Стальной хребет

Выйдя из задумчивости, я уловил последние слова Лотто:

– … прямо в задницу!

– Что?

– Лотто предлагает обмануть метротеля. Выстрелим ему в задницу из арбалета. Он явно будет недоволен – сдаст назад и начнет разворачиваться. Если голова повернет вправо, то мы его обежим слева, и наоборот. Он такой большой, что, скорее всего, не успеет нас заметить. А даже если заметит, то пока он будет крутиться, мы все успеем запрыгнуть в открывшийся проход и ломанёмся, как сайгаки…

– А если его задница не заметит выстрела из арбалета?

– Тогда начнем рубить алебардами. Это-то она должна заметить?

Да. Трудно не заметить, когда твою задницу рубят алебардами. План прост, как веник, но видимых изъянов вроде нет. Ты засунул голову в нору, пытаясь добраться до вкусняшки, но какой-то гад начал кусать твой зад! Что делать? – Сдать назад, развернуться и объяснить обидчику, что он не прав. Вроде всё правильно, но что-то беспокоит, что-то не домысливаем, но нормально подумать в такой обстановке невозможно: с двух сторон завывают "болгарки"», из свободного тоннеля в любой момент могут появиться копачи с тачками. Все с ног до головы засыпаны "побелкой", которая лезет в глаза, ноздри, уши и не даёт нормально дышать. А попугай, из зелёного, превратился в седого. Он уже не шипит, а обречённо молчит.

– Чем проще план, тем меньше неожиданностей! Лотто, взводи арбалет.

Пока Лотто работал рычагом, я предупредил отряд, что метротель, как родственник бурдюка, может быть очень даже шустрым, несмотря на его гигантские габариты, и расслабляться нельзя ни на мгновение.

Выстрел не прошёл незамеченным. Шум одной из "болгарок" стих – метротель перестал вгрызаться в камень. Но сдавать назад, вынимая морду из тоннеля, не спешил.

– Ну давай же, личинка-переросток, просыпайся! – крикнул Тук.

И метротель проснулся. Складки кожи на заднице как-то сами собой разгладились, и неожиданно открылись два глаза. Два недобрых глаза.

– Полундра, демоны! – заорал попугай и, вспорхнув с плеча, начал набирать высоту. Наверное, повиснет на каком-нибудь сталактите и постарается прикинуться летучей мышью.

– Я уже ничего не понимаю! – прокричал Тук. – Так это у него жопа или нет?

А вот у меня сразу наступила полная ясность. Эти серые жрецы, эти гнусные создатели тварей – просто гении, им нужно выдать Нобелевскую премию! Перед нами классический "Тяни-Толкай". Одна голова грызёт твердь и набивает брюхо обломками, а когда брюхо наполнилось, передаёт управление второй голове, под руководством которой тварь покидает тоннель. Не нужны никакие копачи с тачками. Твари не нужно делать разворот, который в узком тоннеле она и не сможет выполнить. Вот почему мы не встретили метротеля, когда впервые попали в созданный им тоннель, – он просто уполз выбрасывать породу.

Пока моя голова обдумывала мысль про "Тяни-Толкая", метротель приоткрыл рот, и его тело стали сотрясать мелкие конвульсии. Скорее повинуясь инстинкту, чем осознавая, что именно происходит, я прокричал команду:

– Щиты вперед! Сбить строй! Укрываться за щитами!

Едва отряд успел выполнить команду, как тварь "чихнула", и на нас обрушился град камней. Половина отряда не устояла на ногах, три щита были разбиты, кираса Тука получила серьёзную вмятину, древко одного из двух оставшихся факелов камень переломил пополам. Ещё пару-тройку таких плевков, и в нашем отряде останутся одни инвалиды с переломанными конечностями.

– Сэр Дан, – Лотто дергал меня за рукав. – Там, где речка течёт, там как бы смежная пещера, маленькая очень, но вдоль воды есть узкий карниз, отделённый от этой пещеры стеной, мы все должны там поместиться…

– Веди! Быстрее!

Раздумывать было некогда. Нужно найти хоть какое-то укрытие до следующего плевка камнями.

Наш отряд быстрым броском пересек подземный зал и, проскочив в невысокую арку, выскочил к реке. Добравшись до воды, мы увидели, что река фактически течёт меж стен, только в том месте, где она протекала мимо нашей большой пещеры, имелось некое подобие береговой полосы. Наверное, во время таяния снегов вода тут поднимается и подтапливает большую пещеру, постепенно размывая преграду между рекой и пещерой.

Сейчас река была совсем узкой, не шире трех-четырех метров, с очень темной, почти черной водой. Ниже по течению береговая полоса сужалась и шагов через 15–20 сходила на нет – дальше река пропадала во мгле, стиснутая между двух вертикальных стен.

Едва отряд укрылся на карнизе, забежав за стену, как метротель организовал очередной обстрел. Камни застучали по укрывающей нас стене, пролетев в проем и ударившись в противоположную стену, отскакивали в нас и падали в воду.

– Нужно прыгать в реку. Мечи и тяжелое вооружение оставляем здесь, – прокричал я отряду, кладя арбалет к ногам, – со всем этим нам не выплыть.

Стоявший рядом Тук взмолился:

– Но, сэр Страж, Вы же знаете, что я плаваю не лучше топора, а доспехи мне быстро снять не получится.

– У нас нет выхода, Тук, этот метротель либо сам нас расстреляет, либо подождет второго…

Было понятно, что для воина – последнее дело бросать своё оружие, и ребята совсем не хотят расставаться с ним. Но нужно принимать решение, времени на раздумья совсем мало. Нужно надавить на бойцов, заставить их выйти из ступора:

– Жизнь важнее меча. Теперь в межгорье нет былых проблем с оружием. Найдем новое.

– А если эта река не та, что падает водопадом? – поинтересовался Амед, кладя меч. – Если она унесет нас под землю?

– Не думаю. Не может быть на таком небольшом расстоянии несколько рек. На вершинах Костяного хребта не так много снега, чтобы здесь столько рек текло, – может, довод и так себе, но нужно как-то успокоить парней. – Лотто, Люк, вы неплохо плаваете, берите Тука с двух сторон и не давайте ему долго быть под водой.

Дальше обращаюсь уже ко всем:

– Ребята! Старайтесь всё время держать легкие полными воздуха, он будет вас выталкивать на поверхность. Река эта вряд ли глубокая, так что можно будет отталкиваться от дна, это должно помогать. Вода будет холодная, очень холодная. Не паникуйте, энергичнее двигайтесь. От пещеры до водопада примерно полкилометра, река течет довольно быстро, так что нас скоро выкинет на свет божий.

В этот момент метротель произвел очередной залп. Вокруг забарабанили осколки камней, один из которых поцарапал мне щеку. После залпа в проем влетел Зелёный и, сев на плечо, грустно заявил:

– Проход закрыт!

– Зелёный, нам придется прыгать в эту реку, а ты спрячься где-нибудь в пещере, ты мелкий: твари тебя не увидят, а когда метротель уползет, ты вылетишь на волю.

– Проход закрыт! – Было похоже, что попугай сейчас заплачет.

– Дружище, река обязательно будет нырять под камни или своды, на моем плече или голове тебе не отсидеться, ты утонешь.

– Проход закрыт!

– Ну и что с тобой делать? Засунуть за пазуху? Но там ты тоже захлебнешься.

– Сэр Дан, – Тук протягивал мне какой-то кусок грубой кожи, – вот тут у меня мех из-под воды. Давайте пробку отрежем, горловину чуток расширим, и попугай туда как раз поместится. Потом горловину стянем, и Зелёный будет как в пузыре. Воздуха, конечно, там маловато, но и мы в этой воде долго не протянем…

Недолго думая, я отхватил пробку ножом и, открыв мех, приказал попугаю:

– Залезай!

Зелёный, понимая, что сейчас не время для сомнений и поз, быстро прыгнул внутрь самодельного батискафа и неожиданно заорал:

– Наверх, вы, товарищи, все по местам,

– Последний парад наступает.[11]

Сомкнув края меха над головой у попугая, я быстро начал перехватывать их веревкой, делая тугой узел, который потом легко будет развязать. Изнутри меха приглушённо донеслось:

– Врагу не сдается наш гордый "Варяг",

– Пощады никто не желает!

Ну вот, батискаф для попугая вроде готов.

– Тук, ты уверен, что в этом мехе находилась вода, а не что-то покрепче?

– Клянусь святыми угодниками! Просто нервничает птица. Я, кстати, тоже нервничаю. У нас же нет такого большого меха, чтобы меня спрятать – потону я, ох, чую, потону. Давайте я лучше тут останусь – спрячусь за какой-нибудь сосулькой, отсижусь, ну а потом…

Договорить Тук не успел. Поток его красноречия был прерван страшным ударом в стену, за которой мы прятались от метротеля. Стена пошла трещинами, а здоровенный кусок камня, вывалившись из стены, ударил Тука в спину, сбросив его в воду. Спустя мгновение за Туком прыгнул Лотто, а за ним и Люк.

– Быстро все в воду, тут оставаться больше нельзя, я прыгаю последним.

– Сэр Страж, давайте я буду последним, подстрахую вас. Вдруг попугая унесет? – выдвинул логичную идею Амед.

– Хорошо. Ну, всё, Зелёный, и да помогут нам святые угодники, – аккуратно держа в руке мех с попугаем, как держат букет цветов для любимой женщины, я прыгнул в воду, в полете расслышав:

– Не думали, братцы, мы с вами вчера,

– Что ныне умрем под волнами!

Глава 7. Пещера (окончание)

В прошлой, земной жизни у меня было несколько пристрастий. Одним из них, далеко не последним, была баня. Посещал я в основном городскую баню, а это, скажу вам, совсем не то же самое, что маленькая частная банька в садоводческом товариществе. Хорошая городская баня – это огромная парная, монструозная печь, набитая раскалёнными до малинового цвета металлическими чушками, и пар такой, что на верхних полках можно за пару минут превратиться в варёного рака.

Не последнее место в бане занимает бассейн с холодной проточной водой. Вода течёт постоянно, и зимой она ужасно холодная, кожу начинает покалывать так, словно в тебя со всех сторон тычут ледяными иголочками. Бегая из жаркой парной в ледяной бассейн и обратно, ты закаляешься, как сталь. Про сталь – это, конечно, гипербола, но опыт ныряния в холодный бассейн позволил мне в дальнейшем освоить без всяких проблем моржевание. К сожалению, обстоятельства не позволили мне стать моржом на постоянной основе, но пару десятков раз в прорубь я окунался.

***

Вода в подземной реке обожгла своим холодом, но не деморализовала. Ничего, нас так просто не возьмешь, мы еще побарахтаемся, рано нам умирать под волнами. Главное – не выпустить из рук Зелёного. Свет единственного факела, оставшегося на берегу, быстро тускнел; скорее всего, течение тут стремительное, и я быстро удаляюсь от того места, где прыгнул в воду. А это только на руку.

Река увлекала нас вперед с мягким и тихим журчанием. Вдруг я ощутил свободное падение и через мгновение ушел под воду. Что, уже достигли водопада? Увы, вынырнул я в кромешной тьме, значит, это был маленький локальный водопадик. Бурдюк с попугаем был со мной. Ледяная вода продолжала тащить нас вперед; на холод, как ни странно, я уже почти не обращал внимания, наверное, включились защитные резервы организма. Надолго их, конечно, не хватит, ну да помогут нам святые угодники.

Самое страшное сейчас было то, что я ничего не видел: если впереди окажется низкий потолок или он и вовсе уйдет под воду, то я на всей скорости влечу в него башкой и от неожиданности могу выпустить Зелёного или, того хуже, – потеряю сознание от удара. Нужно выставить вперед руку, но в одной руке я держу бурдюк с попугаем, а другой подгребаю и помогаю себе оставаться на плаву. Если бы я был легкий, как перышко, то мог бы беззаботно качаться на волнах, но моя плотность значительно выше, и еще у меня с собой немало тяжелых вещей. Нужна еще одна рука! Но я же не тварь, чтобы иметь три, а еще лучше – четыре руки. Эх, в следующей жизни обязательно рожусь четырехрукой тварью, и все подземные реки мне не страшны. Придется выставить вперед руку с Зелёным, других вариантов нет.

Сделал я это очень вовремя: через десяток секунд моя выставленная рука упёрлась в потолок. Он был наклонный, шершавый, с острыми выступами и понижался. Быстро прощупав вокруг второй рукой и зацепившись за какую-то неровность, я убедился, что потолок ныряет под воду. Правильнее было бы сказать, что подземная река ныряла в некую наклонную трубу. Это было очень опасное место: помимо того, что долго под водой без воздуха я пробыть не смогу, так еще могу не удержать в руках мех с Зелёным – попробуйте затолкать под воду надутый воздушный шарик! Времени на долгие раздумья у меня не было: вода продолжала тащить моё тело, разворачивая вперёд ногами. Да помогут нам святые угодники, будь они неладны! Глубоко вдохнув, я отпустил выступ на потолке, за который цеплялся одной рукой, положил её на бурдюк сверху, вторая рука снизу крепко сжимала перевязанную сторону бурдюка, где когда-то была пробка. Главное – не раздавить попугая в своих объятиях. В следующее мгновение вода утянула нас вниз.

Помню, как во второй части фильма "Люди в чёрном" агенты Кей и Джей смывались в унитаз, убегая от инопланетного монстра. Вот и мы с попугаем проделали похожий трюк. Наклонный тоннель быстро закончился, и мы снова вынырнули на поверхность. К моей радости, впереди уже был виден дневной свет и слышен нарастающий шум водопада.

– Держись, Зелёный, спасение уже близко!

Из бурдюка донеслось какое-то невнятное бормотание. Отлично, раз птиц в состоянии издавать звуки, значит, он ещё жив. До обрыва оставались считанные метры, когда я попытался сгруппироваться, чтобы начать падение ногами вперёд. Удар не должен быть сильным: вода внизу вспенена и насыщена огромным количеством воздушных пузырьков, её плотность значительно ниже, чем плотность стоячей воды в пруду. Главное, чтобы под падающей водой была достаточная глубина.

Полёт был коротким. В последний миг перед ударом о воду я отбросил бурдюк с Зелёным вверх и вбок. Вверх, как мне кажется, чтобы снизить общую скорость падения и силу удара о воду, а вбок, чтобы бурдюк не попал под струи падающей воды, которые могли его просто расплющить, и чтобы Амед, плывущий сзади, тоже на него не свалился.

Как я и предполагал, погружение оказалось весьма мягким, словно упал на пуховую перину, подводных камней тоже не было. Открыв под водой глаза, я начал отплывать в сторону правого берега, где остался Фрум с лошадьми, как вдруг заметил, что рядом со мной кто-то есть. Человек не двигал ни руками, ни ногами, а просто медленно погружался на глубину. Наверное, уже и не погружался, а просто завис под водой в редких придонных водорослях. В два быстрых гребка я подплыл к нему, схватил его сзади под мышки и сильно оттолкнулся ногами от дна. Вынырнув на поверхность, я начал быстро буксировать тело к берегу.

– Сэр Дан, – прокричал откуда-то сбоку Амед, – не волнуйтесь, я выловил бурдюк. А что с Кертом случилось?

Так, это, оказывается, Керт доплавался. Один из моих следопытов. Ну, ничего, под водой он долго пробыть не мог, да и при переохлаждении организму требуется меньше кислорода. Посмотрев в сторону берега, я увидел, как Люк с Лотто помогают Туку выползать на берег. Значит, бронированный горбун жив – больше всего за него волновался. На помощь ко мне уже бежал Макрис – старший брат Керта. Вдвоём мы быстро вытащили захлебнувшегося на берег и перевернули на спину. Лицо у парня было сильно разбито, но крови почти не было – видимо, в холодной воде сосуды сузились.

– Братишка, где же тебя так угораздило? – причитал Макрис, начиная делать брату искусственное дыхание.

– Наверное, стукнулся о подводный потолок, я тоже там хорошо приложился, – сказал Лотто, демонстрируя ободранный лоб, – хорошо, что башка у меня крепкая.

Подошёл Амед и протянул мне бурдюк. Губы у него посинели, и его слегка трясло, и не только его – все дрожали от холода. У отряда начиналась гипотермия. Мокрая одежда не греет, а лишь способствует охлаждению: легкий осенний ветерок и испарение влаги только усугубляют ситуацию.

– Парни, быстро снимаем и выжимаем всю одежду, сейчас она нам только вредит.

Керт закашлялся, выплёвывая воду, перевернулся на бок. Слава богу, с ним всё в порядке. Если и Зелёный цел, можно считать, что мы отделались лёгким испугом. Ослабив верёвки, я развернул мех с попугаем. Зелёный выжил, но выглядел ужасно: весь мокрый, взъерошенный, с ошалевшими глазами, он уставился на меня и вдруг проорал:

– Мы чудом спаслись, хоть издохнуть могли!

– Нам статую скульптор поставит!

Что-то я не припомню такого поворота в песне про "Варяг". Похоже, попугай с перепугу начал нести какую-то отсебятину. Но, очень быстро выяснилось, что Зелёный в своём уме и прекрасно соображает.

– Дорогой друг, – деликатно молвил попугай, закончив декламировать стихи собственного сочинения и с надеждой заглядывая мне в глаза, – у вас случайно не найдётся чего-нибудь горячительного для согрева души и тела?

А ведь прав пернатый пропойца – спиртное сейчас нам бы не помешало. К нему бы ещё шмат сала, но в этом мире об этом лучше не упоминать.

– Извини, Зелёный, всё спиртное осталось с лошадьми.

– Проводник нас заметил – уже спускается, – обнадёжил Люк.

– Зачем нам лошади? – не растерялся пришедший в себя Тук. И, достав из-за пазухи объёмистую деревянную флягу, добавил:

– У меня тут есть маленькая заначка, именно на такой случай. С этими словами он вытащил пробку, сделал основательный глоток, крякнул и вытер несуществующие усы:

– Доброе винцо. Сэр Дан, разрешите я Зелёному налью? Ведь натерпелся бедолага…

– Ох, натерпелся я, ох и досталось же мне, бедолаге! – засуетился попугай и быстро перепрыгнул на коленку Тука. – Рогалик, ты не поверишь, меня действительно хотели утопить.

Запрещать поить попугая не было никакого смысла:

– Налей, конечно. Где сейчас погань, мы и без попугая знаем, да и остальным тоже не помешает глотнуть.

Тук налил горячительную жидкость в свою большую ладонь, а флягу передал мне.

Попугай не заставил себя упрашивать, мгновенно осушил протянутую ладонь и, издав нечленораздельный звук, сел на пятую точку.

– Что это с ним, Тук?

– Я же говорю, натерпелся Зелёненький. Ослаб. Думаете, легко быть подводником, когда даже плавать не умеешь?

Попугай потряс головой и, придя в себя, выдал заключение по отведанному напитку:

– Божественный нектар! Вот бы увидеть ту пчелу, которая его собирает.

Предчувствуя, что с винцом во фляге что-то неладно, я сделал осторожный глоток и поперхнулся. Да это же спирт! Даже не просто спирт, а, скорее всего, спирт коньячный.

– Тук, где ты это взял? Не знал, что ты умеешь спирт перегонять.

– А я и не умею. Это всё Страж Нью. Пошла к нашим кузнецам и заказала у них самогонный аппарат, да, чудной такой, с высокой трубой.

– Ректификационную колонну, что ли?

– Точно, колонну, вот эту вот… не выговоришь, но винцо получается что надо – пробирает аж до кончиков ушей.

Передав флягу дальше и предупредив парней, чтобы глотали осторожно, решил выяснить подробности:

– А чего это Страж Нью у нас в самогонщики подалась? Попугая своего споить решила?

– Нее, говорит, это для лекарок, в медицинских целях. Это винцо, она его спиртом называет, говорит, очень хорошо подходит для обеззараживания ран.

– А к тебе это винцо как попало? У лекарок выпросил?

– Ага. Попробуй у этих гарпий выпросить что-нибудь. Сам сделал. Была у меня яблочная брага, что в смутные дни созревала, вот я и опробовал эту колонну, когда она без дела простаивала.

– А скажи мне, Тук, Смутные дни когда у нас начнутся?

– Так ровно через декаду и начнутся, а вы что, тоже задумали бражку поставить? Это хорошее дело, правильное. В смутные дни самая лучшая брага выходит, это еще отец мне рассказывал, когда я мамкину титьку сосал.

Посмотрев в сторону Костяного хребта, падающего водопада и всей этой красоты, которая сегодня нас так негостеприимно встретила, я ответил:

– Боюсь, Тук, что через декаду нам с тобой будет не до бражки.

Глава 8. "Время – деньги"

От выпитого спирта внутри разливалось тепло. Отряд интенсивно выжимал мокрую одежду. Даже Зелёный, временно забыв о вечной тяге принять на грудь, старательно чистил и разглаживал взъерошенные перья.

Подошёл Прум с лошадьми. Осмотрев нас критическим взглядом, не удержался:

– Много чего я о Стражах слышал: и что чудить они любят, и всякое другое, разное. Но никак не ожидал, что вы вот таким образом из пещеры вернётесь.

Тук, как всегда, не полез за словом в карман:

– Дурья твоя башка! Мы бы с радостью вернулись так же, как и ушли, да не дали нам…

– Значит, нашли тварей?

– Нашли, бобровую струю им в печень!

– Много их было?

Что мне следует ответить? Сейчас я собираюсь отправить Прума в деревню, где он, разумеется, поделится обо всем увиденном и услышанном. Скрывать происходящее, напустив тень на плетень, чтобы, не дай бог, не посеять панику, или рассказать всё как есть? Дилемма!

Если расскажу сразу, то назад уже не откатишь, а если скрыть, то люди могут несерьёзно отнестись к ситуации, а это, пожалуй, опаснее всего. Мои подданные – не кисейные барышни, большинство из них воочию сталкивались с тварями, а многие с ними сражались, так что от слова "погань" в обморок не упадут и штаны не обделают. Так что, пожалуй, буду рассказывать всё как есть, только на количество тварей напирать не буду. Мол, их там не море, а большой пруд. Ну, очень большой! Но пруд.

– Много, Прум. Достаточно, чтобы заставить нас вернуться через запасной выход. Очень хорошо, что ваши ребятишки подняли тревогу, иначе быть беде. Скажи, ты сам из ближайшей деревни?

– Да. Из "Водопадной", мы с вами оттуда приехали.

– А сколько ещё деревень поблизости, ну, так чтобы за пол дня можно было доскакать?

– Четыре, ой, нет, пять.

– А народа в них сколько?

– Душ по сто – двести, вместе с мальцами и стариками, может, немного больше.

– Отлично, теперь слушай меня внимательно. Прямо сейчас ты скачешь в свою деревню и говоришь: "Страж объявил военное положение", твой староста знает, что это означает. Далее, передай ему, что погань роет тоннель в Межгорье: готовит нашествие. Нам придётся с ней сражаться, и сражаться прямо здесь. Чтобы повысить наши шансы, нужно будет построить оборонительные сооружения. Нужны инструменты: топоры, пилы, кирки, лопаты, тачки, телеги. В общем, староста сам должен сообразить, что ещё. Жить и работать будем здесь, есть будем здесь и спать тоже тут не менее десяти дней. Его людей, готовых к работе, я жду здесь уже сегодня, а в остальные деревни пусть отправит гонцов, чтобы завтра утром их жители тоже были тут.

И вот что ещё, передай старосте, чтобы стариков, малых детей оставляли в деревнях, а также тех, кто будет за ними присматривать, ну и если есть дела, которые нельзя отложить на десять дней, то пусть оставят людей под эти дела. Всё остальные должны быть тут. Ты всё запомнил, Прум?

– Запомнил, сэр Страж. А вы что же тут останетесь, под боком у погани?

– Да. Нужно прикинуть, какие работы нам предстоят, да и тварей не стоит из виду упускать. Ну, давай, Прум, скачи к старосте, как говорят умные люди: "Время – деньги".

***

Вернувшись в ближайший лес и разведя костер, отряд начал основательно сушить одежду: на дворе осень, и даже крепкие и здоровые люди легко могут подхватить серьезную простуду. Видя мою задумчивость, парни старались пока не задавать вопросов и тихо занимались своими делами по приготовлению пищи и обогреву.

В голове роилось множество мыслей о предстоящих действиях. Нужно их как-то систематизировать, ведь дел у нас много, а времени, возможно, в обрез. До Смутных дней остаётся декада, и, скорее всего, погань планирует именно к этому времени завершить рытье тоннеля и обрушиться на Межгорье. Сражения не избежать – это очевидно. Вопрос лишь в том, где и как сражаться.

Когда на Межгорье делали набег демы, мы их обнаружили довольно поздно: они уже хозяйничали на нашей земле. В то время людей у нас было мало, и вооружены они были плохо. Поэтому мы применили тактику мелких укусов, но под конец демы нас надули и чуть не захватили Мальрок, не говоря уже о гибели многих людей.[12] О чём это говорит? А о том, что нельзя впускать тварей внутрь: если они разбегутся по Межгорью и спрячутся в убежищах, то житья здесь не будет. Из замка без армии не выйдешь, поля не вспашешь и урожай не соберешь. А учитывая количество тварей и их новые возможности, они смогут разрушать мелкие замки легко и быстро, так что и подмога не успеет.

Все это я и так понял сразу, увидев, какое количество тварей согнали по нашу душу. Именно поэтому отдал приказ о стягивании всех сил к Костяному Хребту, а вот какую тактику сражения выбрать, пока не ясно.

– Сэр Дан, – позвал меня Макрис, – идите к нам: еда готова.

– Ты чего, балбес, отвлекаешь сэра Стража от дум великих, – радостно набросился на Макриса Тук, он уже извелся от невозможности засыпать всех вопросами.

Подойдя к ребятам, присел на поваленное дерево, вокруг которого они соорудили импровизированный стол и сейчас заканчивали сервировку.