она у вас?

– Видишь ли, Чарли подарил мне эту рубашку за день до того, как я покинул поместье. Он отдал мне её в качестве прощального подарка. Как ты понимаешь, у самого у меня не могло быть ничего такого ценного.

Я покачал головой, пытаясь осознать этот факт. Я не помнил, чтобы Чарли раздавал какие-либо свои вещи.

– Он отдал вам рубашку за день до того, как вы уехали? Когда это произошло?

– Это было в тот день, когда Чарли исчез.

Глава 5

– Не могли бы вы ехать побыстрее? – спросил я таксиста. – Мне нужно успеть на последний поезд.

Водитель не ответил, но ускорил движение. Стыдясь и стараясь не просыпать порошок, я принял ещё одну дозу «Чинга» на следующем светофоре.

Это безумие. Я выставляю себя глупцом.

Зазвонил мой телефон. Это был наш бывший дворецкий, который теперь фактически управлял поместьем.

– Мистер Монтегью, это Гарри Шуленберг, – сказал он.

– Да, Гарри, – ответил я, вытирая нос. – Мне нужно, чтобы завтра утром ты первым делом открыл дом.

– Это можно устроить, мистер Монтегью. Могу я спросить, вы приедете один?

– Да.

– Вам понадобится какая-либо помощь?

Старый добрый Шуленберг. Он начал работать на моего отца, когда они оба были молодыми людьми двадцати лет от роду. Гарри приехал из Южной Африки, чтобы увидеть землю своих предков, и решил остаться. Он женился на местной леди, но она заболела и умерла всего через десять лет после свадьбы. Больше Гарри так и не создал семью. Он вызвался остаться и присматривать за домом. Гарри всегда говорил, что «будет привязан к этой земле до того дня, когда больше не понадобится». И, по правде говоря, мы не могли представить наше поместье без него. Ничто не могло поколебать его профессионального спокойствия, которое помогало ему управлять домом без хозяев и общаться с арендаторами в течение последних двадцати трех лет.

– Я думаю, нет. Мне, возможно, понадобятся фонарик и ключи от подвала.

– Я приготовлю их и гостевую комнату для вас завтра утром.

– Ты можешь сделать это сегодня вечером, на всякий случай, если можно?

– Конечно, сэр, – сказал он без тени удивления.

– Спасибо, Гарри, – произнес я и завершил разговор.

Я откинул голову на спинку сиденья, не особо заботясь о его чистоте, и закрыл глаза. Мне нужно было несколько минут, чтобы осмыслить то, что только что произошло в пабе, и возможные последствия того, что случится завтра.

Что там Джаред говорил?

– Мама рассказала мне о том, что произошло, когда мы уже приехали в Штаты, – произнес он, крутя стакан в руке. – Позже она сказала, что вы всей семьёй уехали из дома. Я знаю, что сейчас это может показаться странным вопросом, но тщательно ли его осмотрели?

Это прозвучало немного странно, но я сохранил бесстрастное выражение лица. – Ну, на следующий день мы с полицией обыскали все вокруг. Сотня человек искала моего брата в парке и близлежащих деревнях день и ночь в течение месяца.

– Понятно. Не знаю почему, но я просто вспомнил кое-что, о чём мне рассказал Чарли.

Я заметил, что телефон Джареда, который он положил на стол, мигал входящими сообщениями, но он не проверял их. Я был уверен, что он собирается что-то мне рассказать, поэтому просто посмотрел на него, ожидая, когда всплывет ещё одно воспоминание.

– Он рассказал мне о страшном сундуке, который ваша семья держала на чердаке, – произнес он. – Если я правильно помню, это был пиратский сундук, полный проклятых сокровищ, и, если что-нибудь из него взять, призраки пиратов будут преследовать тебя вечно.

– Да, на самом деле таких сундуков было два. Один находился на чердаке, а его «брат-близнец» – в кабинете моего отца. Тот, что на чердаке, был «проклят», и именно я рассказал его историю Чарли. Это своего рода легенда, которая передаётся из поколения в поколение и которой можно пугать младших детей в доме, чтобы старшие могли прятать в этом сундуке свои вещи. Семейная традиция, так сказать.

Мне не нужно было говорить Джареду, что это было место, где я хранил свой продукт. Мне пришлось придумать несколько страшных историй, чтобы Чарли никогда даже близко не подошёл к этому сундуку. Там была мощная трава, которая пахла так сильно, что мне пришлось упаковать ее в два пакета и держать в сундуке, чтобы никто не узнал о ней.

– Это действительно были пиратские сундуки? – Джаред казался заинтригованным.

– Ну, легенда гласит, что первый Монтегью, Иезекиль, был неприятным типом. Он много путешествовал и был замешан в какой-то незаконной торговле где-то ближе к концу или сразу после «золотого века пиратства».

– Когда это произошло?

– Я думаю, это было в начале или середине 1800-х годов. В любом случае, каким-то образом ему удалось сохранить свои «наторгованные» богатства. Возможно, его помиловали, и он вложил деньги в железные дороги. Позже он проявил мудрость, успев вывести свои средства и проценты по ним до того, как здесь началась железнодорожная лихорадка и революция во Франции – последняя, как мне кажется. В 1862 году он купил землю и построил дом, а пресловутые сундуки были среди его имущества. Поговаривали, что он купил их у китайских моряков в Азии. Мой дедушка утверждал, что сундуки были полны золотых монет, которые помогли семье пережить трудные времена, но я никогда не видел ничего из этой предполагаемой пиратской добычи.

– Интересно.

– Да, – произнес я, крутя стакан в руке и глядя на свой напиток.

Когда я был маленьким мальчиком, я сам был очарован этой историей и постоянно просил отца рассказывать мне её снова и снова. К сожалению, это было редкое удовольствие, поскольку мой отец обычно был слишком занят для подобных вещей.

– Все дети в семье, включая Чарли и меня, пытались найти пиратские монеты. Увы, сундуки были заполнены всем, кроме денег. – Я пожал плечами.

Джаред улыбнулся. – Я помню, как хотел посмотреть на этот сундук и одновременно боялся его. Я также помню, как Чарли говорил, что сундук – это идеальное место, чтобы спрятаться ото всех.

– Он немного боялся чердака и сундука. К тому же крышка была слишком тяжелой, чтобы он мог её открыть, – сказал я, массируя живот, в котором начали происходить странные процессы. Это был не просто «зов природы», а чувство, будто мой разум пытался мне что-то сказать и выбрал кишечник как источник передачи сообщения.

Я вспомнил, события того дня более подробно, что было для меня не сложно. Когда я узнал, что мои родители вызвали полицию, я перенес сундук с чердака в подвал. Я не хотел, чтобы полицейские с собакой были где-то рядом, и чтобы в итоге меня спрашивали, откуда я взял деньги на партию травы.

– Почему вы упомянули сундук? – спросил я.

– Не знаю. В детстве, каждый раз, когда я смотрел фильм о пиратах, я вспоминал этот сундук, – сказал Джаред, отпив ещё глоток из своего стакана. – В любом случае, я уверен, что ты сделал всё возможное, чтобы отыскать Чарли.

Глава 6

Сидя в такси, я думал о том сундуке. Проверяли ли мы его, прежде чем отнести в подвал? Конечно, нет. Я был слишком обеспокоен полицией, и мне не приходило в голову, что в сундуке вообще может кто-то прятаться. К тому же меня не было рядом, когда пара наших слуг по моей просьбе отнесла его вниз. Нет, это было безумием, но теперь эта мысль буквально сводила меня с ума. Мне нужно было окончательно всё выяснить.

Я приехал на вокзал вовремя и дал щедрые чаевые моему равнодушному таксисту. Затем сел в поезд и откинулся на сиденье. Теперь я мог немного подумать.

– Алекс?

Я повернул голову и увидел своего старого университетского друга Джеймса Хардинга.

Его семья была нашими соседями. Хардинги жили в районе, где располагалось наше поместье, задолго до прибытия Иезекиля Монтегью, но с годами они постепенно потеряли большую часть своей земли. Они были богаты землёй, но бедны наличными деньгами, и им приходилось идти на множество компромиссов, чтобы остаться на плаву. Они все ещё владели Винтерсмит Холлом, особняком в стиле барокко, который был построен в конце 1600-х годов, но был в основном непригоден для проживания из-за отсутствия надлежащего обслуживания и финансирования. Семья Джеймса занимала в этом особняке одно крыло и использовала бывшие конюшни для своих нужд столько, сколько я себя помню.

Наши отцы дружили, пока отец Джеймса не умер семь лет назад, но наши прадеды никогда не были друзьями. Я вспомнил, как отец говорил мне, что, когда я стану главой семьи, я должен буду убедиться, что Хардинги всегда будут желанными гостями в нашем доме.

Я видел Джеймса и его семью на вечеринках, которые организовывали мои родители, но мы не были особенно близки. Возможно, дружба наших отцов была причиной того, что мы с ним учились в одной школе, а затем и в университете, и это как бы делало нас достаточно близкими, чтобы мы считались друзьями. Джеймс изучал историю, а я – бизнес-дисциплины. После окончания университета мы почти не поддерживали связь, но иногда виделись на разных мероприятиях в городе.

Я всегда считал его неряшливым ботаником, вечно витающим в облаках. Джеймс был немного ниже меня и не обращал внимания ни на чистоту, ни на опрятность своего гардероба и прически. Я вспомнил, как однажды, когда мы были студентами, я пришел в его комнату в общежитии, чтобы забрать Джеймса на какое-то мероприятие, и был поражен беспорядком, который загромождал его жилое пространство. Он вытащил белую рубашку из-под ботинок, надел ее и был готов к выходу.

Джеймс начал скрывать свой ничем не примечательный подбородок под темной бородой задолго до того, как это стало модным, и крошки еды застревали в ней, словно маленькие заложники. Его худое тело, которое редко посещало спортзал, никогда не выглядело слишком сексуально для женщин. После смерти отца Джеймс вернулся в родительский дом, чтобы помочь своей властной матери с тем, что осталось от их поместья, которое, насколько я помню, не приносило им много денег. После этого я его почти не видел – до сегодняшнего дня.

– Сколько лет, сколько зим, – сказал он с улыбкой. – Как, чёрт возьми, поживаешь?

Я заметил на куртке Джеймса несколько жирных пятен, вероятно, от соуса для бургеров, но мне было неожиданно приятно увидеть его.

– Джеймс, – произнёс я, – я не видел тебя с тех пор, как… – Я прищурился, пытаясь вспомнить, когда мы в последний раз встречались.

– «Целую вечность» было бы правильным определением, – рассмеялся он.

– Присаживайся, приятель, – сказал я, указывая на сиденье рядом со мной.

Джеймс сел.

– Как твоя спина? – спросил он.

Несколько лет назад я попал в ужасную автомобильную аварию, когда у моей машины отказали тормоза, и я врезался в кирпичную стену. Я повредил спину, провёл некоторое время в больнице и прошёл неприятную восстановительную терапию. Я отремонтировал свой «Рейндж Ровер» цвета Firenze, потому что на тот момент он был новым и притягивал девушек как магнит, но с тех пор я редко ездил на машине.

– Всё в порядке, если мне не нужно долго стоять, – ответил я.

– Итак, что привело тебя в эту глушь? – спросил он.

Я не был уверен, стоит ли мне рассказывать Джеймсу о причине, по которой я ехал в поезде, но у меня было чувство, что мне нужно с кем-то поделиться тем, что у меня на уме, чтобы почувствовать себя лучше. По крайней мере, выговориться не повредит.

– У меня была деловая встреча с Джаредом Шенноном, – сказал я.

– Джаред Шеннон – это основатель QC Solutions?

– Он самый. Я пытаюсь найти инвесторов для одного моего проекта.

Я старался говорить как можно более туманно, но в то же время придать беседе значимость. Это, конечно, было бесполезно, потому что у Джеймса не было ни денег, ни хороших связей, которые могли бы мне помочь, но я ничего не мог с собой поделать.

Джеймс расширил глаза и кивнул. Внезапно он, казалось, вспомнил что-то важное.

– Эй, разве его мать не работала в вашей семье? – спросил он. Будучи частым гостем в Мэйпэл Гроув Хаус, он был знаком с большей частью нашего персонала. Когда мы были детьми, мы часто пробирались на кухню, чтобы украсть что-нибудь «запрещённое до ужина». Джеймс всегда следовал за нами и наслаждался плодами наших набегов, которые мы с удовольствием поглощали, прячась где-нибудь в парке.

– Да, он тоже напомнил мне об этом, – сказал я.

– Он говорил об этом? Странно.

– Почему?

– Ну, я думал, он постарается избежать этой темы, хотя прошло уже много лет, и, полагаю, это уже не имеет значения.

– Какой темы?

– О, я имею в виду тот случай с его матерью. Ты не помнишь? Её уволили. Её в чём-то обвинили. В краже, да?

– Что? Я не помню, чтобы её увольняли.

– Ну, это было как раз перед… ну, ты знаешь, перед исчезновением Чарли, – сказал Джеймс, почесывая бороду и извлекая из её глубин какие-то сомнительные частицы. – Поэтому, я полагаю, это было не такой уж важной деталью, чтобы её запоминать.

– Тем не менее интересно, почему он никогда об этом не говорил? – сказал я в основном сам себе, размышляя вслух.

– А как у тебя дела? Ты всё ещё встречаешься с той девушкой, с которой я видел тебя в прошлый раз? – спросил Джеймс, меняя предмет беседы, за что я был ему благодарен.

Мы разговаривали всю дорогу до моей остановки, вспоминая наши университетские дни, говоря о наших семьях, о напряжённых отношениях Джеймса с матерью, которая держала его при себе, но не хотела отдавать ему бразды правления поместьем, и обсуждая мои неудачные выборы женщин. Хотя я не мог перестать думать о Джареде, я старался не упоминать его в нашем разговоре. Джеймс никогда не был слишком любопытным и больше не спрашивал меня о нашей с Джаредом встрече.

Когда мне пришло время выходить (остановка Джеймса была следующей), мы договорились встретиться в Сити на следующей неделе. Однако, как только я сошёл с поезда, я сразу забыл об этом обещании.