Стальной хребет

Помню, как, пережив по дороге тяжелые приключения, наша разношерстная и измотанная компания добралась до разоренного Межгорья.[3] У нас толком не было еды на зиму, не было достаточно оружия, полностью отсутствовало знание местности и угроз, нас подстерегающих. В этой тяжелейшей обстановке на удивление быстро проявилось отсутствие единства в наших рядах. Нет, мое главенство не подвергалось сомнению, но, как только я отлучался, сразу начинался бардак. Арисат полагал, что в мое отсутствие всем руководит он, так как из тысячи человек, пришедших в Межгорье, бакайцев было большинство. Ортарский сержант Дирбз не собирался слушать приказания бывшего пирата, а иридианский епископ Кофидус вообще был еретиком, с которым и разговаривать не о чем. На первых порах мне удалось создать некую стабильную управленческую конструкцию, хотя Арисат время от времени продолжал взбрыкивать и тянуть одеяло на себя, из-за чего его постоянно приходилось осаживать. К сожалению, после нашего возвращения из плавания по южным морям он снова посчитал себя выше остальных и начал сеять новые конфликты. В итоге терпение моё лопнуло, и я вызвал его на разговор.

***

– Арисат, мы с тобой вместе с самых первых дней моего появления тут. Сражаемся, можно сказать, плечом к плечу уже больше двух лет.

Осознав, что хвалить его вряд ли будут, Арисат попытался быстро извиниться и смягчить мои последующие слова:

– Сэр Страж, прошу простить за мои вчерашние дерзкие нападки на сержанта Дирбза, но дело в том…

Взяв несколько секунд на раздумья, я решил не тянуть кота за хвост:

– Не перебивай, пожалуйста, я снимаю тебя с занимаемой должности.

– Как? А кто же будет заниматься обороной замка? – воскликнул Арисат и, видимо, окончательно осознав мои слова, спросил потухшим голосом: – Неужели я так плох? И что скажут бакайцы?

– Ты готов меня слушать?

Арисат понуро кивнул.

– Хорошо. Первое – твои функции по обороне будут переданы другим. Второе – вовсе ты не плох, но ты совершенно не умеешь работать в команде. У сэра Флориса ты был правой рукой. Через тебя шли все его указания, и ты контролировал их выполнение. У нас в Межгорье сейчас другая структура управления. Разные люди занимаются разными направлениями, можно сказать, что у меня много правых рук, каждая из которых делает своё дело, но вот одна рука постоянно вмешивается в работу других и конфликтует с ними, мешая им выполнять их работу.

Смотреть на Арисата было тяжело: он весь поник и будто скукожился, как высохшая на солнце груша.

– К сожалению, я пришёл к выводу: измениться ты не сможешь. Таков твой характер, толкающий тебя всюду совать свой нос. А продолжать закрывать глаза на твои выкрутасы и наносить вред нашему общему делу я не могу, даже несмотря на наше общее боевое прошлое.

– Не нужно меня оставлять ради прошлого. Если я стал бесполезен, то гоните меня к чертям, – пробормотал Арисат, – только вот за бакайцев мне обидно. Все же мы первые с вами пришли в Межгорье, а теперь, получается, никого из нас во главе не останется…

– Не беспокойся за бакайцев. У меня появилась кое-какая идея.

Встав и подойдя к небольшому столику, я наполнил два бокала вином. Затем вернулся и присел на краешек стола рядом с Арисатом, протянул ему бокал.

– Ты, конечно, знаешь, что наш пограничный форт, охраняющий вход в Межгорье со стороны моря, наполовину построен? – сделав глоток из бокала, добавил: – Я хочу, чтобы ты отправился туда.

Арисат смотрел на меня вопросительно.

– Достраивать форт?

– Не только. Ещё командовать этим фортом после его достройки, а так же – руководить охраной всей береговой линии. Ты сам будешь принимать решения: что, где и сколько нужно построить на побережье, сколько и где разместить войск, чтобы ни один дем, ни одна поганая тварь не могла проникнуть в Межгорье со стороны моря. Ну и отвечать за всё будешь сам. Обвинить Дирбза или ещё кого больше не выйдет.

– Сэр Дан? Вы отправляете меня в ссылку?

– Нет, Арисат. Я поручаю тебе очень важное и ответственное дело – охрану морской границы Межгорья. По сути, единственной настоящей границы, так как все прочие проходы в Межгорье труднопроходимые и легко контролируемые. Это гораздо важнее, чем охрана замка Мальрок, которой ты сейчас занимаешься.

Видя, что Арисат всё ещё не осознал, что его ссылка, по сути, повышение, я решил подсластить пилюлю:

– Не забывай, что форт находится совсем близко от моря. Разве бакайцы не должны скучать по морским просторам?

Кстати, у форта до сих пор нет названия. Хочешь, назовём его форт "Бакай"?

Арисат уставился на меня, его глаза удивлённо расширились. Кажется, до него начинала доходить суть его нового назначения.

– А я смогу забрать туда бакайцев?

– Только четверть могут быть бакайцами, ты знаешь мою политику по перемешиванию населения. Для Межгорья опасно, если на его территории начнут возникать этнические, религиозные или прочие анклавы. Так мы никогда не станем единым целым.

– Но Вы же сами предложили назвать форт Бакаем, – с хитринкой поддел меня Арисат, отхлёбывая вино.

Похоже, старый вояка уже пришел в себя и начал потихоньку торговаться.

– Просто, если ты станешь первым командующим фортом, то, дав ему название, будешь относиться к своей работе с большей теплотой и ответственностью, – хитро подмигнул я.

Арисат погрузился в раздумья.

– Вы правы, пожалуй. Но Бакай – это наша родина. Он у нас один, и другого нам не нужно. В те дни, когда твари обрушились на наши острова, погибла вся моя семья. Быть может, настанет время, и мы отобьём наши земли у погони.

Арисат замолчал. Задумчиво потягивая вино, он уставился в окно невидящим взором. Я тоже замолчал, решив не отрывать его от раздумий.

– А знаете, – вдруг оживился Арисат, – пусть имя форта будет "Флорис". В честь нашего павшего сэра Флориса. Достойный был человек. Любили его бакайцы. Именно после его смерти началась наша дорога в Межгорье. Вы не возражаете, сэр Дан?

Теперь пришла моя очередь вспомнить прошлое. Допив бокал, я произнес:

– Нет, не возражаю. Форт "Флорис" – отличное название. Ты натолкнул меня на мысль, как назвать верхний форт, перекрывающий выход из горловины. Пусть это будет форт "Альра". Именно в этих местах Рыжая Смерть сражалась с Ортарцами и перерожденными. Думаю, эта отважная девушка заслужила такое название.

***

Отойдя от камина, я с удивлением обнаружил, что Нью осталась в зале.

– Ты хочешь узнать мое решение о помощи Арисату?

– Да.

– Помогать ему не будем. Пока.

– Почему?

– Когда Арисат был здесь, он постоянно вмешивался во все, до чего мог дотянуться. Из-за этого он и был отправлен на побережье. Если я начну также вмешиваться в его дела, то буду не лучше его. Он командует охраной побережья и отвечает за все, что там происходит. Запрос о помощи он не присылал, значит, планирует справляться сам. Отлично, пусть почувствует самостоятельность и ответственность.

Ну и, помимо того, форт каменный и, хотя еще не достроен, но со стороны реки выглядит завершенным. Он полностью доминирует на местности, оснащен серьёзными баллистами и контролирует протекающую у подножия "Приветливую". Есть два боновых заграждения, перекрывающих реку. Не знаю, можно ли металлическую цепь называть боновым заграждением? Она же не плавает!

– Можно. Это боновая цепь.

– Помимо того, в гарнизоне полторы сотни бойцов, не считая других жителей. С реки взять форт "Флорис" весьма проблематично. Местность там скалистая. Подойти по суше со стороны моря к недостроенной части форта можно только по одной тропе, так как все остальные уничтожены. Предполагаю, что именно на этой тропе демы попали в засаду.

– Понятно.

Видя, что больше высказываться по поводу моего решения Нью не намерена, я продолжил:

– Ещё я решил прокатиться до Костяного хребта, где видели погонь. Что-то беспокоят меня те галеры, что решили по Ибре подняться. Сильно сомневаюсь, что отряды демов решатся перебраться на нашу сторону Костяного хребта, но что-то тут не так. Хочу сам всё проверить.

Глава 4. Форт "Флорис"

– Предварительную беседу провели как следует: отдубасили, вырвали несколько зубов и пару ноздрей, никаких серьёзных телесных повреждений не наносили, как вы и предупреждали.

– Считаешь, что этого достаточно, и они готовы к серьёзному разговору?

– Трое готовы, другие трое оказались крепкими орешками: с ними точно придётся долго возиться, ещё четверо в плохом состоянии, почти без сознания, им лекарка нужна.

– Это десять, Цезер, а где ещё один?

– Так помер он, сэр Арисат! Отсеялся! Не вынес предварительной беседы!

– Я же просил предварительную беседу провести мягко, деликатно. И просил не называть меня сэр. Ты не хуже меня знаешь, что во мне нет и капли аристократической крови.

– Но я не могу звать вас просто по имени. Вы командующий фортом, нужна субординация.

– Тогда называй меня коммандер Арисат, как это делает сэр Страж.

– Понял. Мы уже пришли, коммандер. – С этими словами Цезер толкнул вперёд тяжёлую дверь и посторонился, пропуская Арисата вперёд.

В этой комнате было не так сыро, как в остальном подземелье, что неудивительно: в углу пылал камин, рядом с которым стоял небольшой столик с инструментами.

Скептически осмотрев нехитрый инвентарь, среди которого были клещи, молоток, пила, несколько вариантов щипцов и металлических штырей, Арисат задумчиво произнёс:

– Так себе набор, что-то он не впечатляет.

– Так мы же не готовились к дознанию, что под рукой оказалось, то и использовали.

– Нужно будет с нашими кузнецами и плотниками потолковать, пусть изготовят нам что-нибудь приличное, а то неудобно перед гостями, что о нас демы подумают?

Цезер хитро и довольно осклабился, ласково поглаживая клещи:

– Обязательно изготовим, коммандер, свиноеды останутся довольными.

– Ну, давай, Цезер, веди первого разговорчивого, а то дел у нас по горло и крикни, чтоб чаю нам горяченького принесли. Сыро тут.

***

Отхлебнув из кружки крепкий, ароматный чай, Арисат с удовольствием потянулся и с добродушной улыбкой уставился на дема:

– Ну что, мил человек, скажи, как тебя звать и зачем к нам в гости пожаловал?

Дем насупленно молчал, его лицо носило следы недавних побоев: левый глаз заплыл, на скулах проступили красочные синяки, на лбу красовалась здоровенная шишка.

За дема ответил Цезер:

– Имя этого свиноеда Шурт, он у демов был арбалетчиком.

На своё имя дем никак не отреагировал, по всей видимости, решая для себя: стоит ли сотрудничать или, может, нужно проявить упорство?

– Вот что, Шурт, если ты хочешь, то я могу устроить тебе второй раунд побоев, а потом ещё и ещё, сколько потребуется, чтобы ты нам всё рассказал. Если избиений вдруг окажется мало, то у нас тут есть отличный камин… вон, видишь, те раскалённые клещи и пару металлических прутьев – они здорово повышают разговорчивость. Ну а если и этого окажется недостаточно, то в соседней комнате ты сможешь познакомиться с разными замечательными устройствами: для ломания костей и суставов, вытягивания жил и прочими интересными механизмами.

Арисат, разумеется, знал, что в соседней комнате нет никаких устройств, но об этом не знал дем. Снова шумно отхлебнув горячий напиток, коммандер довольно выдохнул и продолжил:

– Но всё бы это было ничего, за некоторым исключением: работать после этого ты уже не сможешь. Ты хочешь спросить, зачем работать такому замечательному парню? А для того, чтобы жить дальше, друг мой. Если ты честно ответишь на мои вопросы, то бить тебя больше не будут, наоборот: подлечат, накормят и отправят на каторгу – работать на благо Межгорья. Не буду обманывать, работа тяжёлая, но и кормят неплохо, и раз в несколько дней даже дают вино. В общем, жить можно.

Но это в том случае, если ты останешься годен для работы, а после пыточных процедур ты не то что работать – ходить самостоятельно не сможешь, поэтому придётся тебя пустить в расход, но и тут мы торопиться не будем.

Арисат снова отхлебнул чай, явно демонстрируя наслаждение терпким напитком. Он прекрасно знал, что дем не пил уже около суток.

– Цезер, ты помнишь Саеда?

– Того расфуфыренного матийца? Кто же его забудет.

– Да, знатный был павлин, но поделился с нами разными хитроумными способами казни. Один мне особенно запомнился, называется «Лепестки на воде». Берётся дитя могил, а попросту говоря, дем, вроде тебя, Шурт, и сажается на кол. Выходит из тела этот кол примерно тут, – Арисат ткнул пленного в район ключицы, – причем кол выбирается достаточно тонкий, можно сказать, деликатный, чтобы по возможности не повредил внутренние органы и не создал сильного кровотечения, ну а после кол закрепляется на плоту и отправляется в свободное плавание. Даже в полный штиль плот на воде покачивается, и, благодаря изменению наклона кола, тот как бы шевелится внутри тела…

– Дайте попить, – прошептал дем ссохшимися губами.

– Обязательно дадим, Шурт, но уже только перед отправкой на плоту, а то ты ещё помрёшь от жажды раньше времени и не успеешь насладиться всей прелестью своего положения.

Возможно, дем обладал хорошим воображением и смог в ярких красках представить своё ближайшее будущее, а может, просто не отличался мужеством или не видел причины принимать мученическую смерть, проявляя упорство.

– Дайте попить, я всё расскажу.

Арисат внимательно посмотрел на дема и сказал:

– Цезер, дай ему глоток чая.

После того как дем промочил горло, Арисат жёстко спросил:

– Зачем приплыли в Межгорье?

– Нужно было покрутиться у берегов, попугать население, при благоприятной обстановке завести галеры в ближайшее озеро, разослать команды людоловов, ну и пограбить ближайшие замки, если такие найдутся.

– А дальше двигаться на Мальрок?

– О таком главари не говорили.

– Пытаешься хитрить? Не советую.

– Может, у главарей такие планы и были, но нам об этом не известно. Это правда.

– Кто главарь твоей оты?[4] И сколько их тут?

– Ота у нас одна, и возглавляет её Фарг Островитянин. Три галеры его и ещё одна Булиса. Он с нами в рейды ходит.

– Фарг… Фарг… что-то знакомое.

– Этот подлый свиноед когда-то был бакайцем, – напомнил Цезер, – та ещё сволочь. Хотя надо отдать ему должное, очень хитрый и опытный вояка.

– Правда ваша, он с Бакая, поэтому и кличка у него Островитянин. Очень их не любит, бакайцев, то есть. На его флагманской галере все рабы-гребцы с Бакая, специально их покупает на невольничьем рынке.

Арисат и Цезер молча уставились друг на друга. Совсем недалеко от них, в неволе, находилось несколько десятков их земляков.

– Я всё рассказал, – пленник с трудом сглотнул вязкую слюну, – дайте ещё попить.

Арисат молча пододвинул ему свою кружку. А затем обратился к стоявшим у дверей Ликсару и Хису:

– Вот что, ребята, отведите этого парня в отдельную камеру и распорядитесь, чтобы его накормили и напоили, и лекарка пусть его осмотрит, а потом ведите следующего, нужно сверить показания из нескольких источников.

Когда пленного увели, Арисат, глядя на Цезера, добавил:

– Если всё, что сказал этот дем, правда, то ситуация гораздо сложнее, чем я предполагал. Придётся серьёзно всё обдумать.

Глава 5. Пещера

Небольшой конный отряд остановился на опушке тёмного елового леса. Мелкий дождик, моросивший с самого рассвета, закончился: в плотных облаках уже стали появляться разрывы, сквозь которые проглядывало голубое небо. Сырой осенний воздух, пропитанный хвойными ароматами и утренней свежестью, располагал путников к наслаждению ранней осенью Межгорья. Но наслаждались они недолго. Зелёный попугай, взлетев с плеча одного из путников, шумно приземлился на большую хвойную лапу у них над головами, обрушив на всадников целый водопад.

– Вот же гад летающий, – проворчал горбатый латник, которому вода попала за шиворот, – сэр Дан, когда мы из него суп варить будем? Вы давно обещали…

Тот, к кому обратился горбун, стряхивая с себя крупные водяные капли, внимательно смотрел вперёд, на скошенный золотистый луг, утыканный стогами свежего сена, сразу за которым из земли вырастал Костяной хребет.

– Прум, как я понимаю, мы уже на месте?

– Да, сэр Страж, почти на месте. Вон видите, там на высоте как бы ступенька образовалась, – проводник указал в сторону хребта, куда следовало смотреть, – а недалеко от правого края ступеньки в стене пролом – щель тёмная… видите? Вот там этих тварей и приметили местные ребятишки.

Перед отрядом открывалась величественная картина. По левую руку простирался небольшой отрог Костяного хребта, плавно понижаясь, он вклинивался в лес, из которого всадники только что выбрались. У самого подножия хребта отрог немного расширялся, смыкаясь с Костяным хребтом, а правее отрога, где-то на половине его высоты, тянулся этакий балкон – природный уступ, который Прум обозвал ступенькой. Вот над этим уступом и был виден вход в пещеру – разлом в виде вытянутой вверх трещины. Сам уступ был довольно длинным и заканчивался резким обрывом метров на 20 правее входа в пещеру, хотя с такого удаления, да ещё глядя снизу, верно оценить расстояние трудно. Но самым неожиданным во всей этой природной композиции был водопад.

***

Узкая тропа, усыпанная россыпями острых мелких камней, почти не петляла. Миновав три огромные каменные глыбы размером с пятиэтажный дом, отколовшиеся от Костяного хребта и упавшие сюда несколько тысячелетий назад, отряд, закончив подъём по отрогу, повернул вправо и наконец выбрался на прочную, твёрдую поверхность уступа. Пара лошадок фыркнула, явно выказывая одобрение новой, ровной дороге, а я с интересом отметил, что уступ весьма широк и напоминает кусок горной автомагистрали: на взгляд, здесь смогут спокойно разъехаться две фуры, а склон уступа очень крутой, гораздо круче покатого склона отрога, по которому мы только что поднялись. Конечно, это не отвесный обрыв: очень ловкий человек, цепляясь за редкие растения и неровности, наверное, смог бы тут спуститься, но одна ошибка – и такому смельчаку обеспечен полёт кубарем с пятидесятиметровой высоты. Так что, хоть уступ и широк, к краю нужно приближаться с осторожностью, но осмотреться перед заходом в пещеру не помешает.

– Люк, посмотри следы перед входом в пещеру, а я пока гляну, что там, в конце уступа.

Пройдя пару десятков шагов, я обнаружил, что уступ заканчивается вертикальным обрывом, ничего похожего на склон тут не было. Но удивляло не это, а то, что внизу шумел водопад. Водопад, на мой взгляд, был странным. Почему странным? Да потому, что низвергался он прямо из стены Костяного хребта. Возможно, много сотен лет назад подземная река текла как раз по той пещере, которую мы собирались исследовать, но постепенно, протачивая толщу горы, добралась до каких-то мягких пород и, размыв их, нырнула ниже, найдя выход на свободу всего в 20 метрах от поверхности земли. Хотя водопад был совсем не высок, шум от него был приличный, а водяная взвесь долетала даже сюда: то ли тут были восходящие воздушные потоки, то ли ещё что.

– Красивое место, не правда ли?

Я вздрогнул. Лотто подошёл беззвучно. Впрочем, из-за шума водопада и мычащая корова, обвешанная колокольчиками, имела неплохие шансы застать меня врасплох.

– Люк нашёл что-нибудь?

– Вроде нашёл.

– Тогда идём к отряду, эта красота никуда не денется, а нам неизвестно, сколько времени придётся по этой пещере блуждать.

При нашем приближении Люк сразу доложил:

– Сэр Дан, нашёл какое-то засохшее пятно, но что это, сказать не могу. Больше следов не обнаружил. Камни кругом, какие тут следы?

Тут мой главный денщик, горбатый Тук, решил, что без его совета никак не обойтись:

– Нужно это место языком лизнуть. Тогда сразу будет понятно, что это. Помню, Амед именно так делал, когда мы от копачей драпали.

– Вот сам и лизни эту гадость, – возмутился Люк.

– А я тут причём? Это ты следопыт, а я денщик сэра Стража, мне по статусу не положено ничего лизать, если только женские прелести, и то когда Страж спит.

В отряде захихикали: о любвеобильности Тука уже слагали легенды.

– Так, лизуны-исследователи, – мне пришлось прервать шутников, – хорошее настроение в отряде – это, конечно, здорово, но впереди могут быть твари, нужна внимательность. Сейчас зажигаем факелы и заходим в пещеру. Первым идёт Люк и смотрит следы, за ним Тук с факелом. Светишь из-за спины Люка, чтобы его не слепить. В случае опасности Люк сразу прячется за броню Тука. Замыкающим будет Амед. И будьте начеку: сдаётся мне, что погань тут устроила себе убежище, и если она обнаружит нас первой, то залижет всех до смерти.

Пока зажигали факелы, подозвал Прума и объяснил, что он остаётся с лошадьми, а так как в пещере мы можем пробыть долго, лошадок стоит вернуть на отрог хребта, пусть там пока пасутся.

***

После первых шагов вглубь пещеры пропало дыхание осеннего ветра. Воздух – сырой, затхлый и тяжёлый, похожий на жидкий кисель – резко контрастировал с той прозрачной осенней свежестью, что осталась снаружи. Внешние звуки начали стихать. Почти совсем растворился шум водопада, а звуки наших шагов, напротив, из еле различимых начали превращаться в «шаги Командора».[5] Общение в отряде как бы само собой перешло на шёпот.

Моему попугаю это место явно не нравилось, хотя он не шипел и о близости опасности не сигнализировал:

– Мрачновато тут, в этом борделе нам не рады, и девки у них, наверное, все страшные.

Реплика Зелёного несколько разрядила напряжённую атмосферу, и дальше отряд начал продвигаться веселее. Пещера была узкая, а местами – слишком узкая. В редких местах бойцы могли продвигаться по двое – бок о бок, но в основном двигались по одиночке – гуськом. Широченный Тук задевал стены своими доспехами, и это сопровождалось неприятным скрежетом. Под ногами хрустели мелкие камушки, обильно рассыпанные по дну пещеры. Само дно, довольно ровное и гладкое, не было скользким и давало возможность перемещаться быстро и уверенно. Пройдя примерно с полкилометра, отряд вышел в большой зал. Поверхность пола тут тоже была ровной и гладкой, кое-где из него вырастали сталагмиты в половину человеческого роста, отбрасывая в свете факелов причудливые, шевелящиеся тени.

– Внушительное помещение, – оценил увиденное Люк.

– Ага. И сосульки какие-то из пола растут, – Лотто с интересом рассматривал ближайший сталагмит.

– Ну и куда нам дальше идти? Похоже, погони тут нет, – возмутился Тук. – Получается, зря пришли?

Зал действительно был большой, но не настолько, чтобы не видеть его габариты. Подняв факел повыше и постепенно привыкнув к освещению, можно было различить стены и несколько тёмных провалов. Пещера разветвлялась на несколько галерей, уходящих в разные стороны. Которые я решил обследовать:

– Разбейтесь на пары и проверьте, куда ведут эти ответвления, дальше сотни шагов не уходить.

Чтобы не стоять без дела, пока бойцы будут обследовать галереи, я решил осмотреть эту карстовую пещеру. Пол в основном гладкий. Возможно, тут когда-то, в давние времена, текла подземная река, или во время дождей и таяния снегов на вершине хребта сюда просачивается много воды, образуя тут серьёзные ручьи. Достав кинжал, я поскрёб им по стенке в нескольких местах. Порода мягкая – известняк, может, доломит или что-то в этом роде. Я не бог весть какой специалист, так что нужно будет сюда прислать знающих людей. Пусть проведут анализ и установят, насколько эта порода может быть нам полезной. Знаю, что такое используется в строительстве, металлургии, для производства стекла и цемента. Даже слышал, что используется в борьбе против насекомых как абразивный материал.

Посыпал жука толчёной известью: забилась она в сочленения его лапок, и конец насекомому. Может, и погань так можно изводить? Некоторые её представители весьма похожи на насекомых. Так и вижу, как летим мы на кукурузнике над полчищами погони. Лотто за штурвалом закладывает крутой вираж. Я распахиваю бомбовый люк, а Тук хватает мешки с известью, сбрасывает их на головы разъярённой погони и орёт:

– Сэр Страж! Сэр Страж?

– А? Что?

– Речку нашли.

– Какую ещё речку?

– Подземную. Вроде та самая, что в водопад превращается на входе в пещеру.

Какая к чёрту речка, когда мы на кукурузнике? Трясу головой. Передо мной стоят Лотто и Тук и указывают на большой проём в стене пещеры. Так, похоже, я тут немного пофантазировал и утратил связь с реальностью. Нет у нас никакого кукурузника, и бомбить погань нам нечем. А жаль.

– Когда мы входили в пещеру, водопад остался с правой стороны, – продолжает объяснять Лотто, – и в этом зале проход к воде тоже справа от того места, где мы вышли.

– Скорее всего, ты прав, но было бы неплохо проверить гипотезу: нужно на обратном пути бросить в воду что-то нетонущее, например, деревяшку какую-то. Привяжем к ней яркую тряпку и посмотрим, выбросит её водопад или нет.