ПО ЛИНИИ Е

Ее вопросы вырвали меня из ступора. Еще раз посмотрев на часы, я выбросил их в воду. Когда-то точный механизм пробил чистые воды реки.

– Почему Вы так решили? – я не отводил взгляд.

– Это было нетрудно. Вы, как и госпожа Маскара, предпочитаете черный цвет в одежде. У господина Каменева Вы признаёте и восхищаетесь картиной «Свобода ЧЕР-НО-ГО коня». В доме у Гроссмейстера шахматная фигура, которая повреждена – это снова черный конь. Стало быть, Строгачев – это черный офицер войска белых.

– Вы правы, госпожа Вересова. Если ваши прозрения вас ужасают… Повторюсь, что наши пути разойдутся в первом же городе.

Девушка молчала.

– Я действительно хочу решить загадку Странника, но не для того, чтобы переродиться в новом измерении.

– А для чего же? – моя собеседница затаила дыхание.

– Странник создал технологии, которые могут разорвать сущность нетленного. Эти технологии могут позволить мне убить Строгачева.

Азира отшатнулась. На ее красивом лице пролегла тень страха.

Я повернулся к графине спиной и смотрел вдаль на берег.

– Приходилось ли вам проходить через гибель? Возрождаться из мертвой гнили, подниматься духом из мест мрачных и кошмарных?

– Что Вы хотите этим сказать? – недоумевала графиня

– Строгачев с моим даром, практически поглотил меня. Я стал одним целым с ним.

Азира молчала, давая возможность мне продолжить.

– В черной душе Строгачева сгорело много нетленных, – продолжил я после небольшой паузы. – Но мне удалось вырваться из этого смертельного союза. Только я ли вырвался? Может, я часть Строгачева, его пауза?

– Как это? – задыхаясь, спросила девушка

– Это тяжело – быть калекой без дара. Когда не понимаешь, ты это или не ты. Жить во мраке и быть синеющей тьмой отчаяния. Я пытался светом и добром победить Строгачева, но все без толку! Судьба заносила меня в разные общества, и я познал разные грани жизни, разные приемы. Вы не поверите, сколько раз мне приходилось идти против себя, против своей гордости, своих убеждений и принципов… Где-то пришлось взрослеть, где-то меняться, где-то что-то потерять, а где-то – что-то принять.

– Были ли Вы собой? Не стали ли Вы играть придуманную роль? Не потеряли ли Вы себя? И почему Вы говорите ровным бесцветным тоном? Вы сильно устали или боитесь обнаружить свои чувства?

– Я и не могу испытывать всех чувств, а некоторые и вовсе мешают делу. Мне понадобилось много времени, чтобы стать новой личностью. Потерю Таисии я не смог себе простить. Может, это пафосно прозвучит, но желание мести дало вектор моему развитию. Моя темная сторона жаждет вернуть мою светлую сторону.

– Светлая сторона – это Таисия? Она ведь нетленная?

– Как Вы догадались, что Таисия нетленная? – я резко повернулся к Азире.

– Я быстро учусь. Во-первых, у меня не было братьев и сестер. Вы – единственный у своих Родителей. Гроссмейстер – единственный сын. А у Тамары – сестра-близнец? Что-то выпадает из цепочки, – она сделала паузу, окинув меня взглядом. Видимо проверяет, насколько точно бьет в цель. -

Во-вторых, почему Вы не верите в любовь между нетленными и всячески ее избегаете? Скорее всего, уже любили нетленную! – завершила она комбинацию.

Я молчал.

– Рад, Вы упомянули, что не смогли простить себе потерю возлюбленной и тут же говорите о месте и Строгачеве. Как это понимать? Вы же говорили о недуге Таисии.

– Проговорился, – печально бросил я.

Азира ждала.

– Конь. Да, цвет верен, – начал я издалека. – Конь – фигура, которая отражает лишь часть моей сущности. Возможно, это маска. Я – бывший черный офицер королевского звена, войска черных, бывший член Фракции.

– То есть Вы, как и Строгачев, черный офицер?

– Господин Строгачев – бывший старший на ферзевом фланге Братства. Он, как и я, черный офицер, только сейчас белый нейтрал. Его взгляды разошлись с убеждениями Братства, потому он их покинул.

– За что вас изгнали из Фракции?

Я смотрел очень внимательно на нее.

– Я ведь могу вам соврать. Могу ничего не отвечать. В конце концов, мы с вами должны расстаться.

– Вы всё это можете сделать. Но, мне кажется, вам надо встретиться с самим собой. Открыть свою душу не столько передо мной, сколько перед собой, – она смотрела чистым и спокойным взглядом. – Знаете, Рад, вы все время холодны – пытаетесь жить лишь интеллектом, а интуиция опирается на интеллект и на эмоции! И если Вы отрицаете вторые, то жизнь ваша будет пуста и шаблонна, без огонька....

– Кажется, Вы многому научились у Гроссмейстера.

Она никак не поддалась комплименту, лишь иронично подняла бровь.

Я внимательно и долго смотрел на нее. Она и вправду изменилась.

– Вы, кажется, начали говорить, но остановились на полуслове, – подцепила она меня. – И прошу Вас говорить прямо, а не обходить мои вопросы.

– Прямые ответы… Открыть душу перед собой…, – я проговаривал это больше для себя, отстраненно смотря на реку.

Шум внутри стал тише, а мысли собрались воедино.

– Хорошо. Вернёмся назад в нашей истории. Я не просто так познакомился с семейством Маскара. Когда я был черным офицером Фракции, то получил задание убить нейтральную фигуру. Тамара Маскара оказалась впоследствии моим заданием. Обычно Фракция или Братство целенаправленно не охотятся за нейтральными, лишь когда необходимо пополнить запас жизней, но задание было получено. Всё, что мне было известно в начале: молодая девушка, город Сторог, а точнее – его северный район. Конечно же Тамара не владела сокрытием, и, рыская по улицам Сторога, я ее обнаружил. От мгновенного убийства меня остановил тот факт, что нейтральная фигура оказалась черной. Мое задание убить нейтральную фигуру, которая может встать в наши ряды, начало казаться мне бессмысленным.

– Простите, если прерву Вас. Но как Вы поняли, что перед вами черная нейтральная? – спросила Азира.

– У Вас удивительно несбалансированные способности: с одной стороны – крепкий навык нахождения, с другой – отсутствие различения.

– Различение?

– Как такового навыка нет. Но каждый нетленный может видеть вокруг другого нетленного что-то вроде ауры, которая тонкой нитью обводит силуэт, если, конечно, в этот момент не используется сокрытие. У Тамары, как Вы могли догадаться, была черная нить. Дальнейшие всплывающие детали меня начали смущать еще больше. Когда я наблюдал за Тамарой и выявлял ее пристрастия, то оказалось, что в семействе Маскара помимо нейтральной черной, есть нейтральная белая – Таисия. Вопросов стало еще больше, а ответы пока не появлялись, поэтому я решил сблизиться с семейством Маскара.

– Как именно Вы сблизились? – неожиданно задала острый вопрос графиня.

– Очень просто. Заплатил парочке выпивох, которые в назначенное время похитили у Тамары кошель, а рядом оказался я и, естественно, мужественно постоял за честь девушки. Так у меня появился доступ в дом семьи Маскара.

– И что же было дальше?

– Дальше я закреплял успех: общался на темы, интересные Тамаре, и не забывал изучать и Таисию. Отношения с обеими сестрами развивались хорошо. Но, буду честен перед Вами, с Таисией начинали складываться отношения, на которые я не рассчитывал. Я стал влюбляться в нее, – горько сказал я.

– А что же Тамара? – после небольшой паузы спросила Азира.

– Ну а что Тамара…, – повторил я вопрос. – Влюблялась в меня. Поэтому я решил сделать тактическую паузу и отбыл якобы на учёбу. На самом деле, мне надо было выяснить причину, по которой потребовалось убивать черную нейтральную. Ну и как вы понимаете, грубо было бы с моей стороны укокошить сестру девушки, в которую влюбился. Пока шло наведение справок о семье Тамары, ко мне пришла информация, что белые также заинтересовались семейством Маскара. Цель Белого Братства – смерть Таисии. На это задание был послан черный офицер войска белых.

– Строгачев, – догадалась Азира.

– Я не мог бездействовать, поэтому прибыл в Сторог в декабрьскую ночь, вызвал Таисию на разговор, тайком, и пытался ей объясниться в чувствах и предложить романтично сбежать….

– Она, как благородная девушка, предложила сообщить родителям наутро, – предположила Азира.

– Да, – тихо согласился я.

– И как же Вы поступили?

– Очень просто. Сказал ей правду о нетленных. Что это ее первое рождение, что ей грозит убийца, и что промедление может грозить и Тамаре.

– А оно ей грозило? Или это была умелая манипуляция с вашей стороны? – твердо спросила Азира.

– Вы обязаны Строгачеву черным пятном в области живота, – напомнил я.

Азира задумчиво прикоснулась к нему.

– Строгачев мог использовать и Тамару, чтобы добраться до своей цели. Как бы то ни было, мы с Таисией бежали в ночь. Проклятый Строгачев напал на наш след, и началось преследование, завершившееся на военной мануфактуре Строганова, – я снова остановил повествование, зябко передернув плечами.

Призраки прошлого царапали острыми когтями. В горле запершило и опять появился предательский кашель.

– Рад? – Азира забеспокоилась.

Я жестом остановил ее.

– Я старался держать Таисию все время за спиной. Строгачев тогда был более опытным в сравнении со мной. Все мои выпады и попытки были жестоко подавлены. В итоге он почти поглотил меня, и я стал на какое-то мгновение одним целым с ним. Вмешалась Таисия…Эта девчонка решила спасти меня, а я, или Строгачев, будучи одним целым, поглотили ее душу. Таисия стала принадлежать душе Строгачева, а ее изувеченное тело досталось брусчатке. Мне удалось вырваться, потеряв Дар. Потом фигура, некогда бывшая офицером Фракции, была изгнана из нее… Заочно, конечно.

Азира внимательно смотрела на меня.

– Я хочу вернуть именно свою светлую сторону и освободить душу Таисии.

– Простите, Рад, но я ведь верно решила, что Строгачев принадлежал Братству?

– Да.

– Почему же Вы используете столько эпитетов, приравнивающих его к мраку?

– Строгачев – фигура, возомнившая себя судьей мира нетленных, но он собственноручно исполнял вынесенные приговоры и совершенно не заметил, как стал палачом. Он идеалист, который живет крайней мерой. К слову, идея «справедливого суда» овладела им полностью, когда он покинул Братство. Если Вы хотя бы раз оступились или совершили неверный поступок – стали на черную клетку, вы сразу же становитесь его целью. Он не дает кому-то исправиться, а сразу карает или уродует души нетленных. Не обманывайтесь внешним лоском. Скольких нетленных еще изуродует или уничтожит этот неуязвимый вампир?

– Может, еще не все потеряно? У нас же есть артефакты, – попробовала подбодрить меня Азира

– Не все артефакты…

Азира опустила глаза.

– Осложняется задача еще тем, что у меня осталось одно перерождение, чтобы вернуть Таисию и мой дар.

– Почему? – вскинулась Азира.

– Черная сущность Строгачева растворит без остатка Таисию к концу календарного года.

II

Течение реки вскоре стало ленивым, неспешным, так что лодка начала сбавлять ход. Я налег на весла.

– Что Вы делаете, госпожа Вересова? – я украдкой посмотрел на нее.

– Пытаюсь разгадать секрет холста. Надо же мне хоть как-то восстановить нехватку артефактов!

– Единственное странное в холсте это то, что он чуть плотнее обычного, – заметил я.

– Может, на него нужно спроецировать свет мельнички красных и черных стёкол? – хмурила лоб Азира.

– Пробовал. Безрезультатно.

– Рад, могу задать еще личный вопрос, пока я с вами?

– Валяйте, – бросил я.

– Что стало с вашими учениками?

– Они не были моими учениками, – я даже перестал грести от такого вопроса.

– Но Тамара сказала, что вы их использовали как учеников…

– Госпожа Маскара вам сказала неточную информацию! – начал закипать я, но тут же подавил себя. – Это были напарники в борьбе со Строгачевым. Они были молоды, как и Вы, в плане перерождений. Господин Строгачев – тогда он был офицером имперской роты, отдал приказ своим бойцам сжечь несколько деревень. По случайности там погибли родители этих троих нетленных. Если коротко, мы организовали орден четырех. Спустя несколько лет мы напали на Строгачева в его же замке. Три дара и мои навыки владения оружием не уничтожили этого вампира. Он всех тяжело ранил, а после забрал их души. Я видел гибель каждого из них, но и тогда не смог ничего сделать, кроме как спасти свою шкуру, – я отвернулся.

– Простите, – едва слышно сказала Азира.

– Враг мой не просто из плоти и крови. Мало уничтожить тело, необходимо сломить дух – его суть, – продолжил я, немного успокоившись.

– Какова же его суть, Рад?

– Вы действительно хотите это знать? – положил я весла.

– Да.

– Что ж, сделаем небольшой эксперимент.

Я налил несколько реактивов в одну колбу и резко перевернул ее.

Из колбы вылетел черный сгусток шарообразной формы, периодически он сверкал молниями, берущими свое начало в недрах этой кошмарной планеты.

– По моим предположениям – это субстрат, составляющий физическую основу духа Строгачева. Как же его победить, спросите Вы?

– Возможно, нужен большой поток света? – предположила графиня.

– Давайте попробуем, госпожа Вересова.

Я взял лупу и направил поток солнечных лучей прямо в центр зловещего сгустка. Сгусток заволновался, дрогнул, казалось, его сейчас разорвет, но потом он начал поглощать свет.

– Неудача. До этого я провел много опытов, чтобы победить тьму разными силами природы. Пока безуспешно.

– А если его столкнуть с подобной энергией? – снова предположила Азира.

– Это лишь усилит субстрат его души. Пока что известные мне силы не способны уничтожить Строгачева.

Девушка молчала.

– Вампир, черная сущность которого потеряла дар, обретя проклятье. Вся его неуязвимость заключена в силе чужих душ. Они его подпитывают, но потом он должен искать других. Что будет с его Неуязвимостью и Бессмертием, если лишить его душ? Скорее всего он погибнет, канет в небытие. А как его лишить душ? Эту черную материю из которой состоит его естество, стоит разорвать разнонаправленной энергией, скрывающейся в механизмах Странника.

– Рад, откуда Вы знаете, что это всё верно?

– Это лишь гипотезы, которые удастся проверить только в полевых условиях. Разнонаправленная энергия косвенно угадывается в картинах Странника: тенденция к двум цветам в противоположных спектрах. А как эта энергия вырвет души? Если Странник сумел преодолеть границы этого мира и своей души, возможно эта энергия сможет преодолеть черный субстрат Строгачева.

После моих слов грозная планетка заволновалась и черным дымом ушла в небо.

– Да. Еще не получалось создать устойчивый и постоянный субстрат, – протянул я.

– Рад, Вы как-то говорили, что были одним целым со Строгачевым, – неожиданно начала Азира.

– Да. К чему Вы клоните? – я не совсем понимал такое резкое переключение моей собеседницы.

– Быть может, для победы над Строгачевым вам нужно победить себя, если Вы часть его? – вскинула бровь Азира.

– Стало быть, мне надо победить самого себя, – без энтузиазма я проговорил заученную фразу.

– Вернее, победить свои слабости, свой устоявшийся взгляд на мир, победить свои привычки, – поправилась Азира. – Я всего лишь предлагаю Вам уйти с чужого алгоритма и ворваться в живую неизвестность.

– Азира, в условиях цейтнота, когда цена обдумывания действия запредельно высока, по воле случая прибегаешь к чужому пути, – сделал я выпад.

– Может, победа над собой будет заключаться в перемене взгляда на загадку Странника? – парировала девушка.

Я задумался. В этих простых словах содержалась большая суть. Кажется, эта девочка возросла над собой.

– А вот это хороший ход. Браво. Вы пошатнули мои позиции.

– Возможно, нужно будет изменить взгляд и на Строгачева.

– Пожалуй, Вы правы. Победить Строгачева – это победить себя, – капитулировал я.

Кажется, изменился шум воды. Он стал глубже и уже не раздражал.

–Хорошо. Вернемся к артефактам, – решил я применить советы Азиры. – «Рука рыцаря молнии». Прорезиненная прокладка внутри стали, чтобы не убило разрядом молнии. Отверстие на ладони, куда должна войти энергия природной стихии, от него отходит паутинка желобов к пальцам, то есть был расчет, что вся кисть будет ловцом и приемником разряда. Так же внутри предплечья, – я отодвинул с тыльной стороны крышечку, – находится мельничка с тремя лопастями. Обратите внимание, навершия лопастей выполнены полыми шарами, которые открываются. Завершает конструкцию массивный наплечник: видимо, резервуар-накопитель энергии разряда молнии. Что же он делал с разрядом???

– Может, этой «руке» отводится, другая роль? По-другому вы не пробовали на нее посмотреть?

– По-другому? – я замешкался. – Вы задаете мне хорошие вопросы.

Вечер сменил день и нужно было думать о ночлеге и ужине. Я направил лодку к берегу. Галечный пляж с наледью готовился нас принять. Я спрыгнул на мелководье и, разрушая тонкую прибрежную корку льда, вытолкал лодку с Азирой на берег.

– Рад, давайте как можно быстрее разведем костер. Я сильно озябла, – посетовала графиня.

– Конечно.

Мы углубились в лес, выросший метрах в тридцати от реки. Собрали хворост и разожгли костер. Я полагал, что мы достаточно отдалились от пристанища Странника, и преследователи должны были остаться далеко позади. Ужин был весьма скромным: хлеб, сыр и горсть изюма. Мои запасы были на исходе.

– Рад, я не могу согреться, даже у костра.

Я отвлекся от трапезы и повернулся к девушке.

– Есть один способ согреться как можно быстрее, – начал я заговорщицки, – Не знаю, согласитесь ли Вы? – продолжил, оценивающе глядя на нее.

– Что… – она аж задохнулась, а лицо стало красным.

– Снимите обувь, а ступни расположите как можно ближе к огню, – я хохотнул, глядя как лицо графини стало пунцовым.

Она последовала моему совету, но до самого отбоя не произнесла больше ни слова. Даже глаз не поднимала в мою сторону, погрузившись полностью в себя. Тем лучше. Я же смотрел на костер, который трещал и бросал снопы искр вверх, а с неба сыпалась снежная крупа. Рядом с пламенем побеждали искры и свет, но в вышине победу одерживал мрак, холод и снег.

***

Мне не спалось. И причиной тому был не только голод. В чистой воде утонуло все скопление звёзд. Слезы, горькие слезы застыли в глазах. Кажется, он уже не выгонит меня. Партию с Радом я провела грамотно. Но так ли грамотно я веду ее с самой собой?

Он хочет спасти Таисию. Я чувствовала ненависть к ней, даже не зная ее. Я готова была проклинать Рада, но в тоже время не хотела его терять из виду. Принять светлую сторону в любви легко, но отстоять ее… Конечно, это не может произойти так быстро. Этому не учатся за день.

– Мне жаль, что Вы узнали меня с такой стороны, госпожа Вересова, – ворвался в мысли голос Рада. – Хотелось бы мне, чтобы в моих действиях были благородные идеалы, а не чувство вины и жажда мести. Мне жаль, что я иду черным путем – путем разрушения, но поверьте, я не применял разрушительное знание во зло, не стирал своей личности и действительно изменился. Теперь, Азира, Вы знаете меня полностью.

– Рад, я не только поэтому плачу. Я…

– Я не могу дать выход всей злобе, что во мне, – не заметил он моей попытки объяснить все. – И чтобы она меня не разрушала и не ослепляла, я изменил ее качество, – сделал он паузу.

Мрак поглотил реку и лес, но в то же время на небе светлой линией пролегал Млечный путь. Рад, видимо, давал понять, что видит меня насквозь.

– Это как? – спросила я.

– Я ориентируюсь на то светлое, что должен спасти. Ищу слабые стороны Строгачева, понимая, что с холодной головой лучше продумывать комбинации и стратегии, и меня утешает мысль, что, когда рухнет его особенность и неуязвимость, я дам волю всей своей ярости.

– Не входите ли Вы в конфликт с собой, пытаясь подавить свою темную сущность и признавать только светлое начало?

– Злоба, страх и другие черные эмоции, я не отрицаю их наличие в себе, – сделал он паузу. – Понимая, что это огромная запечатанная энергия, я ее принимаю и ставлю себе на службу. Эта сила помогает мне не погибнуть и не сдаваться. Также мне придает уверенности моя конечная цель.

– А если Вы не достигнете цели, не будут ли напрасными жертвы? Не будете ли Вы себя винить, что не были настоящим? Что изменили своей внутренней сущности в угоду каких-то идеалов?

– Только мне одному Вы задаете эти вопросы, Азира?

Кажется, он снова прощупывал мое нутро.

– Госпожа Вересова, я слышу в ваших вопросах колебание. Если Вы хотите раскрыть свой дар, то должны быть в равновесии. Мое равновесие заключается в том, что я не живу лишь одними эмоциями. Я стараюсь выходить и на уровень повыше. В каждом из нас есть высшая сила, которая помогает идти достойным путем.

С небосклона сорвалась звезда. Яркой полосой она расчертила небо и угасла во мраке горизонта.

– Граница…, – продолжил он. – Вы сейчас стоите на границе. Или Вы свалитесь во тьму души своей и будете жить обидой. Или сохраните в себе внутренний свет, который поможет вам двигаться по всем клеткам.

– Вы, кажется, сами живете тьмой?

– Азира, у вас другой путь. Мне выпало идти темными клетками, но, несмотря на это, я сохраняю чувство внутреннего направления. Поэтому не прощу себе, если Вы сгинете в собственной тьме. Создайте себе достойную судьбу.

Я молчала. Смысл слов его был неуловим, но сотрясал основы. То ли ночная обстановка, то ли искренность Рада, неизвестно что в большей степени из этого повлияло, но я почувствовала, что получила что-то большее, чем просто наставление.

Я была наполнена созидательной энергией и хотела говорить с ним еще, но не могла найти достойное продолжение разговора. Все будоражащие вопросы отошли на второй план, будто я возросла в этот миг над своими низменными страстями.

– Рад, Вы не боитесь проиграть?

– Нет.

– Почему?

– Вы же собрались разгадать секрет Странника.

– Я…? – опешила девушка.

-Конечно. Поэтому давайте спать. Вам понадобятся силы.

***

Утро выдалось особенно прохладным. На иголках сосен появился иней. Мы не тратили много времени на сборы и продолжили свое речное путешествие.

– Какой упрямый холст, – ворчала графиня.

– Не поддается, госпожа Вересова? – спросил я, продолжая работать веслами.

– Никак, – раздосадовано бросила она.

– Жаль, я было поверил, что вы способны разгадать, – начал я подтрунивать над графиней.

– Рад, я смотрю на него только второй день. В отличие от вас! –упрекнула меня девушка.

– Когда Вы обучались у Гроссмейстера, я был несколько занят добыванием артефактов и сражениями с Тамарой, – парировал я.

– Несмотря на то, что у меня не свистят пули над головой, загадка холста от этого легче не становиться.

– Жаль. Стало быть, нам суждено с вами проститься, – я отвернулся, пряча улыбку.

– Да как Вы… – Азира ударила в сердцах по холсту.

Послышался треск, будто разгорается костер на тонких ветках.

Я рванулся к девушке. От ее ладони запульсировали синие искры. В воздухе стал явно ощущаться запах серы, а на холсте проступил рисунок.

В центре полотна линии, цвета металлической стружки, огранили две окружности со множеством черточек, едва отходивших от основных. Контуры окружностей были расположены очень близко друг к другу, но все-таки не соприкасались. В углах холста проступили три символа: круг с горизонтальной чертой внутри, рогатый круг, от основания которого отходил крестик, и треугольник с таким же крестиком…

III

– Неужели он погрузился в алхимию? – удивился я.

– Почему Вы полагаете, что он погрузился в алхимию?

– Смотрите внимательно на угол полотна. Видите символы? Круг с горизонтальной чертой внутри – это символическое изображение соли; рогатый круг, от основания которого отходит крестик – символ меркурия, то есть ртути; треугольник, от основания которого отходит крестик – это сера. Вместе это три первичных вещества в алхимии: материя, жидкость, дух жизни. Я не могу поверить, что он погрузился в эту… эту «науку»? – последнее слово я произнес пренебрежительно.

– Почему вас так поражает этот факт?

– Физику объединить с подобием науки! Алхимия переполнена противоречивыми знаниями, а зачастую и вовсе ложными! Просто не понимаю! – негодовал я. – Столько времени потратить, отрабатывая версию физического пути. У Странника прослеживается строгость суждений, выверенность физических расчетов и формул, а здесь вдруг алхимия и творческое безумие! Как он мог уйти от творческих метаний, пройдя путь логики и формализма, чтобы потом войти в лоно псевдонауки?